Её стихи находятся где-то на грани прозы и поэзии, они покоряют своей правдивой прямотой и даже некоторой жесткостью. Эмоциональность и четкость в стихах Веры Полозковой взывают к переосмыслению собственной жизни, заставляют спорить и думать. Творчество поэтессы вызывает неоднозначные отзывы, но не оставляет равнодушным.
Когда-нибудь я отыщу ответ.
Когда-нибудь мне станет цель ясна.
Какая-нибудь сотая весна
Откроет мне потусторонний свет,
И я постигну смысл бытия,
Сумев земную бренность превозмочь.
Пока же плечи мне укутывает ночь,
Томительные шепоты струя,
И обвевая пряным ветром сны,
И отвлекая от серьезных книг...
И цели совершенно не ясны.
И свет потусторонний не возник.
А хочется, напротив, хмеля слов
И поцелуев, жгущих все мосты,
Бессовестного счастья, новых строф -
Нежданной, изумрудной красоты;
Бессонницы, переплетений - да! -
Сердцебиений, слившихся в одно...
А что до бренности, так это всё тогда
Мне будет совершенно все равно.
Обрушится с уставших плеч скала:
Меня отпустит прошлых жизней плен.
Мне перестанут сниться зеркала,
И призраки, и лабиринты стен...
И, может, не придется ждать сто лет.
Я знаю - зряч лишь тот, кто пил сей хмель...
Вот в нем-то и отыщется ответ,
И в нем таится истинная цель.
Вера Полозкова
* * *
Просыпаешься – а в груди горячо и густо.
Всё как прежде – но вот внутри раскалённый воск.
И из каждой розетки снова бежит искусство –
В том числе и из тех, где раньше включался мозг.
Ты становишься будто с дом: чуешь каждый атом,
Дышишь тысячью лёгких; в поры пускаешь свет.
И когда я привыкну, чёрт? Но к ручным гранатам –
Почему-то не возникает иммунитет.
Мне с тобой во сто крат отчаяннее и чище;
Стиснешь руку – а под венец или под конвой, –
Разве важно? Граната служит приправой к пище –
Ты простой механизм себя ощущать живой.
Вера Полозкова
* * *
А ведь это твоя последняя жизнь, хоть
сама-то себе не ври.
Родилась пошвырять пожитки, друзей
обнять перед рейсом.
Купить себе анестетиков в дьюти-фри.
Покивать смешливым индусам или
корейцам.
А ведь это твоё последнее тело,
одноместный крепкий скелет.
Зал ожидания перед вылетом к горним
кущам.
Погоди, детка, ещё два-три десятка лет
–
Сядешь да посмеёшься со Всемогущим.
Если жалеть о чем-то, то лишь о том,
Что так тяжело доходишь до вечных
истин.
Моя новая чёлка фильтрует мир решетом,
Он становится мне чуть менее
ненавистен.
Всё, что ещё неведомо – сядь, отведай.
Всё, что с земли не видно – исследуй
над.
Это твоя последняя юность в конкретно
этой
Непростой системе координат.
Легче танцуй стихом, каблуками щёлкай.
Спать не давать – так целому городку.
А ещё ты такая славная с этой чёлкой.
Повезёт же весной какому-то
Дураку.
Вера Полозкова