"Той дальнею войной сердца опалены…"
(воспоминания Валеры Мочаловой)
"Недавно папа рассказал мне про мою двоюродную прабабушку, о которой я знала, но не интересовалась её судьбой. Онучина Надежда Васильевна, 1904-го года рождения, работала на ГАЗе, была принята в цех в качестве станочницы в 1939-м и всю войну проработала на Автозаводе. Эта информация была для меня неожиданной и интересной. В преддверии 70-летия Победы я встретилась с Сенюткиной Ольгой Николаевной – доктором исторических наук, профессором кафедры культурологии, истории и древних языков НГЛУ им. Н. А. Добролюбова. Она рассказала мне о том, как жил Горький во время Великой Отечественной, какие объекты подвергались бомбардировкам, и как выживали горьковчане.
— Когда город Горький попал в поле зрения немецкого командования?
— Это было задолго до Великой Отечественной войны. После того, как немцы потерпели поражение в Первой Мировой войне и прошли через ноябрьскую революцию 1918 года, им нужно было какое-то время, чтобы прийти в себя и вновь начать подготовку к тому, чтобы взять реванш. Уже в 20-е годы, а особенно в 30-е, они составляли подробные карты СССР, а немцы — это, как известно, народ аккуратный, дисциплинированный, пунктуальный. Поэтому немецкие карты приближались к нашим по качеству исполнения. Наши карты, как считают специалисты-топографы, превосходили немецкие по точности и достоверности. Немецкие карты, которые были долгое время засекречены, сейчас имеются в свободном доступе, и мы можем видеть, что у немцев город Горький обязательно помечен на всех картах, что интересно — даже мелкие города нашей области тоже фиксировались. Это поразительно, насколько они владели информацией! Удивление снимается, когда мы вспоминаем, что Германия в Первую Мировую войну захватила карты, которые делались у нас. Когда вспоминаем, что использовалась аэрофотосъемка наших территорий, осуществлявшаяся военными летчиками, переодетыми в форму гражданских летчиков. И, конечно, значимыми были усилия немецкой разведки.
— Сильно ли пострадали города близ Горького?
— Авианалёты нацистов обрушивались, если говорить об области, прежде всего, на Горький! И стратегическое внимание было сосредоточено на нашем городе как крупном промышленном центре. Известные факты — город Горький бомбили неоднократно в 1941–1943 годах. Основным объектом был Автозавод. Могу привести пример: в нашем вузе, инязе, в военные годы работала Флоретта Ионовна Роштон (псевдоним Рамона Барр) — преподаватель английского языка, родом из США. Она погибла во время бомбёжки ГАЗа. В Нижнем Новгороде она появилась в 1931-м году, будучи 19-летней девушкой. Тогда на строительство автозавода к нам прибывали американские инженеры вместе со своими семьями. Рамона поехала навестить отца. И попала на завод как раз тогда, когда бомбили ГАЗ, оказавшись одной из жертв бомбардировки.
— Вы уже сказали, что основной целью германских военно-воздушных сил был ГАЗ. Что там производилось для войны?
— Всю продукцию наших предприятий можно увидеть на аллее внутри Нижегородского кремля на выставке «Горьковчане — фронту». Там все образцы нашего вооружения, которые производили и на Автозаводе и на Красном Сормово, и на других заводах, потому что наш город — это просто целое скопление крупных предприятий. Красное Сормово, в основном, выпускал танки, например, всем известный Т-34, Автозавод произвел около 20 000 автомобилей, 30 000 снарядов для «Катюш» и много другой военной техники.
— Правда ли, что существовал муляж ГАЗа у села Федяково, который буквально спасал от бомбёжек настоящий?
— Изготовление муляжей — это была общая практика. Люди, жившие рядом с Федяково, сохранили память о бомбежке полей рядом с их деревней.
— Много ли школ превратилось на время войны в штабы и госпитали?
