Трое детей Марины Цветаевой - как сложилась их судьба
09-09-2025 10:44
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
вверх^
к полной версии
понравилось!
в evernote
В союзе с Сергеем Эфроном Марина Цветаева родила троих детей. Из них только старшая дочь - Ариадна - прожила достаточно долго. Но и она не стала счастливой. Да, было трудное время. Но помимо исторических и политических причин, были еще и психологические, идущие из раннего детства. Но виновата ли в этом мать, видевшая себя лишь поэтом?
Марина Цветаева, Сергей Эфрон, Мур (Георгий) и Аля (Ариадна).
Ариадна Эфрон
Замуж Марина вышла в 1911 году, когда ей было 19 лет. Сергею - и того меньше, едва исполнилось 18. Да, в ту эпоху взрослели быстрее. Но даже тогда брак столь юных дворянских отпрысков никто не считал осознанным. Не меняло факта и то, что Марина Ивановна с раннего возраста привыкла самостоятельно принимать решения в своем образовании и творчестве.
Марина Цветаева и Сергей Эфрон
Впрочем, особой нужды размышлять об этом у молодых не было: родительский капитал Цветаевой обеспечивал им безбедное существование в просторном доме с прислугой.
Ариадна (Аля) Эфрон с мамой
В таких условиях и рождение ребенка не вызывало опасений: все заботы лежали на плечах опытных нянь и кормилиц.
Появившаяся на свет в сентябре 1912 года дочь Ариадна "позволяла" Марине Ивановне иметь статус матери, при этом не отвлекаясь от творчества.
Ирина Эфрон
Совсем в иных условиях появилась на свет младшая дочь, Ирина. С самого ее рождения мать не испытывала к ней никаких теплых чувств. Бытовые трудности лишь усугубили ситуацию, превратив в трагедию.
Осенью 1913-го Марина Цветаева всецело окунулась в новые для себя ощущения. Ее душу поглотила романтическая страсть к женщине - поэтессе Софии Парнок. И дочь, и муж были отодвинуты на задворки, не вписавшись в этот удивительный мир.
Однако в 1916-м романтика кончилась, Марина и Софья расстались. Цветаева вернулась к мужу. Но прежнего влечения к супругу не было. Просто "так сложилось". Ирина, родившаяся в апреле 1917-го, стала итогом этого холодного возвращения.
Может быть, судьба малышки была бы иной, если бы не роковой 1917-й. Революционная буря сломала все привычные уклады, разрушила былые устои и традиции.
Аля и Ирина Эфрон, дочери Марины Цветаевой.
В 1918-м Сергей Эфрон уходит на фронт. Марина остается одна - без прислуги, без дохода, без желания и умения работать за деньги. Зато - с двумя дочерями.
Обычные для других каждодневные хлопоты - накормить, обогреть, обустроить быт - для Цветаевой оказываются катастрофой. Она была поэт, она мечтала летать! А вместо этого приходилось носить воду и дрова, топить печь, добывать элементарную еду.
7-летняя Аля интуитивно понимала и поддерживала мать, приученная боготворить ее дар. Младшая же девочка хотела одного - есть. И права забыть ее накормить она за матерью не признавала.
В дневниках Цветаевой порой сквозит не просто неприятие - настоящая ненависть к крохотной Ирине. Она - обуза, тяжкий груз, от которого хочется избавиться. А условия, что в Москве, что в Петрограде, невыносимые - трудные, голодные, холодные...
В итоге Марина Ивановна, назвавшись крестной, 14 ноября 1919 года сдает обеих девочек в сиротский приют в Кунцево. По рекомендации знакомых устроила - и, по большому счету, отбросила. Новости узнавала случайно, встретившись с кем-то из сотрудников учреждения в городе. Навещать девочек не было ни сил, ни возможности. Приехала Марина Ивановна лишь тогда, когда узнала, что больна - на грани смерти - ее любимица Аля.
Приехала - и ужаснулась, осознав происходящее:
При ней воспитательница расставляет «обед»: в мелкой тарелке — вода с несколькими листками капусты. Хлеба нет. Второе: ложка чечевицы, дети едят ее по зернышку, чтобы продлить удовольствие.
