Даниил ГРАНИН: «Кризис по сравнению с блокадой - ерунда»
Речь шла не о героизме, а о том, чтобы не пожрать друг друга

Знаменитый писатель и почетный гражданин Санкт-Петербурга в дни своего 90-летия поделился воспоминаниями и размышлениями о блокаде
Елена ЛИВСИ




[398x300]
Он знает о войне не понаслышке. Когда Великая Отечественная началась, он работал на Кировском заводе и имел бронь от призыва в действующую армию. Но молодой выпускник Политеха все-таки ушел добровольцем на фронт и воевал до конца войны в танковых войсках. А спустя полвека вместе с Алесем Адамовичем написал удивительную «Блокадную книгу», в которой рассказано более двухсот уникальных историй. Накануне Дня полного снятия блокады Даниил Александрович поделился с «КП» своими воспоминаниями.

Спасались те, кто спасал других

- Сейчас молодежь мало знает о блокаде, и чем дальше, тем меньше…



[410x303]
- Ничего подобного блокаде Ленинграда в истории войн не было. Это была попытка уничтожить огромный город голодной смертью. И попытка эта длилась 900 страшных дней. Мы опросили более двухсот человек, записали их рассказы. Получили большой материал для того, чтобы иметь возможность судить, как вел себя человек в условиях не просто голода, а тотального и всеобъемлющего голода. Нам хотелось рассказать, как в этих условиях люди вели себя. Героизм города состоял не только в том, что он не сдался. А в том, что люди старались не расчеловечиться, вели себя достойно. История блокады показала невероятные условия, в которые попали горожане, жертвы войны и ее участники. Простые люди, которые умирала от голода, погибали в условиях осады, не имея возможности покинуть город. Мы увидели на основании многочисленных рассказов блокадников, что люди в этих условиях проявляли чудеса сострадания, взаимопомощи, милосердия. Подбирали падающих на улицах от голода. Старались им помочь, чем могли. А могли зачастую всего лишь дать кружку кипятка. Хлебом даже не было возможности поделиться при той норме. Это была смертельная норма - полтораста грамм, и больше ничего. Да и хлеб-то был некачественный…

- Как вы думаете, смогли бы современные молодые люди проявить такой же героизм, как наши деды?




[600x386]
- Надо понять одну вещь. Здесь мы имеем дело больше, чем с героизмом. Население не могло сдаться и не могло покинуть город. Горожане могли только выстоять, но достойно. Так, чтобы оставаться при этом людьми. Вот о чем речь. В условиях голода, смертельного голода оставаться людьми. Помогать друг другу, заботиться о близких - это больше, чем героизм. Голод доводил людей до безумия. Речь уже шла не о героизме, а о том, чтобы не пожрать друг друга. Кроме голода была темнота, электричества не было. Не было воды, канализации. За водой надо было ходить на Фонтанку, на Мойку, на реки и каналы, и тащить эти ведра с водой. Не было возможности помыться. Для того, чтобы получить тепло, надо было добыть дрова. Разбирали деревянные дома, разбирали полы, мебель пилили на дрова. Это все добавляло ужасные условия к голоду. Это был не просто голод. Это была пещерная, первобытная жизнь. Трудно себе даже представить степень лишений, которые переносили люди. Такие условия требовали доброты, отзывчивости, сердечности. Хватает ли сегодня нам этих качеств? Не потеряли ли мы их? Сохраняется ли какое-то чувство милосердия и отзывчивости, и взаимопомощи? Вот в чем вопрос.

- А вы не знаете ответа?

- Нет, я не знаю. Я только знаю, что подобное чувство помогало людям выживать в блокаде. Мы пришли к такому умозаключению на основании рассказов. Спасались большей частью те, кто спасал других, как это ни парадоксально. Те, кто стояли в очередях за хлебом часами. Те, кто таскал воду по обледенелым лестницам. Те, кто ухаживал за больными, за дистрофиками, за умирающими и сходящими с ума. Как ни странно, ведь они тратили свои бесценные калории… Они тоже умирали. Но чаще выживали. Те, кто выжили, по большей части были спасателями. Вот такой странный закон, который не сходится с обычными законами медицинской энергетики.

Правду запретили печатать в Ленинграде


3.
[300x440]

- Про «Блокадную книгу», писали, что она слишком жесткая, чуть ли не поклеп на защитников и жителей города…

- Когда мы с Адамовичем закончили работу и стали печатать «Блокадную книгу», цензура действительно посчитала ее слишком жесткой. Она противоречила тому образу, который был создан нашей идеологической пропагандой. Это был образ героической эпопеи блокадного города, который показал пример сопротивления, стойкости, мужества, несмотря на ужасные, бесчеловечные условия, связанные с голодом, бомбежками и артиллерийскими обстрелами. Это было все правильно. Но нам хотелось показать и другую сторону этого беспримерного события в истории второй мировой войны.

