Учебник офицеров царской армии (1897г). Сущность жизни. Глава VIII. Жизнь на Земле (продолжение)
18-09-2020 07:25
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
3-е сообщение.
«Я не знаю, сколько времени продолжался мой сон, он был не длинен. Я проснулся, не ощущая никаких болей из тех, которыми был одержим при жизни, и я очень тому радовался; я хотел встать и походить; но что-то меня удерживало; это что-то было далеко не неприятно, оно имело какую-то особенную прелесть. Я отчасти предался этой бездельности или этой лени, не отдавая себе хорошенько отчета о своем состоянии; я нисколько не думал, что я умер. Все окружающее казалось мне сном. Я видел жену и нескольких друзей на коленях и плачущими; я сказал сам себе: они наверное думают, что я умер. Я хотел их разубедить в том, но не мог ни пошевелиться, ни выговорить ни одного слова, из чего я заключил, что это не сон. Что меня еще более убеждало, что это не сон,—это то, что я видел некоторых, давно умерших, личностей, присутствовавшими тут же около меня и других, которые как будто ждали, чтобы я проснулся.
Мало-помалу мысли мои становились более определенными; свет, который я видел как в тумане, стал яснее и я начал сознавать, что я не принадлежу больше земле.
Останки мои не были ещё похоронены. Я смотрел на них с какой-то жалостью и поздравлял себя, что я от них уже отделался. Я был очень счастлив, я сознавал себя свободным. Мне дышалось свободно, как человеку, который вышел из зараженной и душной атмосферы; невыразимое чувство счастья наполняло всё мое существо, я чрезвычайно радовался встрече тех, которые меня окружали; я не удивился видеть их; это казалось мне совершенно естественно,— они производили на меня впечатление, как будто я вижу их после долгого путешествия. Но что меня удивило,—это способ нашего разговора; мы не произносили ни одного слова, а между прочим мы понимали друг друга, наши мысли передавались взаимно и были друг другу понятны через один взгляд, как будто какая-нибудь невидимая связь образовалась между нами.
Однако, я не совсем освободился ещё от земной жизни. Память моих предсмертных страданий, физических и нравственных, ещё тяготела надо мной, как будто для того, чтобы я лучше мог оценить настоящее свое счастье, и я сам себя спрашивал: неужели я освободился от всего этого? Я, как будто в доказательство, сам себя ощупывал, и когда я вполне убедился, то мне представилось, что огромная, давящая тяжесть свалилась с меня. Я был счастлив и воздал благодарственную молитву Богу. Я был, как нищий, который неожиданно получил несметные богатства; первое время он тоже сомневается в своем счастье и ощущает всю тяжесть нужды. О, если бы люди понимали загробную жизнь,—с какой бы настойчивостью, с каким бы мужеством стали бы они добиваться её. Что бы ни сделали они при жизни своей, лишь бы обезпечить себе счастье, которое Бог бережет тем из своих детей, которые исполнили Его закон. Они понимали бы тогда для каких мелочных удовольствий они часто жертвуют величайшим счастьем и невыразимым блаженством».
4-е сообщение.
«П.... был доктором в Москве. Он составил себе громкую репутацию доброго, вполне нравственного человека.
Вопрос. Потрудитесь сообщить нам, отчего страдали Вы так перед вашей смертью, несмотря на то, что всю жизнь свою вы отличались добротой и снисходительностью?
Ответ. Это была особая милость Всевышнего, через которую Он дал мне возможность больше оценить своё освобождение и сделать в последнее время моей жизни большой шаг к усовершенствованию.
Вопрос. Боялись вы смерти?
Ответ. Нет; я слишком верил в Благодать Божию, чтобы хоть сколько-нибудь бояться её.
Вопрос. Было ли болезненно расставание души с телом?
Ответ. Нет. То, что вы называете последними минутами жизни,—совершенно не страшно. Я почувствовал какое-то потрясение... и скоро после этого я уже был счастлив, что избавился от своего жалкого остова.
Вопрос. Что было с вами потом?
Ответ. Мне было чрезвычайно приятно видеть целую массу друзей, пришедших встретить меня; они все приветствовали мое счастливое возвращение. Большинство из них были личности которым мне удавалось делать добро.
Вопрос. Какие области составляют ваше местопребывание? Находитесь ли вы на какой-нибудь планете?
Ответ. Нет, я нахожусь в пространстве между планетами. Но сколько степеней в этой безконечности, как велика лестница Иакова, идущая от земли до неба, т. е. от тех миров, на которых живут и искупают свои грехи души низших развитий, до тех миров, на которых находятся души высших совершенств и высшей чистоты. Я живу в том месте, куда попадают духи, перешедшие очень много испытаний, что равносильно тому, если бы я сказал, применясь к вашему языку, проживших много раз в материальных телах.
Вопрос. Вы пережили уже много жизней?
Ответ. Как же могло бы быть иначе? Нет исключений в удивительном и непостижимом порядке, устроенном Самим Богом; награда может быть получена только после победы, одержанной в борьбе; и если награда велика, значит и борьба стоила этой награды. Но жизнь человека коротка, а эти испытания должны иметь промежутки времени, которые человек проводит у нас в состоянии духа. Находясь на очень высокой степени совершенства, я должен был пройти все эти жизни, в течение которых Бог разрешил мне иногда выходить победителем из этой борьбы, которую Он назначил на мою долю.
Вопрос. В чём заключается ваше счастье?
Ответ. Это очень трудно вам рассказать: моё счастье состоит в ощущении высшего довольства собой. Не думайте, что я чувствую и восторгаюсь силой своих добродетелей, это был бы эгоизм; эгоизм же может быть качеством только низших душ. Моё довольство заключается в любви в Бога, в глубоком чувстве признательности и благоговении перед Его Безконечными щедротами; в великом чувстве радости, что я могу сознавать всю прелесть добра и милосердия; в восторге от того, что я могу себе сказать: может быть отчасти и я был причиной, что некоторые души стали так близко к Престолу Божию, причём невольно отождествляешься с высшим порядком и блаженством и сливаешься с божественными целями. Когда дух настолько чист, что способен понимать цель, к которой клонятся действия духов, стоящих ещё выше его, тогда делаешься твёрдо уверенным, что и сам достигнешь этих неизмеримо высоких пределов. В этой безконечности можно увидать такие невыразимо блаженные сферы, переполненные светом Божественного огня, что ослепляют нас, несмотря на то, что мы видим их как бы ещё задернутыми от нас лёгким покрывалом. Но зачем говорю вам это? Можете ли вы понять меня? — Вы думаете, что этот огонь похож сколько-нибудь, например на ваше солнце. О, нисколько, это совершенно недоступный огонь для понимания человека, ваш язык и ваше понимание слишком ничтожны; но знайте, уже—то, что вы можете быть уверены в возможности подняться так высоко, для вас должно составлять великое преимущество».
5-е сообщение.
Эмма Л... умерла в девушках в страшных и невыразимых страданиях, причинённых ей ожогами. После вызова, на соответствующие вопросы, она сообщила нижеследующее:
«Огонь земли избавил меня от огня ада; так думала я, исповедуя католицизм; и если я не смела предвидеть для себя райского блаженства, моя трепещущая душа находила себе утешение, думая о чистилище,—я молилась, страдала и плакала.
Но кто давал мне силы переносить мои страдания? Кто во время длинных безсонных ночей и во время нестерпимо болезненной лихорадки наклонялся к моей кровати мучения? Кто прохлаждал мои высохшие губы? Это был он, мой Ангел-Хранитель. Белые, окруженные ореолом, крылья его прикрывали меня и нашёптывали мне слова надежды и любви.
Полымя, опалившее мое слабое тело, избавило меня от всех моих земных и преходящих привязанностей; вследствие чего моё тело умирало в то время, когда я уже жила другой настоящем жизнью. Я не теряла сознания; не было во мне перерыва бытия при переходе моём в этот блаженный мир, я переходила в него весёлая и спокойная и была принята тем лучезарным днём, который опутывает здесь всех, которые страдали на земле, не покидая надежды на Бога. Последние слова мои были: "Мать моя, дорогая мать, ах, как я желала бы, чтобы она сделалась спириткой".
Я отпала от земли, как спелый плод отпадает от своего стебля. Я начинала уже поддаваться заманчивому влиянию эгоизма и тщеславия, так опасному для всех несчастных, которых может увлечь блестящий успех в свете при их молодости и их красоте, я благословляю огонь, избавивший меня от этой опасности, я благословляю мои мучения, как испытания, послужившие моим искуплениям.
Подобно лёгкой паутине, несущейся осенью по ветру, парю я теперь, увлекаемая блестящими потоками, и несу на своей голове не бриллиантовую звездочку ювелирной работы, но звезду из золота Самого Бога».
6-е сообщение.
Вопрос. Вы больше года до смерти своей страшно страдали от вашей неизлечимой болезни, - как чувствуете вы себя теперь?
Ответ. Мое положение в настоящее время невыразимо счастливо, никаких прежних болей я уже, конечно, не чувствую: я совершенно перерождён и обновлён. Первые моменты после смерти я никак не мог понять своего перехода за гроб; мы духи, всегда при этом находимся в таком состоянии, что ясно не понимаем своего положения, это продолжается иногда в течение нескольких дней. Но перед смертью я молил Бога и Он разрешил мне по возможности скорей сообщиться с теми, которых я оставил на земле.
Вопрос. Через сколько времени к вам возвратилась отчетливость ваших пониманий?
Ответ. Через восемь часов. Бог, я вам повторяю, признал меня достойным Своей милости и я никогда не сумею Его отблагодарить за это.
Вопрос. Какое впечатление производит на вас ваше тело?
Ответ. Мое бедное и недужное тело должно возвратиться к состоянию пыли; я же остаюсь при добрых воспоминаниях обо всех, которые любили меня при жизни. Этот обезображенный кусок мяса был жилищем моего духа и орудием многолетних испытаний; спасибо тебе, моё тело, за то, что ты очистило мою душу и да будут тысячу раз благословенны те страдания, которые я перенёс в тебе, ибо единственно через них я заслужил то, чем теперь владею.
Вопрос. Сохранили ли вы способность мыслить и понимать до последней минуты вашей жизни?
Ответ. Да, - мой дух сохранил все свои способности; я уже ничего не видел, как человек, но всё чувствовал, как дух; вся жизнь моя пронеслась передо мною и моя последняя молитва была о возможности сообщиться с вами.
Вопрос. Чувствовали ли вы самый момент смерти? И что чувствовали вы именно?
Ответ. Жизнь разбилась, чувства моего духа временно прекратились тоже; я чувствовал какую-то пустоту, что-то мне совершенно незнакомое, я был увлечён какой-то непонятной мне силой в миpe, где всё одно величие и одно блаженство. Я потерял всякую чувствительность, не ощущал более ничего, однако я был преисполнен полнейшего счастья.
Вопрос. Вы сказали, что жизнь разбилась; сопровождается ли этот момент какими-нибудь неприятностями и болезненными ощущениями?
Ответ. Конечно,—жизнь—это целый ряд страданий, смерть заканчивает их; дух чувствует какое-то разрывание и делает нечеловеческие усилия, чтобы скорей избавиться от своей оболочки; всё существо поглощено им до времени полнейшего забытья.
Примечание. Это есть частный случай; можно указать на многие другие смерти людей, при которых духи теряют вполне своё сознание и весь переход за гроб совершался для них без малейшего болезненного ощущения. Они ещё при жизни доходили до большой степени дематериализации, так что разъединение души с телом происходило безо всяких болей.
Вопрос. Не знаете ли,—для всех ли духов смерть одинаково болезненна, например, не больше ли страданий у материалистов, которые думают, что со смертью всё кончается?"
Ответ. Конечно,—уверенность и спокойствие, с которым умирающий встречает смерть, не позволяют ему страдать,— он знает, что его ожидает. Нравственные страдания выше всего; удалите их и вы значительно облегчите себе бремя смерти. Неверующий уподобляется преступнику, который видит уже над своей головой занесенный топор и за этим полнейшая и страшная неизвестность всего будущего.
Вопрос. Действительно ли есть материалисты настолько закоренелые, чтобы в момент смерти оставаться убеждёнными, что за смертью следует полнейшее уничтожение?
Ответ. Конечно, — до самой последней минуты многие верят в полнейшее уничтожение, но в самый момент расставания в нём поселяется сомнение и тогда он начинает страшно мучиться, спрашивая себя о будущей своей судьбе; он начинает желать возврата к жизни, им овладевает ужас, он хватается за что ни попало, но ничего уже больше для него невозможно.
Вопрос. Вы сказали, что в момент смерти вы перестали видеть, как человек, но всё чувствовали, как дух, —как понять это?
Ответ. Я совершенно точно выразился: смерть тела возвращает душе её обычное ясновидение; глаза перестают видеть, но в то же время дух, зрение которого много лучше, начинает видеть незнакомые страны; правда открывается ему немедленно, и он начинает познавать или невыразимое блаженство, или горе без конца, сообразно состоянию своей совести, сохраняющей всегда память всего прошедшего.
Вопрос. Будьте добры описать нам, если это возможно, все обстоятельства, которые поразили вас в первое время вашей загробной жизни?
Ответ. Когда я пришел в себя,—я был поражён, ибо хорошо не понимал своего состояния. Ясность моих идей возвратилась ко мне несколько позже. Я видел себя окружённым множеством знакомых и приятелей. Много духов хранителей собралось присутствовать при моем возвращении к загробной жизни; они все улыбались мне и лица их были оживлены нескончаемым блаженством; я мог тут же, безо всяких усилий, пронестись по пространству. Что представилось в это время моим глазам, не имеет, конечно, названия на вашем языке. Я буду часто навещать вас, чтобы как можно подробно высказывать вам все свои блаженства, не выходя, впрочем, из тех границ, которые положены для этого Самим Богом. Знайте только, что блаженство в том виде, как вы его на земле себе представляете, слишком безцветно по отношению к действительности. Живите благоразумно, благочестиво, в духе милосердия и любви и этим себе приготовите такое состояние, какое описать ни один из ваших земных поэтов не в силах.
Вопрос. В каком виде предстали пред вами ваши знакомые, имели они вид людей?
Ответ. Да, милые друзья мои, духи мне при жизни ещё говорили, что в загробном своём состоянии они имеют совершенно вид людей и это истинная правда. Но... какая разница между неуклюжими, грубыми формами земного человека, употребляющего такие усилия, чтобы передвигаться с места на место, с вечным преследованием разного рода более или менее замысловатых испытаний и между чудесными эфирными очертаниями тела духов. В том мире все прекрасно, в полном смысле этого слова, до такой степени, что я решительно отказываюсь описать вам; конечно, уродств и безобразий не существует за гробом, резкость очертаний составляет только свойство земных тел, здесь они изящны и грациозны. Бог освятил все эти прекрасные существа, которые переносятся с места на место с легкостью и быстротой для вас, конечно, непостижимой. Язык их имеет совершенно непереводимые на ваш язык интонации; взгляд их также глубок, как блеск звёздочки. Постарайтесь напряженным воображением себе представить, что может сделать Всесильная Воля Творца и вы не сумеете представить себе и одной только безконечной части того, что в сущности есть.
Вопрос. Как вы видите друг друга? Имеете ли вы вполне определенные и ясные очертания? Имеете ли вы голову, руки, ноги?
Ответ. Духи сохранили форму земного человека, но форма эта, не исключая и всех тех членов, о которых вы говорите, обожествлена и идеализована. Я отлично чувствую свои руки, ноги и пальцы и мы, духи, во всякое время имеем способность явиться вам в настоящем своем виде и можем пожать вам руки. Я стою здесь около вас и сейчас пожал каждому из вас руку без того, чтобы вы это сознавали. Наша эфирность позволяет нам быть везде, не занимая места в вашем пространстве, не возбуждая какого-либо чувства, если мы хотим, чтобы вы не угадывали нашего присутствия. В настоящее время вы сидите со скрещенными руками на груди, а я держу вас за руки. Мое тело не занимает пространств, свет проходит через него безпрепятственно. Вы назвали бы мое явление к вам чудом, а между прочим для меня совершенно легко и просто при соблюдении некоторых условий сделаться видимым. Вид духов при всём своём сходстве с человеческим, не имеет никакого подобия,—всё изменено, как в общем, так и в коренном смысле, в самом основании. Дух проникает всюду, не занимая места; его способности, его проникновение и прозорливость доведены до такой степени, что они видят все ваши мысли. Они совершенно легко меняют свою форму, но, конечно, предпочитают последнюю, в которой жили на земле, ибо она больше всего приближает их к Богу.
