Автор Дэйв_Макара,


Тысяча сто километров.
Двадцать пять - двадцать семь часов пути.
Пути, в котором мир сжимается до оконного стекла, за которым мелькает, меняясь, природа юга на природу востока. От бескрайних степей тюльпанов, до отвесных обрывов, которым и Швейцария позавидует, честное слово.
А еще...
Еще это путь от от меня одного, до меня другого.
Так бывает - ты садишься в кресло одним человеком, а встаешь - совершенно другим.
Это в поезде, когда вокруг "тепло-светло и мухи не летают", сложно стать другим. Там - все просто. Там ты заваливаешься на полку и погружаешься в полусон, полуобморок, полукошмар, с бесконечным "тыдым-тыдым", "чух-чух-чух", "свись-свись", с дерганьем вагона на полустанках и суматошной беготней по перрону, во время коротких остановок.
А в автобусе...
Я поерзал на сиденье переделанного "Икаруса", в который "всунули" четыре лишних кресла и растянули водительский спальник и без того сжав пространство между соседями.
И снова мне "повезло" - спинка моего кресла не откидывалась назад, гарантировав длинную и нескучную дорогу.
В прочем, покупая билеты, я к этому был готов.
Я даже и к другому готов, зная наши дороги, уставших водителей и дураков на дорогах.
Но вот готов ли я к тому, что меня ждет?
Очень скоро, точнее - очень не скоро, я снова буду спать в кресле автобуса, нестись на крыльях любви, а пока...
Пока я возвращаюсь домой.
Точнее - в дом.
Мне предстоит много нового.
Будет новая работа, будет новый мир вокруг.
И, конечно же, будет очередной круг, в котором я бегаю вот уже честных восемь лет, сбивая локти, разбивая ноги и снова и снова ругаясь матом, что выйти не могу.
Откинув голову на высокую спинку кресла, чуть развернулся к окну, любуясь пролетающим пейзажем.
В этот раз нам повезло - мы успели выехать с автовокзала вовремя и проскочить по громадине Алма-Аты до начала утренних пробок, не задерживаясь на светофорах, не ругаясь на едва проснувшихся автовладельцев, вяло текущих на работу.
Слева-сзади, за спиной, уже начали таять волшебные горы, навстречу бежали начинающие стынуть степи.
Основной дубак ждет нас всех под Аягузом, а пока тепло. И можно выскочить на короткой остановке, перекурить или слопать чебурек-пирожок другой, доползти за засранного туалета типа "курятник" и долго чистить обувь о начинающую подмерзать траву.
Или не выходить. Воткнуть в уши наушники и закрыть глаза.
Но, нет.
Аккум надо сберечь на ночь, когда народ станет тихонько сопеть носами и смотреть дорожные сны, ерзая на неудобных креслах, толкаясь коленями и ругаясь сквозь сон.
Наткнулся ногой на сумку и на душе чуть посветлело - а ведь нашел я подарок человеку!
Нет, конечно, "как прежде" все не будет, но хоть что-то может станет чуть лучше, а не как у нас с ней...
Представил и чуть улыбнулся.
Да, так будет правильно.
Как бы и что бы у нас не было, но ...
Худой мир лучше доброй ссоры!
Пусть снова похихикают старые други, втыкая шпильку, что, мол, нас мир не берет...
Дождавшись остановки, выбрался наружу и засмолил очередную сигарету, внимательно рассматривая старенький "Икарус".

Вполне себе еще бодрый старичок, чего не отнять, того не отнять.
И пусть из-под красной краски выбиваются сполохи старой, синей, пусть бежит строчка ржавчины по колесным аркам, но он еще пробежит до горизонта и радостно нырнет за него, окунувшись в круговерть восточного октября.
Оба водителя лениво почесывая затылки и вяло переругиваясь, подняли задний капот и уставились в черное-черное нутро, в котором что-то шипело, вздыхало и быстро-быстро вертелось.
