За чертой. Шаг шестой гл. -8

Он вернулся домой поздно вечером. Открыл дверь и вошёл. Данька больше не плакал. Все слёзы кончились там, у закрытых церковных ворот. Внутри всё сплавилось в один горячий тугой комок: любовь, мучительное ожидание, надежда, вера, тоска, страшная боль и тёмное тяжёлое отчаяние. Обе половины затихли, смолкли в ожидании. Данька сам себе казался куколкой, только вот что должно вылупиться из этой куколки оставалось загадкой для него.
Он прошёл в их ещё совсем недавно такой уютный, такой незыблемый мир. Данька обвёл глазами комнату. Посмотрел на накрытый стол, стал всё собирать. Вскоре все следы его ожидания Олега были стёрты.
Воспоминания о том, с какой радостью, с желанием, с любовью Данька ожидал Олега, теперь приносили мучительную боль. Как всё могло, так быстро рухнуть? Как возможно, что всего за одну секунду твой мир, твоя вселенная оказываются в руинах? И где взять силы, чтобы после всего, начинать там что-то строить?
Данька занимался простыми домашними делами. Убрал мясо в холодильник, убрался на кухне. Ему хотелось что-то делать, ему надо было чем-то заниматься, иначе будет плохо, очень-очень плохо. Так плохо, что можно съехать с катушек.
К середине ночи их квартира сияла небывалой чистотой. Данька буквально вылизал всё. Он недоверчиво окинул взглядом зал. Усталости не было, как и сна тоже. Он тщательно убрал всю квартиру, даже люстру вымыл. Навёл порядок в шкафу и кладовке. Делать было больше совершенно нечего, а ему хотелось работать, чем-то заниматься, чтобы не сойти с ума. Он глянул на часы. Только три часа ночи. Как можно было убрать всю квартиру за такой маленький промежуток времени? Можно было удивляться до бесконечности, но факт оставался фактом - в их квартире полнейший порядок и почти стерильная чистота.
Данька тяжело вздохнул и пошёл в душ. Он быстро тщательно вымылся, докрасна натёршись мочалкой. Оделся и, пройдя на кухню сел на стул, поджав под себя одну ногу, другую согнул в колене и положил подбородок на колено. Так и просидел до утра, невидяще смотря в тёмное стекло.
К утру внутри Даньки родилось новое существо. Оно быстро взяло всё управление на себя, заковало сердце в непроницаемый панцирь, соединило две разрозненные половины. Распутало тугой горячий комок в его груди, из всех чувств оставив лишь ожидание и надежду. Всё остальное было глубоко спрятано за ненадобностью этих чувств в данный момент. Это существо навело порядок и в Данькиной голове. Все тревожащие душу мысли резко и даже зло обрывались. Это существо имело острые зубы и сильные когти. Оно могло дать отпор, могло разорвать обидчика. Данька как-то отстранённо подумал, что теперь он мог бы даже убить в целях обороны и главное, потом не мучится угрызениями совести. Это хладнокровное существо напоминало ему хитрого беспощадного хищника. У зверя не было страха, не было сожаления. Были лишь инстинкты, и они полностью управляли им. Котёнок превратился в тигра. На миг ему стало страшно от того, что за зверя он породил, но тот злобно рыкнул и в душе у Даньки воцарился холодный покой.
Данька заварил чая и позавтракал. Зверь не дал сварить ему кофе. "Нельзя, кофеин возбуждает. Надо держать себя в руках", - шепнул он и Данька согласился. Да, надо держать себя в руках.
Он позвонил в универ и предупредил о своём отсутствии. И собираясь в больницу к Олегу, Данька удивленно смотрел на себя в зеркало. Там в глубине отражались холодные голубые глаза. И это были новые, незнакомые, звериные глаза.
"Так и надо. Так и должно быть", - сказали внутри и он согласился. Да этот хладнокровный хищник с его звериным чутьём и инстинктами выживет в любом случае, даже если умрёт Олег.
К Олегу его не пустили, но заверили, что ухудшений нет. Оставалось ждать.
