До революции ее носили на руках в Одессе, до войны ей бешено аплодировали Италия, Франция, Гермаия, США.....Судьба и песни Изы Кремер.
Судьба и песни Изы Кремер

  На фото: Иза

Бессарабская певица Иза Кремер имела в свое время фантастический успех и столь же фантастическую судьбу.

 До революции ее носили на руках в Одессе, до войны ей бешено аплодировали Италия, Франция, Гермаия, США. 

В войну все свои деньги она отдала в фонд борьбы с фашизмом. 

И если кому-то в Кишиневе нужно поставить памятник – так это Изе Кремер. 

Но почему же мы ничего не знаем об артистке, чей творческий путь был беспрерывным триумфом?

Выбор Черчилля

В конце ноября - начале декабря 1943 года в Тегеране состоялась встреча глав правительств антигитлеровской коалиции - СССР, США и Великобритании.

 Отмечали день рождения Уинстона Черчилля. Для него пели Иза Кремер, Марлен Дитрих, Морис Шевалье и Вадим Козин - исполнители, у которых были миллионы поклонников.

Козин впоследствии вспоминал о выступлении Изы Кремер:

 «Она выступала там в строгом черном платье, отороченном белым мехом, и пела песню о России.

 И надо было слышать, сколько тайной, непреходящей горечи звучало в ее словах:

 «Ни пути, ни следа по равнинам, / По равнинам безбрежных снегов... / Не добраться к родимым святыням, / Не услышать родных голосов...».

Так Иза Кремер оплакала тот мир, в котором жила и для которого пела.

 В нашем культурном пространстве от нее остались две песни - знаменитая «Майн штэйтэлэ Бэлць» и «Последнее танго», которое поет в романе «Золотой теленок» Остап Бендер.

«Муза кукурузы»

Она родилась 8 октября (по старому стилю) 1882 года в семье Янкеля Креймера. 

Часто пишут, что семья была бедной, но это не так.

 Имя отца Изы значилось в адрес-календаре Российской империи «Вся Россия» как члена товарищества Петербургской мануфактуры города Бельцы.

 Иза получила хорошее образование, в 20 лет свободно владела итальянским, французским, немецким и идишем, позже добавились английский и испанский.

Намекая на бессарабское происхождение Изы, Корней Чуковский позже шутливо писал: 

«О Иза, муза кукурузы,/ К тебе так благосклонны музы./ Ты и певунья, и плясунья, / И попрыгунья-стрекоза, / А я без песен и без солнца / В болотах темного чухонца, / Я только плачу, вспоминая / Твои веселые глаза»… 

Жизнь многих бессарабцев в первой половине ХХ века сложилась трагически. 

А вот Иза Кремер прожила свой век благополучно, хотя молодость ее и пришлась на страшные годы революции 1917 года и гражданской войны. Все плохое от певицы как-то отскакивало – оставались только слава, успех, всеобщая любовь.   

Став одесской знаменитостью, Иза Кремер (выйдя на сцену, одну букву в своей фамилии она опустила) говорила в одном из интервью, что ее жизнь текла без событий: 

«У меня не крали бриллиантов, оцениваемых в баснословную сумму, из-за меня решительно никто не стрелялся и не глотал меня кит во время морских путешествий. Я даже не пишу мемуаров, вот какая я скромная артистка... Мои милые, нежные песенки неожиданно создали мне популярность. Видит Бог, я не искала ее. Но раз она пришла, я радуюсь ей».

Хейфец, Ронци, Ансельми

Наиболее подробно биография певицы описана с 1912 по 1919 год в книге Елены Сариевой «Судьба и песни Изы Кремер». Судьбу бельчанки решили ее стихи, которые Иза в юности посылала в одесские газеты. Ею заинтересовался издатель Израиль Хейфец и пригласил в Одессу. Впоследствии он стал мужем Изы и сыграл огромную роль в ее карьере, создав ей мощное паблисити. Между ними была разница в 30 лет

Вторым человеком, решившим судьбу Изы, оказался 72-летний Луиджи Ронци. Известный итальянский педагог в Одессе давал уроки вокала, и данные юной певицы поразили его. В 1909-1910 годах Иза учится пению у Ронци в Италии. Талантливая дебютантка выступает в партии Мими в «Богеме» Пуччини в миланском «Ла Скала» и в театре «Фениче» в Венеции. Критики отмечают прекрасный голос, отличную школу, редкую вокальную и сценическую технику. Вместо пяти спектаклей, на которые Кремер была приглашена, ей пришлось спеть 19

