На следующий день Джано перезвонил мне сам, попросив быть у него через два часа. Голос у друга звучал как-то устало и озабоченно. Даже на секунду мне показалось, что отчуждённо. Может, в делах проблемы? Или с Тамарой поссорился?
В принципе, размолвки у них случались из-за крутого нрава обоих довольно часто. И, как близкий друг семьи, я порой принимал участие в их перемириях, помогая увещеваниям Заура. «Ничего, при встрече выясню!», - подумал я, кладя радиотелефон на базу и продолжая смотреть скучный детектив в ожидании поехавшей к матери Вики.
«Да, так, как раньше, у вас с ней отношения уже не сложатся. Ни за что!», - настырно преследовала меня одна и та же «оптимистическая» мысль. А следом мило вторила другая, - «Не забудешь ты её, не простишь!». Пытаясь безуспешно избавиться от них обеих, я яростно нажимал на кнопки дистанционного пульта, насилуя телевизор. Пока в комнате не раздалась трель оставленного на подзарядку мобильного телефона Вики, прихватившей взамен мой.
«Несчастный Бетховен! Наверняка бы, ты повесился, услышав интерпретацию своей «Эллизы»!», - лениво посочувствовал я великому гению, чью музыку нынче фальшиво перевирала электроника. И встал с кровати, с огромным желанием прекратить этот беспредел. Но в ту же секунду в дверь в очередной раз затрезвонили детишки с предложением «засевать», и, пока я, даря конфеты, уверял их, что уже собираю урожай, издевательство над Бетховеном закончилось. «Слава Богу!», - подумал я, небрежно вызывая на дисплее список звонивших абонентов.
«OLEG». Очень интересно, какой это Олег…. Я попытался напрячь память, и она услужливо мне напомнила об одном довольно неприятном обстоятельстве: Вика до сих пор не научилась сама присваивать имена в своём телефоне. Как и посылать SMS. Да, моя подруга вообще очень плохо разбиралась в технике, за исключением машины, и потому я собственноручно вбил все необходимые номера в её «Samsung». И теперь, вот, стоял озадаченный тем, что у меня появился конкурент.
- А рога у меня не появились? – сам у себя сквозь зубы поинтересовался я и нажал на набор незнакомого номера. Прослушав пару гудков, я убедился в том, что трубку на том конце включили, но предпочёл пока выжидающе помолчать.
- Алло-у, синеглазая моя?! – донеслось из динамика с придыханием, и, как говорят тинэйджеры, я мигом «прозрел».
- Эй, Рысицкий! Когда увидимся, будешь бегать от меня, как в жопу раненная рысь! – гарантировал я весёлым тоном человека, выигравшего только что в лотерею миллион долларов, и, оборвав связь, пробормотал себе под нос, - С Новым годом, с Новым счастьем, идиот….
Потом машинально перевёл взгляд на экран телевизора, привлечённый до боли знакомым музыкальным вступлением. И уставился на наш с Викой клип «Сумасшедшая» в праздничной новогодней программе канала «***». Это, наверное, Рысицкий и хотел проанонсировать отсутствующей Вике.
Через секунду её мобильник совершил стремительное движение по прямой, и я с удовлетворением отметил, что в разбитом плоском кинескопе, воспетом осточертевшей мне рекламой, появилось ещё большее совершенство линий. «Нет, ну серьёзно, зачем мне телевизор и телефон? От них только одно расстройство!», - подумал я, пожимая философски плечами, и пошёл варить на кухню крепкий кофе…. И кричать про себя.

Да, есть вещи, о которых не поговоришь ни с кем. И минуты, которые разделить не с кем. Бывают состояния полной апатии, когда безвольно опущенные руки, как плети, свисают вдоль негнущегося тела, остекленевшие глаза смотрят внутрь, но ничего не видят, а грудь сотрясается от жутких беззвучных стонов.
Всё теряет всякий смысл. Даже месть.
