Со временем память начинает играть со мной злые шутки: отчётливо помню вещи, которые другие участники тех же событий помнят совершенно иначе. Поэтому буду пока тут набрасывать то, что кажется мне неоспоримыми фактами.
Факт 1. Как мы крестили Андрюшку или страсти по Русской Православной Церкви.
Где родился наш первый ребёнок, остаётся для всех загадкой. Но неоспоримый факт, что буквально с первых дней жил он в Израиле. Ну и как положено маленьким детям, практически не спал. Неспание, само собой, сопровождалось околомузыкальным соло неспящего под более музыкальный аккомпанемент родителей и нянечки. И вот как-то на родительском совете было решено ребёнка крестить. А что? Все говорят – покрестили- стал спать.
Ну а где же крестить, как ни в самом центре исторических событий – в Иерусалиме? Сказано- сделано. На Елеонской горе над Иерусалимом стоит Русская свеча – колокольня, которую почти отовсюду в Иерусалиме видно. Как говаривают знакомые математики, верно и обратное: оттуда весь Иерусалим виден как на ладони. То есть видное место. Нашел телефон в интернете, позвонил духовнику монастыря отцу Андронику, договорились про дату и время. На все же мои вопросы про то во сколько мне это выльется, отец Андроник отвечал, что это его вера, его духовное призвание, и выполняет он свои обязанности не за деньги, а потому что ему положено помогать людям. Я ещё минут 10 нудел про деньги, после чего он сказал: Ну, если Вы настаиваете, можете пожертвовать на храм сколько сможете.
Итак, в четверг, 13 апреля 2006 года наши друзья с машиной заехали за нами и взяли курс на Иерусалим. Тут религиозный православный человек вскрикнет негодующе: «Почему в четверг? В воскресенье положено!» Сразу отвечу. Израиль – интересная религиозная страна. Выходные там – пятница и суббота. А в воскресенье, когда весь мир отдыхает, будь добр пожаловать на работу. Точно также и праздники – местно-религиозные. А в четверг, 13 апреля 2006 года как раз пришелся на первый день Еврейской Пасхи. До Иерусалима добрались благополучно. А вот попасть в храм оказалось делом нетривиальным. На атласе вся Елеонская Гора – сплошное белое пятно. Без дорог. Ну и правильно – чего там еврею дороги искать – еврею там вообще делать нечего. А навигаторов тогда ни у кого из нас не было. Короче бросили машину на смотровой площадке еврейского кладбища под табличками «Не парковаться» и «Администрация не несёт ответственности за украденные вещи» и с ребёнком как знаменем наперевес бросились штурмовать гору. Время тикало, солнце палило, опаздывать не хотелось. Добежали до расположенного ниже Гефсиманского монастыря и стали колотить в ворота. Калитку открыла заспанная сестра. «Сестричка, нам бы отца Андроника! Ребёнка крестить!» «А он в верхнем храме, вы ему позвоните.» Звонить было бесполезно – на горе не было сигнала. Добежали до верхнего храма. Зашли. И тут как-то стало сразу спокойно. Все поняли, что не опоздали, и вообще как-то философски осознали, что опоздать вообще невозможно – всё делается так и тогда, как спланировано в Небесной Канцелярии. Тут на телефоне появились заветные палочки – появился сигнал. Отец Андроник сразу взял трубку и вышел к нам. «Вы-то машину сюда загнали? А то неспокойно в окрестностях»,- поинтересовался он. «Да нет, бросили на кладбище, опаздывали.» «Это вы зря. Но на всё воля Божия». Забегу сразу вперёд: и впрямь, на всё Его воля – с машиной ничегошеньки не случилось.
Пошли на кухню, нагрели воды в бойлере, натаскали в купель. «Ой, какие вы молодцы, - сказал отец Андроник,- что крестик большой купили! Это же крестильный крест, его хорошо бы человеку всю жизнь носить. А то бывает родители купят на новорожденного маленький крестик – а ребёнок вырастает и такой маленький носить не может».
Таинство отец Андроник провёл на старославянском, просто и понятно. Ребенка макал в купель полностью, с головой. А по окончании сказал: «Вам сертификат нужен»? Я, честно говоря, не знал зачем нам сертификат о крещении. Позже он понадобился, но это уже совсем другая история. «Да нет»,- говорю.
«Ну тогда вы, ребята воду из купели вылейте на цветочки там, во дворе»,- сказал отец Андроник и исчез. Я потом долго бегал, искал его, чтоб денюшки, посильное пожертвование на храм, отдать. «Спасибо»,- растерянно сказал он. Было видно, что деньги для него совсем не главное.