Вопрос. Вы говорите, что читаете наши мысли,—не можете ли нам пояснить, как это делается?
Ответ. Это не легко; чтобы вам это объяснить, надо было бы открыть целый арсенал, совершенно незнакомых вам, деятелей или двигателей в природе, и вы стали бы так же умны, как мы, духи, если бы только могли понять это, но это невозможно,—ваши чувства, понятия и способности слишком ограничены. Tерпение, друзья мои, будьте добры, милостивы и дойдёте до этого; в настоящее время вы имеете всё, что Бог вам разрешает иметь; будет время, вы будете как мы, духи, и будете знать столько же. Всё ваше настоящее старание должно заключаться в том, чтобы лучше умереть, и чем вы лучше умрёте, тем вы будете больше знать за гробом. Любознательность, возбуждающая постоянно думающего человека, доводит его спокойно до гроба, после чего только она удовлетворяется узнанием прошлой и будущей жизни. В настоящее время я скажу вам, что окружающая вас невесомая атмосфера такого же свойства, как мы, духи, несёт каждую вашу мысль; ваше каждое дыхание есть, как бы сказать, страничка из той книги, в которую записываются все ваши мысли; их читают и объясняют духи, которые постоянно окружают вас; это Божественный телеграф, от которого ничего не может быть скрыто».
Все описания ощущений, сопровождающих смерть людей верующих, не удручённых особыми грехами, оставляют в нас спокойное, отрадное и радостное впечатление. Все эти люди рады умирать, ибо смерть для них есть желанное избавление от земных страданий и давно ожидаемое их переселение в мир лучший, в мир спокойствия и блаженства. Но не так лёгок переход за гроб людей неверующих.
Мы, люди, живущие ещё на земле, никогда не можем оценить своих собратий по действительным достоинствам их душ. Мы всегда судим по одному внешнему виду их поступков и не зная внутренних мотивов и причин, заставляющих их поступать так или иначе, склонны к крупным ошибкам при оценке их. Например, сравнивая двух людей мы видим одного чрезвычайно на вид добродетельного, но неверующего в Бога человека; другого же несравненно менее добродетельного, но верующего. Мы говорим, что толку, что он понимает свою порочность, что он молится Богу, что он кается в своих грехах, соединяется с Богом через посредство таинств, ведь он опять грешит, опять делает зло и далеко не имеет тех добродетелей, как первый неверующий человек. Это верно, но второй очищает себя от внутренней порочности души, от потаённого зла, таящегося во внутреннем его существе, он приучает себя при жизни ещё, возвышать свою душу до предвкушения загробного мира и со смиренным сердцем ожидает суда Божьего, с покорностью готовый исполнить всё, что не повелел бы ему Бог. Он уверен, что Бог Всеблаг и спасёт его, и эта уверенность, это смирение, эта покорность, одним словом, это чистое сердце, преданное всей душой Богу, находит за гробом своё спасение. По слабости организации своей и по безхарактерности, он действительно спотыкается, падает и впадает в ошибки, но ведь это не без борьбы, не без скорби о себе; и только одному Богу известна сила борьбы, сила желания и стремления не делать зла, сила привычки, заставлявшая человека грешить и степень слабости его организации; во всём этом люди не судьи.
Духовное и нравственное настроение человека не верующего и не умеющего молиться совершенно не похоже на настроение человека жившего на земле с Богом. Он всю жизнь надеялся на свои силы, верил только в неотразимое значение своих высоких добродетелей или своего ума и в них одних он видел своё спасение. Разве это не есть высшая степень гордости, высшая степень упорства; разве это не есть чувство противления Богу, или не желание покориться Ему. Эти в высшей степени злые качества, не искоренённые из души, это не привычка возвышаться до Бога, заставляет их ужасаться смерти, ибо весь загробный мир есть для них нечто чуждое, нечто совершенно не соответствующее их природе, ибо они при жизни нисколько не приготовили себя к загробному существованию. Они в жизни ещё слышали и о загробном мире, и о благости Божией, и о жизни ангелов на небе, о жизни святых и тогда ещё они отвергли это учение и не желали обратить на него внимания, тем более теперь за гробом, они уже совсем не в состоянии, и все внушения Ангела Хранителя делаются для них невыносимой сказкой докучной, они жаждут лишь одного, чтобы Ангел Хранитель от них удалился и сами ищут улизнуть куда-нибудь от него. Видя это Ангел Хранитель действительно принуждён отступиться от своего питомца и тогда этот последний скоро находит себе симпатичных существ среди злых духов. Это сообщество несколько успокаивает грешника ибо при этой обстановке он избавляется от тех страданий, которые испытываете при невозможности делать зло и сеять дела противления Богу. Однако, Ангел Хранитель не отступится от него окончательно, он только испытывает и выжидает время, чтобы опять приступить к нему и начать свои увещевания.
Закоренелые неверы в последние минуты своей жизни чувствуют как бы ужас самого сильного кошмара, в котором они видят себя на краю пропасти, в которую собираются лететь, и делают сверхъестественные усилия, чтобы избегнуть. Они хотят зацепиться за что-нибудь и не находят ничего; хотят кричать и не могут, ибо смерть тела уже сковала все их органы. Они впадают в абсолютное отчаяние, усиливающее их и так уже невыразимо мучительное состояние. Кошмар при жизни человека длится одно мгновение, но этот кошмар за гробом продолжается целые годы и он тем более ужасен, что человек не знает конца ему и, вообще, конца своим мучениям; он не может себе представить, что дальше будет, чем всё это кончится; не видит никого около себя, сознаёт только себя, или своё отчаянейшее положение и мрак, его окружающий.
Но в сущности этот несчастный не один. Ангел Хранитель не покидает его, хотя и не видим ему, он молится за него, скорбит о нём, просит у Бога облегчения этой ужасной участи, и употребляет все меры, чтобы скорей привести его к сознанию своего положения, а следовательно и к раскаянию, единственному средству, могущему сколько-нибудь облегчить это ужасное положение.
Ангел Хранитель показывает ему и землю, и обители рая, сопоставляет и сравнивает эти жизни, утешает его, стараясь внушить, что со смертью ничего он не потерял и что здесь, за гробом, он может жить еще лучше, чем он жил на земле, даёт ему надежду на спасение, рассказывает ему о милости Божией, о безконечной любви и прощении. Но что может сделать Ангел Хранитель, если привычка ко всему низменному и земному так глубоко внедрилась в душу человека, что он абсолютно слеп и неспособен понять красоту небес. Этот бедный грешник заключал в глубине своего сердца так много пороков, такт, много уверенности к себе, в свои собственные силы и свои добрые дела, что ничего кроме себя и своего безвыходного положения он не видит. Весь загробный мир виден ему только через призму униженной гордости и оскорблённого самолюбия. Он не в состоянии отличить рая от ада. В раю он несказанно мучается как рыба вынутая из воды; в аду он чувствует себя лучше и более понимает себя. Всё Божественное производит на него впечатление чего-то отталкивающего, чего-то невыносимо противного и слово „Бог“ заставляет его содрогаться. Он жаждет лишь одного: это своего уничтожения и положительно не понимает, чего требует от него его Ангел Хранитель. Ангел Хранитель требует от него раскаяния, но он никак не может понять, что такое раскаяние, он всё оправдывается. По его понятиям можно только оправдываться, а потому на каждый довод Ангела Хранителя о виновности его, он подыскивает оправдание и никогда себя виновным признать не может. Он находит, что в том что он грешил при жизни, виноваты все, кроме его самого, и Бог, и люди, но он сам по своим понятиям всегда остается прав.
Так проходят годы. Зло, причиняемое самому себе, начинает быть уже очень тягостным и упорство души начинает принимать более спокойный характер, позволяющий более вдумываться в настойчивые советы Ангела Хранителя. Человек начинает более или менее соображать свое положение и вместе с одной первой искрой раскаяния, (появившейся сперва может быть и случайно, как некая проходящая мысль) человек получает облегчение и некоторую отраду, некоторую надежду на избавление и Ангел Хранитель уже торжествует, радуется и благодарит Бога, ибо он предвидит скорый возврат этого человека к Богу. Самый трудный это первый шаг, за которым начинает всё чаще и всё сильнее повторяться раскаяние и человек очень быстро улучшает своё загробное состояние. Если этот человек не имел при жизни особых грехов, то он может скоро за свои добрые дела, сделанные на земле, получить весьма блаженное состояние, не смотря на столь жёсткое начало.
Но чрезвычайно тягостное состояние душ, которые при безверии своем не имеют добрых дел в своё оправдание; и еще более тягостно это состояние, если человек удручён преступлениями. Такую душу водит Ангел Хранитель целые века; она испытывает настоящие мучения ада имея всегда перед глазами всю картину своих злодеяний; она несказанно несчастна; но ничто не в силах привести её к сознанию своей виновности. Положение Ангела Хранителя около этой души невыразимо тягостно; он мучается не менее самой души и выбивается из сил, чтобы спасти её. Когда же все средства исчерпаны, когда Ангел Хранитель убеждается, что ничем не может помочь ей, то Бог определяет эту душу во тьму. Она помещается в отдельных и тёмных местах астральных сфер земли, и оставляется на произвол её собственных мыслей и ощущений.
Ангел Хранитель и тут ни на шаг не отходит от души. Он неусыпно следит за ней и если бы появился у ней хотя малейший проблеск раскаяния или доброго желания, то он начинает опять свои увещания, свои советы и очень часто удаётся спасти эту душу. Бог по безпредельной Своей благости даёт этим существам все льготы, все средства и всю Свою милость; и если бы эта душа только сама захотела вернуться к Богу и к добру она могла бы это сделать при первом своём призыве Бога.
Но душа, предопределенная Богом во тьму, в большинстве случаев впадает в отчаяние; она не верит в возможность возврата к Богу, и Ангел Хранитель не может уверить её в том, что Бог вновь приметь её в Свое лоно, как принимает отец своего блудного, но любимого сына. Гордость и самолюбие не позволяет душе и думать о возврате к Богу и она желает лишь одной милости, что бы было ей разрешено следовать за злой силой в ад. Он убеждён, что только там получит он удовлетворение и награду, и всеми силами стремится поскорее в тёмное царство денницы. Денница давно уже засылал к этому несчастному своих слуг с обещаниями всевозможных благ жизни; но кроме того он и сам давно убедился, посещая раньше ад, что он более ему по сердцу, чем рай.
Бог, однако, не даёт подобным душам сразу окунуться в жизнь крайнего зла, не испробовав всех путей к возврату. Он определяет им жизнь па Венере. Если эта жизнь не приведёт к благим результатам, если и после этой жизни эта грешная душа будет настаивать на желании своем идти в тёмное царство денницы, то Бог уступает и отпускаете их от Себя. Задерживать дальше такую упорную во зле душу, было бы решительно безполезно. Она могла бы пробыть еще века в таком положении, и все эти века не принесли бы ей никакой пользы. Окунувшись же в крайнее зло, и испробовав его, эта душа может скорее получить отвращение от зла и вернуться к добру.
Как только Бог изречёт Свой Святой приговор, на душу эту налетают злые демоны и уносят новую жертву с диким ликованием в своё царство на истязания.
Для иллюстрации тягостного состояния страждущих душ за гробом, приведём несколько сообщений.
1-е сообщение.
Р... был при жизни человеком очень обыкновенным, был холост и скуп. После смерти своей, в 1857 году, он оставил довольно значительное состояние своим дальним родственникам боковой линии. Он сообщил следующее: Я хочу получить обратно свои деньги: эти негодяи отняли их у меня и разделили между собой. Они продали мои фермы, мои дома и все деньги разделили. Они разграбили мое добро, как-будто оно не принадлежит мне. Предайте их в руки правосудия, ибо меня они не слушают; они говорят, что я был ростовщиком при жизни, а деньги все-таки взяли. Отчего же не хотят они возвратить денег, находя что они нажиты худыми делами?
Вопрос. Но, ведь, вы умерли, зачем же вам деньги? Просите Бога, чтобы Он дозволил вам возобновить жизнь вашу в бедности, что бы искупить свою алчность последней жизни?
Ответ. Нет, в бедности я жить не могу, мне нужны деньги, чтобы жить. Какую надо мне ещё другую жизнь, если я и теперь живу.
Вопрос. Страдаете ли вы?
Ответ. О, да, я страдаю мучениями ада, которые хуже всех земных страданий, ибо они находятся в самой глубине моей души. Я всегда признавал несправедливость и всё криводушие своей жизни, которая была причиною бедствий многих людей. Я знаю, что я негодяй, недостойный сожаления, но я так страдаю, что надо помочь мне выйти из этого ужасного положения.
Вопрос. Мы будем молиться за вас.
Ответ. Благодарю вас, молитесь, чтобы я забыл свои земные богатства; без этого я никогда не буду в состоянии покаяться. Прощайте. Франсуа Р... Улица благодеяния, № 14.
2-е сообщение.
Въ Гавре получилось внезапно нижеследующее сообщение:
«Я в ужасной пропасти,... помогите мне... О Боже мой, кто вынет меня из этого жерла? кто протянет руку помощи бедному, поглощённому морем... Ночь темна и мне страшно... везде рёв волн и ни одного дружеского привета для моего утешения, в эти потрясающие минуты, ибо глубокую эту ночь можно сравнить только с самою ужасающею смертью, не в будущем, а уже в прошедшем, и я навеки разлучён со всеми, которых любил. Я вижу своё тело, и то, что я чувствую теперь, есть только ужасное воспоминание последнего томительного расставания... Сжальтесь надо мной и молитесь за меня... однако это только наказание; я предчувствую!... Молитесь, умоляю вас... О море! о холод!... Меня поглотит сейчас!... Спасите!... Бедная моя мать; если бы она могла себе представить своего сына в таком положении, она бы больше молилась за него; но она думает, что моя смерть искупила всё мое прошедшее; она оплакивает меня как мученика а не как преступника. Вы, которые знаете теперь о моих страданиях, будете ли вы без всякого сожаления ко мне? Нет, вы будете молиться. Франсуа Бертин».
Это имя не было известно медиуму; он догадался, что это несчастный дух претерпевшего крушение человека, который случайно сделал это сообщение, как уже это случалось много раз в его практике. Впоследствии он узнал, что Франсуа Бертин был одной из жертв большого морского несчастья, случившегося 2 декабря 1863 г. Сообщение же было сделано восьмого, т. е. 6 дней после катастрофы.
Франсуа Бертин погиб, принимая самые усиленные меры к спасению своего экипажа и в тот самый момент, когда он думал, что спасение обезпечено, — всё судно пошло ко дну.
Через 2 месяца, 2-го Февраля, 1864-го года, после многих молитв, произнесённых за спасение души его, он опять внезапно сделал тому же медиуму следующее сообщение:
«Участие, которое вы оказали моим страданиям, меня очень облегчило. Я понимаю надежду, я предвижу прощение после некоторого наказания для искупления моих грехов. Я всё ещё страдаю, но Бог позволяет мне по временам видеть и предвкушать конец страданиям при некотором смягчении их, чему я всецело обязан Вам. О, надежда! этот луч Божий—будь ты благословенна; я счастлив, когда я чувствую, что она зарождается в моей душе... Но увы, пропасть опять открывается, ужас и мучения заставляют забывать это сладкое чувство... вода, шум волн, которые поглотили мое бедное тело,—эти слова слишком слабо очерчивают картину того ужасного положения, в котором находится мой дух... Я спокоен, когда нахожусь около Вас, Ваше участие утомляет мои боли и успокаивает мой дух. Молитесь за меня, Ваши молитвы меня несказанно облегчают. Я не хочу снова возвратиться к тем ужасным снам, которые слагаются около меня в вполне реальных и ощутительных формах».
