Автор Борис Богданов bbg,

Часть третья. Тайна
Год 3069-й
Глава 15. Палубы, трюмы и кухни



Тальепо не соврал: кладовые при кухне среди прочих припасов хранили множество приправ. Именно там Тайна рассчитывала разжиться корнем ветрогонки. Настоянный на уксусе, корешок терял свойство погружать в грёзы и становился отличной добавкой к мясу и особенно к рыбе.
Кухней на «Огненной птице» заведовал почтенный Ика Корежма, рыхлый, совершенно лысый толстяк с вечной улыбкой на лице. Под его началом служило почти три десятка человек, и крутились они без продыха с предрассветных сумерек и до темноты, как, правда, и сам осиянный фэй. Поди-ка накорми почти тысячу человек команды, да нанятых мастеров сотни полторы, да свиту и канцелярию самого уния Махи Хельчагу!
Печи под котлами, в которых готовили пищу, на «Огненной птице» не гасили вообще никогда.
Кладовые запирались, ключи осиянный фэй Корежма хранил при себе. Замки, на взгляд, казались простыми, но, и это главное, у Тайны не было ни минуты свободного времени, чтобы их вскрыть. Первые дни на кракене, набегавшись с кувшинами и горшками, настоявшись у плиты и лохани для мытья посуды, Тайна уставала так, что засыпала, едва добравшись до гамака. Ночь проходила в одно мгновение, а с утра всё повторялось сначала. Весь день она была под присмотром подручных Корежмы, да и сам фэй не гнушался лишний раз прийти посмотреть, старается ли нанятая унием стряпуха.
Помог ей случай.Это случилось, когда Тайна уже немного привыкла к бешеному ритму кухни. Теперь, возвращаясь в трюм на ночёвку, она не проваливалась в темноту. Ночи вновь приобрели цвет и объём.
…Ей снился Трижа. Обнимал нежно, заглядывал в глаза, шептал неразборчивые слова. Тайна радостно открылась навстречу ему, но удивилась: Трижа пах не собою, он пах потом и рыбой. Да и слова – «ах ты же моя сладенькая, ах ты же моя пухленькая» – тоже были не Трижевы, не говорил ей Трижа таких слов.
Тайна отпрянула… и проснулась.

Пристроившись сбоку, её лапал смутно знакомый островитянин, один из нанятых мастеров.
– Отстань, дурак! – прошипела Тайна, пытаясь сбросить с себя чужие руки.
– О, проснулась, рыбонька, – заулыбался мужик. В темноте трюма маслено блеснули его глаза под кустистыми бровями. – Ну, не кобенься, я всё хорошо сделаю, довольна будешь…
– Отстань, говорю, – Тайна завозилась, выползая из-под его грузного тела, – не хочу я.
– Не хо-очешь, – протянул насильник, – а кто тебя спрашивает?
Он придавил ей руки коленом, а свободной рукой схватил между ног… Тайна чуть не рассмеялась в голос. Знал бы «любовник», как близко подошёл к собственной гибели! Она могла убить его в любой момент, убить даже без рук, например, хорошенько боднуть в переносицу! Даже если это не убьёт его сразу, то уж точно ему станет не до любви. Заодно и у неё руки освободятся…
Ей не нужен труп. Ей нужно попасть в кладовые. Поэтому Тайна набрала в грудь побольше воздуха и завизжала что было сил!
– Вот девка дурная… – забеспокоился насильник, наваливаясь всем телом и зажимая ей рот. – Всех перебудишь!..