И Данька ждал. Он ел, спал, ходил на занятия. Звонил в больницу и опять ждал. Уж чего-чего, а ждать зверь умел. Он затаился, скрестил лапы и ждал и готов был так ожидать бесконечно.
Через неделю Олегу стало лучше, и Даньке разрешили его навестить. Он нажал на отбой, положил телефон в карман. Дикая радость омыла его изнутри, зверь рыкнул и довольно заурчал. Он тоже был доволен, что ожидание, наконец, закончилось. И он готов был познакомиться с Олегом.
Данька вошёл в палату. Глаза тут же отыскали Олега и от жалости у него выступили слёзы. Зверь зарычал внутри. Нельзя! Нельзя плакать, когда на тебя пялятся другие мужики. И Данька вновь отдал своё тело зверю. Он поздоровался. Подошёл к кровати Олега.
- Да ты стул возьми. Ты кто ж, ему будешь? - он взял предложенный стул.
- Двоюродный брат.
- Да знатно мужика отделали, - и мужики из палаты стали обсуждать, как отделали страдальца. А Данька всматривался в страшное лицо любимого. Отёки спали за неделю и теперь на его лице присутствовали только два цвета - жёлтый и фиолетовый. Тёмная бородка закрывала часть лица, делая неузнаваемым родного человека. В носу торчала тонкая трубка. Олег спал. Даньке так хотелось поцеловать любимого в запёкшиеся кровавой коркой губы. Так хотелось провести кончиками пальцев по заросшей щеке. Почувствовать тепло родного тела. Почувствовать биение жизни в этом израненном избитом теле. Но нельзя. Чужие глаза смотрят, оценивают, подмечают. Ничего не пропускают и ничего не прощают.
Данька вздохнул. Он просидел у кровати Олега всё отведённое для посещений время. Но любимый так и не проснулся за это время, и он ушёл домой.
Олег очень медленно выкарабкивался. Поначалу мутные от страдания и боли глаза, всё больше и больше прояснялись с каждым днём. Трубку, через которую его кормили, вытащили из носа на другой день. Данька возился с Олегом как с ребёнком: поил, кормил, брил. Постепенно тот стал садиться, есть и пить самостоятельно.
К Олегу приходили полицейские. Хотя какие к чёрту полицейские, когда менты они и есть менты! Спрашивали о нападавших.
- А ты что сказал? - спросил Данька когда тот рассказывал о визите доблестных защитников. В груди поднялась дикая необузданная ярость разозлённого зверя. Если бы сейчас на его пути встретились те подонки что избили Олега, убил бы не задумываясь, растерзал, разорвал в клочья! Зверь знал, как убивать, где бить, где самые слабые места в человеческом теле. Главное было - это добраться до слабой беззащитной шеи. Данька сжал зубы, желание убить подонков было настолько острым, что он с трудом сдерживался.
- Что с тобой? - этот вопрос отрезвил Данькиного зверя, погасил бушующую ярость, оставив растерянность и удивление. Никогда в своей жизни Данька не испытывал ярости. Это чувство острое как смертоносный клинок было опасным, но если ярость завладеет телом то, скорее всего, Данька превратится в бесчувственного берсерка. Это было плохо? Скорее всего, нет. И с удовлетворением Данька понял, что он стал опасным. Смертельно опасным для врагов. Безжалостным.
- Ничего, всё хорошо, - улыбнулся он Олегу. Тот подозрительно сощурился. Что-то было с его любимым не то, что-то не так, но он не знал не понимал, что изменилось в его Данечке. Хотя то, что парень как-то резко повзрослел было заметно сразу. В голубых глазах опасный ледяной блеск. Такого раньше не было. Эти холодные глаза были незнакомы Олегу. Данька отлично держался, ни единого лишнего взгляда, ни единого лишнего жеста. Всегда собранный, очень серьёзный двоюродный брат. Олегу стало страшно, что-то ушло, безвозвратно испарилось из их отношений. А может это только кажется, и дома любимый станет прежним, милым котёнком? Но что-то подсказывало: нет, не станет. Котёнок внезапно вырос, превратившись в кого-то неизвестного, отстранённо - холодного, почти чужого молодого мужчину.

