Каждый из них тратит очень много времени и сил, надежды и своих собственных, никому больше не известных, разочарований, чтобы найти Свою Женщину. Которая ласковыми тёплыми руками словно солнце, будет держать в ладонях его лицо, проводя по нему кончиками пальцев и едва заметно улыбаясь каким-то своим "девчачьим" мыслям, блуждающим извилистыми потёмками всего существования.
Они бросаются, не жалея себя то в огонь то в самые тёмные уголки, где ещё хоть немного забрезжит их надежда, что поиски могут прекратится, можно будет вздохнуть спокойно и расслабится, закрыть глаза и опуститься в обычную, невозможно обычную для остальных, пелену сна.
И снова... набрать в грудь побольше воздуха, забыть про ожоги, разодранные руки от всё новых осколков, снова... невозмутимо похлопать друг друга по плечу, улыбнуться так же знакомо, как видишь в ответ.
Они сходят с ума по отдельности, но почти одинаково.
И то ли усталость, то ли всё же окончательное понимание рождают мысли "зачем? всё может быть ближе. Всё то, что я хочу в любых деталях, во всех МОИХ красках". А чужой пример, гениальная невероятность, даже для них, привыкших на вопрос "ты ангел?" с совершенным каменным спокойствием отвечать "конечно...", заразителен, заманчив до той степени, когда невозможно заснуть без грёз.
Но нельзя с той же быстротой веры стряхнуть с себя уже вошедшую в привычку подозрительность. Они приобрели её в своих долгих путешествиях и поисках, вроде бы уже и найдя ту самую Свою Женщину, но снова и снова... То недоверие, то опасения, брезгливость к их ранам, то...неверие уже самому себе. Поэтому им всё ещё кажутся неестественными их навязчивые видения-мечты так же, как лихорадочно-одержимый блеск в глазах первого, кто знает к чему идёт, что он получит.
Однако, они начинают улыбаться. Они охотно мирятся изредка с лёгкой прохладностью и не всегда естественностью Своей Женщины, воплощённой в идеальной стали, запрятанной, словно лунный морок в кристальном озере, за жаркими поцелуями губ, шепчущих, едва касаясь их кожи, искренние слова любви.