Считаю своим долгом поделиться ))

Не моё )))
Довольно длинно, но зато до невозможности ржачно.
Из серии - "всем, кто был студентами факультетов биологической и медицинской направленности, посвящается" ))


Тимирязевка.
Мы заканчиваем первый курс.
И вот когда уже почти все это веселье под названием летняя сессия подошло к концу, нам вдруг объявили, что мы должны сдать зачетный материал на кафедру анатомии и морфологии.
Нам загрустилось.
Мы-то уже мысленно купались в Серебряном бору и пили пиво, а тут нате вам! Еще больше нам поскучнело, когда мы все-таки узнали, что из себя должен представлять этот самый зачетный материал.

Каждый из нас (через пару недель максимум!) должен был предоставить на кафедру что-то такое, что будет являться символом полученных знаний, а заодно пополнит коллекцию учебных пособий.
То есть надо принести какую-нибудь часть какого-нибудь домашнего животного, скелетик там чей-нибудь, орган какой-то забавно-необычный, ну и в таком духе. На худой конец, сказали нам, вы можете собрать скелет курицы. Главное, чтобы все косточки были на своих местах. А попытки принесения в качестве зачетного материала коньяка, мартини и коробок конфет будут автоматически означать перенос зачета на осень.
Ох, как мы призадумались!...
Люди мы большей частью почти нормальные и особо не привыкшие заниматься поисками бесхозных останков, которые могли бы порадовать искушенные души наших преподавателей по анатомии. Более-менее уверенно чувствовали себя те, кто работал на мясокомбинатах. Остальные, как говорится, сильно загрузились…

Я загружалась три дня и три ночи. Дома у меня, как это ни покажется странным, никаких лишних скелетов не оказалось, а мясные отделы в магазинах тоже не могли предложить мне ничего забавного и познавательного.
Сборка скелета курицы потерпела крах еще на корню, так как ее маленькие разваренные косточки никак не хотели соединяться в единую прочную композицию, хотя бы отдаленно напоминающую пернатого… Особенно, если учесть, что муж втихаря обгрыз у трубчатых костей все головки )))
К вечеру меня осенило, что на любом рынке вполне могут заваляться какие-то интересные части с/х животных и что, вполне возможно, мне их продадут, а может даже и подарят. Вкратце я рассказала торговцу о том горе, которое на меня свалилось в виде подготовки зачетного материала по морфологии. Неожиданно дяденька загорелся этой идеей и повел нас с мужем в холодильник. Нет, не так – в Холодильник.

Сначала я испытала шок, потому что первое, что я увидела в утробе Холодильника - это до невозможности печальные карие глаза, которые смотрели четко на меня и просто гипнотизировали меня этой своей печалью. Так умеют смотреть только коровы… То была просто огромная голова, при жизни своей принадлежавшая явно какому-то полуторатонному монстру из «породы» быков (на этом месте мне совершенно некстати вспомнилась "Песнь о вещем Олеге")…
Я поняла, что ТАКАЯ голова достойна гораздо лучшей участи, чем послужить сырьем для какого-нибудь холодца, и ей самое место в музее нашего института.
Я стояла и уже представляла, какой чудный экспонат получится из этой головы после надлежащей обработки. При этом сама надлежащая обработка не казалась мне каким-то очень уж сложным процессом, и я была на все 100 уверена, что за пару часов запросто из бычьей головы сделаю гладкий, пустой и красивый череп.
Взгляд мой, похоже, был настолько мечтательным и счастливым, что данный предмет был мне тут же подарен, и мы торжественно прошествовали с ним к машине.