В такие минуты сильные руки, способные согнуть обычно толстые металлические прутья, хоть и сжаты в побелевшие кулаки, но остаются недвижимы и бесполезны. «Зачем?», - вяло вопрошает у себя же мозг и не даёт им команды к действию. Нет смысла.
Крепкие зубы, могущие разорвать, казалось бы, кого угодно, со скрежетом смыкаются в гримасе злобы, но тот же мозг просто удерживает их в таком положении, не показывая цели. «Зачем?». Нет смысла.
Бывают такие минуты. Я знаю….

- Шура, ты не хочешь переквалифицироваться? – поинтересовался Джано, глядя на меня пристальным изучающим взглядом, - С такой рожей, как у тебя сейчас, не песни надо писать, а лохов трясти в тёмной подворотне.
- Я подумаю! – хрипло ответил я, присаживаясь в уже знакомое «сонное» кресло в бильярдной, и нервно вытаскивая из кармана сигареты, - Я так понял, ты уже что-то узнал?
- Да, узнал! – подтвердил друг, продолжая буравить меня взглядом, - Только тебе не понравится!
- Мне вообще мало, что сейчас понравится! – отмахнулся я, морщась, - Итак?
- Нет. Давай выпьем, дорогой Итак, для начала коньячку! – потянулся Джано со вздохом к сервированному столику, стоявшему рядом с его креслом, и наполнил щедро два хрустальных бокала, - Расслабимся и поговорим.
- Ладно! С Новым Годом! – выдавил я из себя ироничную улыбку и, чокнувшись, выпил до дна, медленно смакуя настоящий выдержанный вкус. Потом передал другу очередной привет от Андрея.
- Хе-хе, ментяра позорная! Молодец! – противореча сам себе, проговорил Джано, улыбаясь, - Пора бы нам как-нибудь вместе собраться, отдохнуть.
- Буквально вчера я обещал это же Горовому! – кивнул я, припомнив разговор на студии, - Надо бы….
- О, Шурка, так поехали завтра утром со мной на дачу! – предложил мечтательно друг, недавно купивший здоровенный участок в заповеднике Конча-Заспа, и решивший украсить его огромной летней резиденцией в духе «новых» русских, - Я с батей там ревизию захотел устроить. Строительство посмотреть. Составишь нам компанию?
- Нет, извини, в другой раз! – отказался я, нетерпеливо ожидая разговора по существу.
- А какие ты песни новые написал, Шурка? - спросил, невинно испытывая мои нервы, Джано, опять разливая коньяк, - Или не пишется?
- Пишется! – откликнулся я, - Недавно написал одну. «Однажды» называется. Как-нибудь приедешь, сыграю. А пока рассказывай!
- Ну, ещё по чуть-чуть! И начну! – подмигнул мне Джано, шутливым жестом поднимая бокал, но искреннего веселья в глазах друга я не увидел. И нахмурился, поддерживая его предложение.

- Я испортил себе полтора часа жизни, общаясь сегодня с этими «красавцами», - начал наконец о деле Джано, когда две трети содержимого бутылки стали содержимым наших желудков, - Но не жалею. Потому что тебе тоже, Шурка, не придётся жалеть и портить. Всю свою жизнь, например.
- Это вступительная речь или поминальная? – вскользь поддел я друга и решил всё-таки попробовать одну сигарету из его портсигара, - Какая гадость! Прав был Андрюха, - ты, точно, - бомж с причудами.
- Заткнись и слушай! – властно махнул рукой невозмутимый Джано и я без особых усилий сделал, как он просил, - Чечены нашли этого Рафика. В Одессе. Три дня назад. Правда, мёртвого.
- Я же говорил, что речь - поминальная! – буркнул я, пожав плечами, и усмехнулся, - Парень сделал себе харакири со словами: «Я устал быть геем!», правильно?
