«Красная шапочка»: скрытые смыслы сказки
Эта сказка известна всем и каждому: нам, нашим детям, родителям, бабушкам, прабабушкам и далее в глубь веков. Где же ее исток? Когда она появилась и почему стала такой популярной?
У сказки два сочинителя: Шарль Перро и авторский коллектив, состоящий из братьев Якоба и Вильгельма Гриммов. Уже странновато, правда? Вот вам еще одна странность: в России читают именно вариант братьев Гримм, но приписывают сказку Шарлю Перро…
Под маской матушки Гусыни
Шарль Перро – известный французский литератор и государственный деятель второй половины XVII века. В преклонных годах он удалился от дел и посвятил себя сочинению сказок для светских гостиных. Слушателями обычно бывали молодые барышни, и автор стремился не только увлечь их фабулой, но и дать мудрые отеческие наставления. В 1697 году Перро издал сборник «Сказки матушки Гусыни, или Истории и сказки былых времен с поучениями». Туда вошли «Золушка», «Кот в сапогах», «Спящая красавица» и другие сочинения с хэппи-эндом. И – «Красная шапочка», заканчивающаяся тем, что Волк съел и бабушку, и внучку.
Откуда взялся дровосек?
Сто лет спустя братья Гримм пересочинили сказку: когда насытившийся волк счастливо заснул в бабушкиной постели, он захрапел на весь лес. Этот храп услышал дровосек, заглянул в дверь и, недолго думая, вспорол волку брюхо. Оттуда выскочили бабушка с внучкой живые и невредимые. Но просто выжить им показалось мало: по совету бабушки Красная шапочка натаскала камней и набила ими волчье брюхо (видимо, он даже не проснулся, когда ему вспарывали живот). Выспавшись, волк хотел было отправиться по делам, но камни оказались такими тяжелыми, что он не смог и шагу ступить – издох на месте. Словом, получилась сказка о безусловной победе добра над злом.
Братья так увлеклись, что попробовали предложить читателям «вторую серию», в которой Красной шапочке, вновь отправившейся навещать бабушку, встречается другой волк и заводит те же разговоры. Но, наученная горьким опытом, девочка опрометью бросается к бабушке и запирает дверь. Чуть позже является волк, врет тоненьким голоском – дескать, открой, бабушка, я твоя внучка, принесла тебе гостинцы, но старуха и девочка не поддаются на провокацию. Да еще и придумывают страшную месть: ставят в печь котел с водой, в которой варилась колбаса. Бульон закипает, голодный волк, привлеченный вкусным ароматом, лезет на крышу и, конечно, падает через трубу непосредственно в котел. Где и находит страшную погибель.
На этом фантазия братьев-сказочников иссякла: дальше Красная шапочка живет спокойно, уже никто не пытается ее обидеть.
История с волком, сваренным заживо, как-то не пошла. Да и про камни, которыми юная героиня набивает волчье брюхо, не всегда рассказывают: это все же перебор. Зато спаситель дровосек прочно занял место, изгнав безысходный ужас варианта Перро.
Честь не воротишь…
Если немного напрячь память, наверняка придут в голову несколько анекдотов про волка и Красную шапочку, причем довольно скабрезных. С чего бы это? Да потому что имеющийся в ней сексуальный подтекст бросается в глаза: откровенные беседы героини с незнакомцем на лесной дороге, постельная сцена в бабушкином доме.
Братья Гримм старательно изгоняли непристойные намеки. А вот Шарль Перро нарочито акцентировал внимание читателя – и особенно читательницы – на этой стороне жизни. Перро, как мы уже говорили, обращался к барышням, стараясь уберечь их от греха. И сделал все, чтобы в наивной героине слушательницы узнали себя, а под маской волка научились видеть коварного соблазнителя.
Перро даже написал изящное стихотворное послесловие:
Детишкам маленьким не без причин
(А уж особенно девицам,
красавицам и баловницам),
В пути встречая всяческих мужчин,
Нельзя речей коварных слушать –
Иначе волк их может скушать.
Сказал я: волк! Волков не счесть,
Но между ними есть иные
Плуты, настолько продувные,
Что, сладко источая лесть,
Девичью охраняют честь,
Сопутствуют до дома их прогулкам,
Проводят их бай-бай по темным закоулкам…
Но волк, увы, чем кажется скромней,
Тем он всегда лукавей и страшней!
Вот почему у сказки Перро трагический финал: утраченную честь не воротишь, единожды оступившись, девушка навеки теряет доброе имя, и судьба ее незавидна.
Но вряд ли автор мог предвидеть, к каким выводам придут в будущем некоторые исследователи, анализируя его нравоучительную сказку. Например, кое-кто делает смелый вывод о том, что Красная шапочка – вовсе не невинное создание, а девица легкого поведения, соблазняющая первого встреченного ею волка.
Откуда пришла девочка?