Тайна извивалась словно угорь и визжала, визжала, не обращая внимания на тычки и плюхи, которыми награждал её незадачливый «любовник», и так продолжалось до тех пор, пока не прибежала охрана во главе с осиянным фэем Тальепо.
Насильника вмиг скрутили и оттащили от Тайны.
– Имя? – бросил заспанный Тальепо.
– Его зовут Кормет, осиянный фэй, – доложил один из охранников.
– Это всё она, она сама!.. – заверещал Кормет, бросая на Тальепо подобострастные взгляды.
– Знакомое лицо, – мрачно сказал Тальепо. – Это ты всё сама?
– Пусть осиянный фэй не верит ему, – дрожащим голосом заговорила Тайна. – Этот человек хотел меня изнасиловать!
– Почему не изнасиловал?
– Она бешеная, осиянный фэй, не верьте ей, не верьте! – заныл Кормет.
Тальепо думал недолго.
– Этого, – он кивнул на Кормета, – высечь. Немедленно.
– За что?!.. – завыл Кормет, повисая на руках охранников.
– За нарушение порядка, – любезно пояснил Тальепо. – А ты, – он посмотрел на Тайну, – иди за мной.
Он развернулся и пошёл к лестнице. Тайна подхватила котомку и припустила вслед за ним. Когда она добралась до седьмой ступеньки, снизу раздались первые удары плети. Кормет молчал, но на двенадцатой ступеньке начал стонать…Осиянный фэй Корежма кидал то злые взгляды на Тайну, то угрюмые – на Тальепо.
– И куда я её дену? – сварливо поинтересовался он, выслушав Тальепо до конца.
– Быть того не может, что у тебя не найдётся местечка для одной худенькой девушки! – рассмеялся Тальепо.
– Только крыс мне не хватает, – буркнул Корежма. – А если она станет воровать?
– Она не станет воровать, – сказал Тальепо. – А если да, ты выбросишь её за борт.
– Ей за бортом самое место, – ответил Корежма.
– Тоже так думаю, – согласился Тальепо, – но её нанял сам уний. Хочешь поспорить с унием?
– Я бы поспорил, – выпятил нижнюю губу Корежма, – если бы не хотел так спать. Твоими стараниями…
– Её стараниями, – перебил его Тальепо.
– Вашими стараниями, – ядовито продолжил толстяк. – Вашими стараниями, твоими и её, я недоспал два часа.
– Ложись и спи, – ухмыльнулся Тальепо.
– Заснёшь с вами, – проворчал Корежма. – Иди уж. А ты, девушка, – он строго посмотрел на Тайну, – выбери себе место между печами, и я постараюсь на тебя не наступать. А если станешь воровать…
– Я не стану воровать, осиянный фэй! – пискнула Тайна.
– Я удивлюсь, если ты не станешь воровать, – сказал Корежма. – Жить при продуктах и не воровать?.. Это только я умею. Все вы таскаете еду, я знаю. Гляди не попадайся!
– Осиянный фэй будет мною доволен, – тихо сказала Тайна.
– Всё! – рубанул ладонью по столу Корежма. – Отправляйся спать. Дел сегодня много, и никаких поблажек я тебе не дам!
– Да, осиянный фэй, – поклонилась Тайна.
Но спать, конечно, не легла. Протирала столы и печи, сметала несуществующий мусор. В общем, всячески старалась быть полезной. Выспаться она успеет. Важнее не попасть в немилость к Корежме.
День пролетел в привычных трудах. Солнце давно спряталось под волнами, когда огромный корабль затих. Бодрствовать осталась только дежурная вахта. Успокоилась и кухня. Разошлись по своим углам повара и кухарки, грузчики и рубщики мяса. Последним, хитро посмотрев на Тайну, ушёл сам Корежма. С обеда он занимался тестом для штрогликов: любовно вымешивал, выдерживал в тепле и на холоде, прослаивал маслом, чтобы снова раскатать и выдержать. Теперь почти готовые штроглики отдыхали, с утра их испекут и подадут осиянному фэю Хельчагу на завтрак.
Готовить штроглики учила её Аглаш в день их бегства. Осиянный фэй Корежма зря улыбался. Она не станет воровать тесто, его запах навсегда связан для неё с дымом пожара, огнём и кровью.
Наскоро перекусив вечерней похлёбкой, Тайна устроилась на ночлег. Дух зреющих штрогликов пропитал всю кухню, и Тайна против воли возвратилась в тогда...

