В дрожащей луже небо и сосна.
И никакого берега иного: 
Всё здесь. Всё омывает быль-весна, 
Под зыбью ветерка шального 
Откалывается, как айсберг-ночь
Клаксоном бед неновых, утончённых 
Предавший друг – весна. Ему помочь – 
Флажки расставить радостей сезонных.
И неопределённость облаков
Легка для бреда, но трудна для фальши, 
И вот уж не мечтать, что будет дальше, 
Однажды в среду, лучший день сурков, 
Среди ботвы и первозданных линий, 
А что-то надо делать с этой глиной.

Приборы врут? Нет, я приборам вру:
Хочу искать, хочу ль найти – не знаю.
Пыль прелести с окна небес сотру, 
Чтоб всё пройти, подобно Менелаю. 
Оправдывается, как мот-игрок, 
Вчерашний день, портвейн ума больного,
Но кто-то смотрит из норы. Сурок?
И никакого берега иного.
Всё здесь. Любая встреча – соль и мёд,
Секунды – словно маленькие бритвы:
Глаза раскрыть под утро без молитвы - 
Как журавлям отсрочить перелёт.
А где же головастики Эриний?
Дрожит, оттаяв, образ. Синий, синий…