«Холодея, понимаю: да ведь это же — голод! Вот так рис и шоколад, которыми меня соблазнил Павлушков!..» А она не взяла с собой ничего из еды — «дети закормлены»!
— «И так всегда кормят?» — «Всегда». — «Ну, а утром что дают?» — «Воду с молоком и полсушки — иногда кусочек хлеба». — «А вечером?» — «Суп». — «Без хлеба?» — «Иногда с хлебом, только редко».
Алина соседка, не переставая, стонет. «Что это она?» — «А ей есть хочется».
В комнатах — лютый холод и безумная грязь, полы черны, как сажа, воды нет…
Марина обещает завтра же прийти снова.
"Завтра" приехать не удалось. А когда получилось, Марина забрала уже лежачую, обессиленную Ариадну. Ирина, которая еще могла ходить и выглядела относительно здоровой, осталась. Как потом оказалось, навсегда.
Итогом стала тяжелая болезнь Али и мучительная смерть Ирины - от истощения и тоски.
Теперь можно ужасаться тому, что Цветаева выбрала именно приют. Это был наихудший из вероятных вариантов. Была возможность устроить девочек в детский сад, где были приемлемые присмотр и питание. Она отказалась. Забрать к себе маленькую племянницу готовы были сестры Эфрона - Вера и Елизавета (Лиля), в деревне у которых девочка провела лето. Но и этого Марина не позволила. Не потому, что осознанно хотела угробить. А потому, что знала: и Лиля, и Вера сами голодают и обе в тот момент были серьезно больны.
В одном из писем Лиля писала брату:
"Ты знаешь вероятно что одно лето Ирина провела у меня, первое лето коммунизма 1918 г. ... она стала как бы моей дочкой.... Это была умная, кроткая, нежная девочка. Привезла я ее совсем больной слабой, она все время спала, не могла стоять на ногах. За три месяца она стала неузнаваемой, говорила, бегала. Тиха она была необыкновенно, я все лето ничего не могла делать, даже читать, я упивалась ее присутствием, ее жизнью, ее развитием. Моей мечтой было взять ее совсем и растить. Мне предложили место сельской учительницы, я написала Марине об этом и спрашивала не даст ли она мне девочку на зиму. Уезжать в глушь одной я была не в силах. Ирина же заполнила бы всю мою жизнь. Я ждала ответа от Марины, отдаст ли она мне Ирину на зиму. Вместо ответа приехала Марина и взяла у меня Ирину. Когда я спросила отчего она ее берет она ответила что теперь в Москву привозят молоко (летом молока не было) и оставаться ей в деревне нет надобности. Это было в 1918 г. На следующую зиму я уехала в Витебскую губернию в деревню и решила взять Ирину. И получила ответ, что Ирина умерла и умирала она долго и совсем одна".
Ни разу, никогда Марина не назвала младшую дочь иначе, как Ирина. Малышка ушла из жизни в первые дни февраля 1920-го, не дожив до трех лет. Мать, не давшая ей тепла и любви при жизни, не приехала и на похороны, не найдя в себе силы на прощание.
Памятью стало лишь одно стихотворение. Трогательное, печальное, мучительное в поиске оправданий для себя. Всколыхнулись материнские чувства, да слишком поздно...
Две руки, легко опущенные
На младенческую голову!
Были — по одной на каждую —
Две головки мне дарованы.
Но обеими — зажатыми —
Яростными — как могла! —
Старшую у тьмы выхватывая —
Младшей не уберегла.
Две руки — ласкать-разглаживать
Нежные головки пышные.
Две руки — и вот одна из них
За ночь оказалась лишняя.
Светлая — на шейке тоненькой —
Одуванчик на стебле!
Мной ещё совсем не понято,
Что дитя моё в земле.
1920 год
ВАЖНО:
PS. Отметим, что вину за смерть Ирины нельзя возлагать только на Марину Цветаеву. Отдать девочек в приют ее, неприспособленную к быту и доверчивую к опыту других, сделать это убедили супруги - главный врач Кунцевского госпиталя Владимир Павлушков и его жена Лидия. Марине рекомендовали их как людей исключительно добрых и отзывчивых. Красиво рассказывая, Владимир Аввакумович и Марине обещает "к Рождеству подкопить" продуктов.