– Быстрее, быстрее, шевелись, клуша! – торопила её Аглаш.
Они бежали галереей, потом тесными простенками, а за узкими бойницами, закрытыми ставнями, раздавались крики и треск огня. Алонкеи заполонили сад, рубили деревья, громили и жгли постройки. Охрана не смогла их остановить, впрочем, охрана легла зря, её нанимали защищать имение от воров и грабителей, а воры и грабители не ровня истинной Ртути.
У входа в подземный ход их встретил окровавленный Пандус. Замахал руками, замычал, разбрызгивая слюну и кровь:
– Мув! Ава!.. Аба!..
– Я должна ему помочь! – вскинулась Тина.
– Не болтай пустое, помощница... – простонала Аглаш и втолкнула Тину в тёмный лаз. – Умереть за нас его долг. Беги и не оглядывайся, иначе он погибнет зря! Я догоню.
Тина бежала, то и дело задевая плечами грубые стены. С потолка текло, внизу хлюпала вода, и длинное платье быстро промокло и путалось в ногах. Потом за спиной полыхнуло, проявило тоннель впереди ослепительным неживым светом – и грохнуло! Волна воздуха ударила в спину и бросила Тину в темноту.
– ...Вставай же!
Грудь прорезало холодным огнём. Тина закашлялась и села.
– Наконец. Как ты любишь поспать! – сказала Аглаш, отбрасывая мокрый платок. От него пахло сильно и свежо. Одно из многочисленных снадобий Аглаш, именно им она привела Тину в чувство.
– Гд-дхе мы? – давясь, спросила Тина.
– Недалеко, уже недалеко, – непонятно ответила Аглаш. – Поднимайся, нам надо идти.
Она взвалила на спину большой мешок и, не оглядываясь, пошла вперёд. Тина зашагала за ней.
Здесь было достаточно светло, свет проникал откуда-то сверху. Повороты следовали один за другим. Аглаш двигалась по развилкам уверенно, словно проходила этими катакомбами не один десяток раз. Под ногами снова плескалась вода, и скоро они добрались до подземного озера.
Аглаш сбросила мешок, выдохнула, проговорила сипло:
– Раздевайся. Догола.
Тина повиновалась. Когда Аглаш говорила таким тоном, не имело смысла возражать или спорить.
– Плывёшь к дальней стене, – продолжила Аглаш, когда Тина выпуталась из мокрого, изгвазданного платья и нижних юбок. – У красного камня ныряешь, там начинается подводный тоннель. Ты преодолеешь его легко, – она усмехнулась.
– А дальше? – спросила Тина.
– А дальше ты поймёшь, – сказала Аглаш. – В том месте, где ты окажешься, трудно понять неправильно. И поторопись, иначе холод убьёт тебя.
– А ты, госпожа? – спросила Тина, входя в воду.
– Я догоню, – ответила Аглаш.
Вода показалась Тине теплее воздуха, но когда она добралась до красного камня, зубы её стучали от холода. Перед тем как нырнуть, она оглянулась. Старая Аглаш сидела на своём мешке и пристально смотрела на неё. Тогда Тина набрала в грудь побольше воздуха и нырнула. Старуха не обманула, проплыть тоннелем не составило для Тины труда. Она вынырнула в круглом гроте, посредине которого увидела... Это не было похоже ни на что, виденное Тиной за шестнадцать с половиной прожитых лет. Она решила не гадать, нет занятия глупее, чем бесплодное гадание. Тина сделала с Этим единственное, что могла придумать: просто нырнула внутрь Него...
...чтобы умереть тысячу раз подряд! Её размазало, разорвало на множество кусочков, растёрло в пыль; эта мука продолжилась мгновение или вечность, а потом Тина обнаружила себя в ярко освещённом зале, полном людей. Они стояли вдоль стен или проходили мимо, без любопытства скользя взглядом по лежащей на полу голой девице. Однако первая, кого Тина увидела, была Аглаш. Старуха сидела на своём мешке и смотрела на Тину, кривя в гримасе губы...

– Ты меня удивила, – произнёс над её ухом осиянный фэй Корежма. – Никто не может устоять перед зреющими штрогликами.
– Осиянный фэй может на меня положиться, – зевая, ответила Тайна. Ночь кончилась, начался новый рабочий день.
Поход в кладовые Тайна затеяла на третий день после «переселения», когда население кухни привыкло, что ей некуда идти после работы, что она остаётся ночевать среди разделочных столов и печей.
– Радуйся, – сказал, уходя, Корежма. – Я оставляю тебе свет.
Лампа над входом могла бы подтвердить справедливость его слов. Осиянный фэй не стал её гасить, а только лишь приглушил.
– Осиянный фэй невероятно добр ко мне, – поклонилась Тайна.
– Ну-ну, – Корежма усмехнулся, покрутил головой и вышел. Его не волновало кухаркино удобство, он просто берёг приготовленные на утро продукты, расставленные на столах и в холодильных шкафах. Кто знает, куда понесёт ночью эту туземку? Пускай видит, куда идёт, и не натыкается на всё подряд.
Ждать пришлось немало. За дверями кухни стучали каблуками матросы, шлёпали босыми ступнями занятые какими-то ночными делами островитяне. Наконец всё стихло. Тайна выждала ещё тысячу ударов сердца и прошмыгнула к кладовым.
Замок оказался несложным, через минуту Тайна скользнула внутрь и аккуратно заклинила щепкой тяжёлую дверь...