- Заходи. - Данька придержал перед Олегом дверь. Сегодня его выписали, наконец он дома. Но страшная слабость смазала всю радость, всё предвкушение от этого события. Олег, оберегая сломанную руку, вошёл в квартиру. Щёлкнул замок, и его подхватили неожиданно сильные руки любимого. Конечно за время, что провёл в больнице, Олег похудел и, причём сильно, но он никогда не думал, что однажды Данька будет нести его на руках. Ведь это он всегда носил своего ненаглядного котёнка. Всегда оберегал, защищал.
Он обхватил любимого здоровой рукой за шею, вдохнул такой до боли знакомый запах.
- Данечка! - выдохнул он и прижался губами к шее парня. По телу любимого прошла дрожь. Данька осторожно опустил его на кровать. Скользнул рядом, стал осторожно целовать.
- Данечка любимый мой!.. Я так соскучился!..Так истосковался... - шептал Олег между поцелуями. Парень положил руку ему на ширинку и погладил. Олег с шумом втянул в себя воздух. В груди заныло, но это было ничто по сравнению с тем, что творил с его телом любимый. А тот расстегнул его джинсы и уже вовсю оглаживал твёрдое как камень достоинство мужчины.
- Я тоже соскучился, но ты пока не в форме, поэтому ограничимся этим, - а потом его член оказался в жарком Данькином рту, и ему понадобилось всего несколько движений языком и губами что бы довести Олега до оргазма.
- Люблю, - выдохнул Олег и провалился в глубокий сон. Данька проглотил сперму любимого и облизнулся.
- И я люблю тебя, - он разул и раздел Олега. Осторожно провёл рукой по зеленовато-жёлтым разводам на его теле, укрыл одеялом. Страх от того, что любимый будет потерян навсегда, наконец, полностью отпустил Даньку. Он задёрнул шторы, сейчас для Олега самое главное - это набраться сил. А для этого надо больше спать и хорошо питаться. А всё остальное - приложится, наладится.
Уже уходя, Данька оглянулся на спящего любимого человека и вздохнул. Безграничное счастье переполняло Даньку от того что Олег наконец дома. Что спит в их кровати и уже сегодня ночью он будет спать рядом, чувствовать его тепло и запах, слышать биение сердца рядом со своим. Чувство глубокого удовлетворения наполнило Данькину душу и он вышел, неплотно прикрыв дверь. Теперь всё будет хорошо. Возможно, судьба будет на их стороне и они сохранят свою любовь. По крайней мере, они постараются это сделать. Очень сильно постараются.