Много позже стало известно, что директор приюта и его жена (так расхвалившие Цветаевой условия в учреждении) были преступниками. Деньги, выделяемые американской благотворительной организацией на детей, они присваивали себе, держа воспитанников голодными, в полной антисанитарии. А от числа детей, содержащихся в учреждении, напрямую зависели объемы поставок. По воспоминаниям Ариадны, виновных расстреляли.
Георгий Эфрон
Несколько лет семья была расколота Гражданской войной. После долгого расставания супруги воссоединились в эмиграции. Для Эфрона, воевавшего на стороне белогвардейцев, возвращение на Родину было невозможным. Но и на чужбине было нелегко. Куда не глянь - тоска и мрак.
1 февраля 1925-го в деревне неподалеку от Праги Марина Цветаева рожает сына. Мальчика нарекли Георгием, но мать называла его Мур. Осенью того же года Цветаева с детьми перебралась в Париж.
Любила ли она сына? Сложный вопрос. Истерзанная бытовой неустроенностью, душевными метаниями, вынужденная не творить, а зарабатывать, Марина Ивановна в тот период не имела ресурса на излучение нежности и любви. Даже к собственному малышу.
Впрочем, потеря Ирины все же сказалась на ее состоянии: из матери спокойной и отстраненной она превратилась в вечно тревожную, беспокойно-мнительную, готовую следить за каждым шагом. Сейчас таких называют "душными", "токсичными". И это тоже было мучительно больно, переживалось остро.
Ариадна и Сергей не замечали ее страданий, заряженные патриотизмом, увлеченные совместной работой. Марина, не понимая их стремлений, не могла одобрять их кипучей деятельности. Она чувствовала себя одинокой и брошенной, никому не нужной. Всеми силами она баловала Мура, ожидая взамен поддержки хотя бы от него.
Увы, этим надеждам не суждено было сбыться. Мальчик рос отчужденным и эгоистичным, до грубости холодным к матери. Его отношение было похоже на расплату за пренебрежение Ириной.
Марина Цветаева с сыном Георгием (Муром).
Все окружающие отмечали явную одаренность мальчика. Он рано научился читать и писать, легко усвоил в дополнение к родному русскому и французский язык. "Ничего моего нет, вылитый Марин Цветаев", - отмечал в письмах Сергей Эфрон. Ариадна в воспоминаниях подчеркивала критический и трезвый ум брата, его способности к творчеству (мальчик хорошо рисовал), искренность.
Если старшая дочь в детстве боготворила маму, то в отношениях с сыном все было ровно наоборот: это мама преклонялась перед ним. А Мур, подрастая, все реже называл ее мамой, предпочитая отстраненное "Марина Ивановна". При всем духовном сходстве близости и теплоты не получалось.
И все же, ближе матери у Мура никого не было: отца он видел лишь мимолетно, между долгими разлуками, сестра тоже была погружена в свой мир, непонятный подростку.
Коротким проблеском семейного счастья стало возвращение в 1939-м на Родину, теперь называвшуюся СССР. Но уже через несколько месяцев были арестованы сначала Аля, потом Сергей. Марина осталась с Муром, по-прежнему непризнанная, неоцененная.
1941 год. Война. Эвакуация. Голод, неустроенность, потеря даже минимальной стабильности. Отсутствие перспектив. И полное отстранение сына-подростка. Называя мать безумной, он пишет в дневнике: "Она говорит, "лежачего не бьют", ждет поддержки. Я умываю руки".
Георгий не просто отказывался поддерживать мать. Он откровенно высмеивал ее беспомощность. Добавлял психологических мучений. Добивал.
Георгий Эфрон. 1 ноября 1941 года.
31 августа 1941 года Марина Цветаева приняла свое последнее решение, предпочтя петлю дальнейшим страданиям. "Это уже не я. Дальше будет только хуже", - написала она в записке, оставленной сыну. И, обращаясь к тем, кому предстоит ее хоронить: "Я хочу, чтобы Мур жил и учился. Со мной он пропадет". Возможно, так и было на самом деле, кто может это знать?