Надо заметить, что жили мы тогда вместе с моим папой, который, несмотря на свою принадлежность к доблестному племени военных, всегда панически боялся разных «запчастей» от животных и прочей расчлененки (больше всего в своей жизни он почему-то шугался вымени).
Но так как бычья голова никоим образом даже отдаленно не напоминала вышеупомянутый орган, я ввалилась в квартиру с твердым намерением поделиться своей радостью с папой, и еще в дверях заорала: «Смотри, какую прелесть мы принесли!»…

Первого же взгляда на наше приобретение папе хватило, чтобы с его лица слизало улыбку, а кожа приняла оттенок сухого асфальта. Он странно булькнул и забаррикадировался в своей комнате.
У бычьей головы от обиды отвисла нижняя губа, а глаза затуманились подступившими слезами.
Не расстраивайся, - сказала я голове, погладив ее по широкому рыжему лбу, - сейчас увидишь, как тебя собаки встретят! И вообще, - добавила я в целях приободрения, - по крайней мере, ты не закончишь свое существование в желудках бродячих собак, тебя ждет практически вечная жизнь в музее Тимирязевки!

Собак у меня в то время было трое: бабахнутая на всю голову вечно голодная курцхаариха, старая фоксиха с никудышными нервами и слабыми сфинктерами толстого кишечника и моя любимая рыжая умница неопределенной породы.
Большие собаки появление головы встретили бурными аплодисментами ушами, выцокиванием по кафельному полу крайне жизнерадостного ритма и попытками окончательно снести кухонный стол.
Что касается фокса, то у нее по жизни была одна восхитительная привычка, к старости принявшая масштабы настоящего бедствия – при малейшей опасности собачка опорожняла кишечник… Сралась очень сильно, короче ))
Неизвестно, что за картинку передали в ее мозг подслеповатые глазки, но при виде головы фокс выдавил из себя чудовищных размеров ароматный крендель и, стыдливо прикрывая свое шаловливое очко обрубком хвоста, скрылся под ванной.
Мне показалось, что я слышу за спиной всхлипывания бычьей головы…

Обработкой головы мы решили заняться в ванной. Чтобы извлечь максимальную пользу из этого процесса, я приволокла учебник по анатомии сх животных и по мере аккуратного (как мне думалось) извлечения из головы содержимого - рассчитывала внимательно изучать его, идентифицировать, и с умным видом знакомить своего мужа со строением мозга крупного рогатого скота (без всяких намеков, между прочим! )) ).
… Не буду описывать всю технологическую схему по удалению внешних покровов черепа и выцарапывания из него начинки. Скажу лишь, что ни о каком аккуратном и последовательном отделении частей мозга друг от друга не могло быть и речи!
Вслепую шаря рукой через затылочное отверстие в недрах совсем погрустневшей головы, я чувствовала себя гинекологом-заочником, которого неожиданно впервые направили на практику, а он только и успел, что в метро бегло пролистать учебник.
Я вынимала совершенно незнакомые мне части бычьего мозга, с изумлением взирала на них и, перебирая окровавленными пальцами страницы учебника, самым честным образом пыталась найти нечто похожее на картинке. Большие собаки в надежде замирали, заливая пол литрами слюны… Я же в очередной раз обреченно вздыхала, подбрасывала в воздух так и оставшийся неизвестным кусок мозга, и он исчезал в чьей-нибудь ненасытной утробе.
Фокс и папа продолжали оставаться в своих укрытиях.

В какой-то момент моя рука нащупала что-то довольно длинное и очень прочное, что никак не хотело разрываться и выниматься. Проконсультировавшись с учебником, я поняла, что наткнулась на глазные связки левого глаза. Мне ужасно захотелось посмотреть, что из себя представляет глаз вместе со связками, и я решила во что бы то ни стало вынуть эту конструкцию целиком. В конце концов мне это удалось сделать, и я с удивлением обнаружила, что извлеченный предмет ужасно напоминает собой америкосовскую игрушку, которая, кажется, называется йо-йо…
Никогда бы не подумала, что и без того немалые бычьи глаза на самом деле НАСТОЛЬКО огромные! Вдоволь наигравшись в гляделки и прикинув, что вряд ли мне кто-то позволит держать дома заспиртованные бычьи глаза (пусть даже и крайне выразительные), я решила поступить с ними так же, как и со всеми предыдущими девайсами – отдать своим четвероногим проглотам.