- Сдох он просто от передозировки, - рыкнул на меня Джано, не оценив юмора, - В какой-то конуре, где с ним жили ещё двое таких же педиков, недоумков-художников. А не могли его найти чечены долго по простой и смешной причине… - кивнул друг в ответ на мой вопросительный взгляд, - …До Одессы они его путь отследили. А там, как только этот Рафик очутился, он по дури сломал себе одну ногу и подвернул вторую. И несколько месяцев валялся в гипсе у своих, - Джано задумался в поиске подходящих эпитетов, - любовников, тьфу! Они его и подкармливали, когда было чем….
- Ну, а что по деньгам? – выразил я естественное нетерпение.
- Вахи абсолютно уверены, что денег у него не было! – ответил друг, опять принимаясь за разлив коньяка.
- Они что, с ним спиритический сеанс провели? Дух его допросили?
- Они дружков его конченных потрясли. И узнали следующее… - Джано чокнулся со мной бокалом и, отпив половину, продолжил, - …В хреновые времена Рафик клялся своим дружкам, что, как только доберётся обратно в Киев, сразу же окажется при деньгах. Мол, баксы его ждут, не дождутся, целая куча. Дружки, как положено, крутили пальцем у виска и советовали пидору заткнуться. Но пару месяцев назад, как только Рафик впервые увидел по их убитому телевизору клип твоей Виктории, он поехал крышей окончательно. Всё время орал, что невменяемый: «Деньги наши общие тратит, сука, мочалка сумасшедшая!» и т. д.. В общем, пока он случайно не окочурился, всё время подсчитывал, сколько твоя Вика уже его денег пропела! Что скажешь, дорогой? Нравится?
- Не то слово, как! – подтвердил я мрачно, - А зачем, по мнению чеченцев, этот Рафик вообще из Киева без денег рванул?
- Не спрашивал я их мнение. Но сам считаю, что «зашугала» его твоя Вика, как только Саровского взорвали, или план у них такой был глупый, чтобы Рафик дёрнул, а потом вернулся…. Бог один знает, что они там придумали!
- Хорошо, Джано! – пожал я плечами, - Почему чеченцы в таком случае с ней ещё цацкаются? Чего церемонятся?
- Из-за тебя, дорогой! – ткнул меня пальцем в грудь друг и улыбнулся, - Чуть-чуть, правда. А больше, - из-за психопата Косого, у которого ты деньги немалые одолжил, да ещё из-за меня, орущего каждой собаке, что Афанасьев – его брат, брат Росомахи!… Кстати, Ара именно так и признался. Мол, не будь ты моим братом, пел бы ты, Шурка, за своё хамство теперь только фальцетом, как евнух, и то, - не долго. Можешь не сомневаться!
- Не сомневаюсь…. М-да, из-за Косого да из-за тебя они, действительно, могут медлить! – согласился я задумчиво и вздохнул, стараясь не смотреть на Джано, - Я так понимаю, ты ей не веришь?
- Кстати… - ушёл от ответа Джано, - …По поводу того, что Вика твоя была не в курсе дел Саровского…. Фуфло это полное! Она в офисе у него сутками слонялась. Бизнесменшу из себя корчила.
- Откуда информация? – поинтересовался я, массируя стучащие виски.
- Бывший заведующий отделом сбыта Саровского возглавляет теперь мою сеть заправок, - усмехнулся Джано, - Я, когда вчера это вспомнил, позвонил ему вечерком, поздравил с Новым Годом. И к слову спросил….
- Ясно! – произнёс я, глядя на пламя в камине, - Скажи, Джано, если бы ты, к примеру, украл бы кучу денег, разве сидел бы ты тут, дожидаясь, когда за тобой придут её хозяева?
- У твоей Вики есть со мной одно большое отличие! – фыркнул друг, - Она – женщина, которая слишком хочет петь! Ты сам мне это говорил. Показываться по ящику и раздавать автографы, вот, что ей хочется больше всего на свете…. Кстати, знаешь, как в Бразилии ловят обезьян?
- Ну? – невольно улыбнулся я, - Как?