После похорон матери 16-летний Мур попал в Чистопольский дом-интернат. Затем ненадолго в Москву, оттуда - в эвакуацию в Ташкент. Ариадна отбывала отмеренный ей долгий срок. Отец в октябре 1941-го - расстрелян. Другие родственники - недосягаемо далеко. Изредка юношу поддерживали редкими письмами и скромными денежными переводами тетя Лиля (сестра Эфрона Елизавета) и Сергей Гуревич, гражданский муж Ариадны.
Окончив школу, Георгий поступил в Литературный институт. Но война продолжалась, а учеба не давала отсрочки от армии. Поэтому в 1944-м, после года учебы, Мур ушел на фронт. Спустя несколько месяцев, в июле 1944-го, был тяжело ранен в бою.
Дальнейшая его судьба документально никак не подтверждается. Считается, что от полученных ран сын Марины Цветаевой скончался и упокоился в братской могиле в Браславе (Витебская обл., Беларусь).
Итоги
Единственная выжившая из семьи Ариадна Эфрон до 1948 года скиталась по тюрьмам и лагерям. После освобождения жила в Рязани, преподавала графику в Художественном училище. В феврале 1949 была вновь арестована и отправлена на пожизненную ссылку в Туруханск. В этом северном городе Аля работала художником-оформителем в районном доме культуры.
Лишь в 1955-м она была реабилитирована. В живых нет уже никого: ни мамы, ни отца, ни брата, ни гражданского мужа Самуила Гуревича (который, как и Ариадна, провел много лет в лагерях, а потом, как Сергей Эфрон, был расстрелян). Смирившись с судьбой, не пытаясь найти более своего счастья, Ариадна Сергеевна посвятила оставшиеся 20 лет своей жизни работе с творческим наследием матери.
Ариадна Сергеевна Эфрон
Прожив 62 года, Аля стала последней в роду. Она не вышла замуж, не родила детей. Как и у брата, как и у маленькой сестры, в ее жизни не было любви, тепла, домашнего комфорта и душевного покоя. То ли время было не то, то ли судьба такая.
.Была ли в этом виновата мать? Скорее, в этом была ее беда. Беда, схожая с трагедиями множества других семей, жизнь которых была сломана бушевавшими тогда бурями.
источник
https://ok.ru/dzen/article/...
Марина Цветаева, Сергей Эфрон, Мур (Георгий) и Аля (Ариадна).
Ариадна Эфрон
Замуж Марина вышла в 1911 году, когда ей было 19 лет. Сергею - и того меньше, едва исполнилось 18. Да, в ту эпоху взрослели быстрее. Но даже тогда брак столь юных дворянских отпрысков никто не считал осознанным. Не меняло факта и то, что Марина Ивановна с раннего возраста привыкла самостоятельно принимать решения в своем образовании и творчестве.
Марина Цветаева и Сергей Эфрон
Впрочем, особой нужды размышлять об этом у молодых не было: родительский капитал Цветаевой обеспечивал им безбедное существование в просторном доме с прислугой.
Ариадна (Аля) Эфрон с мамой
В таких условиях и рождение ребенка не вызывало опасений: все заботы лежали на плечах опытных нянь и кормилиц.
Появившаяся на свет в сентябре 1912 года дочь Ариадна "позволяла" Марине Ивановне иметь статус матери, при этом не отвлекаясь от творчества.
Ирина Эфрон
Совсем в иных условиях появилась на свет младшая дочь, Ирина. С самого ее рождения мать не испытывала к ней никаких теплых чувств. Бытовые трудности лишь усугубили ситуацию, превратив в трагедию.
Осенью 1913-го Марина Цветаева всецело окунулась в новые для себя ощущения. Ее душу поглотила романтическая страсть к женщине - поэтессе Софии Парнок. И дочь, и муж были отодвинуты на задворки, не вписавшись в этот удивительный мир.
Однако в 1916-м романтика кончилась, Марина и Софья расстались. Цветаева вернулась к мужу. Но прежнего влечения к супругу не было. Просто "так сложилось". Ирина, родившаяся в апреле 1917-го, стала итогом этого холодного возвращения.
