Это цитата сообщения My_breathing Оригинальное сообщение
Прочитать и услышать ~Гилберт Кит Честертон~
[показать]
Gilbert Keith Chesterton
(1874 - 1936)
Цитаты и aфоризмы
Бедные бунтовали иногда и только против плохой власти; богатые - всегда и против любой.
Безумными могут быть приключения; герой же должен быть разумным.
Библия учит нас любить ближних, она также учит нас любить врагов; может быть, потому, что это обычно одни и те же люди.
Благородные люди позвоночные: мягкость у них сверху, твердость - глубоко внутри. А нынешние трусы - моллюски: твердость у них снаружи, внутри мягко.
Благотворительность - способность защитить то, что незащитимо.
В вежливости самое главное - намерение.
В девяти случаях из десяти любовника жены больше всех ненавидит сама жена.
В женщине больше непосредственной, сиюминутной силы, которая зовется предприимчивостью; в мужчине больше подспудной прибереженной силы, которая зовется ленью…
В маленьких грехах иной раз трудней признаться, чем в больших… но потому-то так важно в них признаться.
Воры уважают собственность. Просто они желают, чтобы она принадлежала им, дабы они могли еще больше уважать ее.
Воспитание детей всецело зависит от отношения к ним взрослых, а не от отношения взрослых к проблемам воспитания.
Все человеческие беды происходят от того, что мы наслаждаемся тем, чем следует пользоваться, и пользуемся тем, чем следует наслаждаться.
Газеты не просто сообщают новости, но еще все подают в виде новостей.
Где бы вы ни увидели людей, коими правит тайна, в этой тайне заключено зло. Если дьявол внушает, что нечто слишком ужасно для глаза, - взгляните. Если он говорит, что нечто слишком страшно для слуха, - выслушайте… И если вам померещится, что некая истина невыносима, - вынесите ее.
Главный грех журналистики в том, что в своих статьях газетчик выставляет в ложном свете себя самого.
Даже роковые ошибки не отравляют жизнь так, как грехи.
Дело не в том, что мир стал гораздо хуже, а в том, что освещение событий стало гораздо лучше.
Детская прелесть кроется в том, что с каждым ребенком все обновляется и мир заново предстает на суд человеческий.
Друзья тебя любят таким, какой ты есть; жена тебя любит и хочет сделать из тебя другого человека.
Дураков тянет к интеллектуальности, как кошек к огню.
Единственное истинное благо - неоплатный долг.
Если бы мы назвали капусту кактусом, мы сразу бы заметили в ней немало занятного.
Если вы не испытываете желания преступить хоть одну из десяти заповедей, значит, с вами что-то не так.
Если вы не поняли человека, вы не имеете права осуждать его, а если поняли, то, вполне возможно, не пожелаете этого делать.
Если нельзя шутить над умирающим, нельзя шутить ни над кем: ведь каждый человек умирает, кто медленней, кто скорее. Короче, если мы не имеем права шутить на серьезные темы, мы не должны шутить вообще.
Если что-либо действительно стоит делать, стоит делать это и плохо.
Есть два пути борьбы со злом. И разница между этими двумя путями, быть может, глубочайшая пропасть в современном сознании. Одни боятся зла, потому что оно далеко. Другие - потому что оно близко. И ни одна добродетель, и ни один порок не отдалены так друг от друга, как эти два страха.
Есть только три вещи на свете, которых женщины не понимают: это Свобода, Равенство и Братство.
Жизнь серьезна всегда, но жить всегда серьезно нельзя.
Зло подкрадывается, как болезнь. Добро прибегает запыхавшись, как врач.
Золотое правило этики - в том, что нет золотого правила... То, что нет золотого правила, - тоже пра вило, только не золотое, а железное.
Изменения в обществе, называемые модой, и возможны лишь потому, что в людях есть две смешные черты. Во-первых, с каждым человеком так много случается, что он всегда вспомнит хоть что-нибудь, предвещавшее нынешний поворот. Во-вторых, почти все неправильно видят прошлое, и в смещенной памяти эта деталь кажется необычайно важной.
Именно в серьезности проявляется легкомыслие нашего общества, которое давно разучилось смеяться над собой.
Искусство - это всегда ограничение. Смысл всякой картины в ее рамке.
Истина превращается в догму, как только о ней начинают спорить.