Кухня всегда полна запахов, но кладовая благоухала совершенно безумно. Терпкий дух копчёного мяса, дразнящие ароматы всевозможных приправ, свежесть фруктов, смолистые испарения стен накрыли Тайну. В носу засвербело, и она с трудом удержалась, чтобы не чихнуть. Тонкая полоска света из приоткрытой двери скорее мешала, поэтому Тайна закрыла глаза и далее двигалась на ощупь.
Запахи приправ смешались в пёструю мозаику, закрутились вокруг неё водоворотом. Как отыскать в нём единственный запах – еле заметный, чуть горьковатый аромат корня ветрогонки? Вот – мощная струя от толчёных семян чесночника, а тут – ощутимо плотный дух плодов дерева Хе, а тут...
– Кто здесь?
Тайна присела и задержала дыхание. Осиянный фэй Корежма заглядывал в кладовую, пытаясь высмотреть что-то в кромешной тьме, потом пробормотал с досадой:
– Опять забыл...
Скрипнула дверь, и Тайна осталась в полной темноте. Корежма ушёл, она слышала его удаляющиеся шаги. Хлопнула дверь кухни, и Тайна рванулась к выходу. Ей повезло, она хорошо запомнила дорогу, и на пути не встретился ни ларь, ни шкаф. Ей повезло ещё раз, и она успела забраться в свою постель и сделать вид, что спит, пока Корежма ходил за ключами.
Ей не повезло: ведь она не нашла корня ветрогонки. Либо он глубоко спрятан, либо его вообще нет на «Огненной птице».
Корень есть у Тальепо, вспомнила она засыпая. Её собственный корешок. Хорошо бы его вернуть, но как это сделать? Мысль о том, что осиянный фэй Тальепо мог попросту выбросить корень за борт, не пришла ей в голову.