Может быть, судьба малышки была бы иной, если бы не роковой 1917-й. Революционная буря сломала все привычные уклады, разрушила былые устои и традиции.
Аля и Ирина Эфрон, дочери Марины Цветаевой.
В 1918-м Сергей Эфрон уходит на фронт. Марина остается одна - без прислуги, без дохода, без желания и умения работать за деньги. Зато - с двумя дочерями.
Обычные для других каждодневные хлопоты - накормить, обогреть, обустроить быт - для Цветаевой оказываются катастрофой. Она была поэт, она мечтала летать! А вместо этого приходилось носить воду и дрова, топить печь, добывать элементарную еду.
7-летняя Аля интуитивно понимала и поддерживала мать, приученная боготворить ее дар. Младшая же девочка хотела одного - есть. И права забыть ее накормить она за матерью не признавала.
В дневниках Цветаевой порой сквозит не просто неприятие - настоящая ненависть к крохотной Ирине. Она - обуза, тяжкий груз, от которого хочется избавиться. А условия, что в Москве, что в Петрограде, невыносимые - трудные, голодные, холодные...
В итоге Марина Ивановна, назвавшись крестной, 14 ноября 1919 года сдает обеих девочек в сиротский приют в Кунцево. По рекомендации знакомых устроила - и, по большому счету, отбросила. Новости узнавала случайно, встретившись с кем-то из сотрудников учреждения в городе. Навещать девочек не было ни сил, ни возможности. Приехала Марина Ивановна лишь тогда, когда узнала, что больна - на грани смерти - ее любимица Аля.
Приехала - и ужаснулась, осознав происходящее:
При ней воспитательница расставляет «обед»: в мелкой тарелке — вода с несколькими листками капусты. Хлеба нет. Второе: ложка чечевицы, дети едят ее по зернышку, чтобы продлить удовольствие.
«Холодея, понимаю: да ведь это же — голод! Вот так рис и шоколад, которыми меня соблазнил Павлушков!..» А она не взяла с собой ничего из еды — «дети закормлены»!
— «И так всегда кормят?» — «Всегда». — «Ну, а утром что дают?» — «Воду с молоком и полсушки — иногда кусочек хлеба». — «А вечером?» — «Суп». — «Без хлеба?» — «Иногда с хлебом, только редко».
Алина соседка, не переставая, стонет. «Что это она?» — «А ей есть хочется».
В комнатах — лютый холод и безумная грязь, полы черны, как сажа, воды нет…
Марина обещает завтра же прийти снова.
"Завтра" приехать не удалось. А когда получилось, Марина забрала уже лежачую, обессиленную Ариадну. Ирина, которая еще могла ходить и выглядела относительно здоровой, осталась. Как потом оказалось, навсегда.
Итогом стала тяжелая болезнь Али и мучительная смерть Ирины - от истощения и тоски.
Теперь можно ужасаться тому, что Цветаева выбрала именно приют. Это был наихудший из вероятных вариантов. Была возможность устроить девочек в детский сад, где были приемлемые присмотр и питание. Она отказалась. Забрать к себе маленькую племянницу готовы были сестры Эфрона - Вера и Елизавета (Лиля), в деревне у которых девочка провела лето. Но и этого Марина не позволила. Не потому, что осознанно хотела угробить. А потому, что знала: и Лиля, и Вера сами голодают и обе в тот момент были серьезно больны.
В одном из писем Лиля писала брату:
"Ты знаешь вероятно что одно лето Ирина провела у меня, первое лето коммунизма 1918 г. ... она стала как бы моей дочкой.... Это была умная, кроткая, нежная девочка. Привезла я ее совсем больной слабой, она все время спала, не могла стоять на ногах. За три месяца она стала неузнаваемой, говорила, бегала. Тиха она была необыкновенно, я все лето ничего не могла делать, даже читать, я упивалась ее присутствием, ее жизнью, ее развитием. Моей мечтой было взять ее совсем и растить. Мне предложили место сельской учительницы, я написала Марине об этом и спрашивала не даст ли она мне девочку на зиму. Уезжать в глушь одной я была не в силах. Ирина же заполнила бы всю мою жизнь. Я ждала ответа от Марины, отдаст ли она мне Ирину на зиму. Вместо ответа приехала Марина и взяла у меня Ирину. Когда я спросила отчего она ее берет она ответила что теперь в Москву привозят молоко (летом молока не было) и оставаться ей в деревне нет надобности. Это было в 1918 г. На следующую зиму я уехала в Витебскую губернию в деревню и решила взять Ирину. И получила ответ, что Ирина умерла и умирала она долго и совсем одна".
