Основное место в письмах Мендельсона (каки в его жизни) занимает, конечно, музыка. Искусство — это жизнь Мендельсона, и легкомысленное, поверхностное отношение к нему, погоня за модой, за внешними эффектами вызывают у его возмущение и насмешку.

Много едких слов посвящает Мендельсон итальянским оркестрам: «Мне как-то довелось услышать соло на флейте, где флейта играла на четверть тона выше, у меня от этого зубы заболели, но никто ничего не заметил, а когда под конец зазвучала трель, все механически зааплодировали». Не менее ироничны его отзывы о парижских виртуозах, играющих в романтизм:

«В конце первого отделения «Калькбреннер сыграл свою «Мечту» — это его новый концерт для фортепиано, в котором он переходит к романтике. Перед этим он объявил, что все начинается с неопределенных мечтаний, затем наступает отчаяние, за ним следует объяснение в любви и под конец — военный марш.

Услышав это, Анри Герц (французский пианист и композитор) немедленно стряпает романтическую пьесу для фортепиано и тоже предварительно объясняет ее: сначала идет разговор между пастухом и пастушкой, затем буря, потом молитва под вечерний благовест, а в заключение — военный марш. Вы не поверите, но это действительно так».

Или в другом месте:

«Они доставляют мне столь же мало удовольствия, как канатоходцы или акробаты; у тех тебя хотя бы дразнит этот варварский страх, как бы они не сломали шею, и ты рад, когда видишь, что они ее все-таки не сломали. Акробаты же от фортепианной игры ничуть не подвергают риску свою жизнь, а только наши бедные уши, и уж тут прошу меня уволить! И пускай мне не говорят, будто этого требует публика, — ведь и я тоже публика, а требую как раз противоположного».

Ворбс Г. Х. «Феликс Мендельсон-Бартольди»