Размышляя на днях о своем бывшем, но все еще подсознательно любимом мужчине, поняла, что в принципе он находится от меня на расстоянии одного сообщения. Так родилась эта замечательная фраза, из которой на свет появился вот такой фанф)…


Их зажигательный танец закончился. Она симпатично задирала белое короткое платьице и виртуозно выплясывала в такт оркестровой мелодии. Было прикольно. Под конец он упал на одно колено и поцеловал ей ручку. Настоящий джентльмен!
Можно сказать, что этот доверчивый минор его немного повеселил, взбодрил. Хотя, многие кто был на этом празднике жизни, скажут, что не было задорнее гостя, чем ее экс-супруг. Ну да, все правильно, со стороны все так и выглядело. Со стороны… А кто-нибудь заглянул ему в душу?
Прищуренным взглядом он наблюдал весь вечер за ней и ее новоиспеченным мужем. Той же улыбкой она улыбалась М. как много лет назад улыбалась ему. Той же! Может разница и была, но он ее не видел. Она явно влюблена. В горле стоял комок. Еда просто не лезла. Лез только алкоголь. Как так, он ведь совсем не пьет?!... Текила обжигала горло. Но не брала. Уже несколько рюмок, а голос сердца все громче… Надо что-то делать.
Глазами нашел на столе пачку сигарет. Взял одну и вышел на балкон. Темно. Холодно. Шелковая рубашка стала надуваться от ветра. Тихо. Относительно тихо… Внизу шумный город, повсюду яркие огоньки от проезжающих машин, витрин модных бутиков, от наряженной елки неподалеку.
Пальцы не слушались, и зажигалка поддалась только с третьего или с пятого раза. Обоняние учуяло сладковатый дым в морозном воздухе. Первая затяжка. Еще.
Лучше не становилось. Не отпускало. Голову посетила мысль, которая привела в замешательство. Жизнь кончилась. Теперь уже однозначно. Нет никакой надежды. Все. Но вот что странно – небо не рухнуло, земная кора не дала трещину, реки не остановились. Но жизнь ведь закончилась!? Почему тогда природа живет? И он продолжает жить? … Ответы на эти вопросительные сквозные ноты он долго искал в своей умной голове, но так и не нашел.
Облокотился на заснеженный выступ балкона. Сгреб ладонью снег. Должно быть холодно, но он этого не почувствовал. Из сжатого в кулак снежного комочка потекла вода… Капельки падали вниз и, не долетая до земли, рассыпались в воздухе. Себя он ощущал также – летящим с высоты и недолетающим до земли, зависшим где-то в пустоте и распадающимся на молекулы. Но физические законы тянули к земле и просто заставляли снова встать на ноги. Зачем? Бродить как вечный странник-одиночка в поисках смысла этой долгой дороги-жизни? Не раз он за счастье принимал химеру, не раз терял веру и выдержку – заветный амулет ее любви. И снова потерял. И теперь уже навсегда.
Что-то обожгло левое плечо. Он резко обернулся и увидел на полотне своей белой рубашки ее руку, практически такую же бледную. На пальце блестело обручальное кольцо с множеством бриллиантов.
– Извини, – сказала она, поняв, что нарушила его уединение.
Он поднял взгляд на ее красивое лицо и улыбнулся кончиками губ. Помог ей прикурить, загородив от порывов ветра.
– Замерзнешь, – заботливо произнес он. Она не ответила, а только посмотрела вдаль. – Давай я принесу шубу?
– Не надо…
Настаивать он не стал. Опять пауза.
– Я наверно сейчас поеду. Что-то мне не очень хорошо, в кой-то веки злоупотребил спиртными напитками, – он старался совладать с голосом и говорить спокойно-непринужденно, даже немного виновато улыбаясь.
– Ну да, я бы тоже так поступила, – она одобрительно покачала головой. Он так и не понял, что она имела ввиду под словом «также»: также злоупотребила или также уехала бы в середине вечера. Хотя, какая уже разница.
– Филипп, – она снова начала разговор, официально назвав его полным именем, но он перебил:
– Все в порядке, правда! Все правильно, Алла, так должно быть. Я все понимаю и желаю тебе только счастья, – затараторил он.
– Филипп, послушай, – она снова дотронулась до его руки, и тут он замолчал. – Позволь объяснить. Так действительно правильно, пойми. И лучше для всех. Все давно сложилось. И сегодня не произошло ничего сверхъестественного. Ты же знаешь, что я ничего не собиралась кардинально менять в своей жизни. Я по-своему счастлива. Этот мальчик дает мне все, что бы я ни пожелала. И за это я ему бесконечно благодарна. Несмотря на мой скверный характер, он любит меня.
– Тебя невозможно не любить, – констатировал он очевидный для себя факт.