Ни разу, никогда Марина не назвала младшую дочь иначе, как Ирина. Малышка ушла из жизни в первые дни февраля 1920-го, не дожив до трех лет. Мать, не давшая ей тепла и любви при жизни, не приехала и на похороны, не найдя в себе силы на прощание.
Памятью стало лишь одно стихотворение. Трогательное, печальное, мучительное в поиске оправданий для себя. Всколыхнулись материнские чувства, да слишком поздно...
Две руки, легко опущенные
На младенческую голову!
Были — по одной на каждую —
Две головки мне дарованы.
Но обеими — зажатыми —
Яростными — как могла! —
Старшую у тьмы выхватывая —
Младшей не уберегла.
Две руки — ласкать-разглаживать
Нежные головки пышные.
Две руки — и вот одна из них
За ночь оказалась лишняя.
Светлая — на шейке тоненькой —
Одуванчик на стебле!
Мной ещё совсем не понято,
Что дитя моё в земле.
1920 год
ВАЖНО:
PS. Отметим, что вину за смерть Ирины нельзя возлагать только на Марину Цветаеву. Отдать девочек в приют ее, неприспособленную к быту и доверчивую к опыту других, сделать это убедили супруги - главный врач Кунцевского госпиталя Владимир Павлушков и его жена Лидия. Марине рекомендовали их как людей исключительно добрых и отзывчивых. Красиво рассказывая, Владимир Аввакумович и Марине обещает "к Рождеству подкопить" продуктов.
Много позже стало известно, что директор приюта и его жена (так расхвалившие Цветаевой условия в учреждении) были преступниками. Деньги, выделяемые американской благотворительной организацией на детей, они присваивали себе, держа воспитанников голодными, в полной антисанитарии. А от числа детей, содержащихся в учреждении, напрямую зависели объемы поставок. По воспоминаниям Ариадны, виновных расстреляли.
Георгий Эфрон
Несколько лет семья была расколота Гражданской войной. После долгого расставания супруги воссоединились в эмиграции. Для Эфрона, воевавшего на стороне белогвардейцев, возвращение на Родину было невозможным. Но и на чужбине было нелегко. Куда не глянь - тоска и мрак.
1 февраля 1925-го в деревне неподалеку от Праги Марина Цветаева рожает сына. Мальчика нарекли Георгием, но мать называла его Мур. Осенью того же года Цветаева с детьми перебралась в Париж.
Любила ли она сына? Сложный вопрос. Истерзанная бытовой неустроенностью, душевными метаниями, вынужденная не творить, а зарабатывать, Марина Ивановна в тот период не имела ресурса на излучение нежности и любви. Даже к собственному малышу.
Впрочем, потеря Ирины все же сказалась на ее состоянии: из матери спокойной и отстраненной она превратилась в вечно тревожную, беспокойно-мнительную, готовую следить за каждым шагом. Сейчас таких называют "душными", "токсичными". И это тоже было мучительно больно, переживалось остро.
Ариадна и Сергей не замечали ее страданий, заряженные патриотизмом, увлеченные совместной работой. Марина, не понимая их стремлений, не могла одобрять их кипучей деятельности. Она чувствовала себя одинокой и брошенной, никому не нужной. Всеми силами она баловала Мура, ожидая взамен поддержки хотя бы от него.
Увы, этим надеждам не суждено было сбыться. Мальчик рос отчужденным и эгоистичным, до грубости холодным к матери. Его отношение было похоже на расплату за пренебрежение Ириной.
Марина Цветаева с сыном Георгием (Муром).
Все окружающие отмечали явную одаренность мальчика. Он рано научился читать и писать, легко усвоил в дополнение к родному русскому и французский язык. "Ничего моего нет, вылитый Марин Цветаев", - отмечал в письмах Сергей Эфрон. Ариадна в воспоминаниях подчеркивала критический и трезвый ум брата, его способности к творчеству (мальчик хорошо рисовал), искренность.
