[300x186]
Таким образом, все, что осталось от талисмана Пушкина в музее, — это сафьянокый футляр, слепок камня да его оттиск на сургуче и воске. Перстень Александра Сергеевича бесследно исчез. Ни имени мастера, ни сведений о том, как попали перстни к графам Воронцовым, история не сообщает. Есть лишь предположение, что они были подарены гра­фине гахамом крымских караимов Хаджиага Симой Бабовичем (1788—1855). Будучи светским и духовным руководителем, а также верховным представителем караимского наро­да, гахам Бабович встречался с русскими императора­ми и высшими чиновниками, в числе которых был и граф Воронцов. С 1823 года генерал-губернатор Новороссийского края Михаил Воронцов, муж Екате­рины Ксаверьевны, имел свои владения на Крымском полуострове, в то время входившем в состав Новорос­сийского края. Воронцовы были дружны с крымскими караимами, возможно, в ходе их общения им и были по­дарены эти таинственные перстни.

На обоих перстнях содержались надписи на древнееврей­ском языке, и надпись с пушкинского экземпляра в 1888 году прочитал известный ученый, исследователь-гебраист Даниил Хвольсон. Известный востоковед, профессор восточных языков Санкт-Петербургского университета установил, что надпись сделана караимским курсивом и переводится так: «Симха, сын святого старца Иосифа, пусть будет благословенной его память». Ученый выяснил и место изготовления, и датировку перстня, позже подтверж­денную исследователем-караимом Симоном Шишманом. Особенности написания букв и шрифт надписи позволили определить, что перстень был сделан в кон­це XVIII — начале XIX веков в горном городе-крепости караимов Джуфт-Кале, находящемся в Крыму. Также традиционным для крымских караимов является упо­требленное в надписи слово «старец». О том, кем же являлся Симха бен Иосиф, таинственный первый владелец пер­стня, вероятно, мы так никогда и не узнаем.

А.С. Пушкин и Е.К. ВоронцоваПушкинским перстнем, изготовленным ювелирами в Джуфт-Кале, караимские ученые, конечно же, инте­ресовались и посвящали ему научные исследования. В 1933 году Симон Шишман опубликовал в «Бюллетене караимских иссле­дований», издававшемся в Париже, статью на французском языке «Талисман Пушкина». Ее русский перевод позже был напечатан в «Вестнике Русского фонда культуры». Шишман был не единственным караимом, обра­тившимся к исследованию пушкинского перстня. Кара­имская публицистка из Литвы Эльжбетта Безекавичене пишет, что надпись на перстне за 15 лет до Шишмана по снимку прочитал и другой караимский филолог и ис­следователь С. Фиркович.

Перстень-копия талисмана Пушкина остался у гра­фини Воронцовой. Она скончалась в 1880 году, и пер­стень хранился у ее наследников. Когда пушкинский талисман был украден, администрация музея обрати­лась к потомкам графини с просьбой подарить музею ее перстень. Они сразу же согласились, но тут выяснилось, что их перстень также бесследно исчез! Могло ли это быть случайностью? Судьба одного и другого перстня действительно оказались таинствен­ным образом взаимосвязаны, как и предполагали Пуш­кин с Воронцовой. Перстни странным способом по­явились и так же загадочно исчезли. Остались только не подвластные никаким ворам строки поэта:

Храни меня, мой талисман,

Храни меня во дни гоненья,

Во дни раскаянья, волненья:

Ты в день печали был мне дан.

Когда подымет океан

Вокруг меня валы ревучи,

Когда грозою грянут тучи —

Храни меня, мой талисман.

В уединенье чуждых стран,

На лоне скучного покоя,

В тревоге пламенного боя

Храни меня, мой талисман.

Священный сладостный обман,

Души волшебное светило...

Оно сокрылось, изменило...

Храни меня, мой талисман.

Пускай же в век сердечных ран

Не растравит воспоминанье.

Прощай, надежда; спи, желанье;

Храни меня, мой талисман.

1.