[показать]

Рубенс Петер Пауль (1577-1640) "Шубка" ок.1638, дерево, масло, 176 x 83 см, Музей истории искусств, Вена, Австрия

Из темного фона узкого полотна вырастает свет­лая фигура молодой пышногрудой красавицы. Она изображена полуобнаженной, во весь рост, так, что голова ее немного не достает до верха картины, а ноги, остановившиеся в легком неза­вершенном шаге, почти касаются нижней грани полотна.

Формы тела, моделированные пластической мас­сой, образуют единый светящийся живописный поток.
Шея, волосы, кисть правой руки, икры ног мягко уходят в тень, как бы погружаясь в по­датливый мех. Горячий подмалевок и красные рефлексы в тенях как бы размывают границу между фигурой и окружением.

Фон становится живописным пространством, средой, которая «втягивает» в себя тело, чтобы затем с еще боль­шей энергией возвратить его сверкающую поверх­ность глазу, дать восхититься голубыми полуто­нами груди, звонкой медью волос, оттенками бе­лого на драпировках и руках. В игре освещенных и затененных объемов живет, движется, будто на глазах созидается, образ.
Женщина изображена в сложном, винтообразном повороте. Ритм форм пространственно организует холст и служит его пластическому богатству.
Тя­желая и темная масса шубы, контуры которой мягко сливаются с телом, с поблескивающим на манжетах золотым шитьем, еще более подчерки­вает такое естественное на первый взгляд, но, в сущности, очень непростое движение, поворот, делающий пышную женскую фигуру легкой и грациозной.
Рубенс, который особенно любил высоко подня­тую линию горизонта, на этот раз избирает точ­ку зрения снизу, так возвышающую его мо­дель.
Питер Пауль Рубенс — «король живописи» XVII века, опытный дипломат, образованнейший ученый-гуманист, необыкновенная по мощи и яр­кости энциклопедическая личность, чьей дружбы искали лучшие умы Европы, — счастлив просла­вить своей кистью любимую жену, неподражае-<мую и единственно прекрасную Елену Фоурмен.
Любовь к ней столь велика, что здоровая фла­мандская чувственность художника преобра­жается в торжественное и благоговейное служе­ние ее земной красоте.
В «Шубке» стиль позднего Рубенса достиг пол­ной свободы и совершенства. Фигура Елены, со­всем мало освещенная, сама как бы излучает свет.
Цветущее тело написано тончайшими оттен­ками голубых, розовых, сероватых и палевых то­нов, сплавленных в единую жемчужную симфо­нию.
Техника живописи доведена до высшей сте­пени рафинированности: поверх основного розо­вого тона положены голубоватые и теплые зеле­новатые тени, а наиболее затененные места мер­цают красноватыми рефлексами. Каждый мазок, каждый нюанс необходим и безусловен.

Над входом в антверпенский дом Рубенса напи­саны слова римского поэта Ювенала: «В здоро­вом теле — здоровый дух».
Это изречение как нельзя более точно характеризует жизненное и творческое кредо фламандского живописца.
Под его радостной и виртуозной кистью античные и библейские легенды оживали и превращались в жизнеутверждающее, праздничное зрелище. Изо­билен живописный мир Рубенса.
Тела богов, лю­дей и животных, написанных в сложнейших ра­курсах, сплетаются в могучем потоке. Их тяже­лые, нерасчлененные массы движутся в безгра­ничном пространстве. Горячие тона его компози­ций еще более оттеняются голубым и бело-розо­вым мерцанием одежд и драпировок. В его неис­товых полотнах разверзаются небеса, трубят ан­гелы, земля цветет буйным весенним цветением, а из морской пучины появляются нереиды. 1610—1620 годы в творчестве самого блистатель­ного художника XVII столетия были временем особенно ярких его успехов.
Слава его быстро ро­сла, он не знал отбоя от заказов. Сын бур­жуа, он становится камергером правительницы Нидерландов эрцгерцогини Изабеллы, выполняет ответственные дипломатические поручения. XVII век был временем глубоких социальных конфликтов и потрясений. Новые буржуазные от­ношения расшатывали старый феодальный по­рядок почти во всех европейских странах.
В Ни­дерландах вся жизнь и вся культура еще дыша­ла воздухом недавней революции. И хотя юж­ная часть страны осталась под властью Испании, фламандские города стали средоточием интен­сивной экономической и общественной жизни. Искусство чутко откликнулось на драматические противоречия эпохи.
Идеально гармонический мир Ренессанса сменился пронизанным острей­шими контрастами, пышным и бравурным сти­лем барокко, передающим языком динамичных пластических форм сложные столкновения двух эпох, противоборство различных социальных сил. На смену ренессансному идеалу объективной гар­монии и ясности приходят поиски субъективного начала в человеке, который более не мыслится центром мира, его разумным венцом, а ощущает­ся частью стихийных природных сил.
Основой изображения делается экспрессивное движение масс, динамическое чередование световых и цве­товых пятен. Стиль барокко тяготел к натурали­стической передаче чувственного облика мира наряду с помпезностью и повышенной декоратив­ностью композиций.
Но художники XVII века при всем их пристрастии к театральным эффек­там умели передавать и тонкие душевные движе­ния, им не чуждо было лирическое переживание живой красоты окружающего мира. Фламандское барокко, главой которого был Питер Пауль Ру­бенс, отличалось особым чувственно-осязатель­ным восприятием мира. Рубенс, как никто дру­гой, умел вдохнуть подлинную жизнь и настоя­щую поэзию в условные мифологические образы «большого стиля».