Через несколько дней этот самый дух, но через другого медиума был вызван в Парижском собрании спиритов и на предложенные вопросы дал нижеследующее сообщение.
Вопрос. Что побудило вас внезапно явиться к первому медиуму в Гавре? Когда вы в первый раз явились, вы как-будто ещё не знали — живете ли вы ещё или уже умерли и вы ощущали тогда еще весь ужас перехода за гроб; отдаете ли вы себе в настоящее время лучше отчёт о своём состоянии? Вы сообщили, что ваша смерть есть искупление, можете ли вы объяснить причину? Все это будет служить для нас поучением, а вам принесёт пользу, облегчая вашу душу. Через это признание вы вызовете милосердие Божие, которое мы испросим через молитву.
Ответ. Может показаться положительно непонятным, как может живое существо перенести то, что я перенёс. Боже мой! как мучительно видеть себя постоянно между волнами разъярённого океана и всегда чувствовать этот смертельный холод. Но к чему постоянно рассказывать одно и то же?— Чувство признательности к вам за ваше участие заставляет меня дать некоторое расстояние на предложенные вопросы. Я не могу вам сказать через сколько времени после своей смерти я сообщался с медиумом; подумайте, какое ужасное было мое положение в котором я по временам и теперь ещё нахожусь. Я, думая, что был приведён к медиуму, посторонней независящей от меня волей и ещё, чего я никак не могу себе объяснить, это то, что я владел его рукой, так же свободно, как пишу рукой медиума в настоящее время, положительно думая, что это моя рука. Я чувствую в то время, как говорю с вами, какую-то невыразимую радость, какое-то совершенно особенное облегчение. Но, увы! оно скоро кончится. Но, Боже мои, я хочу сделать вам ещё одно признание и не знаю, достанет ли у меня сил.
После некоторых поощрений дух добавил: «Я был очень виновен. И что меня очень огорчает—это, что теперь меня считают мучеником, когда этого в самом деле нет... В одной из предшествующих жизней я посадил несколько жертв в мешок и велел бросить их в воду... Молитесь за меня».
Контроль медиума, дух Св. Луки, покровительствующий сеансу, добавил следующее: «Признание, сделанное этим духом, будет причиной большого облегчения, которое он получит. Да, он был очень виновен и та жизнь, в которой он жил в последний раз, была праведна. Она может назваться благоприятными плодами того раскаяния, которое он принёс до того времени, как вступил в эту вторую земную жизнь; он хотел быть человеколюбивым, в такой же степени, в какой он был жесток в своей предшествующей жизни. Самопожертвование и самоотвержение, которое он оказал, были доказательствами его исправления; ему осталось только искупить некоторые ошибки через смерть. Он сам пожелал для полного своего искупления умереть, испытывая те же страдания, которые испытывали, умирая его жертвы. Заметьте, что его безпокоит больше всего, не смотря на ужасные страдания, то что его принимают за мученика и, поверьте, что это чувство зачтется ему в заслугу. Теперь он кончает все свои испытания и вступает в жизнь обновленную, восстанавливающую всё доброе, находящееся в нём; ваши молитвы поддержали его и дали ему силу и стойкость следовать долгим и трудным путём искупления.»
3-е сообщение.
Страждущий дух Ноэля, обращаясь к своему земному приятелю, медиуму, сообщил нижеследующее:
«Я хочу тебе рассказать, что я претерпел после своей смерти. Мой дух, задержанный телом какими-то вполне материальными связями, должен был употребить страшные усилия, чтобы освободиться, это была причина моих первых и самых ужасных мучений. Умирая на двадцать четвертом году, я нисколько не думал о смерти, и притом, жизнь моя была в полном разгаре своих сил физических. Я стал искать своё тело и был удивлен страшно испуган, представив себя потерянным в этой толпе безчисленного множества теней. Наконец-то, я понял свое положение; совесть заговорила во мне и я поражен и уничтожен воспоминаниями всех грехов, сделанных мной во всех моих предыдущих жизнях.
Пронизывающий весь мой организм свет осветил все самые потаённые уголки и складки моей тёмной души и я почувствовал себя голым, вследствие чего голос совести производил на меня самое ужасное впечатление—абсолютного стыда. Я думал избегнуть его занявшись созерцанием окружающих меня предметов, хорошо, впрочем знакомых мне; лучезарные и сияющие духи, парящие в эфире, наводили меня на мысли о существовали блаженства, о котором мне, и нечего, конечно бы, и думать; тёмные, огорченные, грустные тени: одни, погруженные в своё тихое отчаяние, другие, имеющие несколько насмешливый характер, и третьи -имеющие раздраженный и злой вид — скользили вокруг меня и по земле, от которой они никак подняться не могли.
Я видел землю и всё, что на ней делают люди и завидовал им, что они так близко, а между тем и не подозревают, что около них делается. Вся эта картина поднимала во мне новые или знакомые уже чувства, которые все сразу поглотили всё моё существо.
Увлечённый неведомой силой, которой я противостоять не мог и, ища в бегстве спасения от всех ужасов своего состояния, я пролетал пространства, разные сферы, проникал через материальные препятствия и совершенно отуманенный спасался, не замечая ни красот природы, ни божественного величия картин неба, один вид которых мог бы на минуту хотя усмирить меня и заставить забыть, невообразимо, горькое и ужасное состояние моей совести, ни еще более ужаснейшего предчувствия целой вечности, предстоящей мне. Человек чувствует тоже свои мучения, но при его, относительно слабой, воле он всегда находит в себе поддержку в надежде, умеряет силу ощущений разными земными развлечениями и, наконец, память изменяет ему; поэтому он никогда не поймёт состояния страдающей души, но страдающей непрерывно и без надежды на лучшее, без всякого раскаяния.
Я не знаю, сколько я провёл времени в этом состоянии, в котором я завидовал счастливым избранным, которых блаженство я видел изредка, ненавидел злых духов, которые меня преследовали, дразнили, насмехались надо мной и презирал людей, дела которых были для меня открыты; я все время переходил от самых сложных огорчений к безотчетному возмущению.
Но ты позвал меня и в первый раз какое-то тёплое и смиренное чувство посетило меня; я слушал наставления, которые дают тебе твои руководители; истина стала проникать меня и я помолился; Бог меня услышал и склонился ко мне Своею милостью так же, как Он относился ко мне Своим правосудием».
4-е сообщение.
Вопрос. Желаете ли вы дать мне несколько подробностей о вашем состоянии и рассказать причину ваших страданий?
Ответ. Будь смирен сердцем покорен воле Божией, терпелив во время испытаний, милостив к бедным, поддерживай слабых, относись тепло и сочувственно ко всем страдающим и ты не будешь испытывать то, что я испытываю.
Вопрос. Если вас безпокоют грехи, противоположные тем качествам, которые вы сейчас перечисляли, то, вероятно, ваши мучения уменьшатся, ибо вы, кажется, раскаиваетесь в них.
Ответ. Нет,—раскаяние безплодно, если оно вызвано страданиями. Раскаяние действительно только тогда, когда оно основано на свободном и добровольном чувстве сожаления, что своими поступками я оскорбил величие Бога, при том непременном условии, чтобы было твёрдое решение никогда более в те же грехи не впадать. К величайшему своему сожалению я до этого еще не дошла. Прошу вас помолиться за меня, мне это существенно нужно.
Вопрос. Вашу просьбу мы исполнили, но не можете ли дать несколько подробное описание вашей последней жизни? Результатом вашего рассказа может быть польза для нас, а вы рассказывая и признаваясь в своих поступках, положите уже начало раскаянию.
Ответ. Я родилась в условиях чрезвычайно благоприятных и, даже, высоких. Я имела все условия, которые только может требовать человек от счастья. Я была богата, к несчастью своему была эгоисткой, я была красивой кокеткой и относилась вполне безразлично к ближним; я была лжива и тщеславна, гордясь своим благородным происхождением. Я подавляла своим влиянием всех, которые кланялись мне недостаточно низко и вредила без всякой жалости тем, которые были совсем в моей власти, или у моих ног, не думая, что гнев Божий раздавит того, чья гордость заставляет поднимать свою голову выше других.
Вопрос. Когда вы жили?
Ответ. Полтораста лет тому назад в Прусии.
Вопрос. С тех пор усовершенствовались ли вы, проживая столько времени в состоянии духа?
Ответ. Нет; материя всего моего существа противилась тому. Ты не можешь себе представить, какое непреодолимое влияние оказывает моя материя, несмотря на то, что разделение души с телом давно уже окончено. Гордость наподобие стальной цепи, связывает и немилосердно сдавливает все свои звенья кругом несчастного, который решил отдать ей своё сердце. Гордость есть стоглавая гидра, которая умеет соразмерять свой свист сообразно настроению духа, так что этот вполне фальшивый тон можно принять за Божественную музыку. Гордость есть демон, умеющий приноравливаться ко всем изменяемостям вашего духа; она прячется в каждый изгиб души, проникает в кровь, окутывает все существо, поглощает всё всецело и влечёт его затем в самые тёмные места геены вечной... да, вечной.
Вопрос. Бог слишком милостив, чтобы осудить какое-бы ни было свое творение на вечные мучения; надейтесь на Его милость.
Ответ. Может быть будет конец, мне уже говорили это, но когда? Я уже давно его ищу и вижу одни только страдания — всегда, всегда».
5-е сообщение.
Во время одного спиритического собрания в Брюсселе, без всякого предварительного вызова получилось неожиданно сообщение, сопровождённое необыкновенно порывистыми движениями медиума, написанное очень крупными буквами, испачкав предварительно всю бумагу какими-то нецелесообразными движениями карандаша; оно следующее.
"Я раскаиваюсь, я раскаиваюсь; Жак Латур".
Присутствующие очень удивились такой неожиданности, они обратились к духу с несколькими успокаивающими словами и потом спросили его, что заставило его явить себя здесь, так как никто его не знал.
Медиум был не только пишущим медиумом, но и говорящим, а потому ответил очень оживлённым голосом:
«Я увидел, что вы души взирающие с участием на ближнего, я видел, что сжалитесь надо мной; другие вызывают духов больше из любопытства, чем из сердечной сострадательности к ним, а чаще совсем отворачиваются от меня".
Вслед затем началось зрелище, которое описать очень трудно и которое длилось не менее получасу. Медиум во время передачи слов, которые через него говорил дух, начал лицом своим выделывать самые выразительные гримасы, определяющие действительное состояние настроения духа; было для всех ясно, что существо духа вполне овладело существом медиума. Иногда приступы отчаяния доходили до чисто раздирательных и поразительных пределов; то проявлялась вся сила мучений, испытываемых духом, доходящих до самых невозможных пределов, то наоборот, мольба его была потрясающа, она умиляла сердца всех присутствующих и возбуждала общее сочувствие и участие.
Многие испугались чрезмерного возбуждения медиума; но решили, что сообщение духа кающегося. молящего о пощаде и участии, не может вредить медиуму. Если он временно занял такой силой тело медиума, то это только для того, чтобы лучше очертить своё положение и больше заинтересовать присутствующих своей судьбой, но не для того, чтобы его совершенно одержать и потом мучить. Кроме того, это, вероятно, было ему позволено духами—покровителями сеанса и не иначе, как для пользы присутствующих.
Он вскричал:
О, да, да, пощады прошу, мне она очень нужна, вы не знаете, как я страдаю... Нет, вы не знаете и не можете понять этого. Это ужасно... Гильотина... Она ничего ровно против того, что я теперь чувствую. Это ровно ничего, Это одно мгновение. Но огонь, который меня поглотил... это ужасно, это ощущение смерти, которое ни на минуту меня не покидает... Это мучение не имеет конца.
А мои жертвы; они все здесь кругом меня... они показываюсь мне свои раны... они преследуют меня своими взглядами... Они здесь предо мной... я их всех вижу... да всех... я их вижу и не могу избежать их взглядов... А эта лужа крови... А это золото, запачканное кровью... Всё это здесь передо мной... Чувствуете ли вы запах крови... Кровь, всё кровь... Вот они мои бедные жертвы, они молят о пощаде... а я безжалостен, я всё наношу удары, я бью... бью... я все бью... и кровь нас окружает.
Я думал, что после смерти всё будет кончено; это была причина, что я не боялся казни и отверг Бога... И вот, когда я думал, что я уже совершенно уничтожен... на всегда... произошло ужасное пробуждение... О да, ужасное... Я окружён трупами и угрожающими мне фигурами... Я купаюсь в крови... я думал быть мёртв, а я жив... Это ужасно... Это более ужасно, чем все ваши земные страдания, взятые вместе.
О! если бы все люди могли бы знать, что находится по ту сторону смерти. Если бы они знали, как они заплатят за свои злые поступки, то не было бы убийц, не было бы преступников, не было бы злодеев. Я желал бы, чтобы все убийцы видели, что я вижу и что я терплю. О нет, не было бы больше преступлений, ибо приходится терпеть слишком жестокие мучения.
Я хорошо знаю, что я заслужил их; о мой Бог. Я не имел сожаления к своим жертвам; я отталкивал их руки, которые они протягивали мне, умоляя о пощаде. Да, я сам был жесток, я их убивал самым немилосердным образом, чтобы иметь их золото. Я порицал Твое Святое имя... я хотел забыться и в этом отыскать доказательства, что Тебя,—о, мой Бог, нет; — я большой преступник, но не будешь ли милосерден ко мне,—Ты Бог, следовательно идеал добра и милосердия и кроме того, Ты Всемогущ.
Сожаления прошу, Господи! О! сожаление и милость, не будь неумолим, освободи от этого ужасного вида... от этих отвратительных картин... кровь... жертвы... взоры их пронизывают меня, как кинжалы...
А вы, присутствующее здесь, вы добрые и милостивые души, вы сжальтесь надо мной. Молитесь за меня! О! я умоляю вас, не прогоняйте меня, не отказывайте мне в молитве. Просите Бога избавить меня от этих невыносимых для меня картин и Он послушает и исполнит ваши молитвы, ибо вы добры... молитесь за меня».
Присутствующие в сеансе были глубоко тронуты всем этим, несчастный вызвал в них участие к своей участи и они обратились к нему со словами утешения и ободрения. Потом была произнесена молитва за бедного и несчастного грешника, которая очень успокоила его состояние.
«Благодарю Тебя, мой Бог... О, благодарю вас, что вы сжалились надо мной; эти образы отодвигаются от меня. Не покидайте меня. Дайте мне доброго духа, чтобы он поддержал меня... Благодарю вас».
После многих подобных сеансов и молитв за несчастного, его положение значительно улучшилось. Однажды он сообщил следующее:
«Я благодарю вас за то, что вы дали мне цель существования; цель вполне достойную, которой я достигну, когда буду очищен от грехов. Я еще очень страдаю; но мне кажется, что мои страдания уменьшаются. Было бы ошибочно думать, что в Мире духов можно привыкнуть к своим страданиям, а потому менее чувствовать и бояться их. Ваши молитвы укрепили мои силы, и если мои страдания не уменьшились, то сил у меня теперь значительно больше и я лучше и легче переношу их.
Мои мысли сосредоточиваются на последней моей жизни, на преступлениях, которых могло бы не быть, если бы я умел молиться. Я понимаю теперь всю силу и необходимость молитвы и всю чисто чудотворность действия её; теперь я понимаю откуда черпают свои силы бедные честные женщины, совершенно немощные своим слабым и больным телом, но крепкие своей верой и молитвой; я понял теперь эту великую тайну, которую не понимают даже ученые земли. Молитва... одно это слово возбуждает уже усмешку их. Я дождусь их здесь и посмотрю, когда завеса, скрывающая от них истину разорвётся для них; как они станут молить о пощаде Всевышнего, Которого, они не хотели при жизни знать. Они тогда будут счастливы, если ещё не совсем потеряли эту способность, ибо они поймут всю цену её».
«Давайте, друзья мои, молиться, чтобы Господь меня ещё укрепил...