За чертой. Прощение гл. -9

Олег пришёл из больницы и застал почти полуголого любимого на полу. Данька занимался. После того как на Олега напали и избили, прошло уже два месяца. Он почти выздоровел, стал почти прежним. Хотя что-то сильно изменилось: их отношения, он сам и особенно его Данечка. Тот стал заниматься спортом, вечерами пропадал то в "качалке", то на занятиях по какой-то там борьбе. Данька стал жёстче, в нём появилась какая-то хищная звериная грация. И Олег бесповоротно и неминуемо влюбился в этого нового Даньку.
- Ты вернулся, - не вопрос, утверждение и жадный взгляд голубых глаз снизу вверх. Данька распростерся на полу, голая безволосая грудь размеренно поднималась и опускалась. На ней как бриллианты блестели капельки пота. Он был воистину прекрасен. Гибкий, сильный, молодой и очень-очень красивый.

Данька только что закончил упражнения для пресса и ему безумно понравилось то, как смотрел Олег на его тело. Он хотел этого мужчину, что сейчас смотрел на него. Он сходил по нему с ума и никак не мог насытиться им. А ещё ему хотелось подразнить его. И он медленно облизнулся, чуть прогнулся и провел рукой по груди задев сосок.
В голове у Олега зашумело. Данька стал ну просто безумно сексуальным. И ведь знал об этом зараза! И пользовался этим при всяком удобном случае. Олег не отрывая взгляда от любимого стал расстёгивать рубашку. Данькины глаза потемнели. Одним еле уловимым движением он сел на колени. Его руки легли на бёдра Олега, крепко стиснули. Данькино лицо уткнулось ему в пах и тот с силой втянул носом его, Олегов запах. Острый разряд наслаждения от действий любимого прошил тело Олега словно сладкая молния. А Данька вытворял что-то невообразимое: начал тереться носом и щеками по ширинке его тонких летних брюк, жадно втягивая запах возбуждения Олега. Руки любимого переместились на его ягодицы и сильно мяли их. Олег не смог сдержать стонов рвущихся из груди. Ему было так безумно хорошо, так сладко. Никогда за время их знакомства его Данечка не творил такого с ним. А Данька начал сильнее тереться об него, кусал за живот и Олег не выдержав сладкой пытки вскрикнул, по телу волной прошла дрожь. Он полностью потерял контроль над телом, погружаясь в сладострастное безумие, что дарил ему любимый. И когда Данька начал легко покусывать его член свозь ткань брюк, мгновенно наступила ослепительно-острая разрядка.
Олег разжал пальцы, оказывается, он вцепился в волосы любимого мёртвой хваткой. Он ласкал Даньку, массировал пальцами затылок. Но, когда тот поднял голову и посмотрел на Олега тёмным голодным взглядом, всё вновь изменилось. Откуда-то изнутри поднялась нестерпимая всепоглощающая жажда и Олег с удивлением понял, что вновь возбудился под этим Данькиным взглядом. Такого ещё не бывало. Даже в самом начале их знакомства Олегу не срывало башню так сильно, так бесповоротно как теперь.
Данька стянул с себя боксёры, лёг на пол. Он не на секунду не оторвал взгляд от глаз Олега.
- Возьми меня! - От этого чувственно-хриплого голоса по телу Олега прокатилась новая волна дрожи. И он быстро и беспорядочно сорвал с себя одежду, чувствуя себя сексуально-озабоченным подростком.
Данька жадный, требовательный. Больно царапался и кусался, но всё это, только сильнее распалило Олега, буквально довело до белого каления. Он сильнее стискивал тело любимого, заставляя изгибаться под его руками. Данька был под ним словно податливая глина, словно дикий необузданный зверь. Он то льнул к Олегу и лизался, то порыкивал, кусая плечи, больно впивался в ягодицы пальцами. Данька уже почти приблизился к оргазму. Его стоны стали всё жалобней, протяжней, в них появилась чувственная хрипотца. Олег начал резче и глубже входить в тело любимого, чувствуя как напрягся под ним Данька. И тогда он сделал то, что просто обожал его любимый: укусил его за шею. Данька выгнулся и тонко жалобно закричал. Мгновенно, вслед за парнем кончил и он. Оргазм такой сильный, что Олега словно вышибло из тела. Он тоже не смог сдержать крика и после всего, бессильно распостёрся на горячем потном теле любимого.
Понемногу, выравнялось дыхание. Он вместе с Данькой лежал на полу и улыбался как идиот.
- Ты сводишь меня с ума. Я словно умираю и заново рождаюсь с тобой. - Олег провёл рукой по щеке любимого. Данька только загадочно мерцал глазами.
- Я люблю тебя Олег, если бы ты только знал, как сильно я тебя люблю! - Он потянулся к нему и нежно поцеловал.
- Я тоже люблю тебя. Идём в душ? - Данькины глаза загорелись. Он обожал заниматься сексом в душе.
- Нуууу идём.
- Дань мы сегодня собирались к твоим, помнишь?
- Ага, - беззаботно отозвался тот и внезапно извернулся оказавшись сверху.
- Хочу тебя! Теперь я хочу взять тебя... - Данька куснул его за шею. И Олег сдался. Если его хочет любимый, то почему он должен отказывать? А к Данькиной родне они могут отправиться и завтра.

Данька смотрел на родной город и ничего не чувствовал. Он думал, что по крайней мере будет рад вернутся сюда. Олег уверенно вёл машину. В груди у Даньки потеплело. Вчера после невероятно-бесподобного секса в душе они еле дотащились до кровати и вырубились. Олег сказал, что он, Данька, хочет убить его. Он улыбнулся.
- Чему радуешься?
- Вспоминаю вчерашнее. - На лице Олега появилась широченная улыбка.
- Дань, станешь виновником аварии. - Предупредил тот. Но Данька только хмыкнул.
- Знаешь, я думал, что буду рад вернутся. Всё-таки родной город.
- И почему нет радости?
- Наверное, потому что в этом городе нет тебя. - В машине повисло молчание. Олег не знал что ответить на это признание. А любимый продолжил:
- Теперь я понял, что мой дом - это место рядом с тобой, где бы то ни было.
- Дань, не честно делать такие признания когда мы уже подъезжаем к твоему дому, - попенял Олег.
- Ты ответишь мне сегодня ночью. Я буду ждать. - Улыбаясь ответил провокатор и наклонившись к нему лизнул в шею. Олег только вздохнул и остановил машину. Они приехали. Сегодня Данька идёт в гости к родным, как на разведку и пока один. А вот завтра их пригласили вместе. Он с надеждой думает о том, что возможно размолвка его любимого с семьёй подошла к концу.