Курцхаариха, явно страдающая булимией, умудрилась проглотить это, практически не жуя. Я прифигела от диаметра ее пищевода и возжелала только одного: чтобы за время путешествия по ее ЖКТ глаз успел хоть как-то перевариться и не пялился бы на меня с осуждением при выходе из ее ануса.
Дворняжке, которая и по сей день отличается игривым и жизнерадостным нравом, доставшийся правый глаз, очевидно, тоже напомнил йо-йо; она схватила его за конец связки и, размахивая им во все стороны, начала скакать по квартире. Кто же мог предположить, что именно в этот момент сквозняк откроет дверь в папину комнату?…

Папа, лежа на диванчике и подремывая под бубнящий телевизор, явно не ожидал, что к нему ворвется энергичный рыжий пес, который, стремясь поделиться бьющей через край радостью, водрузит ему на подушку внимательный коровий глаз на обслюнявленных связках. А потом еще услужливо подпихнет его носом поближе к папиному лицу.
Бедный мой папа! Он даже заорать не смог… Издав уже целую серию булькающих звуков различной наполненности, он снес дверь в туалет и пробулькался там от всей своей офицерской души. Через несколько минут папа слабым голосом спросил, может ли он беспрепятственно проследовать к своей комнате. Получив утвердительный ответ, он укрепил свое убежище в лучших традициях начальника Штаба ГО – закрыл дверь на такую толстую газету, что ее не смог бы открыть даже ураганный порыв ветра. Рыжий дворняг не обиделся и поскакал хвалиться своим трофеем перед черепахами.

К тому времени голову уже точнее было бы назвать черепом, потому как основная часть ее содержимого уже была вынута, а все покровы – окончательно удалены.
Вдобавок к этому, за несколько часов я здорово задолбалась стоять в позе прачки и поэтому было принято решение о проведении дальнейших манипуляций на кухне, где и попросторнее, и посветлее.
Посреди кухни была расстелена клеенка, а на нее положен заметно полегчавший, но все еще довольно увесистый череп. Муж неожиданно испытал непреодолимое желание выгулять больших собак, папа ужом выскользнул в магазин, я же отправилась отмывать ванну…
Оправившийся (во всех смыслах) от первого потрясения фокс наконец-то решил высунуть свой бородатый клюв из-под ванной и разведать обстановку. Череп вызвал у нее гораздо меньше отрицательных эмоций, чем глазастая голова с болтающимся сбоку синеватым языком, она явно решилась на более близкое с ним знакомство и я услышала скребыхание ее артритных лапок по клеенке.

Минут через 5 моих ушей достигли довольно необычные звуки: периодическое погромыхивание чем-то обо что-то с одновременным подвыванием и шуршанием. Даже не зная, что предположить, я ринулась на кухню.
Да…
В некоторые моменты довольно четко понимаешь, что в каждом доме просто обязана быть видеокамера! Но у нас ее не было.
А словами – это не то и не так. И не до такой степени ))

Короче, фокс, который за время нахождения под ванной вдоволь нанюхался разных вкуснющих запахов, наслушался заразительного чавканья своих товарок, поглощающих всякие там гипоталамусы, мозжечки и прочую мняку, выработал литров 6 желудочного сока и решил использовать его по прямому назначению – что-нибудь в нем переварить. Так как снаружи бычий череп был уже абсолютно гол, а из его затылочного отверстия привлекательно несло остатками разных мягких тканей, так милых старческим фоксячьим зубам, собачка вспомнила о своей принадлежности к норной породе и ринулась в единственно доступную ей нору.
В затылочное отверстие бычьего черепа.
Понятное дело, что она туда смогла просунуться лишь до лопаток и на этом этапе ей пришлось остановиться. Не знаю, то ли обгладывание черепа изнутри оказалось не таким простым делом, как ей думалось изначально, то ли у нее случился приступ внутричерепной клаустрофобии… Короче, она захотела назад – на воздух.