На исходе третьего десятка дней, проведённых на «Огненной птице», Тайна впервые увидела океан. Как-то внезапно закончились текущие дела, и Корежма отпустил её на ближнюю к кухне палубу.
Задувал свежий ветер, и кракен неторопливо перебирался с одной изумрудной водяной горы на другую. Оказалось, что смотреть на океан с зыбкой палубы под ногами – совсем не то, что рассматривать его с твёрдой суши. Когда «Огненная птица» взбиралась на гребень, вокруг открывался огромный простор, почти как с вершины Острого камня. Потом корабль устремлялся вниз, в лощину между валами, и сердце падало в колени, а вода вокруг вставала стеной, скрывая мир. Почти как в зрительной трубе на лодке Кавура, но совсем иначе...
Потом… Тайна затаила дыхание: «Огненная птица» чуть накренилась, разворачиваясь, и из-за туши корабля выполз остров… Её родной остров. Тайна никогда не видела его со стороны моря, но зубчатую стену, окружавшую кратер древнего вулкана, нельзя было спутать ни с чем! Сладко заныло в груди… Как там мать? Как поживает старый Фа Лой, который, наверное, давно возвратился на остров? Ждёт новых семилеток?
– Теперь я понял, кто ты такая.
Тайна испуганно обернулась. Тальепо, стоявший шагах в трёх, у поручней, с улыбкой смотрел на неё. Ничего хорошего не обещала эта улыбка, торжествующая и одновременно ехидная. Злая.
– Осиянный фэй смеётся над бедной девушкой?.. – добавив дрожи в голос, произнесла Тайна.
– Нет, – сказал Тальепо. – Над собой, только если над собой. Мне следовало догадаться раньше. Высокая, стройная, даже худощавая. Прямые чёрные волосы, раньше они были длиннее, но это не важно, нос с горбинкой. Они хорошо описали тебя, Тина.
– Кто, осиянный фэй?
– Те, кто жил там, – Тальепо не глядя махнул рукой в сторону острова. – Они рассказали мно-ого интересного. Они не хотели рассказывать, но я умею развязывать языки. От этого умирают, но сначала охотно говорят. О, как охотно они говорили!.. – Он прищурился. – Кроме того, ты похожа на ту женщину…
– Я не понимаю, я никогда не была на этом острове, – замотала головой Тайна. – Меня зовут Тайна, осиянный фэй Хельчагу сам нанял меня, я…
– Ты не та, за кого себя выдаёшь, – прервал её Тальепо. – Я не мог понять… Меня смущало то, что ты трудишься при кухне и что старый Корежма хвалит тебя, и… Стой где стоишь! – он выбросил вперёд руку с зажатым в ней кинжалом.
Тайна остановилась на полушаге. Можно попытаться прыгнуть, но палуба качается, и это мешает. Как глупо она попалась! Поманили демоны посмотреть на море, подсунули Остров, где она выросла… Что делать, что же делать?! Он готов, он не подпустит её близко, к тому же у него нож, и он точно умеет с ним управляться!
– Ты не горожанка, не домохозяйка, – продолжал тем временем Тальепо. – Ты двигаешься иначе, иначе ставишь ноги, иначе держишь голову. Это уния ты смогла обмануть, уний простой Махи, где ему замечать такие тонкости? Ты и меня смогла обмануть… поначалу, но потом я нашёл корень ветрогонки. Тогда я присмотрелся к тебе поближе…
– Мой фэй ошибается, – тихо сказала Тайна. – Корень ветрогонки придаёт мясу особый вкус. И если осиянный фэй вернёт мне его…
– Ха-ха, – оскалился Тальепо. – Не знаю, зачем тебе ветрогонка, но ты раскрылась, когда искала её в кладовых Корежмы. Тогда мне стало понятно почти всё!
«Никогда не говорите с врагом, если сила на вашей стороне, – говаривал, прохаживаясь перед ними, Фа Лой. – Делайте то, что задумали. Бейте, режьте, но не говорите! Болтовня расслабляет. Когда вы говорите, то слушаете самих себя и слышите только себя, а должны слушать и слышать врага, потому что он враг и задумал недоброе. Уже то, что сила на вашей стороне, заставляет его искать способ, как развернуть удачу к себе лицом. И наоборот, если враг застал вас врасплох, говорите как можно больше, говорите для него, а сами думайте и ищите…» Осиянный фэй Тальепо никогда не учился у Фа Лоя. Тальепо торжествовал, упивался собственными словами. Кого он видел перед собой? Девушку на полголовы ниже и на десять лет моложе. Что она может противопоставить опытному бойцу в самом расцвете сил?
«Огненную птицу» качнуло на большой волне. Каха Тальепо замолчал и схватился руками за поручень. Вторая волна ударила в борт, окатила алонкея брызгами… Первая волна позволила Тайне достать найденный недавно свинцовый шарик, вторая – замаскировала замах.
С третьей волной шарик вырвался из её руки и с силой врезался осиянному фэю Тальепо в висок. Тальепо дёрнулся и упал грудью на поручень. Новая волна ударила в борт «Огненной птицы», Тальепо нелепо качнулся, и Тайна помогла ему перевалиться через борт. Падая, охранник ударился головой о край палубы и полетел вниз. Он не пытался ухватиться руками, он уже умер и с неслышным всплеском исчез в океане.
Тайна молча заплакала. Он убил их всех. Он пытал, а потом убил её мать… О, если бы она могла оживить Тальепо и поднять его из пучины, он узнал бы, что такое настоящая боль! Ему повезло, он умер без мучений, которые заслужил.
Тайна плакала без слёз, и океан рыдал вместе с нею, и океан был её слезами.