Мать бросилась к нему на шею. Она плакала и просила прощения. А Данька был абсолютно спокоен. Та, прошлая боль больше не причиняла беспокойства. Всё отболело, перегорело, развеялось в прах. Теперь эти когда-то страшные для него воспоминания, приносили лишь тихую грусть и сожаление, что всё случилось именно так, а не иначе. Он простил свою семью. Они сами выбрали свой путь, каждый из них. И кто он такой, что бы осуждать их?
Данька отстранил мать от себя, заглянул в глаза. Страдающие, полные боли и раскаяния. Ему стало безумно жаль мать. Она не должна страдать, не должна плакать. Ей и так досталось в жизни.
- Мамочка, родная, я уже давно простил тебя. Я не держу на вас зла. - Он обнял мать.
- Шшшш, не плачь. Всё уже давно прошло. Всё закончилось. Я тут и я всё так же люблю тебя. Ну, успокойся. Я уже всё забыл. - Мать стала успокаиваться. Отступила от него, жадно осмотрела, погладила по плечам, по рукам.
- Как же ты вырос Данечка. Каким красивым, ты стал у меня! - Мать снова заплакала. Опять обняла.
- Как долго я ждала тебя сынок! Как долго... - Они ещё немного пошептались в прихожей и наконец, пошли в зал.
- Привет Даня! Смотри, какого богатыря я родила! - Галка показывала ему сына. Мальчик в голубом костюмчике таращил на Даньку голубые глазёнки и пускал слюни.
- Прямо вылитый братуха! - Брат с отцом облегчённо рассмеялись. Подошли здороваться. Крепко обнимали, хлопали по спине, говорили о том, как он вымахал, повзрослел. Семья помирилась, обиды были забыты. Мать засуетилась, стала звать всех за стол.
Обед прошёл хорошо. Данька рассказал об учёбе, о том, что ему нравится город, где он сейчас живёт, что раздумывает о том куда идти работать после учёбы. Хотя ему ещё светит отдать дань родине и отбыть год армии. Он выслушал рассказ как рожала сына Галка. Посмотрел их с Иваном свадебный альбом. Всё было хорошо, просто замечательно, а Данька внезапно затосковал. Здесь, среди родных и любимых не было самого важного, самого главного в его жизни человека. А ему так хотелось сейчас, среди своей семьи, видеть Олега.
- Ты придёшь завтра с Олегом? - Спросила Галка.
- Да мы придём.
- Ура, я так хотела увидеть вас вместе! - Выпалила она.
- Данечка ты счастлив? - Этот тихий вопрос матери поставил точку в их обеде.
- Очень. Я люблю Олега и он меня тоже. - Отец с братом стыдливо отвели глаза. Только мать с Галкой смотрели на него прямо и не отводили глаз.
- Я рада. Пусть даже так. Для меня главное, что ты счастлив. - Сказала мать и они улыбнулись друг другу. И эти улыбки были нечто большим, словно протянулся тонкий хрупкий мостик над чёрной бездонной пропастью. Пропастью неприятия и непонимания.

Данька с Олегом пришли на следующий день. Олег был в чёрной водолазке. Это была вынужденная мера, надо было закрыть засосы и укусы на шее. Хорошо ещё, что день был пасмурный. Его Данечка прошлой ночью словно обезумел. Олег усмехнулся и посмотрел на Даньку. Он знал, что если приподнять сзади светлые волосы любимого, то там будет лиловеть его укус. Его метка, его печать и доказательство того, что этот мужчина принадлежит именно ему. Такие же метки украшали Данькины плечи, были расставлены по всему телу любимого. И сейчас вместо того, что бы идти на обед к Данькиной семье, лучше было бы зализать свои метки. И заставить кричать любимого во время ослепительного оргазма. Олег сглотнул. Спокойствие. Только спокойствие! Ещё будет время. У них вся жизнь впереди, что бы показывать и выражать обоюдную любовь. А пока их ждёт тихий семейный обед в кругу Данькиной родни.

Сегодня дверь открыл Иван. Он окинул их пару тяжёлым задумчивым взглядом, а потом протянул вперёд руку для рукопожатия.
- Ну, здоров друг! Сто лет не виделись! - улыбаясь сказал он Олегу. И тот принял эту когда-то оттолкнувшую их с Данькой руку. Его любимый хотел мира и Олег сделает всё возможное и невозможное для его счастья.

Данька был счастлив. У него снова есть семья. Он простил и он прощён. Более того его приняли таким каков он есть. Сейчас наконец-то смогли принять. Он влюблён и он любим. Жизнь сияла и искрилась, переливалась всеми цветами. И Данька наслаждался ею, смаковал словно дорогое вино. И совсем неважно, что когда-то он пересёк черту отделившую его от другого, нормального мира. Он сам выбрал этот путь и он пройдёт его до конца. А точнее, он пройдёт его вместе с Олегом. Он разделит с любимым всё - и радости и печали. Но его, Данькина жизнь, теперь навсегда связана с этим человеком.
Внутри него больше не было никаких построек. Он вырастил там сад. И этот сад цвёл великолепными небывалыми цветами. И среди буйства цветущего сада спал чутким сном, смертельно опасный для врагов зверь, с холодными голубыми глазами.


КОНЕЦ.