Бог избавляет меня от вида моих жертв. Да будет благословенно Имя Твоё во веки, за милость, которую Ты мне оказал. О! Господи, я сознаю всю силу сделанных грехов и я преклоняюсь пред Твоим Всемогуществом и люблю Тебя всеми силами своей души; и я прошу Тебя, как милости, когда Воля Твоя пошлёт меня опять на землю, чтобы доказать моё исправление, допустить меня быть миссионером правды, мира и милосердия, учить детей произносить с уважением имя Твоё. Я Тебя люблю настолько, насколько ещё очень грешная моя душа может понять эту Божественную способность.
Братья, будем молиться, ибо моё сердце преисполнено чувством признательности. Я теперь свободен, я сбросил свои оковы, я больше не отверженный, не проклятый дух, я несчастный страждущий, но раскаивающийся и от души желающий, чтобы мой пример мог удержать на пороге преступления всякого намеревающегося поднять руку на ближнего. Остановитесь. О! остановитесь, братья—вы готовите себе ужасные мучения. Не думайте, что Господь всегда так легко склоняется к исполнению молитвы своих детей. Мучения, которые вы себе готовите, будут длиться многие и многие столетия».
Из всех самых мучительных состояний, в которых находятся грешные существа земных сфер безспорно есть состояния самоубийц. Описать мучения, которые испытывают самоубийцы при разделении души с телом, трудно. Это самое мучительное состояние из всех человеческих состояний и никакие муки на земле не могут дать ни малейшего понятия о мучениях самоубийц. Душа по природе своей связана с телом атом за атом, тело умирает решительно не подготовленное к тому ни физически, ни нравственно, при самом ожесточённом духовном настроении. Нет никакой причины к скорому разделению и оно действительно длится многие годы, а иногда десятки лет. Человек чувствует всё болезненное состояние разлагающегося и пожираемого червями тело; наконец тело уже превратилось в прах, в один пепел и этот пепел еще никак от души отстать не может и составляет с ней одно целое. Человек чувствует всё это, сознаёт и мучается — мучается так, как человек, живущий на земле в своем материальном теле, и представить себе не может.
Ко всем этим невыразимым физическим страданиям следует ещё прибавить самые ужасные нравственные страдания, при ощущении полной безпомощности, отверженности и страхе за будущее. Человек сам захотел лишить себя жизни и прекратить своё бытие. Он не просил у Бога ни прекратить, ни облегчить его страдания, но захотел самовольно распорядиться сам с собой и идти против воли Божией и Его Святых предначертаний. Что же может сделать Бог более справедливого, как ни оставить человека пережить и перетерпеть все следствия своего самоволия. Это акт высшей справедливости Божией. Человек может только винить себя одного, что, не справившись со всеми следствиями, решился на подобный поступок. Следствие же этого поступка действительно ужасно.
При всякой другой насильственной смерти жизнь тоже прекращается моментально во время полной силы и деятельности организма. В этом случае тоже тело уже умерло, но связь тела с духом ещё существует и будет существовать еще очень долго, а потому могло бы доставить сильные мучения умирающему. Но если в этой смерти не виноват сам умирающий, то Бог и не допускает его до страданий—в большинстве случаев наступает перерыв сознания и человек начинает себя чувствовать умершим только тогда, когда полное разделение души с телом уже совершено. Вообще говоря, самоощущение людей умерших от насильственной смерти находится в прямой зависимости от них нравственного состояния в это время; оно совсем безболезненно у людей праведных, верующих в Бога и молившихся Ему.
Для лучшей иллюстрации состояния самоубийц за гробом мы приведём несколько сообщений.
1-е сообщение.
Самоубийца Самаритянской бани в Париже. В 7 часов вечера, человек приблизительно пятидесяти лет, прилично одетый, явился в Самаритянские бани в Париже и заказал себе ванну. В течение двух часов он не выходил оттуда; прислуга, догадываясь, что с ним случилось что-нибудь, взошла в номер и застала его в ванне с перерезанным бритвой горлом, так как личность его не была известна, то тело было выставлено в морге.
Дух этого человека был вызван в Парижском обществе спиритов шесть дней после смерти и дал следующее сообщение:
Вопрос. Где вы теперь?
Ответ. Я не знаю... скажите мне... где, я не знаю.
Вопрос. Вы в обществе людей, которые занимаются изучением спиритических явлений и которые расположены к вам.
Ответ. Скажите мне—живу ли я... я задыхаюсь в своем гробу.
Вопрос. Кто позвал вас к нам?
Ответ. Я почувствовал себя несколько облегчённым.
Вопрос. Что заставило вас прибегнуть к самоубийству?
Ответ. Неужели я умер? Нет, совсем нет... я живу в своём теле... Вы не знаете, как я страдаю... я задыхаюсь... неужели не найдется доброго существа, которое убило бы меня.
Вопрос. Отчего вы не оставили ни одного следа, по которому можно бы было узнать вашу личность?
Ответ. Я покинут всеми, я думал избегнуть страданий, а нашел столь сильнейшие, что нет слов их выразить.
Вопрос. Хотите ли вы и теперь, чтобы вас никто не знал?
Ответ. Да, не вонзайте калёного железа в мои раны, из которых течёт кровь.
Вопрос. Хотите нам сказать ваше имя, ваши года, звание и где вы жили?
Ответ. Нет... на всё нет.
Вопрос. Было ли у вас семейство, жена, дети?
Ответ. Меня покинули, никто не любил меня.
Вопрос. Что же вы сделали, что вас никто не любил?
Ответ. Сколько вы найдете таких, как я. Человек может быть покинуть в кругу своего семейства, если его не любят.
Вопрос. Во время вашего самоубийства не чувствовали ли чего-нибудь, что бы вас останавливало?
Ответ. Я был весь преисполнен жаждой смерти... я ждал покоя.
Вопрос. Каким образом мысль о будущем не предотвратила вас от вашего замысла?
Ответ. Я не верил... я был без надежды на будущее; будущее это надежда.
Вопрос. Какие размышления занимали вас, когда вы чувствовали, как жизнь покидала ваше тело?
Ответ. Я ни о чем не думал. Я чувствовал... но жизнь меня не покидала... моя душа нераздельна от тела и до сих пор... я чувствую, как черви едят моё тело.
Вопрос. Какое чувство было у вас, когда смерть была окончательная?
Ответ. А разве она уже окончательна?
Вопрос. Болезненно ли это время?
Ответ. Сперва я страдал меньше, потом всё больше и больше. (Обращаясь к Св. Льву—духу покровителю):
Вопрос. Что понимает дух, говоря, что самый момент смерти менее ужасен, чем после.
Ответ. (Св. Льва). Сперва дух освобождался от бремени, которое его давило, но после он стал ощущать всю болезненность в полной её силе.
Вопрос. Всегда ли это состояние сопровождает самоубийц?
Ответ. Да. Дух самоубийц связан с телом столько времени, сколько он прожил бы на земле, если бы самоубийца не убил себя. Только натуральная смерть освобождает от жизни; самоубийство ее разрывает только.
Вопрос. Сопровождает ли это состояние все случайный смерти, т. е. те, в которых смерть последовала независимо от воли самого умирающего,—эти смерти тоже ведь сократили жизнь человека?
Ответ. Нет... человек ответствен только за свои поступки.
2-е сообщение.
Въ Гавре 12 февраля 1863 года, во время медиумического сеанса было получено следующее внезапное сообщение:
«Имейте сожаление к несчастному страдальцу, который так давно испытывает самые ужасные пытки. О, пустота... пространство... я падаю, я падаю, на помощь... Боже мой, моя жизнь была ужасна... я был бедным человеком, я голодал, несмотря на мои преклонные годы; от этого я начал пьянствовать до тех пор, пока мне было стыдно перед всеми и всё мне опротивело... Я захотел смерти и я бросился. О! Боже мой, какой это момент!.. Зачем было желать своего конца, когда я и так был стар? Молитесь за меня, молитесь, чтобы я не видал этой пустоты под собой... Я сейчас расшибусь о эти камни. Я умоляю вас; вам знакомы все бедствия, которым мы подвергаемся здесь, я обращаюсь к вам, несмотря на то, что не знаком с вами, но я ужасно страдаю... Зачем хотите доказательств!? Неужели я недостаточно несчастлив? Если бы я голодал на земле вместо этих пыток, которым я сам не предвижу конца, вы наверное сжалились бы надо мной и подали бы мне кусок хлеба. Я прошу вас молиться за меня, я не выношу больше... Спросите у одного из этих счастливцев, которые присутствуют здесь, они скажут вам, что я существовал. Молитесь же— Франсуа Симон Луве».
Дух—покровитель медиума заявил: "Тот, кто к тебе обращается теперь—это несчастный дух человека, который искупал свои грехи на земле через бедность, но не выдержал,—ему это опротивело. У него недостало силы воли и несчастный, вместо того, чтобы обратиться к Милосердию Божию, как он должен бы был это сделать и Который помог бы ему, он предался пьянству, он опустился до последних степеней отчаяния и покончил с собой, кинувшись с башни Франциска, 22 июля 1857 года. Будьте жалостливы к этому бедному духу, душа которого ещё немного развита, но который уже имеет некоторое знание жизни для того, чтобы страдать и желать новых испытаний. Просите, чтобы Бог сделал ему эту милость и вы сделаете доброе дело".
Проверка факта оказалась легка, ибо в Гаврской газете от 23 июля 1857 года значится следующее: «Вчера, в 4 часа, публика, гуляющая по молу, была поражена ужасным случаем: один человек бросился с башни и разбился об мостовую. Это старый бурлак, который через пьянство дошёл до самоубийства. Его тело было перенесено к одной из его дочерей на улицу Кардери. Ему было шестьдесят семь лет. Его звали Франсуа-Виктор-Симон Луве».
Скоро шесть лет, как умер этот несчастный и течение всего этого времени он видит себя падающим с башни и ждёт, когда он расшибется о камни; он ужасается пустоты, которая под ним. Он находится постоянно под впечатлением падения... и это целых шесть лет. И сколько это будет продолжаться ещё, он совсем не знает и эта неизвестность ещё более усиливает его мучения. Не сильнее ли это наказание всех тех мучений, которые мы можем испытывать при жизни нашей? Кто открывает нам эти мучения? Выдумывал ли их кто-нибудь? Нет—это говорят сами те, которые их испытывают; им не до лжи и не до обмана; в настоящее время они в правде и в чистоте истинного признания видят свое избавление и свое благополучие, а потому они меньше, чем кто-либо, могут быть расположены ко лжи или обману, они должны быть в высшей степени правдивы, ибо они очень несчастны. Они сами ищут сообщения с людьми и рассказывают такие вещи, которых никто из людей не знает; следовательно в этом случае нельзя предположить, чтобы человек был бы игрой своего собственного воображения, и на этом основании отвергать факты.
3-е сообщение.
Самоубийца— атеист М. Ж. Б. Д. был очень образованный и умный человек; но он был атеист в полном смысле слова, держался самых крайних материалистических идей и не верил ни в Бога, ни в душу. Он был вызван два года после своей смерти обществом спиритов по просьбе его родственника и после вызова ответил:"Я страдаю. Я проклят".
Вопрос. Мы вызываем вас по просьбе ваших родственников, которые желают знать вашу участь; не можете ли нам сказать, приятен ли вам наш вызов или нет?
Ответ. Труден.
Вопрос. Умерли ли вы по своему желанию?
Ответ. Да. Дух пишет с большим затруднением большими неправильными буквами, порывисто и неразборчиво. Вначале писания он сердится, ломает карандаш и рвёт бумагу.
Вопрос. Будьте спокойнее; мы будем молиться за вас.
Ответ. Я принуждён верить в Бога.
Вопрос. Что могло заставить вас уничтожить свою жизнь?
Ответ. Скука жить без надежды.
Если только представить себе жизнь без надежды на будущее, то, конечно, можно путём мышления дойти до оправдания самоубийства. Вместе с верой в загробную жизнь открываются новые желания и человек начинает видеть цель своего бытия. Будучи спиритом человек ясно видит, что избегая самоубийством неприятностей жизни, он впадает в бедствия во сто раз худшие. Вот отчего спиритизм предотвратил уже громадное число самоубийств. Из этого видно до какой степени виноваты те, которые путем научных софизмов, во имя человеческого разума, силятся доказать что с жизнью вместе кончается всякое существование человека,—эта идея служит источником многочисленных бедствий, страданий и даёт полное безотрадное чувство пустоты и безцельности жизни. Эти люди в высшей степени виновны не только по отношению своих собственных ошибок, но и несут полную ответственность за все страдания тех людей, которые переняли от них эти пагубные идеи и сами стали преступниками.
Вопрос. Вы хотели избегнуть неприятностей жизни? Выиграли ли вы что-нибудь? Стали ли вы счастливее?
Ответ. Отчего нет уничтожения после смерти?
Вопрос. Будьте добры, дайте нам описание вашего настоящего состояния по возможности подробнее?
Ответ. Я мучаюсь тем, что я принуждён верить тому, что я отвергал. Моя душа как в жаровне; она ужасно мучается.
Вопрос. Какие размышления довели вас до того, что вы утопили себя? И что думали вы в эту минуту?
Ответ. Ничего —я ждал уничтожения. Потом я увидел, что не вынесу всего моего осуждения и что мне предстоит много мучений.
Вопрос. Теперь убеждены ли вы в существовании Бога, души и будущей жизни?
Ответ. Увы, теперь я слишком сильно страдаю за это.
Вопрос. Не желаете ли сообщить что-нибудь вашим родственникам?..
Ответ. Чтобы молились за меня.
Вопрос. В обществе, в котором вы жили, было много лиц, разделявших ваши атеистические идеи; не желаете ли сообщить им что-нибудь?
Ответ. Ах, несчастные... Не могут ли они начать веровать в загробную жизнь. Это лучшее пожелание, которое я могу сделать им для их счастья; если бы они только могли понять моё невыносимое положение, они начали бы размышлять н подумали бы о себе».
Все люди, умершие на земле живут в сферах земли, изучая и оценивая совместно со своим Ангелом Хранителем только что прожитую ими жизнь на земле; вместе с тем они принимают участие в управлении вселенной. Духи покровители и небесные силы поручают каждому из них какое-нибудь дело или попечение, и надзор за чем-нибудь, вообще говоря, возлагают на них обязанности по исполнению великих предначертаний Божьих. Всё доброе во вселенной должно по мере сил своих стремиться к исполнению Божественного плана, ведущего всех существ к одной цели.
Эти миссии, возлагаемые на существ, исполняются ими с величайшей охотой и рвением, ибо они способствуют им в их самоусовершенствовании и помогают за гробом заполнить те пробелы своего развитая, которые по своей оплошности они оставили на земле. Миссии, возлагаемые на людей в их загробном состоянии, чрезвычайно разнообразны и назначаются духами покровителями сообразно тех слабых сторон развития, какие имеет человек, так что он имеет случай за гробом восполнить до некоторой степени все те пробелы, какие может быть не успел восполнить в течение своей материальной жизни на земле. Но не все ошибки земной материальной жизни могут быть покрыты загробным существованием, а потому и не все могут принести своего полного оправдания на суде Божьем, как бы деятельно человек не старался над своим самоулучшением за гробом. Есть особые задачи развития, которые могут быть достигнуты только целесообразной жизнью на земле, в грубо материальном теле, без сохранения памяти прошлого, и если одна из этих задач окажется невыполненной, то человек обязательно должен вернуться на землю и повторить на ней свою жизнь опять.
Когда человек взял от загробной жизни всё то, что она могла дать его самосовершенствованию, он по настоянию духов покровителей представляется на Праведный Суд Божий.
После суда Своего, Бог дарует всем соответствующие дары Своей Благодати; Он обновляет и возрождает души их и даёт им возможность, совершенно новым человеком, исполнить свой собственный приговор, и каждый из них начинает жить снова, каждый сообразно своего желания и своей заслуги. Тут только оставляют Ангелы Хранители, столь долгое время опекаемых ими людей; прощаются с ними и возвращаются в духовный мир на планеты Пресвятой Девы Марии, для принятия от Неё новых миссий.
oum.ru
вверх^
к полной версии
понравилось!