Она проснулась от криков и беготни. Лежала, вслушивалась в шум, потом вспомнила... Накатила паника, вчерашний ужин рванул вверх, и Тайна едва успела добежать до уборной. Только сейчас, по прошествии часов, до неё дошло, что она сделала. Она убила человека. Сама, своими руками лишила человека жизни! Не в мечтах, полных мести, а на самом деле. И пусть он был мерзавцем, запытавшим множество людей, а среди них и её мать, но всё равно человеком. Только что жил, а потом умер, стал трупом, и теперь его гложут рыбы...
Тайна кое-как привела себя в порядок и выбралась на верхнюю палубу. Огромный корабль шумел, и спать не имело смысла. Мимо сновали матросы, навстречу в окружении охраны двигался, припадая на левую ногу, осиянный фэй Хельчагу. Один из охранников грубо схватил Тайну за плечо:
– Думай, где бродишь, женщина!
Тайна молча снесла обиду. Охранник в своём праве: где осиянный фэй, а где она, кухарка?
Мимо Тайны быстрым шагом прошёл осиянный фэй Бручо и другие люди, которых Тайна не видела даже мельком. Офицеры и капитан. Значит, нашли?
– Вон он! – закричал кто-то.
Заскрипели блоки, раздался плеск воды. Тайна осторожно пробралась поближе.
Шагах в двухстах от «Огненной птицы» качалось на волнах нечто бесформенное, лишь отдалённо напоминающее человека. К нему приближалась лодка с четырьмя матросами. На носу лодки стоял офицер с фонарём. Вот он взмахнул свободной рукой, и матросы опустили вёсла в воду. Офицер нагнулся, осветил находку, потом снова махнул рукой. Двое матросов взялись за багры...
Тайна отвернулась. Его нашли, но он ничего не расскажет. Алонкеи пока что не умеют оживлять мёртвых, а её рядом с Тальепо никто не видел, и никто не слышал их разговора.
Жаль, что его нашли. Чем рыдать, лучше бы потеряла минуту и нагрузила ему карманы.
***
– Нет, мой фэй, он упал в воду уже мёртвым.
– Не понимаю, объясни, – потребовал Хельчагу.
Корабельный лекарь, Рата Коштро, пожевал сухими губами:
– Каха Тальепо не утонул, в его лёгких нет воды. У него сломана шея.
– Ты хочешь сказать, – задумчиво произнёс уний, – его убили?
– Я хочу сказать, – покачал головой Коштро, – что у него сломана шея. Шею можно сломать десятком способов. Например, ударившись при падении о борт. У него в ране краска, мой фэй.
– Тогда несчастный случай?
– Не знаю, мой фэй, не знаю, – ответил Рата Коштро. – Я простой судовой лекарь, я редко видел убийства. Ртуть скажет лучше. Или спроси Дым.
– Хорошо, – сказал Хельчагу. – Иди, Рата.
Лекарь поклонился и вышел.
Заболело сердце. Зря отпустил, подумал уний. Вызвать, попросить микстуру для успокоения нервов?
– Малиту! – позвал Хельчагу.
Дверь открылась, но вместо слуги в неё протиснулся улыбающийся Ика Корежма. Следом за ним шла девушка с подносом, и только потом в покои проскользнул Малиту.
– Что это значит, Корежма? – устало спросил Хельчагу.
– Отвар, мой фэй, – сказал Корежма. – Я видел, на тебе лица нет. Это травы, мой фэй. Душу веселят, дурные мысли гонят. Ну и, – он усмехнулся, – горячее. Все болезни от холодной пищи. Поверь старому повару.
– Ладно, – сказал Хельчагу, – давай свой отвар.
Корежма кивнул девушке, та приблизилась, с поклоном подала источающий завитки пара кубок. Хельчагу попробовал, кивнул благосклонно:
– Интересно.
Он сделал ещё глоток, потом ещё и незаметно отпил половину. Сердце неожиданно отпустило, в груди разлилось спокойное тепло.
– Раньше ты не варил такое, друг мой, – сказал Хельчагу.
– Это она подсказала, – сделал круглые глаза Корежма. – Неожиданный подбор трав, я не встречал раньше.
– Повар тоже учится всю жизнь? – тихо засмеялся уний.
– Да, мой фэй, – согласился Корежма, – ты как всегда прав.
– А ты... – Хельчагу обратил внимание на девицу. – Твоё лицо мне знакомо.
– Осиянный фэй подобрал меня на улице, – потупилась Тайна.
– Да, – кивнул уний. – Теперь ты совсем не похожа… но это не важно.
Хельчагу допил горячий напиток, отставил кубок, сказал:
– Мы скоро будем на месте. Впредь я рассчитываю на твои травы, э-э-э?..
– Тайна, осиянный фэй.
– Тайна, да. Я доволен своим поваром на Талау, – продолжил Хельчагу, – но мы придумаем что-нибудь такое, чтобы его не обидеть.




https://author.today/work/157039

Глава 1. Гадалка с белыми волосами Глава 2. Замуж пора Глава 3. Дары моря Глава 4. Великий корабль Глава 5. Счастье её жизни Глава 6. Побег Глава 7. Город и остров Глава 8. Занятия первых и вторых Глава 9. Это любовь? Глава 10. Испытание

Глава 11. Я – первая! Глава 12. Просто дорога Глава 13. Откуда что известно… Глава 14. Огненная птица