Иза вернулась в Одессу примерно в начале 1911 года. И тут ей повезло в третий раз: в город приехал всего на две недели знаменитый итальянский тенор Джузеппе Ансельми. Он настоял на том, чтобы партию Мими в опере «Богема» пела почти без репетиций никому не известная дебютантка, которая даже не числилась в труппе оперного театра. Так,  21 февраля 1912 года, Иза дебютировала на родине, где ее не знали как артистку, но помнили как поэтессу.

«Скандал» - так назвал статью об этом событии «Голос Одессы».

 Одесситы шли на Ансельми – но тот оскандалился, рядом с дебютанткой оказался заурядным артистом. Кремер произвела фурор. «Артистка громадного калибра, - писала газета Хефеца. - Ее вчерашний успех граничил с успехом, выпадавшим только на долю мировых знаменитостей…  Для нее дальнейший путь явится беспрерывным триумфом».

Конечно, влюбленный Хейфец не мог быть  объективным. Но его прогноз сбылся. Ансельми уехал в глубокой обиде, а Кремер стала петь в одесской опере. Театр занимал самое роскошное и вместительное здание в городе и считался одним из лучших в России.

Изик, которая хохочет даже во сн

Одесские критики пишут об Изе как о блестящей  каскадной артистке, одинаково талантливой и в оперных ролях, и в оперетте. Вскоре Кремер переключилась на прославившие ее лирические и юмористические песни: неаполитанские, уличные песенки Монмартра. Она была и автором, и исполнителем, и режиссером, пела, писала стихи и пьесы, переводила с нескольких языков…

Очень скоро певица узнала, что такое настоящий успех. Зрители дарили ей цветы, ее выступления сопровождали бури аплодисментов. Венгерскую песенку с танцами «Ха-ца-ца» пела вся Одесса, появились конфеты с портретом Кремер. В начале 1913 года в город приехал сын знаменитого балетмейстера Виктор Петипа и включил в свой репертуар ее пьесу «Он и Она»… 

Вот портрет Изы Кремер этого периода на страницах «Одесского обозрения театров»: «Близкие называют ее просто «Изик». Лицом и фигурой — типичный итальянский piccolo. Характером напоминает его еще больше. Весела, подвижна, жизнерадостна. Хохочет круглый год. Даже во сне. Обладает прелестным голосом, но сама не знает каким: сопрано или контральто. Впрочем, предпочитает не петь, а напевать. 

Еще лучше - разговаривать. И, кажется, скоро сбежит с оперной сцены в оперетку

 Призваний у нее множество. Певица. Поэтесса. Драматург. Но предпочитает всему - бильярд. 

Работает кием с упоением, артистически, вдохновенно. И фраза:

«14-го дуплетом - в среднюю!» - звучит у нее необыкновенно поэтично. Очень любит мистифицировать своих знакомых

 Обладает всеми женскими недостатками. 

В том числе - страстью к нарядам. Одно из приятнейших ее времяпрепровождений - примерка платья у портнихи. Очень популярна в Одессе. Своего рода достопримечательность Южной Пальмиры

В этом отношении может смело конкурировать с Сережей Уточкиным. Имеет много поклонников. 

Но ни одной поклонницы. Любима только непрекрасной половиной рода человеческого.

 Чем она, впрочем, скромно довольствуется».

Сергей Уточкин, один из первых русских летчиков, был чрезвычайно популярен в Одессе. Так что это был сильный комплимент. А женщины действительно терпеть не могли Изу Кремер

 И даже Тэффи вставила в свои воспоминания пару шпилек.   

«Мадам Лулу» и други

Иза Кремер была не просто певицей, но поющей актрисой. Она не заламывала рук, не прижимала их судорожно к груди, не металась по сцене, не закатывала глаза. 

Ее исполнительская манера отличалась очень хорошим вкусом, была сдержанной, но Иза по-настоящему переживала. 

В роли Периколы она однажды так разрыдалась, что ей устроили овацию.

 Публика ломилась на все последующие спектакли, чтобы увидеть слезы актрисы, но... по заказу Иза не плакала

Интимные песенки певицы набирали популярность. 