- Кладут в бутылку орех и подвешивают её высоко на дереве. Потом прячутся. Обезьяна опускает лапу в бутылку, но из-за того, что горлышко узкое, она не может вытащить зажатый в лапе орех. И даже, когда уже видит подошедших к дереву ловцов, она всё равно сидит и упорно мучается. Так и берут её с лапой в бутылке! – развёл руками Джано, - Жадная она до глупости….
- Понятно. Бутылка в данном случае – это сцена! – неопределённо высказался я и надолго замолчал. Друг деликатно не мешал моим размышлениям, наполняя помещение бильярдной зловонным ароматом своих сигарет.
- Другое меня, Шурка, удивляет… - произнёс он наконец, не выдержав, - Почему бы ей в создавшемся положении не предложить тебе часть бабок…. Неужели, и впрямь такая жадная? Ведь тогда был бы совсем другой расклад….
- Ты ей не веришь? – повторил я свой ранее заданный вопрос и внутренне напрягся. Последние капли иллюзии.
- Я верю только в то, что могу пощупать. В жену, когда она подо мной в постели, в деньги, когда они оттягивают мой бумажник, в боль, когда я от неё сгибаюсь пополам…. В такие вещи я верю. И ещё иногда я в предчувствия свои верю! – Джано разгорячился, и в такие минуты он всегда начинал говорить с ярко выраженным акцентом, яростно жестикулируя, - А предчувствия мои сейчас следующее говорят: виновата твоя женщина, Шура! Виновата! Минимум, очень МОЖЕТ быть виноватой!
- А вдруг, нет? - сквозь стиснутые зубы процедил я, продолжая упорствовать, - Представь, если просто так всё против неё складывается? Что тогда?
- М-да! – глубокомысленно протянул в рифму закадычный друг и поднялся, вздыхая, с кресла, - Помнишь, как у Ильфа и Петрова: «Бендер, Вы же знаете, как я Вас уважаю, но Вы – осёл!».
- Помню. Ты можешь мне ещё посоветовать пилить гири! – отозвался я с досадой на самого себя.
- Только собирался, дорогой! – улыбнулся Джано.
- Ладно! Если хочешь похохмить, не стесняйся, я потерплю! – заверил я, ссутулившись на кресле, - Но верный выход мне всё равно найти придётся….
- Верный выход, говоришь? Ты его сам уже хорошо знаешь. Просто признать из упрямства не хочешь. Приедь домой, Шура, и допроси свою женщину. По настоящему допроси! Если скажет, что брала деньги, собери в узел её барахло и выбрось на помойку вместе с ней самой! А там уже подберут её сразу и Ара, и Шмара, и другие…. А если поделиться захочет, расскажи это мне. Я за бесплатно посмеюсь.
- Ох, не любишь ты её, Джано! – вздохнул я протяжно, - Ох, не любишь….
- Ты объясни ей, дорогой, что я грызться с чеченцами из-за её баксов ворованных не буду, ты тоже умываешь руки, Косой - тем более…. И послушай, что она запоёт, когда узнает, что защищать её некому. Послушай!
- Послушаю! – кивнул я, рассматривая свои ботинки.
Джано молча подошёл к бильярдному столу, на котором уже заранее была выстроена пирамида, не спеша взял кий, прицелился и мастерски нанёс удар. Два шара с грохотом вошли в противоположные лузы.
- Знаешь, одно время я обижался, гадая, почему ты не одолжил денег на свою «раскрутку» или «раскрутку» своей… женщины у меня! – заявил Джано, обходя стол и внимательно изучая на нём ситуацию, - Не попросил у меня, а пошёл клянчить кредит у Косого. Почему, думал я…. А потом вдруг меня осенило: ты же не хотел быть должным другу! Хоть и знал на двести процентов, что он тебе не откажет!
- Ну и к чему ты это? – поинтересовался я, глядя, как Джано приноравливается к новому удару.
- А к тому, что я тебя, Шурка, как мужика по жизни очень уважаю. Ценю и уважаю! – закончив пафосную фразу, Джано легко загнал ещё один шар в угловую лузу и поднял на меня глаза, - И хочу уважать в будущем. Живого!
