[показать]
Абоимов Юрий. Сирень

[показать]
Иванов Владимир Сирень.

[показать]
Петр Кончаловский. Сирень в корзине.

[показать]
Андрей Ефремов. Сирень. Вечер.

[показать]
Людмила Скрипченко. Сирень

[показать]
Виктор Лукьянов. Дуэт

[показать]
Александр Федин. Сирень

[показать]
Евгений Лоскутов. Сирень

Ворвался май. Ослепил внезапным солнцем. Сорвал ставший вдруг невыносимым плащ. Накинул на плечи лиловую шаль. Провел по губам сиренью.
- Опять вырядилась во вдовий цвет? - спросил скайп строгим маминым голосом.
- Это расцветает коронная чакра, мам.
- Умничаешь, - сказал скайп.
- Ом-м-м.
В мае дома всегда появлялась сирень. В двух напольных вазах расцветали сиреневые кусты. Их приносил папа. У мамы день рожденья в мае. И мама всегда любила сирень.
В комнатах бродил душный сиреневый дух, нашептывал на ночь что-то невнятное и будоражащее. Хотелось жмурить глаза и видеть во сне будущее - пьянящее, как запах сирени.
Однажды в будущем, незаметно и трезво ставшим настоящим, случилось то, о чем шептала сирень. Распустилось вдруг, в одночасье, и посыпалось сиреневым цветом - как рахманиновский романс.
Он был не такой как все. Нет, не так. Я с ним была не такой как все. В общем, это было оно, то самое, не такое как все.
Как-то раз он разбудил меня ранним утром. Пришел неожиданный и пьяный. В глазах - желание. В руках - ветка сирени.
Сирень не покупают в цветочных магазинах. Не заворачивают в крахмальный целлофан. Не держат на отлете, не дыша. Ее ломают в майской ночи, на ходу, на лету, на винте майской страсти. И несут охапкой, зарываясь лицом.
В сирени нет расчета, как в надменной розе. Нет отстраненности, как во фригидных гвоздиках. Нет жеманства, как в орхидеях. Сирень безоглядна, и в ней восторг. Восторг цветения.
Взрывались один за другим соцветия наших встреч. Махровые, пурпурные, мажентовые, фиолетовые. Мы сплетались и перепутывались дыханием, словами, молчанием, и сквозь сочную сиреневую плоть любви на нас глядели черные языческие глаза мировой души - как в детской сказке или как на врубелевской картине.
И, конечно же, мы мечтали. Мечтали о сиреневых далях. Буйно, радостно, взахлеб, с вкраплениями белых брызг и розовых ароматов.
А потом цвет его восторгов увял - так же внезапно, как вскипел. В общем, ничего нового, просто в сирени есть синильная кислота, и бывает так, что она смертельна.
Он женился на другой. Спокойной и рассудительной, как ромашка.
Я перебрала лепестки капризных тюльпанов и самодовольных нарциссов, пылких пионов и чувственных ирисов. Сдула не один ветреный одуванчик, и даже надолго поселилась среди сухих бессмертников, холодно копирующих сиреневый цвет.
В это время в родительском доме не стало папы. Не стало сиреневых кустов в майских вазах. Перестала ли мама любить сирень? Не знаю. Но лиловый цвет был объявлен цветом одиночества и стал изгоем.
Но каждый май несанкционированно и тайком накинешь на плечи лиловую шаль и бежишь в сумерки, в одуряющую сиреневую ночь, пьешь где-то фиолетовое вино, пока губы не станут такого же цвета, смотришь сквозь темное дно чьих-то глаз, пытаясь узнать в них те самые.
А потом, ранним утром в поднимающемся лифте старательно прячешь взгляд в панель кнопок и по углам. Не глядишь на аметистовую сирень в руках соседа с пятого этажа. В собственной невыспанной неприкаянности кутаешь плечи в лиловую шаль. Думаешь о жене соседа, сладко спящей в своем пятом этаже, пока в замке не появится ключ, а на подушке сирень.
Бродячая женщина опаснее бродячей собаки. Кусает не руку, а душу. Свою и чужую. Ищет то, чего нет. Хохочет. Провоцирует. Лжет. Плачет в свою несиреневую подушку. Знает, что нежность - как сирень - досталась другой.
Счастье не всегда рождается болью. Бывает, рождается, бывает - нет. Причинно-следственные связи оборваны, как отцветшие кисти сирени.
Май - вот и маешься. А найдешь сиреневый цветок с пятью лепестками - обязательно съешь. Может быть, счастье сбудется.
текст-Лариса Осипенко