Есть люди, которые навсегда остаются детьми и в детстве. Но не в том, о котором говорил Христос («не будете, как дети, не войдете в Царство Небесное»), а в худшем смысле. Подросток в романе Достоевского говорит об особом выражении лица младенца до одного года.
У некоторых это выражение лица вечно обиженного младенца остается на всю жизнь. Обиды, полученные в детском манежике, комплекс детсадовского неудачника и школьного двоечника, неутихающее желание поквитаться, мелкая, бедная зависть – все это, полученное и воспитанное в детстве, живет годами и дремлет где-то в глубине сознания, чтобы внезапно проявиться в самый неожиданный момент.
И не спасают ни деньги, ни особняки, ни высокие посты, ни слава. Что-то случается – и вдруг перед нами не миллионер, не политический лидер, не властитель дум, а обиженное, ушибленное сломанной игрушкой, перекормленное молочным супом с макаронами перезрелое дитя, которое пучит от обиды.
6 июня лидеры западных стран соберутся во Франции, чтобы отметить 70-ю годовщину высадки войск союзников в Нормандии во время Второй мировой войны. Приглашен туда, разумеется, и президент страны-победительницы Владимир Путин.
Однако на пути празднования возникло неожиданное препятствие. Ожившие детские обиды западных лидеров, которые хотят выразить ему свою неприязнь якобы «в связи с агрессией России против Украины».
Как сообщает ТСН со ссылкой на немецкую газету Bild, президент США Барак Обама и королева Великобритании Елизавета II дали понять, что не хотят сидеть на трибуне рядом с президентом России и фотографироваться с ним.
Федеральная канцелярия Германии также поддерживает предложение держаться на дистанции от Путина. «Поскольку отмена приглашения или демонстративное исключение Путина, который представляет страну-победительницу, будет расценено как оскорбление, рассматривается возможность отказа от двусторонних переговоров с Путиным во время мероприятия», – говорится в статье.
Вот так. Не хотят садиться рядом с Путиным (фи), не хотят фотографироваться с ним (о ужас!), не хотят говорить. Этого, конечно, мало для того, чтобы продемонстрировать свою обиду, и поэтому хотелось бы напомнить, что есть еще некоторые способы.
Плюнуть Путину в суп, сунуть муху в чай, подложить кнопку на стул и, держась за живот, мстительно хохотать за углом. Написать кривыми буквами на стене в туалете «Вовка дурак». Протянуть веревочку в проходе, чтобы споткнулся, упал и расшибся. Измазать какой-нибудь пакостью стол, за который он сядет, чтобы влип, как таракан.
В общем, обидеть именно так, как может обидеть Путина только президент США, королева Великобритании или канцлер Германии.
А теперь если всерьез. Это вообще что? Это и есть мировая политика? Это мировые лидеры? «Не будем садиться...», «не будем фотографироваться...». Можно ли себе представить Черчилля, Рузвельта, Шарля де Голля, Бисмарка, которые повели бы себя подобным образом? Им это и в голову не могло прийти, потому что они были настоящие политики. Великие политики. Мировая элита, люди фундаментальной исторической, национальной, личной традиции.
Почему это стало возможным? Дело не только в сложном детстве и неизжитых комплексах, хотя не учитывать их нельзя. Их же всех в школах учили, что Европа с США победили фашизм, а СССР примазался. Что Россия за тысячу лет – это суповой набор Грозный-Ленин-Сталин-расстрелы-кукуруза-башмак-ядерная бомба-очереди-серое небо-ГУМ-пьяница Ельцин-олигархи-яхты-воры.
Где-то в этих тире иногда проглядывают балалайки, матрешки, Арбат, Гагарин, Пушкин и Победа. Что все это вместе гоголевская «прореха на человечестве», которая «пропади и околей» и за последнее столетие обнадеживающе околевала уже несколько раз. В Русско-японскую, в первые революции, в Первую мировую, в начале Второй мировой, в 1991-м. А все никак... И так ведь им обидно.
Ах, какой без России был бы в мире приятный междусобойчик – Обама, Меркель, Олланд, мурлычущие между собой в шезлонгах, с «Шабли», и кругом сплошной Голливуд и Макдональдс. Политический, экономический и культурный фастфуд. А тут Путин со своей справедливостью... Ну как тут не наплевать в суп?
Но дело и в другом. Уже приходилось говорить, что политика сегодня – это не что делает политик, а какую собаку или марку вина он любит. Политика в формате «ток-шоу» заменила политику как способность предсказывать желания людей, выбирать лучшее из возможного, учитывать множество факторов, быть стратегом и тактиком.
Живая, человеческая политика заменяется технологическими изысками, восполняющими отсутствие электората, заигрыванием с экстремистами и националистами различных мастей, которые обещают все сразу, быстро и простыми методами, экстравагантными выходками.
В политике все меньше человека и все больше либерально-демократических проектов, политкорректных посредственностей, политтехнологических конструкций, которые почти полностью несамостоятельны в принятии решений.
В них нет личности, поэтому при всей разнице полов и цвета кожи они почти неразличимы и вполне взаимозаменяемы, предсказуемы и безопасны. И все меньше способны на фундаментальные, серьезные решения.
Поэтому очень часто все политические действия этих конструкций находятся в простой координате «поддержать – нагадить». В этой координате нет места стране, культуре, истории, переживаемому времени, людям.
Есть только Путин и детская обида, что не дал и дальше спокойно развлекаться в демократической песочнице, где все игрушки подчинены играющим, не восстанут и не возразят. Поэтому вся т.н. политика в отношении Украины – это реализация тех самых детских комплексов, утоление мелких обид.
Поддержим Порошенко (олигарха, жулика и просто не очень умного человека) – чтобы Путин утерся. Вооружим всякую сволочь, не заметим фашистов, националистов, жидоморов – чтобы Путину под дверь нагадить. Организуем фальшивые выборы, дадим денег, торпедируем санкциями собственных немцев, французов, британцев – лишь бы Путин зубами скрежетал.
Вот теперь не сядем и фотографию не сделаем. Будет знать. Приедет домой, а и показать своим нечего, на стенке пустая рамочка останется. Где был, с кем, что делал? Фотки-то нет.
Похоже, Освальд Шпенглер был прав.(прим.Шпенглер автор книги "Закат Европы") Ошибся лишь в сроках, но ненамного.