- Если она увела у чеченцев эти бабки, неужели я полезу за неё глотки грызть? А? – попытался уверить я в своём здравомыслии друга.
- Надеюсь, не полезешь! – выразил осторожный оптимизм Джано, - Кстати, ты когда захочешь учиться играть в бильярд?
- Когда ты устанешь у меня проигрывать в карты! – огрызнулся я, не понимая, к чему клонит друг, и потому свирепея.
- Эх, если бы ты умел гонять шары, ты бы знал о таком приёме, как карамболь! - решил просветить меня невозмутимо Джано, - Это приём, когда один шар, отскочивши от другого, бьёт рикошетом третий.
- Очень интересно! – пробурчал я, закуривая.
- Да, интересно, Шура, очень интересно! – мрачно согласился, качая головой, Джано, и вновь примерился для удара, - Именно так играет твоя Виктория с тобой! Вот, смотри, в карамболь….
- Джано! – обратился я к другу, скептически посмотрев с кресла его эффектную демонстрацию, - Что ты всё-таки имеешь в виду?
- Я имею в виду то, что такие женщины, как твоя, Шурка, всегда будут метить в следующий шар, - ответил менторским тоном Джано, неохотно отставляя к стене кий, и подходя к столику, - От Саровского, задевая Рафика, к тебе. От тебя, задевая по пути кого-то, к следующему. И так дальше, всё время рикошетя, понимаешь?
- Понимаю. Мысль твою понимаю, но не принимаю! – со вздохом откликнулся я, невольно прикидывая кандидатуру Рысицкого для следующего Викиного карамболя, - Я поеду уже, Джано! Пора…. А то Тамара меня в следующий раз на порог не пустит. И будет абсолютно правой: у всех нормальных людей - праздник, а мы тут….
- Ты за Тамару, дорогой, не переживай! – фыркнул друг, наливая нам на посошок, - В этом доме - я ещё мужчина и хозяин. И встреча с братом для меня – намного больший праздник, чем Новый Год! Тамрико это знает. Ты лучше за себя волнуйся! И вот, что ещё напоследок запомни….
- Ну? – посмотрел я на него настороженно.
- Если ты решишь выбросить из своей жизни эту женщину, я… - Джано, на секунду остановился, подняв руку, словно заранее готовился к моим возражениям, - …Я погашу твой долг за её «раскрутку» Косому. Сумму я у этого жлоба уже выяснил. Переживу!
- Спасибо, но… - я залпом опрокинул свой бокал и взял, морщась, дольку лимона, приподнимаясь с кресла, - …Со своим долгом Косому я рассчитаюсь сам. Не обижайся!
- Ох, упрямый ты, Шурка! – обнимая меня, признал с грустной улыбкой на прощание Джано, - Любой ишак тебя за это уважать будет!
- Главное, чтобы я себя уважал! – ответил я, раздумывая, насколько это, собственно, возможно в свете последних событий, - Ладно, пойду искать скелеты в шкафу! Если отыщу, не волнуйся, сделаю, как ты мне посоветовал….
- Найдёшь! – заверил меня с мрачным оптимизмом Джано уже у приоткрытых ворот, - Потом мне о результате сообщи, чтобы я вахам дорогу уступил…. И, Шурка, головой думай, а не….
- Обязательно! – кивнул я, направляясь к ожидавшему меня такси, - Когда протрезвею….

Протрезвел я быстро. Отпустил за пару кварталов от дома машину и устроился на мёрзлой скамейке в скверике, меланхолично закурив. Мимо с гоготом проходили шумные компании, взмывали в небо ракеты и петарды, истерически визжали дети. А я сидел в пальто нараспашку и безучастно смотрел перед собой, видя совсем не это…. Только когда замёрзшая рука, машинально отыскивая в пачке очередную сигарету, обнаружила вместо неё пустоту, я со вздохом направился домой, так и не придя к какому-то конкретному выводу. «Да, любой ишак мог бы мною гордиться!», - подумал я, доставая ключи. От следственного изолятора. Или от преисподней.