Если старшая дочь в детстве боготворила маму, то в отношениях с сыном все было ровно наоборот: это мама преклонялась перед ним. А Мур, подрастая, все реже называл ее мамой, предпочитая отстраненное "Марина Ивановна". При всем духовном сходстве близости и теплоты не получалось.
И все же, ближе матери у Мура никого не было: отца он видел лишь мимолетно, между долгими разлуками, сестра тоже была погружена в свой мир, непонятный подростку.
Коротким проблеском семейного счастья стало возвращение в 1939-м на Родину, теперь называвшуюся СССР. Но уже через несколько месяцев были арестованы сначала Аля, потом Сергей. Марина осталась с Муром, по-прежнему непризнанная, неоцененная.
1941 год. Война. Эвакуация. Голод, неустроенность, потеря даже минимальной стабильности. Отсутствие перспектив. И полное отстранение сына-подростка. Называя мать безумной, он пишет в дневнике: "Она говорит, "лежачего не бьют", ждет поддержки. Я умываю руки".
Георгий не просто отказывался поддерживать мать. Он откровенно высмеивал ее беспомощность. Добавлял психологических мучений. Добивал.
Георгий Эфрон. 1 ноября 1941 года.
31 августа 1941 года Марина Цветаева приняла свое последнее решение, предпочтя петлю дальнейшим страданиям. "Это уже не я. Дальше будет только хуже", - написала она в записке, оставленной сыну. И, обращаясь к тем, кому предстоит ее хоронить: "Я хочу, чтобы Мур жил и учился. Со мной он пропадет". Возможно, так и было на самом деле, кто может это знать?
После похорон матери 16-летний Мур попал в Чистопольский дом-интернат. Затем ненадолго в Москву, оттуда - в эвакуацию в Ташкент. Ариадна отбывала отмеренный ей долгий срок. Отец в октябре 1941-го - расстрелян. Другие родственники - недосягаемо далеко. Изредка юношу поддерживали редкими письмами и скромными денежными переводами тетя Лиля (сестра Эфрона Елизавета) и Сергей Гуревич, гражданский муж Ариадны.
Окончив школу, Георгий поступил в Литературный институт. Но война продолжалась, а учеба не давала отсрочки от армии. Поэтому в 1944-м, после года учебы, Мур ушел на фронт. Спустя несколько месяцев, в июле 1944-го, был тяжело ранен в бою.
Дальнейшая его судьба документально никак не подтверждается. Считается, что от полученных ран сын Марины Цветаевой скончался и упокоился в братской могиле в Браславе (Витебская обл., Беларусь).
Итоги
Единственная выжившая из семьи Ариадна Эфрон до 1948 года скиталась по тюрьмам и лагерям. После освобождения жила в Рязани, преподавала графику в Художественном училище. В феврале 1949 была вновь арестована и отправлена на пожизненную ссылку в Туруханск. В этом северном городе Аля работала художником-оформителем в районном доме культуры.
Лишь в 1955-м она была реабилитирована. В живых нет уже никого: ни мамы, ни отца, ни брата, ни гражданского мужа Самуила Гуревича (который, как и Ариадна, провел много лет в лагерях, а потом, как Сергей Эфрон, был расстрелян). Смирившись с судьбой, не пытаясь найти более своего счастья, Ариадна Сергеевна посвятила оставшиеся 20 лет своей жизни работе с творческим наследием матери.
Ариадна Сергеевна Эфрон
Прожив 62 года, Аля стала последней в роду. Она не вышла замуж, не родила детей. Как и у брата, как и у маленькой сестры, в ее жизни не было любви, тепла, домашнего комфорта и душевного покоя. То ли время было не то, то ли судьба такая.
.Была ли в этом виновата мать? Скорее, в этом была ее беда. Беда, схожая с трагедиями множества других семей, жизнь которых была сломана бушевавшими тогда бурями.
источник
https://ok.ru/dzen/article/...
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник Трое детей Марины Цветаевой - как сложилась их судьба | Васмак - Дневник Васмак |
Лента друзей Васмак
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»