Сегодня , подыграв обстоятельствам , поехала в давно не виданный мной район города.
Уже потом коллеги по работе , увидав мой удрученный вид, сказали что там фильму недавно снимали о войне без всяких декораций, и то верно-можно хоть концлагерь снимать.
Улицы заламывают локти рваными углами. После расспросов десятого, кажется по счету человека ( какой то бабушки, котрая семь лет здесь работает, но никак не может сориентироваться) выясняю, что надо идти сквозь дворы, пока не увижу улицу по которой мчаться машины.
И правда…такая улица тут одна, все остальное грязные облезлые дворы, которые выгодно оттеняет линяющий серыми подтеками снег. Наконец выползаю на названную улицу, номера домов не различимы в радиусе ближайших ста километров. К тому моменту я уже почти в коматозном состоянии, запас кислорода здесь выдышали еще в позапрошлом веке. Улица не слишком широка, замираю минут на десять в ожидании что пройдет хоть какая то говорящая личность. Это в сто раз хуже ржавых развалин цивилизации, вдоль которых я ползала по железнодорожному откосу в Москве: там были поезда, деревья, и ржавеющие осколки тел, некогда носивших пламенные моторы – они вполне сошли бы за декорацию индустриальной сказки.
Тут замутненое сознание вызывала лишь образ Власова-отца, и хотелось сразу поднять красный революционный флаг на всех домах, чтоб бросить хоть одно живое пятно в серую кашу безжизненного пространства. Когда живая говорящая (хотя порядком изнуренная ) личность прошла мимо, выяснилось, что мне надо пройти еще пять домов по самой страшной стороне. Мысль о том, что здесь могут жить люди вызывала преклонение перед их жизнью, ставшей жертвой (чего,однако- в мой слабый ум не приходило). Пройдя пару домов (путешествие заняло минут 15, между ними как прорыв расцепленных рук оказался длиннющий забор , ворота пробитые осколками времен 1 мировой, и живописной узор свитой спиралью колючей проволоки), обратила внимание на покосившуюся шеренгу тополей. У них были спилены все ветки и верхушки, по первому взгляду они напоминали инвалидов, у которых нету рук и ног…оборванных безнадежных инвалидов, отросшей щетиной лезли в стороны прямо из ствола голые прутья. В выходные, проязжая на метро по городу, мы встретили путешествующего по вагоном дяденьку, у него не было ног ниже колен-он собирал подаяние. Было как то радостно и забавно глядеть как он идет по вагону, пожимая руку мужчинам, делившимся сними сигаретами. Он стоял напротив какой то женщины и долго разговаривал с ней, лицо его было спокойным, даже светлым, и взгляд открыт как у ребенка. Мой спутник подошел и дал ему горсть мелочи, на что дядя благодарно кивнул-как равному и сказал спасибо, я подойду (такое чувство было, что он собирался, что он готов оказать заботу). Эти же…стоящие в шеренге , были так убоги…такое чувство что они не знали радости даже до рождения.
Переведя взгляд вдаль, я заметила что возле следующего дома, который по приблизительным подсчетам должен был быть моей целью, тополя согнулись к дороге, будто отстранившись от того дома. Подумала сначала, что те инвалиды уже валятся с ног….потом вдруг увидела-они просто всем рядом отклонились что было сил от того дома, к которому я иду…что в этом доме что то до того противное их ,деревьев, душе, что они даже забыли о своем предназначеньи, о своей цели…лишь бы подальше отодвинуться от дома…
Дом я, конечно, свой прошла, и не один…когда эта мысль до меня доперла, был шок Просто, как и у этих тополей, которые почуяв в соседнем доме что то чужое, забыли, о своей цели-небе, так и я…увидав это зрелище, я уже не могла думать куда и зачем я иду, мне казалось что я пришла сюда чтоб увидеть..
Потом, когда цель моего визита таки была достигнута, я стояла на крылечке и смотрела на них лицо в лицо, глазами на уровне их глаз, спрятавшихся в утолщениях обрубков тел, стояла сколько хватало дыханья.
Мыслей, ни чувств никаких не было, просто хотелось задержаться еще и еще раз взглядом на их судьбе.
На следующей недел нам еще предстоит встреча.