Каждый рассуждает об общественном мнении и действует от имени общественного мнения, то есть от имени мнения всех минус его собственное.
Каждый хочет, чтобы его информировали честно, беспристрастно, правдиво - и в полном соответствии с его взглядами.
Классиком мы называем человека, которого можно хвалить не читая.
Когда люди хвастаются пороками, это еще не беда; нравственное зло возникает, когда они хвастаются добродетелями.
Когда человечество уже не производит на свет счастливых людей, оно начинает производить оптимистов.
Люди боятся скелета человеческого... На самом же деле страх перед скелетом совсем не страх смерти. Человек, к стыду своему и славе, не так страшится смерти, как унижения. А скелет напоминает ему, что внутри он бесстыдно смешон и довольно уродлив.
Люди обычно ссорятся потому, что не умеют спорить.
Мне кажется, самое трудное - убедить человека, что ноль плюс ноль плюс ноль равняется нулю. Люди верят в самые невероятные вещи, если они повторяются.
Многим кажется, что женщины привнесли бы в политику кротость или чувствительность. Но женщина опасна в политике тем, что она слишком любит мужские методы.
Можно держаться на одном и том же уровне добра, но никому не удавалось удержаться на одном и том же уровне зла. Этот путь ведёт под гору.
Молчание - невыносимая реплика.
Музыка во время обеда - это оскорбление и для повара, и для скрипача.
Мы сами заводим друзей, сами создаем врагов, и лишь наши соседи - от Бога.
Мы так погрязли в болезненных предубеждениях, так уважаем безумие, что здравомыслящий человек пугает нас, как помешанный.
Надежда - это умение бороться в безнадежном положении.
Надменное извинение - еще одно оскорбление.
Нам часто приходится выбирать: или чувствовать себя последним дураком, или уж быть им на самом деле.
Нельзя сходить с ума всем сразу. Сумасшествие лишается нравственной ценности, если никто ему не дивится.
Нет на свете человека, который мог бы прожить, ни разу не погрузившись в фантазии, ни разу не отдавшись воображению, романтике жизни, ибо в мечтаниях он обретает тот приют, в котором ум его найдет отдохновение.
О вкусах не спорят: из-за вкусов бранятся, скандалят и ругаются.
О том, хороша ли данная религия, надо судить по тому, можете ли Вы шутить на религиозные темы.
От глаз к сердцу проложена дорога, которая не проходит через интеллект.
Отдых - это перемена занятий.
Парадокс - это истина, поставленная на голову, чтобы на нее обратили внимание.
Парадокс напоминает о забытой истине.
Парадокс храбрости состоит в том, что человек должен пренебречь своей жизнью, чтобы сохранить ее.
Первая из самых демократических доктрин заключается в том, что все люди интересны.
Печаль - оборотная сторона радости.
По-настоящему трусливы только те мужчины, которые не боятся женщин.
Почему-то никто никогда не замечает почтальонов. А ведь их обуревают те же страсти, что и всех остальных людей.
Приключения могут быть безумными, герой их должен быть разумен.
Речь нуждается в захватывающем начале и убедительной концовке. Задачей хорошего оратора является максимальное сближение этих двух вещей.
Роман, в котором нет смертей, кажется мне романом, в котором нет жизни.
Существует много неверных мнений о дружеском разговоре, тем более — о задушевной беседе. Люди редко говорят правду, когда они, даже скромно, говорят о себе; но многое открывают, когда говорят о чем-нибудь ином.
Тот азарт, с которым люди гонятся за наслаждением, и есть лучшее доказательство того, что они не в состоянии его обрести.
Тот, кто хочет всего, не хочет ничего.
Фанатик - тот, кто воспринимает всерьез собственное мнение.
Хотя я вовсе не считаю, что мы должны есть говядину без горчицы, я совершенно убежден, что в наши дни существует куда более серьезная опасность: желание съесть горчицу без говядины.
Человек никогда не будет хорошим, пока не поймет, какой он плохой или каким плохим он мог бы стать, пока он не поймет, как мало права у него ухмыляться и толковать о «преступниках», словно это обезьяны где-нибудь в дальнем лесу, пока он не перестанет так гнусно обманывать себя, так глупо болтать о «низшем типе» и «порочном черепе».
Человек, который хотя бы отчасти не юморист, - лишь отчасти человек.
Чудо - свобода Бога.