«Она была бы в музыке «capriccio», / В скульптуре - статуэтка «ренессанс». / От всех в ней есть какое-то отличье, / Madame Lulu boulevard de France»… 

Так начинается самая известная песенка, которую зрители требовали на всех концертах. Слова сегодня кажутся пошловатыми, но такие образы и сюжеты вы найдете у большинства русских поэтов того времени. Сюжет обычно разворачивался в далекой южной стране или в Булонском лесу, в нью-йоркских апартаментах или в ателье парижских мод. Манон, Мими, Нана в аромате загадочных духов «келькефлер», рядом миллионеры, бедные, но гордые поэты, шоколадно-фиолетовые негры. Все это интриговало и у Вертинского, и у Кремер. Зрители сходили с ума. Вадим Козин рассказывал: в 1917 году Иза выступала в Петрограде, и он ходил на каждый ее концерт, чтобы выучить наизусть модного «Негра из Занзибара».

«Вертинский! Иза! Северянин! Кумиры новые для нас»

В 1916 году Игорь Северянин подарил Изе Кремер стихотворение «Голубое письмо» с посвящением.

 Музыку написал по просьбе певицы молодой Оскар Строк

«Она мне прислала письмо голубое, / Письмо голубое прислала она. / И веют жасмины, и реют гобои, / И реют гобои, и льется луна. / О чем она пишет? Что в сердце колышет? / Что в сердце колышет усталом моем? / К себе призывает! А больше не пишет. / А больше не пишет она ни о чем... / Но я не поеду ни завтра, ни в среду, / Ни завтра, ни в среду ответ не пошлю. Я ей не отвечу, я к ней не поеду, / Она опоздала: другую люблю!».

Елена Сариева считает интимные песенки одесситки  прообразом современной авторской песни. Они стали приметой эпохи. Популярная исполнительница русских и цыганских романсов Мария Карийская писала: «Все, что таинственно, неясно, / Но гармонично так звучит, Всегда нам кажется прекрасно / И нас «болезненно» манит. / Вертинский! Иза! Северянин! Кумиры новые для нас. / Язык их, вычурно туманен, / Приводит публику в экстаз. / Кокаинетки образ нежный. / Креолы - негры, - попугай Жаме - / Все это, право, неизбежно  / В XX веке - именно в Москве».

Как Иза простила своего аккомпаниатора

Гастроли певицы в Москве, Петрограде и других городах России проходили с бешеным успехом. 1916-й был для нее годом триумфа. О личной жизни Изы Кремер нам ничего не известно. А вот о взаимоотношениях с окружением и легкости ее характера говорит такой эпизод.

Аккомпаниатор Г.Симцис, который за каждый выход получал от артистки 75 рублей, на заключительном концерте в Петрограде прямо перед спектаклем потребовал 1000 рублей, в противном случае отказывался садиться за рояль. Срывать концерт? Певица предложила маэстро чек. Симцис клюнул и  после выступления рванул в Москву за своей тысячей. Но в банке ему предъявили телеграмму, запрещавшую оплачивать чек, а новый аккомпаниатор уже был вызван из Одессы по телеграфу

Со слезами на глазах Симцис умолял простить его… и Иза простила. Однако музыкант в первый же концерт в театр не явился и по телефону сказал, что желает получить уже 1200 рублей наличными. Публика шумела, требовала деньги обратно… Потрясенная Иза уступила

Вы будете удивлены – но она снова простила Симциса. 

Последнее танго

Как Иза Кремер встретила революцию 1917 года? В Одессе она пела и при красных, и при белых, и при австро-германцах, и при англо-французах. Возможно, ей было все равно, а возможно - и нет.   

Летом 1918 года в Одессе выступало целое созвездие бежавших из столиц артистов и певцов, читали свои произведения Толстой, Бунин,Тэффи, Аверченко. Потоком шли беженцы. Но ощущение надвигающейся катастрофы, казалось, совсем не тревожило душу Кремер. По утрам она пьет кофе в постели, занимается переводами, у нее новое увлечение - кино. Первая в России кинематографическая фабрика «А.О.Дранков и К°» открывает в Киеве студию, планируется грандиозная картина с участием Изы Кремер – инсценировка песенки «Черный Том». Судьба фильма неизвестна

В 1918 году на гастролях в Киеве Иза Кремер поет свое «Последнее танго»:

«В далекой знойной Аргентине, / Где небо южное так сине, / Там женщины, как на картине, / Там Джо влюбился в Кло... / Чуть зажигался свет вечерний, / Она плясала с ним в таверне / Для пьяной и разгульной черни / Дразнящее танго…» 

И вот конец: «Джо с дьявольской улыбкой /  Вонзает в Кло кинжал...»