в evernote
«Я не знаю, сколько времени продолжался мой сон, он был не длинен. Я проснулся, не ощущая никаких болей из тех, которыми был одержим при жизни, и я очень тому радовался; я хотел встать и походить; но что-то меня удерживало; это что-то было далеко не неприятно, оно имело какую-то особенную прелесть. Я отчасти предался этой бездельности или этой лени, не отдавая себе хорошенько отчета о своем состоянии; я нисколько не думал, что я умер. Все окружающее казалось мне сном. Я видел жену и нескольких друзей на коленях и плачущими; я сказал сам себе: они наверное думают, что я умер. Я хотел их разубедить в том, но не мог ни пошевелиться, ни выговорить ни одного слова, из чего я заключил, что это не сон. Что меня еще более убеждало, что это не сон,—это то, что я видел некоторых, давно умерших, личностей, присутствовавшими тут же около меня и других, которые как будто ждали, чтобы я проснулся.
Мало-помалу мысли мои становились более определенными; свет, который я видел как в тумане, стал яснее и я начал сознавать, что я не принадлежу больше земле.
Останки мои не были ещё похоронены. Я смотрел на них с какой-то жалостью и поздравлял себя, что я от них уже отделался. Я был очень счастлив, я сознавал себя свободным. Мне дышалось свободно, как человеку, который вышел из зараженной и душной атмосферы; невыразимое чувство счастья наполняло всё мое существо, я чрезвычайно радовался встрече тех, которые меня окружали; я не удивился видеть их; это казалось мне совершенно естественно,— они производили на меня впечатление, как будто я вижу их после долгого путешествия. Но что меня удивило,—это способ нашего разговора; мы не произносили ни одного слова, а между прочим мы понимали друг друга, наши мысли передавались взаимно и были друг другу понятны через один взгляд, как будто какая-нибудь невидимая связь образовалась между нами.
Однако, я не совсем освободился ещё от земной жизни. Память моих предсмертных страданий, физических и нравственных, ещё тяготела надо мной, как будто для того, чтобы я лучше мог оценить настоящее свое счастье, и я сам себя спрашивал: неужели я освободился от всего этого? Я, как будто в доказательство, сам себя ощупывал, и когда я вполне убедился, то мне представилось, что огромная, давящая тяжесть свалилась с меня. Я был счастлив и воздал благодарственную молитву Богу. Я был, как нищий, который неожиданно получил несметные богатства; первое время он тоже сомневается в своем счастье и ощущает всю тяжесть нужды. О, если бы люди понимали загробную жизнь,—с какой бы настойчивостью, с каким бы мужеством стали бы они добиваться её. Что бы ни сделали они при жизни своей, лишь бы обезпечить себе счастье, которое Бог бережет тем из своих детей, которые исполнили Его закон. Они понимали бы тогда для каких мелочных удовольствий они часто жертвуют величайшим счастьем и невыразимым блаженством».
4-е сообщение.
«П.... был доктором в Москве. Он составил себе громкую репутацию доброго, вполне нравственного человека.
Вопрос. Потрудитесь сообщить нам, отчего страдали Вы так перед вашей смертью, несмотря на то, что всю жизнь свою вы отличались добротой и снисходительностью?
Ответ. Это была особая милость Всевышнего, через которую Он дал мне возможность больше оценить своё освобождение и сделать в последнее время моей жизни большой шаг к усовершенствованию.
Вопрос. Боялись вы смерти?
Ответ. Нет; я слишком верил в Благодать Божию, чтобы хоть сколько-нибудь бояться её.
Вопрос. Было ли болезненно расставание души с телом?
Ответ. Нет. То, что вы называете последними минутами жизни,—совершенно не страшно. Я почувствовал какое-то потрясение... и скоро после этого я уже был счастлив, что избавился от своего жалкого остова.
Вопрос. Что было с вами потом?
Ответ. Мне было чрезвычайно приятно видеть целую массу друзей, пришедших встретить меня; они все приветствовали мое счастливое возвращение. Большинство из них были личности которым мне удавалось делать добро.
Вопрос. Какие области составляют ваше местопребывание? Находитесь ли вы на какой-нибудь планете?
Ответ. Нет, я нахожусь в пространстве между планетами. Но сколько степеней в этой безконечности, как велика лестница Иакова, идущая от земли до неба, т. е. от тех миров, на которых живут и искупают свои грехи души низших развитий, до тех миров, на которых находятся души высших совершенств и высшей чистоты. Я живу в том месте, куда попадают духи, перешедшие очень много испытаний, что равносильно тому, если бы я сказал, применясь к вашему языку, проживших много раз в материальных телах.
Вопрос. Вы пережили уже много жизней?
Ответ. Как же могло бы быть иначе? Нет исключений в удивительном и непостижимом порядке, устроенном Самим Богом; награда может быть получена только после победы, одержанной в борьбе; и если награда велика, значит и борьба стоила этой награды. Но жизнь человека коротка, а эти испытания должны иметь промежутки времени, которые человек проводит у нас в состоянии духа. Находясь на очень высокой степени совершенства, я должен был пройти все эти жизни, в течение которых Бог разрешил мне иногда выходить победителем из этой борьбы, которую Он назначил на мою долю.
Вопрос. В чём заключается ваше счастье?
Ответ. Это очень трудно вам рассказать: моё счастье состоит в ощущении высшего довольства собой. Не думайте, что я чувствую и восторгаюсь силой своих добродетелей, это был бы эгоизм; эгоизм же может быть качеством только низших душ. Моё довольство заключается в любви в Бога, в глубоком чувстве признательности и благоговении перед Его Безконечными щедротами; в великом чувстве радости, что я могу сознавать всю прелесть добра и милосердия; в восторге от того, что я могу себе сказать: может быть отчасти и я был причиной, что некоторые души стали так близко к Престолу Божию, причём невольно отождествляешься с высшим порядком и блаженством и сливаешься с божественными целями. Когда дух настолько чист, что способен понимать цель, к которой клонятся действия духов, стоящих ещё выше его, тогда делаешься твёрдо уверенным, что и сам достигнешь этих неизмеримо высоких пределов. В этой безконечности можно увидать такие невыразимо блаженные сферы, переполненные светом Божественного огня, что ослепляют нас, несмотря на то, что мы видим их как бы ещё задернутыми от нас лёгким покрывалом. Но зачем говорю вам это? Можете ли вы понять меня? — Вы думаете, что этот огонь похож сколько-нибудь, например на ваше солнце. О, нисколько, это совершенно недоступный огонь для понимания человека, ваш язык и ваше понимание слишком ничтожны; но знайте, уже—то, что вы можете быть уверены в возможности подняться так высоко, для вас должно составлять великое преимущество».
5-е сообщение.
Эмма Л... умерла в девушках в страшных и невыразимых страданиях, причинённых ей ожогами. После вызова, на соответствующие вопросы, она сообщила нижеследующее:
«Огонь земли избавил меня от огня ада; так думала я, исповедуя католицизм; и если я не смела предвидеть для себя райского блаженства, моя трепещущая душа находила себе утешение, думая о чистилище,—я молилась, страдала и плакала.
Но кто давал мне силы переносить мои страдания? Кто во время длинных безсонных ночей и во время нестерпимо болезненной лихорадки наклонялся к моей кровати мучения? Кто прохлаждал мои высохшие губы? Это был он, мой Ангел-Хранитель. Белые, окруженные ореолом, крылья его прикрывали меня и нашёптывали мне слова надежды и любви.
Полымя, опалившее мое слабое тело, избавило меня от всех моих земных и преходящих привязанностей; вследствие чего моё тело умирало в то время, когда я уже жила другой настоящем жизнью. Я не теряла сознания; не было во мне перерыва бытия при переходе моём в этот блаженный мир, я переходила в него весёлая и спокойная и была принята тем лучезарным днём, который опутывает здесь всех, которые страдали на земле, не покидая надежды на Бога. Последние слова мои были: "Мать моя, дорогая мать, ах, как я желала бы, чтобы она сделалась спириткой".
Я отпала от земли, как спелый плод отпадает от своего стебля. Я начинала уже поддаваться заманчивому влиянию эгоизма и тщеславия, так опасному для всех несчастных, которых может увлечь блестящий успех в свете при их молодости и их красоте, я благословляю огонь, избавивший меня от этой опасности, я благословляю мои мучения, как испытания, послужившие моим искуплениям.
Подобно лёгкой паутине, несущейся осенью по ветру, парю я теперь, увлекаемая блестящими потоками, и несу на своей голове не бриллиантовую звездочку ювелирной работы, но звезду из золота Самого Бога».
6-е сообщение.
Вопрос. Вы больше года до смерти своей страшно страдали от вашей неизлечимой болезни, - как чувствуете вы себя теперь?
Ответ. Мое положение в настоящее время невыразимо счастливо, никаких прежних болей я уже, конечно, не чувствую: я совершенно перерождён и обновлён. Первые моменты после смерти я никак не мог понять своего перехода за гроб; мы духи, всегда при этом находимся в таком состоянии, что ясно не понимаем своего положения, это продолжается иногда в течение нескольких дней. Но перед смертью я молил Бога и Он разрешил мне по возможности скорей сообщиться с теми, которых я оставил на земле.
Вопрос. Через сколько времени к вам возвратилась отчетливость ваших пониманий?
Ответ. Через восемь часов. Бог, я вам повторяю, признал меня достойным Своей милости и я никогда не сумею Его отблагодарить за это.
Вопрос. Какое впечатление производит на вас ваше тело?
Ответ. Мое бедное и недужное тело должно возвратиться к состоянию пыли; я же остаюсь при добрых воспоминаниях обо всех, которые любили меня при жизни. Этот обезображенный кусок мяса был жилищем моего духа и орудием многолетних испытаний; спасибо тебе, моё тело, за то, что ты очистило мою душу и да будут тысячу раз благословенны те страдания, которые я перенёс в тебе, ибо единственно через них я заслужил то, чем теперь владею.
Вопрос. Сохранили ли вы способность мыслить и понимать до последней минуты вашей жизни?
Ответ. Да, - мой дух сохранил все свои способности; я уже ничего не видел, как человек, но всё чувствовал, как дух; вся жизнь моя пронеслась передо мною и моя последняя молитва была о возможности сообщиться с вами.
Вопрос. Чувствовали ли вы самый момент смерти? И что чувствовали вы именно?
Ответ. Жизнь разбилась, чувства моего духа временно прекратились тоже; я чувствовал какую-то пустоту, что-то мне совершенно незнакомое, я был увлечён какой-то непонятной мне силой в миpe, где всё одно величие и одно блаженство. Я потерял всякую чувствительность, не ощущал более ничего, однако я был преисполнен полнейшего счастья.
Вопрос. Вы сказали, что жизнь разбилась; сопровождается ли этот момент какими-нибудь неприятностями и болезненными ощущениями?
Ответ. Конечно,—жизнь—это целый ряд страданий, смерть заканчивает их; дух чувствует какое-то разрывание и делает нечеловеческие усилия, чтобы скорей избавиться от своей оболочки; всё существо поглощено им до времени полнейшего забытья.
Примечание. Это есть частный случай; можно указать на многие другие смерти людей, при которых духи теряют вполне своё сознание и весь переход за гроб совершался для них без малейшего болезненного ощущения. Они ещё при жизни доходили до большой степени дематериализации, так что разъединение души с телом происходило безо всяких болей.
Вопрос. Не знаете ли,—для всех ли духов смерть одинаково болезненна, например, не больше ли страданий у материалистов, которые думают, что со смертью всё кончается?"
Ответ. Конечно,—уверенность и спокойствие, с которым умирающий встречает смерть, не позволяют ему страдать,— он знает, что его ожидает. Нравственные страдания выше всего; удалите их и вы значительно облегчите себе бремя смерти. Неверующий уподобляется преступнику, который видит уже над своей головой занесенный топор и за этим полнейшая и страшная неизвестность всего будущего.
Вопрос. Действительно ли есть материалисты настолько закоренелые, чтобы в момент смерти оставаться убеждёнными, что за смертью следует полнейшее уничтожение?
Ответ. Конечно, — до самой последней минуты многие верят в полнейшее уничтожение, но в самый момент расставания в нём поселяется сомнение и тогда он начинает страшно мучиться, спрашивая себя о будущей своей судьбе; он начинает желать возврата к жизни, им овладевает ужас, он хватается за что ни попало, но ничего уже больше для него невозможно.
Вопрос. Вы сказали, что в момент смерти вы перестали видеть, как человек, но всё чувствовали, как дух, —как понять это?
Ответ. Я совершенно точно выразился: смерть тела возвращает душе её обычное ясновидение; глаза перестают видеть, но в то же время дух, зрение которого много лучше, начинает видеть незнакомые страны; правда открывается ему немедленно, и он начинает познавать или невыразимое блаженство, или горе без конца, сообразно состоянию своей совести, сохраняющей всегда память всего прошедшего.
Вопрос. Будьте добры описать нам, если это возможно, все обстоятельства, которые поразили вас в первое время вашей загробной жизни?
Ответ. Когда я пришел в себя,—я был поражён, ибо хорошо не понимал своего состояния. Ясность моих идей возвратилась ко мне несколько позже. Я видел себя окружённым множеством знакомых и приятелей. Много духов хранителей собралось присутствовать при моем возвращении к загробной жизни; они все улыбались мне и лица их были оживлены нескончаемым блаженством; я мог тут же, безо всяких усилий, пронестись по пространству. Что представилось в это время моим глазам, не имеет, конечно, названия на вашем языке. Я буду часто навещать вас, чтобы как можно подробно высказывать вам все свои блаженства, не выходя, впрочем, из тех границ, которые положены для этого Самим Богом. Знайте только, что блаженство в том виде, как вы его на земле себе представляете, слишком безцветно по отношению к действительности. Живите благоразумно, благочестиво, в духе милосердия и любви и этим себе приготовите такое состояние, какое описать ни один из ваших земных поэтов не в силах.
Вопрос. В каком виде предстали пред вами ваши знакомые, имели они вид людей?
Ответ. Да, милые друзья мои, духи мне при жизни ещё говорили, что в загробном своём состоянии они имеют совершенно вид людей и это истинная правда. Но... какая разница между неуклюжими, грубыми формами земного человека, употребляющего такие усилия, чтобы передвигаться с места на место, с вечным преследованием разного рода более или менее замысловатых испытаний и между чудесными эфирными очертаниями тела духов. В том мире все прекрасно, в полном смысле этого слова, до такой степени, что я решительно отказываюсь описать вам; конечно, уродств и безобразий не существует за гробом, резкость очертаний составляет только свойство земных тел, здесь они изящны и грациозны. Бог освятил все эти прекрасные существа, которые переносятся с места на место с легкостью и быстротой для вас, конечно, непостижимой. Язык их имеет совершенно непереводимые на ваш язык интонации; взгляд их также глубок, как блеск звёздочки. Постарайтесь напряженным воображением себе представить, что может сделать Всесильная Воля Творца и вы не сумеете представить себе и одной только безконечной части того, что в сущности есть.
Вопрос. Как вы видите друг друга? Имеете ли вы вполне определенные и ясные очертания? Имеете ли вы голову, руки, ноги?
Ответ. Духи сохранили форму земного человека, но форма эта, не исключая и всех тех членов, о которых вы говорите, обожествлена и идеализована. Я отлично чувствую свои руки, ноги и пальцы и мы, духи, во всякое время имеем способность явиться вам в настоящем своем виде и можем пожать вам руки. Я стою здесь около вас и сейчас пожал каждому из вас руку без того, чтобы вы это сознавали. Наша эфирность позволяет нам быть везде, не занимая места в вашем пространстве, не возбуждая какого-либо чувства, если мы хотим, чтобы вы не угадывали нашего присутствия. В настоящее время вы сидите со скрещенными руками на груди, а я держу вас за руки. Мое тело не занимает пространств, свет проходит через него безпрепятственно. Вы назвали бы мое явление к вам чудом, а между прочим для меня совершенно легко и просто при соблюдении некоторых условий сделаться видимым. Вид духов при всём своём сходстве с человеческим, не имеет никакого подобия,—всё изменено, как в общем, так и в коренном смысле, в самом основании. Дух проникает всюду, не занимая места; его способности, его проникновение и прозорливость доведены до такой степени, что они видят все ваши мысли. Они совершенно легко меняют свою форму, но, конечно, предпочитают последнюю, в которой жили на земле, ибо она больше всего приближает их к Богу.