На самом деле это только в оптимистичных советских мультфильмах, ну или во время секса все, что входит, то замечательно выходит.
Повседневная жизнь гораздо суровее.
Хронически отитные уши фокса категорически не позволяли ее голове дать задний ход, зацепившись хрящами за внутренние стенки «норы». Бедная собачка хотела было привычно заныкаться под ванну и этим решить все свои проблемы, но шлем на ее голове был настолько тяжел, что она только чуть приподнимала его и сразу же стукалась им об пол, грозя выбить черепу зубы, и так уже державшиеся на честном слове. Весь этот процесс сопровождался практически постоянными фрагментарными актами дефекации, подвыванием и… моими истерическими рыданиями. Самое постыдное для меня в той ситуации было, что в течение нескольких минут я просто смотрела на все это и действительно была не в состоянии хоть как-то попытаться помочь несчастной собачке с бычьим черепом на голове, из-под которой сыпятся козьи наки.

Вскоре я все-таки взяла себя в руки и попыталась выдернуть фокса из его шлема.
Фокс заорал дурным голосом, и я сразу же прекратила эти попытки.
Придется рубить, - с сожалением подумала я… Но вспомнив, как я недавно пыталась порубить курочку, я отчетливо поняла, что на ужин мужу мне придется подавать тушеную фоксятину. Ибо с целкостью у меня хреновато всегда было.
Я себе представила эту ужасную картину, как я приношу в академию свой чудо-экспонат – голова фокса в голове быка!
Извращенная фантазия человека, с раннего детства любящего животных, подсказала мне, что если еще в пасть фоксу положить голову курицы,- то получится просто о&уительный анатомический набор матрешек с использованием почти всех животных, изучаемых в нашей академии! Наверное, мне бы сразу автоматом поставили бы 5 за экзамен!!... ))
Мой экспонат показывался бы всем студентам, на нем учились бы составлять других матрешек…

…В очередной раз стукнувшийся черепом и все-таки выбивший ему 3 зуба фокс вернул меня к жизни. Мне снова стало стыдно и, чтобы загладить свою вину, я опустилась на коленки и ласково сказала черепу в правую глазницу: «Деми, девочка, потерпи чуток! Мама что-нибудь сейчас придумает!»
И чтобы продемонстрировать собачке, что я тут, с ней, я прижала свой глаз к бычьей глазнице.

… Очевидно, для подорванных фоксячьих нервов это было уже слишком. Похоже, изнутри чужого черепа мир выглядит несколько иначе, чем снаружи… Фокс совершенно по-кошачьи взвыл, дернулся, взвыл еще более ухораздирающе и вылетел из черепа прямиком в дверцу холодильника. Роняя горошины какашек, она пулей просвистела под ванну, задвинулась тазом с бельем и не показывалась оттуда до ночи.

… Если я буду описывать дальнейшую «чистовую» обработку черепа: его вываривание, окончательную чистку, приклеивание все-таки выпавших зубов и прочий мэйк-ап, это займет еще пару страниц. Скажу коротко: никогда в жизни ни с чем и ни с кем я так не зае&ывалась!
Транспортировка черепа к академии прошла без приключений, хотя поначалу машина, на которой мы должны были его везти, наотрез отказывалась заводиться и передо мной замаячила перспектива везти его в час пик с двумя пересадками в метро просто подмышкой, так как ни в один пакет он влезать не собирался.
На улице лил дождь, и заботливый муж посоветовал мне убить сразу трех зайцев, надев череп себе на голову. Так я типа и от дождя укроюсь, и руки будут свободны, и в метро в пустом вагоне поеду. Обошлось, слава богу…

… А череп на кафедре анатомии сразу поместили в стеклянный шкафчик под замок, и я периодически бегала его навещать.
Наверное, я буду по нему скучать )))

/с/ просторов