Аплодисменты... Иза счастлива и совсем не догадывается о том, что земная юдоль ее завершится в «далекой знойной Аргентине», о которой она с такой страстью пела..

В 1919 году советская власть объявила вне закона всех артистов, находящихся на территории, занятой Белой армией. Выбора нет. В начале 1920 года Иза Кремер и Израиль Хейфец уезжают в Константинополь. Уже тогда они решают развестись.

В Европе

Певец Юрий Морфесси в книге «Жизнь. Любовь. Сцена», вспоминая о своем пребывании в Турции, рассказывает о том, как богатый турок, уехав в Европу, оставил ему трехэтажный особняк, в котором эмигранты устроили театр и клуб: «Я был главным директором, а моей главной сотрудницей была Иза Кремер»

Дальнейшие сведения о певице фрагментарны. Русская диаспора рассеялась по Европе. В отличие от Морфесси, Вертинского, Лещенко Иза Кремер там не задержалась. Она уезжает в США. Зовет с собой Хефеца, но тот отказывается. Он погибнет во Франции в еврейском гетто в годы оккупации.

В Америке

С середины 20-х певица выступает в бродвейских театрах и кабаре. На фирме «Брюнсвик» впервые записываются ее пластинки – всего 22 записи. Но это уже не та Иза Кремер, которую боготворили в Одессе. Веселые песенки больше не нужны, востребованы романсы «Очи черные», «Две гитары», «Ямщик»… Кремер гастролирует в Германии, Бельгии, Италии, Англии. В 1930 году в Лондоне записывает  восемь песен, в том числе «Мадам Лулу» и «Черного Тома». Ее концерты организовывал крупный американский импресарио Сол Юрок – он показал Америке Анну Павлову и Федора Шаляпина, Артура Рубинштейна и Яшу Хейфеца. Так Иза Кремер приобрела мировую известность.

Она вышла замуж за аргентинского врача и поселилась в Рио-де-Жанейро. В годы Второй мировой войны правительство страны тайно поддерживало нацистов – но Кремер давала концерты, сбор от которых шел в пользу союзников. Ее муж из-за этого потерял работу. Последний большой концерт Изы Кремер состоялся 25 апреля 1947 года в зале «Таймс-холл» в Нью-Йорке, куда она регулярно наезжала из Рио-де-Жанейро.

После войны Иза Яковлевна вступила в общество аргентино-советской дружбы – она отчаянно мечтала навестить родину. Но в 1956 году у 73-летней певицы нашли запущенный рак желудка. За несколько дней до отъезда, 7 июля 1956 года, Иза Кремер скончалась в аргентинском городе Кордова.

Последний след бельцкой певицы Елена Сариева обнаружила в путевых южно-американских очерках советского журналиста А.Софронова «Вода из реки Сиви-сиви»: «До трех часов ночи мы сидели за столом в лечебнице 70-летнего доктора Бермана, большого нашего друга. В центре комнаты, над камином, висел портрет женщины - недавно умершей жены Бермана, известной певицы Изы Кремер...».

И это пока все…

Изу Кремер современники считали ее одной из наиболее колоритных фигур предреволюционной эпохи. Но сегодня мы о ней практически ничего не знаем. От певицы остался гимн города Бельцы – песня «Майн штэйтэлэ Бэлц» на идише, которую написали специально для нее поэт Яков Якобс и композитор Александр Ольшанецкий. Кремер впервые исполнила эту песню в оперетте «Песня из гетто», поставленной в Нью-Йорке в 1932 году.

В СССР были выпущены долгоиграющие диски почти всех корифеев дореволюционной эстрады - Анастасии Вяльцевой, Юрия Морфесси, Александра Вертинского. В 80-х на пластинке с хитами Аллы Баяновой выпустили всего две песни Изы Кремер. А ведь Баянова никогда в жизни не имела ни такого успеха, ни таких сборов. Но диски, напетые артисткой в США, в Союзе были недосягаемы, неясен был и вопрос с авторскими правами.