— Более 100 школ. Их было удобно приспособить под нахождение там раненых бойцов, потому что классный кабинет мог вместить несколько коек. Раненым людям обеспечивались условия: и лекарствами и питанием и всем остальным необходимым. У них, как правило, всего хватало. А вот на фронтах очень часто не хватало бинтов. Медсёстры, которые перевязывали раненых, использовали бинты по несколько раз, стирая их после использования. Если была возможность, то вываривали. Затем эти бинты сушили, скручивали и использовали снова и снова, повторяя процесс дезинфицирования. Плюс к этому — были движения людей в сторону раненных: как-то помочь им, чтобы они сохраняли душевное равновесие. К раненым часто приходили школьники, наши инязовские студенты, преподаватели, которые пели, танцевали, читали стихи. Бывало, они писали письма за раненых, которые не могли этого сделать. Наш преподаватель Виктор Павлович Киселёв написал книгу «Так это было на войне», где он приводит воспоминания своей жены Валентины Васильевны Никитиной — студентки ГПИИЯ (ныне НГЛУ) во время войны — о бойце, который просил её написать письмо: «„Дочка, ты не напишешь письмецо моей семье? Видишь, у меня правая рука вышла из строя, сам писать не могу…“ Приходила я ещё и ещё, и каждый раз писала под его диктовку письма его жене, всей его семье, которой, оказывается, и не было вовсе. Ребята по палате сказали мне, что всю его семью уничтожили немцы. А он не верил этому и всё посылал и посылал письма. Адреса не помню, помню только, что Смоленская область». И, кстати, о госпиталях: второй корпус нашего вуза, бывшая школа № 13, тоже была приспособлена под госпиталь. Об этом напоминает мемориальная доска.
— Как была организована оборона города?
— Очень важным моментом было возведение оборонительных сооружений — это те земельные рвы, которые, к счастью, так и не были использованы для ведения боев. Наш нижегородский поэт Юрий Адрианов написал об этих рвах стихотворение «Невоевавшие окопы»:
«Не знаю, вы, быть может, не видали
Остатки рвов у волжских деревень?
На этих рубежах не воевали —
Их строили на самый черный день.
На самый горький, страшный миг прорыва,
На самый роковой для жизни час,
Когда б волна железного прилива
Плеснула под Саранск и Арзамас…»
Когда награждали участников строительства — им давали медаль «За оборону Москвы». То есть они рыли окопы здесь, на нижегородской земле, а давалась эта медаль, потому что решалась стратегическая задача — не пустить врага в Москву. До сих пор мы можем видеть эти рвы западнее нашего города.
— Какая была обстановка в городе в целом?
— Жизнь в Горьком, как и в других городах страны, была неимоверно тяжелой. В первые дни войны начались перебои с хлебом, людям приходилось отстаивать огромные очереди, чтобы его купить. На рынках резко возросли цены на продукты питания. Были введены карточки на хлеб, сахар, кондитерские изделия. Город нужно было обогревать. Многие люди работали на торфяниках, нужно было заготавливать дрова. В нашем музее НГЛУ есть копия одного из приказов того времени за подписью директора ВУЗа: «Приказ: до конца 1942–43 учебного года, обязываю каждого студента, каждого преподавателя выгрузить по полтора кубометра дров. Ответственность возлагается на деканов факультетов».
— Были ли эвакуированы люди из других областей страны в наш город?
— Да, тысячи людей. Для города такой приток эвакуированных создавал дополнительные трудности. Можно вспомнить, что до войны не было массового строительства жилья, то есть многие люди жили в бараках, подвалах и, тем не менее, когда прибывали эвакуированные, у которых вообще не было дома, люди не роптали. Понимали, что идёт война — и необходима взаимоподдержка и взаимовыручка.
— Горьковские СМИ писали обо всём, что происходило на фронте или умалчивали о чём-то?
— Конечно же, прежде всего, писали о том, что можно было показать как пример героизма, патриотизма, какие и где одерживались победы. О неудачах тоже шла речь, но эта тема не была главной. Не было такого, чтобы в качестве сенсации преподнести материал о переходе генерала Власова на сторону противника. Это было неглавное, главное заключалось в том, что люди верили в Победу и всячески приближали её. Знали, что у нас есть такие великие военачальники как Жуков, Рокоссовский, Конев и многие другие. Об этом и писали газеты. Радио было тогда лучшим источником информации, потому что человек мог работать и слушать новости с фронта. Ведь часто не было времени даже для того, чтобы почитать газету…"
Такие вот воспоминания о прошлом которое оказалось настоящим.
Как же чисто и светло люди тогда жили!
Это ясно теперь, из нашей сегодняшней мути.
А если пойти по одной из старых дорожек старого автозаводского кладбища ещё можно найти заброшенную могилу