Вопрос. Вы говорите, что читаете наши мысли,—не можете ли нам пояснить, как это делается?
Ответ. Это не легко; чтобы вам это объяснить, надо было бы открыть целый арсенал, совершенно незнакомых вам, деятелей или двигателей в природе, и вы стали бы так же умны, как мы, духи, если бы только могли понять это, но это невозможно,—ваши чувства, понятия и способности слишком ограничены. Tерпение, друзья мои, будьте добры, милостивы и дойдёте до этого; в настоящее время вы имеете всё, что Бог вам разрешает иметь; будет время, вы будете как мы, духи, и будете знать столько же. Всё ваше настоящее старание должно заключаться в том, чтобы лучше умереть, и чем вы лучше умрёте, тем вы будете больше знать за гробом. Любознательность, возбуждающая постоянно думающего человека, доводит его спокойно до гроба, после чего только она удовлетворяется узнанием прошлой и будущей жизни. В настоящее время я скажу вам, что окружающая вас невесомая атмосфера такого же свойства, как мы, духи, несёт каждую вашу мысль; ваше каждое дыхание есть, как бы сказать, страничка из той книги, в которую записываются все ваши мысли; их читают и объясняют духи, которые постоянно окружают вас; это Божественный телеграф, от которого ничего не может быть скрыто».
Все описания ощущений, сопровождающих смерть людей верующих, не удручённых особыми грехами, оставляют в нас спокойное, отрадное и радостное впечатление. Все эти люди рады умирать, ибо смерть для них есть желанное избавление от земных страданий и давно ожидаемое их переселение в мир лучший, в мир спокойствия и блаженства. Но не так лёгок переход за гроб людей неверующих.
Мы, люди, живущие ещё на земле, никогда не можем оценить своих собратий по действительным достоинствам их душ. Мы всегда судим по одному внешнему виду их поступков и не зная внутренних мотивов и причин, заставляющих их поступать так или иначе, склонны к крупным ошибкам при оценке их. Например, сравнивая двух людей мы видим одного чрезвычайно на вид добродетельного, но неверующего в Бога человека; другого же несравненно менее добродетельного, но верующего. Мы говорим, что толку, что он понимает свою порочность, что он молится Богу, что он кается в своих грехах, соединяется с Богом через посредство таинств, ведь он опять грешит, опять делает зло и далеко не имеет тех добродетелей, как первый неверующий человек. Это верно, но второй очищает себя от внутренней порочности души, от потаённого зла, таящегося во внутреннем его существе, он приучает себя при жизни ещё, возвышать свою душу до предвкушения загробного мира и со смиренным сердцем ожидает суда Божьего, с покорностью готовый исполнить всё, что не повелел бы ему Бог. Он уверен, что Бог Всеблаг и спасёт его, и эта уверенность, это смирение, эта покорность, одним словом, это чистое сердце, преданное всей душой Богу, находит за гробом своё спасение. По слабости организации своей и по безхарактерности, он действительно спотыкается, падает и впадает в ошибки, но ведь это не без борьбы, не без скорби о себе; и только одному Богу известна сила борьбы, сила желания и стремления не делать зла, сила привычки, заставлявшая человека грешить и степень слабости его организации; во всём этом люди не судьи.
Духовное и нравственное настроение человека не верующего и не умеющего молиться совершенно не похоже на настроение человека жившего на земле с Богом. Он всю жизнь надеялся на свои силы, верил только в неотразимое значение своих высоких добродетелей или своего ума и в них одних он видел своё спасение. Разве это не есть высшая степень гордости, высшая степень упорства; разве это не есть чувство противления Богу, или не желание покориться Ему. Эти в высшей степени злые качества, не искоренённые из души, это не привычка возвышаться до Бога, заставляет их ужасаться смерти, ибо весь загробный мир есть для них нечто чуждое, нечто совершенно не соответствующее их природе, ибо они при жизни нисколько не приготовили себя к загробному существованию. Они в жизни ещё слышали и о загробном мире, и о благости Божией, и о жизни ангелов на небе, о жизни святых и тогда ещё они отвергли это учение и не желали обратить на него внимания, тем более теперь за гробом, они уже совсем не в состоянии, и все внушения Ангела Хранителя делаются для них невыносимой сказкой докучной, они жаждут лишь одного, чтобы Ангел Хранитель от них удалился и сами ищут улизнуть куда-нибудь от него. Видя это Ангел Хранитель действительно принуждён отступиться от своего питомца и тогда этот последний скоро находит себе симпатичных существ среди злых духов. Это сообщество несколько успокаивает грешника ибо при этой обстановке он избавляется от тех страданий, которые испытываете при невозможности делать зло и сеять дела противления Богу. Однако, Ангел Хранитель не отступится от него окончательно, он только испытывает и выжидает время, чтобы опять приступить к нему и начать свои увещевания.
Закоренелые неверы в последние минуты своей жизни чувствуют как бы ужас самого сильного кошмара, в котором они видят себя на краю пропасти, в которую собираются лететь, и делают сверхъестественные усилия, чтобы избегнуть. Они хотят зацепиться за что-нибудь и не находят ничего; хотят кричать и не могут, ибо смерть тела уже сковала все их органы. Они впадают в абсолютное отчаяние, усиливающее их и так уже невыразимо мучительное состояние. Кошмар при жизни человека длится одно мгновение, но этот кошмар за гробом продолжается целые годы и он тем более ужасен, что человек не знает конца ему и, вообще, конца своим мучениям; он не может себе представить, что дальше будет, чем всё это кончится; не видит никого около себя, сознаёт только себя, или своё отчаянейшее положение и мрак, его окружающий.
Но в сущности этот несчастный не один. Ангел Хранитель не покидает его, хотя и не видим ему, он молится за него, скорбит о нём, просит у Бога облегчения этой ужасной участи, и употребляет все меры, чтобы скорей привести его к сознанию своего положения, а следовательно и к раскаянию, единственному средству, могущему сколько-нибудь облегчить это ужасное положение.
Ангел Хранитель показывает ему и землю, и обители рая, сопоставляет и сравнивает эти жизни, утешает его, стараясь внушить, что со смертью ничего он не потерял и что здесь, за гробом, он может жить еще лучше, чем он жил на земле, даёт ему надежду на спасение, рассказывает ему о милости Божией, о безконечной любви и прощении. Но что может сделать Ангел Хранитель, если привычка ко всему низменному и земному так глубоко внедрилась в душу человека, что он абсолютно слеп и неспособен понять красоту небес. Этот бедный грешник заключал в глубине своего сердца так много пороков, такт, много уверенности к себе, в свои собственные силы и свои добрые дела, что ничего кроме себя и своего безвыходного положения он не видит. Весь загробный мир виден ему только через призму униженной гордости и оскорблённого самолюбия. Он не в состоянии отличить рая от ада. В раю он несказанно мучается как рыба вынутая из воды; в аду он чувствует себя лучше и более понимает себя. Всё Божественное производит на него впечатление чего-то отталкивающего, чего-то невыносимо противного и слово „Бог“ заставляет его содрогаться. Он жаждет лишь одного: это своего уничтожения и положительно не понимает, чего требует от него его Ангел Хранитель. Ангел Хранитель требует от него раскаяния, но он никак не может понять, что такое раскаяние, он всё оправдывается. По его понятиям можно только оправдываться, а потому на каждый довод Ангела Хранителя о виновности его, он подыскивает оправдание и никогда себя виновным признать не может. Он находит, что в том что он грешил при жизни, виноваты все, кроме его самого, и Бог, и люди, но он сам по своим понятиям всегда остается прав.
Так проходят годы. Зло, причиняемое самому себе, начинает быть уже очень тягостным и упорство души начинает принимать более спокойный характер, позволяющий более вдумываться в настойчивые советы Ангела Хранителя. Человек начинает более или менее соображать свое положение и вместе с одной первой искрой раскаяния, (появившейся сперва может быть и случайно, как некая проходящая мысль) человек получает облегчение и некоторую отраду, некоторую надежду на избавление и Ангел Хранитель уже торжествует, радуется и благодарит Бога, ибо он предвидит скорый возврат этого человека к Богу. Самый трудный это первый шаг, за которым начинает всё чаще и всё сильнее повторяться раскаяние и человек очень быстро улучшает своё загробное состояние. Если этот человек не имел при жизни особых грехов, то он может скоро за свои добрые дела, сделанные на земле, получить весьма блаженное состояние, не смотря на столь жёсткое начало.
Но чрезвычайно тягостное состояние душ, которые при безверии своем не имеют добрых дел в своё оправдание; и еще более тягостно это состояние, если человек удручён преступлениями. Такую душу водит Ангел Хранитель целые века; она испытывает настоящие мучения ада имея всегда перед глазами всю картину своих злодеяний; она несказанно несчастна; но ничто не в силах привести её к сознанию своей виновности. Положение Ангела Хранителя около этой души невыразимо тягостно; он мучается не менее самой души и выбивается из сил, чтобы спасти её. Когда же все средства исчерпаны, когда Ангел Хранитель убеждается, что ничем не может помочь ей, то Бог определяет эту душу во тьму. Она помещается в отдельных и тёмных местах астральных сфер земли, и оставляется на произвол её собственных мыслей и ощущений.
Ангел Хранитель и тут ни на шаг не отходит от души. Он неусыпно следит за ней и если бы появился у ней хотя малейший проблеск раскаяния или доброго желания, то он начинает опять свои увещания, свои советы и очень часто удаётся спасти эту душу. Бог по безпредельной Своей благости даёт этим существам все льготы, все средства и всю Свою милость; и если бы эта душа только сама захотела вернуться к Богу и к добру она могла бы это сделать при первом своём призыве Бога.
Но душа, предопределенная Богом во тьму, в большинстве случаев впадает в отчаяние; она не верит в возможность возврата к Богу, и Ангел Хранитель не может уверить её в том, что Бог вновь приметь её в Свое лоно, как принимает отец своего блудного, но любимого сына. Гордость и самолюбие не позволяет душе и думать о возврате к Богу и она желает лишь одной милости, что бы было ей разрешено следовать за злой силой в ад. Он убеждён, что только там получит он удовлетворение и награду, и всеми силами стремится поскорее в тёмное царство денницы. Денница давно уже засылал к этому несчастному своих слуг с обещаниями всевозможных благ жизни; но кроме того он и сам давно убедился, посещая раньше ад, что он более ему по сердцу, чем рай.
Бог, однако, не даёт подобным душам сразу окунуться в жизнь крайнего зла, не испробовав всех путей к возврату. Он определяет им жизнь па Венере. Если эта жизнь не приведёт к благим результатам, если и после этой жизни эта грешная душа будет настаивать на желании своем идти в тёмное царство денницы, то Бог уступает и отпускаете их от Себя. Задерживать дальше такую упорную во зле душу, было бы решительно безполезно. Она могла бы пробыть еще века в таком положении, и все эти века не принесли бы ей никакой пользы. Окунувшись же в крайнее зло, и испробовав его, эта душа может скорее получить отвращение от зла и вернуться к добру.
Как только Бог изречёт Свой Святой приговор, на душу эту налетают злые демоны и уносят новую жертву с диким ликованием в своё царство на истязания.
Для иллюстрации тягостного состояния страждущих душ за гробом, приведём несколько сообщений.
1-е сообщение.
Р... был при жизни человеком очень обыкновенным, был холост и скуп. После смерти своей, в 1857 году, он оставил довольно значительное состояние своим дальним родственникам боковой линии. Он сообщил следующее: Я хочу получить обратно свои деньги: эти негодяи отняли их у меня и разделили между собой. Они продали мои фермы, мои дома и все деньги разделили. Они разграбили мое добро, как-будто оно не принадлежит мне. Предайте их в руки правосудия, ибо меня они не слушают; они говорят, что я был ростовщиком при жизни, а деньги все-таки взяли. Отчего же не хотят они возвратить денег, находя что они нажиты худыми делами?
Вопрос. Но, ведь, вы умерли, зачем же вам деньги? Просите Бога, чтобы Он дозволил вам возобновить жизнь вашу в бедности, что бы искупить свою алчность последней жизни?
Ответ. Нет, в бедности я жить не могу, мне нужны деньги, чтобы жить. Какую надо мне ещё другую жизнь, если я и теперь живу.
Вопрос. Страдаете ли вы?
Ответ. О, да, я страдаю мучениями ада, которые хуже всех земных страданий, ибо они находятся в самой глубине моей души. Я всегда признавал несправедливость и всё криводушие своей жизни, которая была причиною бедствий многих людей. Я знаю, что я негодяй, недостойный сожаления, но я так страдаю, что надо помочь мне выйти из этого ужасного положения.
Вопрос. Мы будем молиться за вас.
Ответ. Благодарю вас, молитесь, чтобы я забыл свои земные богатства; без этого я никогда не буду в состоянии покаяться. Прощайте. Франсуа Р... Улица благодеяния, № 14.
2-е сообщение.
Въ Гавре получилось внезапно нижеследующее сообщение:
«Я в ужасной пропасти,... помогите мне... О Боже мой, кто вынет меня из этого жерла? кто протянет руку помощи бедному, поглощённому морем... Ночь темна и мне страшно... везде рёв волн и ни одного дружеского привета для моего утешения, в эти потрясающие минуты, ибо глубокую эту ночь можно сравнить только с самою ужасающею смертью, не в будущем, а уже в прошедшем, и я навеки разлучён со всеми, которых любил. Я вижу своё тело, и то, что я чувствую теперь, есть только ужасное воспоминание последнего томительного расставания... Сжальтесь надо мной и молитесь за меня... однако это только наказание; я предчувствую!... Молитесь, умоляю вас... О море! о холод!... Меня поглотит сейчас!... Спасите!... Бедная моя мать; если бы она могла себе представить своего сына в таком положении, она бы больше молилась за него; но она думает, что моя смерть искупила всё мое прошедшее; она оплакивает меня как мученика а не как преступника. Вы, которые знаете теперь о моих страданиях, будете ли вы без всякого сожаления ко мне? Нет, вы будете молиться. Франсуа Бертин».
Это имя не было известно медиуму; он догадался, что это несчастный дух претерпевшего крушение человека, который случайно сделал это сообщение, как уже это случалось много раз в его практике. Впоследствии он узнал, что Франсуа Бертин был одной из жертв большого морского несчастья, случившегося 2 декабря 1863 г. Сообщение же было сделано восьмого, т. е. 6 дней после катастрофы.
Франсуа Бертин погиб, принимая самые усиленные меры к спасению своего экипажа и в тот самый момент, когда он думал, что спасение обезпечено, — всё судно пошло ко дну.
Через 2 месяца, 2-го Февраля, 1864-го года, после многих молитв, произнесённых за спасение души его, он опять внезапно сделал тому же медиуму следующее сообщение:
«Участие, которое вы оказали моим страданиям, меня очень облегчило. Я понимаю надежду, я предвижу прощение после некоторого наказания для искупления моих грехов. Я всё ещё страдаю, но Бог позволяет мне по временам видеть и предвкушать конец страданиям при некотором смягчении их, чему я всецело обязан Вам. О, надежда! этот луч Божий—будь ты благословенна; я счастлив, когда я чувствую, что она зарождается в моей душе... Но увы, пропасть опять открывается, ужас и мучения заставляют забывать это сладкое чувство... вода, шум волн, которые поглотили мое бедное тело,—эти слова слишком слабо очерчивают картину того ужасного положения, в котором находится мой дух... Я спокоен, когда нахожусь около Вас, Ваше участие утомляет мои боли и успокаивает мой дух. Молитесь за меня, Ваши молитвы меня несказанно облегчают. Я не хочу снова возвратиться к тем ужасным снам, которые слагаются около меня в вполне реальных и ощутительных формах».
Через несколько дней этот самый дух, но через другого медиума был вызван в Парижском собрании спиритов и на предложенные вопросы дал нижеследующее сообщение.