Оставим эти фантазии на совести авторов альтернативных теорий, а подумаем мы с вами вот о чем: в любимой волшебной сказке множество странностей и неувязок. Почему девочка с таким упорством носит, не снимая, красную шапочку? Зачем мать отправляет ее одну через дремучий лес? С чего это бабушка одиноко живет на отшибе: то ли на краю соседней деревни, то ли вообще в чаще? Как могла девочка не удивиться, когда волк заговорил с ней человеческим голосом?
Перро признавался, что сказки, вошедшие в сборник, слышал в детстве от своей няньки-кормилицы и лишь дал им литературную обработку. Братья Гримм, как известно, были прежде всего собирателями фольклора.
Что ж, придется нам искать настоящие народные сказки про Красную шапочку…
Истоки удалось проследить до Средневековья: сказка про Красную шапочку и Серого волка бытовала в Италии. Версий у устной сказки столько, сколько рассказчиков (например, француз Поль Деларю (1889-1956), исследовавший корни сказки в устной культуре, записал 35 вариантов).
Многие сказки забываются, но этот сюжет оказался невероятно живучим: из Италии Красная шапочка зашагала по Европе. Содержимое ее корзинки меняется: в Италии она несла бабушке свежую рыбу, в Швейцарии – головку сыра, во Франции – кусок пирога и горшочек масла, в Германии – пироги и бутылку вина. А вот главное остается неизменным. На нем и сосредоточимся.
Итак, красная шапочка. Фасон головного убора меняется – то чепчик, то накидка с капюшоном, но цвет неизменен. Что же символизирует он в древней индоевропейской культуре? Красный связан с огнем и солнцем, а также со смертью. Причем обратите внимание: в древности умершего старика облачали в белое, а если умер молодой – в красное. Кое-где покойникам красили макушку красной охрой или надевали красную шапку.
То есть сказка намекает, что героиня на самом деле мертва? Похоже на то, тем более что дремучий лес – классический образ потустороннего мира или преграды между обителями живых и мертвых. Одиноко живущая в темном лесу бабушка в таком случае – вылитая баба-яга – страж на границе миров.
Так что же, перед нами – картина похорон? Разумеется, нет! Все это очень близко к образному описанию обряда инициации.
О том, что древние народные сказки – метафорическое изложение ключевых магических обрядов, убедительно описал советский филолог, фольклорист, профессор Ленинградского университета Владимир Пропп (1895-1970) в книгах «Исторические корни волшебной сказки» и «Морфология сказки».
Что ж, попробуем расшифровать «Красную шапочку» по Проппу.
Тайные шифры
Инициацию у древних народов проходили и девочки, и мальчики: она символизировала переход в следующую возрастную категорию и должна была подготовить человека к новому уровню трудностей и ответственности. Детей не щадили: ведь и жизнь их не пощадит, так что слабые отсеивались в процессе инициации.
К инициации готовили особым образом, нередко обряжая в ритуальные одежды, – вот откуда взялась красная шапочка героини. Давали важные наставления, способные спасти жизнь. Не зря же мать предупреждала дочку: «не сходи с дороги», но та нарушила запрет – и попала волку в пасть.
Есть еще версии? Разумеется: например, речь идет о ведьмовской инициации. Бабушка живет в лесу не просто так, а «у трех дубов, вокруг – кусты орешника». Речь идет явно о заповедном пространстве. Ведь дуб для индоевропейцев – главное дерево, именно из трех дубов свито Мировое древо. И орешник – растение сакральное: считалось, что корнями он уходит в царство мертвых, потому в него не смеет ударить молния.
Значит, бабушка у нас – колдунья, собирающаяся передать внучке перед смертью свою силу (помните, девочка идет к ней, так как та захворала!). Ну а лесная дорожка – путь испытаний. Что ж удивляться появлению волка-оборотня?
И самое главное: древние инициации предполагали, что человек должен получить смертный опыт. То есть умереть и возродиться – но уже в новом качестве. Потому, кстати, на свадьбе невесту оплакивают: символически хоронят девушку. Ее уже не стало – зато родилась женщина.
Так вот, съедение девочки и бабушки и их возвращение из волчьего брюха – точное описание последнего акта ритуала. Герой переживает смерть, прощается с собой прежним и переходит в новое качество. Бабушка, видимо, отправляется в царство мертвых, а внучка становится ведьмой и занимает ее место.
Мораль сей басни такова…
Если стихотворное послесловие Шарля Перро к «Красной шапочке» напомнило вам басни Крылова – вы совершенно правы. Перро ставил перед собой ту же цель: вывести из сказки мораль и без экивоков объяснить девицам, о чем вел речь. Братья Гримм редактировали и переписывали сказку, чтобы изменить мораль: детишки должны слушаться взрослых для своего же блага.
В народных сказках морали не было в принципе. Ее задача – передать подрастающему поколению важнейший опыт, научить проходить испытания, без которых не выжить.
Ольга ОГИНСКАЯ
КСТАТИ
Ученые провели масштабное исследование сказочных сюжетов. Начали с 275 сказок, затем свели количество оригинальных фабул к 76 базовым. Древнейшей оказалась сказка о кузнеце и черте: она появилась… в Бронзовом веке.
|
|