Не обращая внимания на его замечание, она продолжила, немного трясясь то ли от пронзающего ветра, то ли от волнующего и ответственного разговора:
– Ты мне очень дорог, и дорога каждая минута нашей с тобой прошлой жизни, – максимально мягко и уверенно промолвила она. Голос стал подводить, подступали слезы. – Я часто, как и ты, вспоминаю ее. Эти воспоминания доставляют мне несказанную радость, придают мне жизненных сил. Все плохое давно забыто и прощено, нет никаких обид в твою сторону. Но, Филипп, то, что было, то прошло. Так давай не с такой кислой миной встречать каждый новый день, а радоваться тому, что он наступил, что мы имеем возможность встречать его здоровыми, достаточно успешными людьми. Я благодарна Богу за все, за нашу с тобой совместную жизнь, за тот опыт, который я из нее вынесла, и положительный, и отрицательный. За нашу безоглядную влюбленность, за бессонные, но такие счастливые ночи, проведенными вместе.
На ее лице действительно было написаны именно те воспоминания, о которых она говорила. Выбросив уже погасший окурок, она продолжала:
– Я очень рада тому, что мы сейчас с тобой дружим, – по выражению его лица было понятно, что дружба дается ему с трудом, и его моральные силы на исходе. – Только не говори мне, что не сможешь со мной больше общаться. Сможешь, ты сильный! Помни о том, что мне это нужно. У тебя все будет отлично. Если тебе сейчас кажется, что жизнь закончилась, то я тебе с полной уверенностью могу сказать, что это не так! Все будет! В твоей жизни обязательно появится женщина, которая сможет полюбить тебя, по-настоящему, не за тот фантик, который на поверхности, а за те исключительные качества, которые у тебя внутри. Полюбит тебя той любовью, которую ты давно заслужил и которой ты достоин. Только не смей сдаваться! И еще. Я очень прошу тебя… Не исчезай надолго из моей жизни. Для меня важно знать, где ты и что с тобой все в порядке. Для меня это очень важно… Пожалуйста…
Пауза, молчание…
– Потому что я слишком тебя люблю, чтобы потерять, – выдохнула она. Отвернувшись, ладошкой провела по лицу, смахивая слезы.
Она говорила очень тихо, и мелодия ее слов, как мелодия потерянного рая доносилась до него издалека, постоянно отдаляясь и отдаляясь. Последние слова, он прочел по ее губам.
Филипп закусил губу, борясь с желанием обнять ее и вновь начать уговаривать уехать сейчас, вместе, сбежать куда-нибудь, подальше от всех этих людей, ожидающих их за стеклянной балконной дверью. Доказать друг другу свою любовь, спасти ее от приближающейся погибели. И остаться навсегда вместе.
Но он не стал вступать в спор с жизнью, которая однажды незримой нитью связала их судьбы в медлительном, негаснущем пассаже, а сейчас натягивала эту нить уже до предела.
– Я знаю, милая. Ты права, впрочем, как всегда. Прости, что своими чувствами я причиняю тебе такую боль… Прости меня… Прости.
Потянулся к ее пачке сигарет. Жадно закурил и стал смотреть вниз, перегнувшись через ограждение, как будто за кем-то наблюдал. А на самом деле весь сжался, до боли напряг тело, зажмурил глаза, просто чтобы не выдать рвущийся наружу рев и дрожь, пронзающую до кончиков волос.
Когда совладал с собой и вновь обернулся, ее уже не было. Посмотрев через плечо в окно, увидел, что она заняла свое место рядом с М., и тот согревает ее объятиями и ласково гладит по спине. На танцполе играло что-то зажигательное и все веселились. В одной только его голове пульсировали аккорды невыдуманных снов, обманчивых надежд и ожиданий.
– Все правильно, – вслух произнес он, поднимая глаза к небу, – все правильно... Лишь две мокрые дорожки, берущие свое начало в уголках глаз, стали медленно стекать по его седеющим вискам. Но и им не дано было долгой жизни, ветер за несколько минут высушил их, оставив влажными только баки.
Докурив, он зашел в шумное помещение, решительно и быстро пересек весь зал, двигаясь якобы в сторону диванов для отдыха, а сам направился в гардероб. Кто-то хотел его остановить и что-то сказать, но он жестом показал, что не сейчас. Ни с кем не попрощавшись, он одел свою меховую куртку и расстегнутый вышел на свежий воздух. Остановился. Глубоко вздохнул полной грудью морозного воздуха. Личный водитель, время от времени бросавший взгляд в сторону выхода, заметил его еще в вестибюле и уже подъехал под козырек, к крыльцу ресторана.
Филипп сел и машина помчала его прочь… Безвозвратно увеличивалось расстояние между ним и женщиной, которая поет. Женщиной, которой он оставил свое сердце. Которая в тот момент, кстати, плохо отдавала себе отчет, где она, с кем она и что с ней вообще происходит. Которая теребила в руках забытый им шарф и тихо сходила с ума от аромата родного мужского тела и дорогого парфюма, исходящих от безжизненной, как-то сразу поблекшей без своего хозяина, ткани. Которая навсегда любила только что ушедшего мужчину, но не смела, уйти следом. Но и не смела его остановить.
«Ты ушел навсегда» написала она, спустя некоторое время мало-мальски придя в себя, и отправила ему. Это был не вопрос. Это был не факт. Скорее это был крик души…
«Я всегда на расстоянии одной смс» последовал мгновенный ответ.