Вопрос. Что побудило вас внезапно явиться к первому медиуму в Гавре? Когда вы в первый раз явились, вы как-будто ещё не знали — живете ли вы ещё или уже умерли и вы ощущали тогда еще весь ужас перехода за гроб; отдаете ли вы себе в настоящее время лучше отчёт о своём состоянии? Вы сообщили, что ваша смерть есть искупление, можете ли вы объяснить причину? Все это будет служить для нас поучением, а вам принесёт пользу, облегчая вашу душу. Через это признание вы вызовете милосердие Божие, которое мы испросим через молитву.
Ответ. Может показаться положительно непонятным, как может живое существо перенести то, что я перенёс. Боже мой! как мучительно видеть себя постоянно между волнами разъярённого океана и всегда чувствовать этот смертельный холод. Но к чему постоянно рассказывать одно и то же?— Чувство признательности к вам за ваше участие заставляет меня дать некоторое расстояние на предложенные вопросы. Я не могу вам сказать через сколько времени после своей смерти я сообщался с медиумом; подумайте, какое ужасное было мое положение в котором я по временам и теперь ещё нахожусь. Я, думая, что был приведён к медиуму, посторонней независящей от меня волей и ещё, чего я никак не могу себе объяснить, это то, что я владел его рукой, так же свободно, как пишу рукой медиума в настоящее время, положительно думая, что это моя рука. Я чувствую в то время, как говорю с вами, какую-то невыразимую радость, какое-то совершенно особенное облегчение. Но, увы! оно скоро кончится. Но, Боже мои, я хочу сделать вам ещё одно признание и не знаю, достанет ли у меня сил.
После некоторых поощрений дух добавил: «Я был очень виновен. И что меня очень огорчает—это, что теперь меня считают мучеником, когда этого в самом деле нет... В одной из предшествующих жизней я посадил несколько жертв в мешок и велел бросить их в воду... Молитесь за меня».
Контроль медиума, дух Св. Луки, покровительствующий сеансу, добавил следующее: «Признание, сделанное этим духом, будет причиной большого облегчения, которое он получит. Да, он был очень виновен и та жизнь, в которой он жил в последний раз, была праведна. Она может назваться благоприятными плодами того раскаяния, которое он принёс до того времени, как вступил в эту вторую земную жизнь; он хотел быть человеколюбивым, в такой же степени, в какой он был жесток в своей предшествующей жизни. Самопожертвование и самоотвержение, которое он оказал, были доказательствами его исправления; ему осталось только искупить некоторые ошибки через смерть. Он сам пожелал для полного своего искупления умереть, испытывая те же страдания, которые испытывали, умирая его жертвы. Заметьте, что его безпокоит больше всего, не смотря на ужасные страдания, то что его принимают за мученика и, поверьте, что это чувство зачтется ему в заслугу. Теперь он кончает все свои испытания и вступает в жизнь обновленную, восстанавливающую всё доброе, находящееся в нём; ваши молитвы поддержали его и дали ему силу и стойкость следовать долгим и трудным путём искупления.»
3-е сообщение.
Страждущий дух Ноэля, обращаясь к своему земному приятелю, медиуму, сообщил нижеследующее:
«Я хочу тебе рассказать, что я претерпел после своей смерти. Мой дух, задержанный телом какими-то вполне материальными связями, должен был употребить страшные усилия, чтобы освободиться, это была причина моих первых и самых ужасных мучений. Умирая на двадцать четвертом году, я нисколько не думал о смерти, и притом, жизнь моя была в полном разгаре своих сил физических. Я стал искать своё тело и был удивлен страшно испуган, представив себя потерянным в этой толпе безчисленного множества теней. Наконец-то, я понял свое положение; совесть заговорила во мне и я поражен и уничтожен воспоминаниями всех грехов, сделанных мной во всех моих предыдущих жизнях.
Пронизывающий весь мой организм свет осветил все самые потаённые уголки и складки моей тёмной души и я почувствовал себя голым, вследствие чего голос совести производил на меня самое ужасное впечатление—абсолютного стыда. Я думал избегнуть его занявшись созерцанием окружающих меня предметов, хорошо, впрочем знакомых мне; лучезарные и сияющие духи, парящие в эфире, наводили меня на мысли о существовали блаженства, о котором мне, и нечего, конечно бы, и думать; тёмные, огорченные, грустные тени: одни, погруженные в своё тихое отчаяние, другие, имеющие несколько насмешливый характер, и третьи -имеющие раздраженный и злой вид — скользили вокруг меня и по земле, от которой они никак подняться не могли.
Я видел землю и всё, что на ней делают люди и завидовал им, что они так близко, а между тем и не подозревают, что около них делается. Вся эта картина поднимала во мне новые или знакомые уже чувства, которые все сразу поглотили всё моё существо.
Увлечённый неведомой силой, которой я противостоять не мог и, ища в бегстве спасения от всех ужасов своего состояния, я пролетал пространства, разные сферы, проникал через материальные препятствия и совершенно отуманенный спасался, не замечая ни красот природы, ни божественного величия картин неба, один вид которых мог бы на минуту хотя усмирить меня и заставить забыть, невообразимо, горькое и ужасное состояние моей совести, ни еще более ужаснейшего предчувствия целой вечности, предстоящей мне. Человек чувствует тоже свои мучения, но при его, относительно слабой, воле он всегда находит в себе поддержку в надежде, умеряет силу ощущений разными земными развлечениями и, наконец, память изменяет ему; поэтому он никогда не поймёт состояния страдающей души, но страдающей непрерывно и без надежды на лучшее, без всякого раскаяния.
Я не знаю, сколько я провёл времени в этом состоянии, в котором я завидовал счастливым избранным, которых блаженство я видел изредка, ненавидел злых духов, которые меня преследовали, дразнили, насмехались надо мной и презирал людей, дела которых были для меня открыты; я все время переходил от самых сложных огорчений к безотчетному возмущению.
Но ты позвал меня и в первый раз какое-то тёплое и смиренное чувство посетило меня; я слушал наставления, которые дают тебе твои руководители; истина стала проникать меня и я помолился; Бог меня услышал и склонился ко мне Своею милостью так же, как Он относился ко мне Своим правосудием».
4-е сообщение.
Вопрос. Желаете ли вы дать мне несколько подробностей о вашем состоянии и рассказать причину ваших страданий?
Ответ. Будь смирен сердцем покорен воле Божией, терпелив во время испытаний, милостив к бедным, поддерживай слабых, относись тепло и сочувственно ко всем страдающим и ты не будешь испытывать то, что я испытываю.
Вопрос. Если вас безпокоют грехи, противоположные тем качествам, которые вы сейчас перечисляли, то, вероятно, ваши мучения уменьшатся, ибо вы, кажется, раскаиваетесь в них.
Ответ. Нет,—раскаяние безплодно, если оно вызвано страданиями. Раскаяние действительно только тогда, когда оно основано на свободном и добровольном чувстве сожаления, что своими поступками я оскорбил величие Бога, при том непременном условии, чтобы было твёрдое решение никогда более в те же грехи не впадать. К величайшему своему сожалению я до этого еще не дошла. Прошу вас помолиться за меня, мне это существенно нужно.
Вопрос. Вашу просьбу мы исполнили, но не можете ли дать несколько подробное описание вашей последней жизни? Результатом вашего рассказа может быть польза для нас, а вы рассказывая и признаваясь в своих поступках, положите уже начало раскаянию.
Ответ. Я родилась в условиях чрезвычайно благоприятных и, даже, высоких. Я имела все условия, которые только может требовать человек от счастья. Я была богата, к несчастью своему была эгоисткой, я была красивой кокеткой и относилась вполне безразлично к ближним; я была лжива и тщеславна, гордясь своим благородным происхождением. Я подавляла своим влиянием всех, которые кланялись мне недостаточно низко и вредила без всякой жалости тем, которые были совсем в моей власти, или у моих ног, не думая, что гнев Божий раздавит того, чья гордость заставляет поднимать свою голову выше других.
Вопрос. Когда вы жили?
Ответ. Полтораста лет тому назад в Прусии.
Вопрос. С тех пор усовершенствовались ли вы, проживая столько времени в состоянии духа?
Ответ. Нет; материя всего моего существа противилась тому. Ты не можешь себе представить, какое непреодолимое влияние оказывает моя материя, несмотря на то, что разделение души с телом давно уже окончено. Гордость наподобие стальной цепи, связывает и немилосердно сдавливает все свои звенья кругом несчастного, который решил отдать ей своё сердце. Гордость есть стоглавая гидра, которая умеет соразмерять свой свист сообразно настроению духа, так что этот вполне фальшивый тон можно принять за Божественную музыку. Гордость есть демон, умеющий приноравливаться ко всем изменяемостям вашего духа; она прячется в каждый изгиб души, проникает в кровь, окутывает все существо, поглощает всё всецело и влечёт его затем в самые тёмные места геены вечной... да, вечной.
Вопрос. Бог слишком милостив, чтобы осудить какое-бы ни было свое творение на вечные мучения; надейтесь на Его милость.
Ответ. Может быть будет конец, мне уже говорили это, но когда? Я уже давно его ищу и вижу одни только страдания — всегда, всегда».
5-е сообщение.
Во время одного спиритического собрания в Брюсселе, без всякого предварительного вызова получилось неожиданно сообщение, сопровождённое необыкновенно порывистыми движениями медиума, написанное очень крупными буквами, испачкав предварительно всю бумагу какими-то нецелесообразными движениями карандаша; оно следующее.
"Я раскаиваюсь, я раскаиваюсь; Жак Латур".
Присутствующие очень удивились такой неожиданности, они обратились к духу с несколькими успокаивающими словами и потом спросили его, что заставило его явить себя здесь, так как никто его не знал.
Медиум был не только пишущим медиумом, но и говорящим, а потому ответил очень оживлённым голосом:
«Я увидел, что вы души взирающие с участием на ближнего, я видел, что сжалитесь надо мной; другие вызывают духов больше из любопытства, чем из сердечной сострадательности к ним, а чаще совсем отворачиваются от меня".
Вслед затем началось зрелище, которое описать очень трудно и которое длилось не менее получасу. Медиум во время передачи слов, которые через него говорил дух, начал лицом своим выделывать самые выразительные гримасы, определяющие действительное состояние настроения духа; было для всех ясно, что существо духа вполне овладело существом медиума. Иногда приступы отчаяния доходили до чисто раздирательных и поразительных пределов; то проявлялась вся сила мучений, испытываемых духом, доходящих до самых невозможных пределов, то наоборот, мольба его была потрясающа, она умиляла сердца всех присутствующих и возбуждала общее сочувствие и участие.
Многие испугались чрезмерного возбуждения медиума; но решили, что сообщение духа кающегося. молящего о пощаде и участии, не может вредить медиуму. Если он временно занял такой силой тело медиума, то это только для того, чтобы лучше очертить своё положение и больше заинтересовать присутствующих своей судьбой, но не для того, чтобы его совершенно одержать и потом мучить. Кроме того, это, вероятно, было ему позволено духами—покровителями сеанса и не иначе, как для пользы присутствующих.
Он вскричал:
О, да, да, пощады прошу, мне она очень нужна, вы не знаете, как я страдаю... Нет, вы не знаете и не можете понять этого. Это ужасно... Гильотина... Она ничего ровно против того, что я теперь чувствую. Это ровно ничего, Это одно мгновение. Но огонь, который меня поглотил... это ужасно, это ощущение смерти, которое ни на минуту меня не покидает... Это мучение не имеет конца.
А мои жертвы; они все здесь кругом меня... они показываюсь мне свои раны... они преследуют меня своими взглядами... Они здесь предо мной... я их всех вижу... да всех... я их вижу и не могу избежать их взглядов... А эта лужа крови... А это золото, запачканное кровью... Всё это здесь передо мной... Чувствуете ли вы запах крови... Кровь, всё кровь... Вот они мои бедные жертвы, они молят о пощаде... а я безжалостен, я всё наношу удары, я бью... бью... я все бью... и кровь нас окружает.
Я думал, что после смерти всё будет кончено; это была причина, что я не боялся казни и отверг Бога... И вот, когда я думал, что я уже совершенно уничтожен... на всегда... произошло ужасное пробуждение... О да, ужасное... Я окружён трупами и угрожающими мне фигурами... Я купаюсь в крови... я думал быть мёртв, а я жив... Это ужасно... Это более ужасно, чем все ваши земные страдания, взятые вместе.
О! если бы все люди могли бы знать, что находится по ту сторону смерти. Если бы они знали, как они заплатят за свои злые поступки, то не было бы убийц, не было бы преступников, не было бы злодеев. Я желал бы, чтобы все убийцы видели, что я вижу и что я терплю. О нет, не было бы больше преступлений, ибо приходится терпеть слишком жестокие мучения.
Я хорошо знаю, что я заслужил их; о мой Бог. Я не имел сожаления к своим жертвам; я отталкивал их руки, которые они протягивали мне, умоляя о пощаде. Да, я сам был жесток, я их убивал самым немилосердным образом, чтобы иметь их золото. Я порицал Твое Святое имя... я хотел забыться и в этом отыскать доказательства, что Тебя,—о, мой Бог, нет; — я большой преступник, но не будешь ли милосерден ко мне,—Ты Бог, следовательно идеал добра и милосердия и кроме того, Ты Всемогущ.
Сожаления прошу, Господи! О! сожаление и милость, не будь неумолим, освободи от этого ужасного вида... от этих отвратительных картин... кровь... жертвы... взоры их пронизывают меня, как кинжалы...
А вы, присутствующее здесь, вы добрые и милостивые души, вы сжальтесь надо мной. Молитесь за меня! О! я умоляю вас, не прогоняйте меня, не отказывайте мне в молитве. Просите Бога избавить меня от этих невыносимых для меня картин и Он послушает и исполнит ваши молитвы, ибо вы добры... молитесь за меня».
Присутствующие в сеансе были глубоко тронуты всем этим, несчастный вызвал в них участие к своей участи и они обратились к нему со словами утешения и ободрения. Потом была произнесена молитва за бедного и несчастного грешника, которая очень успокоила его состояние.
«Благодарю Тебя, мой Бог... О, благодарю вас, что вы сжалились надо мной; эти образы отодвигаются от меня. Не покидайте меня. Дайте мне доброго духа, чтобы он поддержал меня... Благодарю вас».
После многих подобных сеансов и молитв за несчастного, его положение значительно улучшилось. Однажды он сообщил следующее:
«Я благодарю вас за то, что вы дали мне цель существования; цель вполне достойную, которой я достигну, когда буду очищен от грехов. Я еще очень страдаю; но мне кажется, что мои страдания уменьшаются. Было бы ошибочно думать, что в Мире духов можно привыкнуть к своим страданиям, а потому менее чувствовать и бояться их. Ваши молитвы укрепили мои силы, и если мои страдания не уменьшились, то сил у меня теперь значительно больше и я лучше и легче переношу их.
Мои мысли сосредоточиваются на последней моей жизни, на преступлениях, которых могло бы не быть, если бы я умел молиться. Я понимаю теперь всю силу и необходимость молитвы и всю чисто чудотворность действия её; теперь я понимаю откуда черпают свои силы бедные честные женщины, совершенно немощные своим слабым и больным телом, но крепкие своей верой и молитвой; я понял теперь эту великую тайну, которую не понимают даже ученые земли. Молитва... одно это слово возбуждает уже усмешку их. Я дождусь их здесь и посмотрю, когда завеса, скрывающая от них истину разорвётся для них; как они станут молить о пощаде Всевышнего, Которого, они не хотели при жизни знать. Они тогда будут счастливы, если ещё не совсем потеряли эту способность, ибо они поймут всю цену её».
«Давайте, друзья мои, молиться, чтобы Господь меня ещё укрепил...
Бог избавляет меня от вида моих жертв. Да будет благословенно Имя Твоё во веки, за милость, которую Ты мне оказал. О! Господи, я сознаю всю силу сделанных грехов и я преклоняюсь пред Твоим Всемогуществом и люблю Тебя всеми силами своей души; и я прошу Тебя, как милости, когда Воля Твоя пошлёт меня опять на землю, чтобы доказать моё исправление, допустить меня быть миссионером правды, мира и милосердия, учить детей произносить с уважением имя Твоё. Я Тебя люблю настолько, насколько ещё очень грешная моя душа может понять эту Божественную способность.
