.. И отсиял, и в Память канул день. За озером в гряду сливались ели. И звезды остывали на воде, Те, что взлететь на небо не успели. И угольки костра печально тлели, И муть, и жуть таилась в темноте. Сильна ночная ворожба огня... Душа, осознавая бренность тела, Мне приказала ввысь глаза поднять, И мне в глаза Вселенная глядела. Я чувствовал, как сердце холодело И тихий ужас сковывал меня. Пронзительней, чем холод мертвеца, Был по живому страшен свод небесный. Я видел взгляд, но не было Лица, И что-то мне мешало до конца Понять и ощутить бескрайность Бездны. Знать кто-то мудрый охранял меня, Он вновь хотел из Бездны сделать Небо. И тайные сомненья прогонял, От раннего прозрения храня... Не потому ль дитя с рожденья слепо? И я ослеп, оглох, замкнулась плоть. Так видят мир безумцы и провидцы. И там, во мне, над черной гладью вод Поплыли чьи-то тени, чьи-то лица. Они тянулись длинной вереницей, Раскачивая полусгнивший плот. И падал я в себя, во тьму, на дно, Опутанный реальностью и снами, – Пеленок черных злое полотно, Как на древко накрученное знамя... О жуть, когда понять нам не дано, Что мы творим и что творится с нами! И вдруг мои виденья унесло. Из черной глуби вырвавшись наружу, В глухую высь небес стонал я зло: – Ну, что же ты, откройся, я не струшу... – О нет, твою измерила я душу, - Мне выдохнула Бездна тяжело. – Ну, если хочешь, испытай опять Мучительной своею круговертью!.. – Ты тщишься необъятное объять. Еще не срок. Открывшись для тебя, Я стану иль безумием, иль смертью. |