С моей поездки в Чехию мне не дает покоя жажда приключашек и путешествий.Хочется ездить,ездить,летать,летать,ездить!Жаль,в этом году свое я уже отпутешествовала.Остается только сидеть дома,завидовать друзьям в разъездах и смотреть цены на авиабилеты в приложении для яблочка:D

Чтение Пелевина и Ван Гога параллельно весьма забавно.Сначала тебя загружают гламуродискурсом в ненормативных формулировках,а потом расслабляют простым,но в то же время поэтичным жизнеописаловом с элементами худурока.

 

"И не надо слишком близко к сердцу принимать свои недостатки, ибо тот, у кого их нет, все же страдает одним - отсутствием недостатков; тот же, кто полагает, что достиг совершенной мудрости, хорошо сделает,если поглупеет снова"/ "И мудрость опять оказалась не тем,что я представлял. Не доскональным знанием всего и вся - а совсем наоборот. Умением ограничить и оградить свой ум".

 

По сравнению со "SNUFF" следующая книга Пелевина удалась.Конечно,ее не поставишь рядом с "ЧиП" или "ЖН".Другая.Но сравнению с "Ампир В" роман претендует на настоящую глубоководность(видимо,за семь лет надумалось).Хотя это,конечно,лично в моем сознании.Осталось ощущение,что именно "Бэтмэн Аполло" - последняя книга,в которой все. Даже заканчивается подобающе.

 

"Самюэль Беккет, кажется, говорил, что если в первом акте на сцене стоит виселица, то в третьем она должна выстрелить. Смысл этих слов в том, что если вы упоминаете некую сущность в тексте вашего повествования, она должна как-то принимать в нем участие, развивать сюжет, помогать раскрываться «характерам» (так называются фальшиво-нелепые и не отвечающие ничему в реальности образы «человеков», создавать которые учит дебильная человеческая теория литературы, чтобы книги были предсказуемыми, фальшивыми и доступными разумению критиков – и их ни в коем случае не читал никто другой). В истории, другими словами, не должно быть нефункциональных элементов.

Но этот принцип, разумеется, распространяется только на убогие писательские поделки, высосанные из известного пальца с целью пробиться в теплую вонь литературного истеблишмента. Он не касается великих произведений, описывающих реальный опыт жизни, смерти и иного.

Серьезные книги не могут и не должны подчиняться этому наглому правилу просто по той причине, что не все встречающиеся нам виселицы функциональны. В мире, напоминающем потемкинскую телепередачу, единственное назначение которой – обогрев мирового эфира, требовать подобного от книг могут только совсем дремучие идиоты. Но, учитывая их количество, совершенно неудивительно, что именно их точка зрения является общепринятой."