Братья, будем молиться, ибо моё сердце преисполнено чувством признательности. Я теперь свободен, я сбросил свои оковы, я больше не отверженный, не проклятый дух, я несчастный страждущий, но раскаивающийся и от души желающий, чтобы мой пример мог удержать на пороге преступления всякого намеревающегося поднять руку на ближнего. Остановитесь. О! остановитесь, братья—вы готовите себе ужасные мучения. Не думайте, что Господь всегда так легко склоняется к исполнению молитвы своих детей. Мучения, которые вы себе готовите, будут длиться многие и многие столетия».
Из всех самых мучительных состояний, в которых находятся грешные существа земных сфер безспорно есть состояния самоубийц. Описать мучения, которые испытывают самоубийцы при разделении души с телом, трудно. Это самое мучительное состояние из всех человеческих состояний и никакие муки на земле не могут дать ни малейшего понятия о мучениях самоубийц. Душа по природе своей связана с телом атом за атом, тело умирает решительно не подготовленное к тому ни физически, ни нравственно, при самом ожесточённом духовном настроении. Нет никакой причины к скорому разделению и оно действительно длится многие годы, а иногда десятки лет. Человек чувствует всё болезненное состояние разлагающегося и пожираемого червями тело; наконец тело уже превратилось в прах, в один пепел и этот пепел еще никак от души отстать не может и составляет с ней одно целое. Человек чувствует всё это, сознаёт и мучается — мучается так, как человек, живущий на земле в своем материальном теле, и представить себе не может.
Ко всем этим невыразимым физическим страданиям следует ещё прибавить самые ужасные нравственные страдания, при ощущении полной безпомощности, отверженности и страхе за будущее. Человек сам захотел лишить себя жизни и прекратить своё бытие. Он не просил у Бога ни прекратить, ни облегчить его страдания, но захотел самовольно распорядиться сам с собой и идти против воли Божией и Его Святых предначертаний. Что же может сделать Бог более справедливого, как ни оставить человека пережить и перетерпеть все следствия своего самоволия. Это акт высшей справедливости Божией. Человек может только винить себя одного, что, не справившись со всеми следствиями, решился на подобный поступок. Следствие же этого поступка действительно ужасно.
При всякой другой насильственной смерти жизнь тоже прекращается моментально во время полной силы и деятельности организма. В этом случае тоже тело уже умерло, но связь тела с духом ещё существует и будет существовать еще очень долго, а потому могло бы доставить сильные мучения умирающему. Но если в этой смерти не виноват сам умирающий, то Бог и не допускает его до страданий—в большинстве случаев наступает перерыв сознания и человек начинает себя чувствовать умершим только тогда, когда полное разделение души с телом уже совершено. Вообще говоря, самоощущение людей умерших от насильственной смерти находится в прямой зависимости от них нравственного состояния в это время; оно совсем безболезненно у людей праведных, верующих в Бога и молившихся Ему.
Для лучшей иллюстрации состояния самоубийц за гробом мы приведём несколько сообщений.
1-е сообщение.
Самоубийца Самаритянской бани в Париже. В 7 часов вечера, человек приблизительно пятидесяти лет, прилично одетый, явился в Самаритянские бани в Париже и заказал себе ванну. В течение двух часов он не выходил оттуда; прислуга, догадываясь, что с ним случилось что-нибудь, взошла в номер и застала его в ванне с перерезанным бритвой горлом, так как личность его не была известна, то тело было выставлено в морге.
Дух этого человека был вызван в Парижском обществе спиритов шесть дней после смерти и дал следующее сообщение:
Вопрос. Где вы теперь?
Ответ. Я не знаю... скажите мне... где, я не знаю.
Вопрос. Вы в обществе людей, которые занимаются изучением спиритических явлений и которые расположены к вам.
Ответ. Скажите мне—живу ли я... я задыхаюсь в своем гробу.
Вопрос. Кто позвал вас к нам?
Ответ. Я почувствовал себя несколько облегчённым.
Вопрос. Что заставило вас прибегнуть к самоубийству?
Ответ. Неужели я умер? Нет, совсем нет... я живу в своём теле... Вы не знаете, как я страдаю... я задыхаюсь... неужели не найдется доброго существа, которое убило бы меня.
Вопрос. Отчего вы не оставили ни одного следа, по которому можно бы было узнать вашу личность?
Ответ. Я покинут всеми, я думал избегнуть страданий, а нашел столь сильнейшие, что нет слов их выразить.
Вопрос. Хотите ли вы и теперь, чтобы вас никто не знал?
Ответ. Да, не вонзайте калёного железа в мои раны, из которых течёт кровь.
Вопрос. Хотите нам сказать ваше имя, ваши года, звание и где вы жили?
Ответ. Нет... на всё нет.
Вопрос. Было ли у вас семейство, жена, дети?
Ответ. Меня покинули, никто не любил меня.
Вопрос. Что же вы сделали, что вас никто не любил?
Ответ. Сколько вы найдете таких, как я. Человек может быть покинуть в кругу своего семейства, если его не любят.
Вопрос. Во время вашего самоубийства не чувствовали ли чего-нибудь, что бы вас останавливало?
Ответ. Я был весь преисполнен жаждой смерти... я ждал покоя.
Вопрос. Каким образом мысль о будущем не предотвратила вас от вашего замысла?
Ответ. Я не верил... я был без надежды на будущее; будущее это надежда.
Вопрос. Какие размышления занимали вас, когда вы чувствовали, как жизнь покидала ваше тело?
Ответ. Я ни о чем не думал. Я чувствовал... но жизнь меня не покидала... моя душа нераздельна от тела и до сих пор... я чувствую, как черви едят моё тело.
Вопрос. Какое чувство было у вас, когда смерть была окончательная?
Ответ. А разве она уже окончательна?
Вопрос. Болезненно ли это время?
Ответ. Сперва я страдал меньше, потом всё больше и больше. (Обращаясь к Св. Льву—духу покровителю):
Вопрос. Что понимает дух, говоря, что самый момент смерти менее ужасен, чем после.
Ответ. (Св. Льва). Сперва дух освобождался от бремени, которое его давило, но после он стал ощущать всю болезненность в полной её силе.
Вопрос. Всегда ли это состояние сопровождает самоубийц?
Ответ. Да. Дух самоубийц связан с телом столько времени, сколько он прожил бы на земле, если бы самоубийца не убил себя. Только натуральная смерть освобождает от жизни; самоубийство ее разрывает только.
Вопрос. Сопровождает ли это состояние все случайный смерти, т. е. те, в которых смерть последовала независимо от воли самого умирающего,—эти смерти тоже ведь сократили жизнь человека?
Ответ. Нет... человек ответствен только за свои поступки.
2-е сообщение.
Въ Гавре 12 февраля 1863 года, во время медиумического сеанса было получено следующее внезапное сообщение:
«Имейте сожаление к несчастному страдальцу, который так давно испытывает самые ужасные пытки. О, пустота... пространство... я падаю, я падаю, на помощь... Боже мой, моя жизнь была ужасна... я был бедным человеком, я голодал, несмотря на мои преклонные годы; от этого я начал пьянствовать до тех пор, пока мне было стыдно перед всеми и всё мне опротивело... Я захотел смерти и я бросился. О! Боже мой, какой это момент!.. Зачем было желать своего конца, когда я и так был стар? Молитесь за меня, молитесь, чтобы я не видал этой пустоты под собой... Я сейчас расшибусь о эти камни. Я умоляю вас; вам знакомы все бедствия, которым мы подвергаемся здесь, я обращаюсь к вам, несмотря на то, что не знаком с вами, но я ужасно страдаю... Зачем хотите доказательств!? Неужели я недостаточно несчастлив? Если бы я голодал на земле вместо этих пыток, которым я сам не предвижу конца, вы наверное сжалились бы надо мной и подали бы мне кусок хлеба. Я прошу вас молиться за меня, я не выношу больше... Спросите у одного из этих счастливцев, которые присутствуют здесь, они скажут вам, что я существовал. Молитесь же— Франсуа Симон Луве».
Дух—покровитель медиума заявил: "Тот, кто к тебе обращается теперь—это несчастный дух человека, который искупал свои грехи на земле через бедность, но не выдержал,—ему это опротивело. У него недостало силы воли и несчастный, вместо того, чтобы обратиться к Милосердию Божию, как он должен бы был это сделать и Который помог бы ему, он предался пьянству, он опустился до последних степеней отчаяния и покончил с собой, кинувшись с башни Франциска, 22 июля 1857 года. Будьте жалостливы к этому бедному духу, душа которого ещё немного развита, но который уже имеет некоторое знание жизни для того, чтобы страдать и желать новых испытаний. Просите, чтобы Бог сделал ему эту милость и вы сделаете доброе дело".
Проверка факта оказалась легка, ибо в Гаврской газете от 23 июля 1857 года значится следующее: «Вчера, в 4 часа, публика, гуляющая по молу, была поражена ужасным случаем: один человек бросился с башни и разбился об мостовую. Это старый бурлак, который через пьянство дошёл до самоубийства. Его тело было перенесено к одной из его дочерей на улицу Кардери. Ему было шестьдесят семь лет. Его звали Франсуа-Виктор-Симон Луве».
Скоро шесть лет, как умер этот несчастный и течение всего этого времени он видит себя падающим с башни и ждёт, когда он расшибется о камни; он ужасается пустоты, которая под ним. Он находится постоянно под впечатлением падения... и это целых шесть лет. И сколько это будет продолжаться ещё, он совсем не знает и эта неизвестность ещё более усиливает его мучения. Не сильнее ли это наказание всех тех мучений, которые мы можем испытывать при жизни нашей? Кто открывает нам эти мучения? Выдумывал ли их кто-нибудь? Нет—это говорят сами те, которые их испытывают; им не до лжи и не до обмана; в настоящее время они в правде и в чистоте истинного признания видят свое избавление и свое благополучие, а потому они меньше, чем кто-либо, могут быть расположены ко лжи или обману, они должны быть в высшей степени правдивы, ибо они очень несчастны. Они сами ищут сообщения с людьми и рассказывают такие вещи, которых никто из людей не знает; следовательно в этом случае нельзя предположить, чтобы человек был бы игрой своего собственного воображения, и на этом основании отвергать факты.
3-е сообщение.
Самоубийца— атеист М. Ж. Б. Д. был очень образованный и умный человек; но он был атеист в полном смысле слова, держался самых крайних материалистических идей и не верил ни в Бога, ни в душу. Он был вызван два года после своей смерти обществом спиритов по просьбе его родственника и после вызова ответил:"Я страдаю. Я проклят".
Вопрос. Мы вызываем вас по просьбе ваших родственников, которые желают знать вашу участь; не можете ли нам сказать, приятен ли вам наш вызов или нет?
Ответ. Труден.
Вопрос. Умерли ли вы по своему желанию?
Ответ. Да. Дух пишет с большим затруднением большими неправильными буквами, порывисто и неразборчиво. Вначале писания он сердится, ломает карандаш и рвёт бумагу.
Вопрос. Будьте спокойнее; мы будем молиться за вас.
Ответ. Я принуждён верить в Бога.
Вопрос. Что могло заставить вас уничтожить свою жизнь?
Ответ. Скука жить без надежды.
Если только представить себе жизнь без надежды на будущее, то, конечно, можно путём мышления дойти до оправдания самоубийства. Вместе с верой в загробную жизнь открываются новые желания и человек начинает видеть цель своего бытия. Будучи спиритом человек ясно видит, что избегая самоубийством неприятностей жизни, он впадает в бедствия во сто раз худшие. Вот отчего спиритизм предотвратил уже громадное число самоубийств. Из этого видно до какой степени виноваты те, которые путем научных софизмов, во имя человеческого разума, силятся доказать что с жизнью вместе кончается всякое существование человека,—эта идея служит источником многочисленных бедствий, страданий и даёт полное безотрадное чувство пустоты и безцельности жизни. Эти люди в высшей степени виновны не только по отношению своих собственных ошибок, но и несут полную ответственность за все страдания тех людей, которые переняли от них эти пагубные идеи и сами стали преступниками.
Вопрос. Вы хотели избегнуть неприятностей жизни? Выиграли ли вы что-нибудь? Стали ли вы счастливее?
Ответ. Отчего нет уничтожения после смерти?
Вопрос. Будьте добры, дайте нам описание вашего настоящего состояния по возможности подробнее?
Ответ. Я мучаюсь тем, что я принуждён верить тому, что я отвергал. Моя душа как в жаровне; она ужасно мучается.
Вопрос. Какие размышления довели вас до того, что вы утопили себя? И что думали вы в эту минуту?
Ответ. Ничего —я ждал уничтожения. Потом я увидел, что не вынесу всего моего осуждения и что мне предстоит много мучений.
Вопрос. Теперь убеждены ли вы в существовании Бога, души и будущей жизни?
Ответ. Увы, теперь я слишком сильно страдаю за это.
Вопрос. Не желаете ли сообщить что-нибудь вашим родственникам?..
Ответ. Чтобы молились за меня.
Вопрос. В обществе, в котором вы жили, было много лиц, разделявших ваши атеистические идеи; не желаете ли сообщить им что-нибудь?
Ответ. Ах, несчастные... Не могут ли они начать веровать в загробную жизнь. Это лучшее пожелание, которое я могу сделать им для их счастья; если бы они только могли понять моё невыносимое положение, они начали бы размышлять н подумали бы о себе».
Все люди, умершие на земле живут в сферах земли, изучая и оценивая совместно со своим Ангелом Хранителем только что прожитую ими жизнь на земле; вместе с тем они принимают участие в управлении вселенной. Духи покровители и небесные силы поручают каждому из них какое-нибудь дело или попечение, и надзор за чем-нибудь, вообще говоря, возлагают на них обязанности по исполнению великих предначертаний Божьих. Всё доброе во вселенной должно по мере сил своих стремиться к исполнению Божественного плана, ведущего всех существ к одной цели.
Эти миссии, возлагаемые на существ, исполняются ими с величайшей охотой и рвением, ибо они способствуют им в их самоусовершенствовании и помогают за гробом заполнить те пробелы своего развитая, которые по своей оплошности они оставили на земле. Миссии, возлагаемые на людей в их загробном состоянии, чрезвычайно разнообразны и назначаются духами покровителями сообразно тех слабых сторон развития, какие имеет человек, так что он имеет случай за гробом восполнить до некоторой степени все те пробелы, какие может быть не успел восполнить в течение своей материальной жизни на земле. Но не все ошибки земной материальной жизни могут быть покрыты загробным существованием, а потому и не все могут принести своего полного оправдания на суде Божьем, как бы деятельно человек не старался над своим самоулучшением за гробом. Есть особые задачи развития, которые могут быть достигнуты только целесообразной жизнью на земле, в грубо материальном теле, без сохранения памяти прошлого, и если одна из этих задач окажется невыполненной, то человек обязательно должен вернуться на землю и повторить на ней свою жизнь опять.
Когда человек взял от загробной жизни всё то, что она могла дать его самосовершенствованию, он по настоянию духов покровителей представляется на Праведный Суд Божий.
После суда Своего, Бог дарует всем соответствующие дары Своей Благодати; Он обновляет и возрождает души их и даёт им возможность, совершенно новым человеком, исполнить свой собственный приговор, и каждый из них начинает жить снова, каждый сообразно своего желания и своей заслуги. Тут только оставляют Ангелы Хранители, столь долгое время опекаемых ими людей; прощаются с ними и возвращаются в духовный мир на планеты Пресвятой Девы Марии, для принятия от Неё новых миссий.
oum.ru
Комментарии (2):
Liudmila_Sceglova
18-09-2020-11:35
удалить
Спасибо,дорогая!
Доброй пятницы,Солнышко!
Доброй пятницы,Солнышко!
Lyudmila2807
19-09-2020-11:06
удалить
Ответ на комментарий Liudmila_Sceglova #
Здравствуй, милая. Хорошего дня!
Комментарии (2):
вверх^
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник Учебник офицеров царской армии (1897г). Сущность жизни. Глава VIII. Жизнь на Земле (продолжение) | Lyudmila2807 - Дневник Lyudmila2807 |
Лента друзей Lyudmila2807
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»