Цензура воспротивилась публиковать полный текст. В Ленинграде вообще это было запрещено. Пришлось печатать в Москве. Да и там цензура тоже потребовала кое-что убрать. Привела нам целый список изъятий, около 65-ти пунктов. Часть нам удалось отстоять, а с частью мы вынуждены были смириться, потому что иначе книга вообще бы свет не увидела. Дело дошло до секретариата ЦК, нам ни за что не разрешали печатать вещи, связанные с людоедством, с подделками продовольственных карточек, с мародерством…

- Можно ли осуждать людей, которые теряли разум от голода? Ведь мародеров и людоедов расстреливали на месте…

- Я никого не осуждаю. Я вам больше скажу: я даже не осуждаю людоедство. Я даже не осуждаю какие-то безумные поступки людей. Голод преображает человеческий разум, человеческую мораль и нравственность. Были случаи, конечно, отвратительного эгоизма. Это тоже было. И было мародерство, и воровство. Все это было. Но когда ребенок, или мальчик, подросток, в булочной выхватывает у какой-то старой женщины кусок хлеба, и тут же, давясь, запихивает себе в рот - это ужасно. Это воровство, это преступно, но это… понятно.

Блокадные бани и не только

- Что еще не вошло в печатный текст?


- Не вошли, например, рассказы о том, как мылись в банях. После зимы 1941-1942 года открылось несколько бань, и люди впервые могли помыться теплой водой. Но было только одно общее отделение, и женщины мылись вместе с мужчинами. Мы записали об этом несколько рассказов, но их цензура вычеркнула, считая это порнографией. А это был пример какого-то трогательного целомудрия. Много еще чего не вошло. Например, количество погибших. Была дана официальная цифра 600 тысяч, а историки выяснили, что на самом деле эта цифра доходила до миллиона…



[540x700]
Я еще одну вещь хочу сказать. То, о чем обычно никогда не говорят. В Ленинграде во время блокады была надпись «Эта сторона улицы наиболее опасна при артобстреле». Эти надписи сохранились. А почему это одна сторона улицы, если блокада кольцом охватывала город со всех сторон? Почему опасна была только одна сторона? А потому, что финны, со стороны Северо-Запада, не обстреливали город. Был приказ Маннергейма, который, кстати говоря, очень любил Петербург. Он был воспитан и военное образование получил в Петербурге. Со стороны финнов не было артиллерийских обстрелов. И это спасло многих горожан. Если быть честными, и уважать историческую правду, то надо отдать должное и Маннергейму, и финскому командованию того времени, которое, несмотря на требования немцев, немецкого командования, вообще отказалось пропустить немцев с своей стороны на Петербург.

- А почему об этом не говорят?

- Потому, что все-таки они в какой-то степени были участниками блокады. Но они не добивали город. Они остановились на старой границе, не пошли дальше и не обстреливали. Следовало бы им отдать должное в этом смысле. Тут они отличались от немцев.

Сдать город было невозможно

- Есть версия, что власти собиралась сдать город немцам…

- Этого я не знаю, ничего подобного не было. Дело в том, что даже если подобные попытки были бы, они ни к чему не привели бы. Теперь видно из опубликованных материалов, связанных с генеральным штабом Вермахта, что у Гитлера постепенно сформировалось совершенно ясное намерение не выпускать из города никого и уничтожить Ленинград с помощью голода. Даже не с помощью взрывов. Это оказалось технически невозможно. Так что попытки сдать город ни к чему бы не привели. На эти переговоры немецкое командование не пошло бы, согласно приказу Гитлера, и город продолжали бы уничтожать. Это было невозможно еще и по какому-то духу нашего города. Несмотря на страшные условия, было ощущения того, что война идет не на жизнь, а на смерть, война именно с Ленинградом. И блокадники, и командование Ленинградского фронта понимали, что попытки сдачи, переговоры невозможны. Ни о каком компромиссе, ни о каком белом флаге тут речь не могла идти.

- А паникерские настроения были?

- Капитулянтских настроений серьезных не было. Либо город должен погибнуть, все население могло погибнуть, либо Ленинградский фронт мог все-таки рассчитывать на прорыв блокады.

Нельзя забывать о милосердии




[300x420]
- Сейчас много говорят об экономическом кризисе. А вы как к нему относитесь?

- Я не понимаю, конечно, почему это кризис не могли предусмотреть все наши экономисты, целые институты прогнозов экономических и политических. Где они были? «Мы за несколько месяцев предупредили…». Дело не в том, что за несколько месяцев - за несколько лет вы должны были все-таки как-то понять, куда идет наша экономика, и куда идет мировая экономика. Это странно, в какое близорукое время мы живем, и как мы не умеем прогнозировать события ни экономические, ни политические, ни исторические.

Чего же стоит тогда вся эта наша огромная наука, которая так много сил с и средств отнимает и так напыщенно, респектабельно и солидно заявляет о себе? Чего она стоит, эта наука? Но теперь об этом уже бесполезно говорить.

Я думаю о том, что во времена кризиса надо в каком-то смысле вспомнить именно о блокаде. Пример блокады много значит. Как люди достойно вели себя в гораздо более тяжких, невыносимых, бесчеловечных условиях. Мы не можем сегодня, к сожалению, сказать, как будут дальше развиваться эти экономические бедствия, в смысле безработицы, дороговизны, инфляции и всего прочего. Но хотелось бы, чтобы в этих условиях, гораздо более щадящих, люди вели себя благородно, порядочно. Чтобы в нашей жизни больше места занимало милосердие, отзывчивость, сердечность, взаимопомощь - все те человеческие качества, которые всегда в России много значили и присутствовали. http://www.spbtur.ru[more/]