[321x446]ДАВНЫМ-ДАВНО, когда бог еще не был богом, его выгнали из военной академии за безобразное поведение, а еще раньше исключили из школы за езду на мотоцикле по коридорам. Брандо не расстроился, ему, в сущности, было плевать на эту дурацкую учебу. Единственное, что его напрягало, так это предстоящий разговор с отцом, а это — обязательная ругань и драка. Старик весь состоял из алкоголя, тестостерона, адреналина и гнева. Марлон отогнал от себя мрачные мысли и полез в холодильник за утренним салатом. В холле зазвонил телефон: «Алло, парень, у нас в баре твоя мать. Пьяная до чертиков… Ты бы пришел, забрал ее, что ли». Брандо даже в лице не поменялся, он привык, это повторялось каждый день. Его мать, Доди, когда-то мечтавшая о театральной карьере, проводила дни в тоске, которую заливала крепким алкоголем.

Конечно, ему все это осточертело: вечные придирки отца, каждодневные попойки матери, ругань, драки, ссоры. «Пора давать деру из родного города, — эта мысль стала навязчивой для Марлона. — В Нью-Йорк — город надежд и соблазнов!» Решено — сделано! Юный Брандо отправился покорять знаменитый мегаполис.

Он жил где придется, работал то водителем грузовика, то лифтером, то продавцом лимонада. Потом поступил в театральную школу и начал играть во второсортных пьесках. Такая жизнь Брандо вполне устраивала. Денег более-менее хватало, да и от девчонок отбоя не было. Сказать о том, что этот красавец был сексуальным, значит — не сказать ничего. От него просто пахло сексом, девушки его за версту чувствовали и были готовы на все, чтобы провести хотя бы 15 минут в его объятиях. И Марлон беззастенчиво этим пользовался. Он наслаждался долгожданной свободой и жил странной жизнью, которая так шла к его богемному имиджу: брал уроки психологии, истории искусств, разговорного французского, ночи напролет стучал на тамтаме (так, что соседи неоднократно вызывали полицию), отвечал на телефонные звонки разными голосами и плакал, в десятый раз просматривая мультик про олененка Бэмби.

Неудивительно, что этот странный парень, так не похожий на кинокумиров той эпохи — слащавых красавцев с заученной улыбкой в 32 зуба, приглянулся драматургу Теннесси Уильямсу — он как раз подыскивал актера на роль Стэнли Ковальского в пьесе «Трамвай «Желание». После ее экранизации к Брандо пришел настоящий успех. От его героя буквально веет мужской, чувственной, животной силой. Откровенная сексуальность, грубый юмор и жесткость, граничащая с жестокостью, — таким был Ковальский на экране. Таким был Брандо в жизни. Он сделался своеобразным символом шестидесятых. А его сломанный нос, белая майка и потертые джинсы стали новыми фетишами американской молодежи.

Его обожали и ненавидели: газетчики признавали его талант, но тут же с остервенением кидались на обсуждение его личности. Голливуд не признавал выскочек, а Брандо в жизни ничуть не отличался от своих персонажей: он нагло бросал вызов всей «фабрике звезд». Он не умел себя вести, не заискивал перед влиятельными продюсерами и режиссерами, он в лицо хамил общепризнанным идолам и получал от этого откровенное удовольствие.

1.
[500x598]

2.
[500x638]

3.
[500x333]

4.
[500x577]

5.
[473x700]

6.
[500x665]

7.
[500x650]

8.
[500x686]

9.
[500x640]

10.
[500x634]

11.
[321x446]

12.
[375x500]