Но вот осталась позади полная блестящих триум­фов молодость. Рубенс стремится изменить весь уклад своей жизни. В 1630 году, через четыре го­да после смерти первой своей супруги Изабеллы Брант, чья утрата, как писал художник своему другу Пейреску, «поражает меня до самых глу­бин моего существа», пятидесятитрехлетний Ру­бенс решает жениться на своей шестнадцатилет­ней племяннице Елене Фоурмен. Вскоре после этого Рубенс добивается долгождан­ной отставки от дипломатических поручений. Те­перь он принадлежит только своему искусству и Елене.
Бесконечно он пишет и рисует ее, изобра­жая в виде Сусанны, Венеры, Андромеды или вакханки. Но, наверное, наиболее полно его вос­хищение своей «идеальной моделью» запечатле­но в «Шубке» — последнем портрете Елены, ко­торый был написан Рубенсом в течение 1638— 1640 годов. Этот портрет — прославление жен­щины, не только физической, но и духовной ее красоты, которая для художника была такой же великой стихией, как огонь, воздух, вода, как земля родной Фландрии.

Дыхание напряженное, неравномерное, прерывистое, как мазок.

[показать]

Красноватый цвет пола заставляет сделать глубокий энергичный вдох. Позвоночник – слегка изгибается и напряжен. Нога отставлена, в общем-то, она стоит на одной ноге, слегка опираясь на вторую; рука обхватывает грудь, непонятно зачем, ведь она ее нисколько не прикрывает, вторая рука едва-едва придерживает шубку.
Тело словно светится, хочется к нему прикоснуться, оно теплое, живое, нежное и мягкое, рыхловатое. Хочется погрузить руки в этот мягкий живот, прикоснуться к этой налитой чувственной груди, погладить или запустить руки в эти мягкие волосы.

[показать]

Ритмы ломаные: практически нет параллельных линий. Шуба тоже материальна, хочется ее потрогать. Четко прорисованы коленные суставы, грудь, живот, пальцы рук и ног, шишечки у больших пальцев ног, складки на коже, подбородок.

Вообще такое тело само по себе должно быть тяжелым и материальным, но за счет контраста светящегося тела с темным фоном, появляется некотороя легкость, трепетность. Кокетство? Пожалуй, да. Во взгляде одновременно и невинность, и робость, и призыв, и ожидание. И нежность в румянце на щеках..

Любовь к Елене сделала Рубенса проще и мягче, а его искусство — утонченней и задушевней. Со­здатель картин, полных преувеличенного пафоса и изобильных форм, в последние десять лет при­открыл свою душу в просветленных, дышащих монументальным, ясным приятием жизни полот­нах и рисунках.
Рубенс так любил эту свою работу, что в заве­щании, составленном 27 мая 1640 года, за три дня до смерти, среди произведений, не подлежа­щих разделу между наследниками, прежде всего была названа «Шубка».
Полотно — эхо его люб­ви к Елене, наполнившей счастьем последние де­сять лет жизни художника, — должно было всегда принадлежать ей. После его смерти Елена Фоурмент хотела уничтожить эту работу и многие другие, где Рубенс написал ее обнаженной, но кардинал-инфант Фердинанд уговорил ее через духовника не делать этого.

Источник 1

Источник 2

[показать]