Отойдя на всякий случай в сторону, докурил свой красный "Соверен" и, сладко потянувшись, вернулся в салон, к пыльному, сине-желто-красному, полосатому, креслу.
Вернулся и вздохнул.
Опять у меня новый сосед.
Ну хоть бы раз попутчицей стала миловидная девушка, с которой можно проболтать хоть треть дороги!
Нет же!
Либо "горнист", вечно прикладывающийся к заветной бутылочке, либо нечто, что и женщиной назвать страшно, либо и вовсе такое эдакое, что сопит и плюётся во сне.
В общем, безнадега мне на попутчиков, полная и бесповоротная.
В этот раз повезло только с одним - в салоне не оказалось молодых мамочек с младенцами. Да и вообще - с детьми. Была пара подростков, но их держали в крепких, ежовых рукавицах, судя по всему, два тренера и оттого оба парня не бузили, были исключительно вежливы и милы.
Моя спутница чуть брезгливо повела носом, но вот фиг тебе, золотая рыбка - в дороге алкоголя не употребляю, а табачный запах, ну, попробуй пересядь и найди редкое исключение, что сигаретам не относится вообще никак.
Я, по крайней мере, курю по одной за "выход"!
И не "Полет", а культурный "Соверен".
Пробившись на свое место, вновь уставился в окно - первые остановки - самые быстрые, пять, максимум десять минут и "старичок" вновь набирает скорость по убитой трассе республиканского значения, на ремонт которой выделяются ежегодно длинные бублики цифр, так и не превращающихся в надежное дорожное полотно.
Монотонно.
Осенняя печаль степи, великой и пустой.
Убив пару часов на кроссворд и купленный на автовокзале фантастический роман, огляделся по сторонам.
Моя недовольная соседка куда-то подевалась, прихватив свои вещички, что не может не радовать, в принципе, салон не так уж и забит, но многие поглядывают на висящий выключенным телевизор, ожидая бесплатного киносеанса.
Интересно, что будет сегодня?
Надеюсь, не "9-я рота"...
Разувшись и сдвинув вверх ручку соседнего кресла, забрался с ногами и замер, привыкая к необычайному чувству кайфа и свободного пространства.
Автобус тряхнуло на кочке раз, другой, третий и стало совсем печально.
Любая неровность дороги отзывалась во всем теле.
Громкий мат водителя, подхваченный напарником, оповестил, что вся последующая дорога будет у нас печальной и очень, очень, очень долгой.
Сзади что-то шипело.
Спереди - материлось.
Ну, да... Стоило задуматься, прежде чем покупать билет в "Ночь всех святых"!
Встав пару раз на трассе, "Икарус" выпускал из своего чрева пассажиров, с все более и более злыми лицами. Уже пошел шепоток, мол, добраться бы до Аягуза, а там, будет ждать "заводной" ватобус, что домчит нас до Усть-Каменогорска с ветерком, телевизором и комфортом.
Судя по моему опыту...
В Аягузе нас будет ждать длинная остановка, как бы не на всю ночь, пока водителя не починят свою колымагу.
Но, очень хотелось верить в лучшее.
Но готовится надо к худшему.
Особенно если учитывать тот факт, что из теплых вещей у меня свитер, а обувь - летняя, в "дырочку", то ночь обещает быть не только длинной, но и холодной!
На всякий случай достал вторые носки и, оглядевшись по сторонам, снял чехол с пустующего кресла, накрыть ноги.
Привокзальная площадь Аягуза встретила нас удивительной тишиной и пустотой.
Ни продавца, ни патрульной машины.
Даже окна диспетчера были темны и не радовали глаз своими давно нестиранными шторами.
Народ, уставший от пятичасовой тряски, которая вышибла позвонки в трусы, блаженно впал в сон, наслаждаясь тишиной, теплом и покоем.
Оба водителя, тихие, уставшие от ругани между собой и выслушивания недовольства пассажиров, занялись ремонтом, лишь изредка заглядывая в салон.
Прислушавшись к мерно шумящему двигателю, достал телефон, подключил наушники и замер, выбирая первые трек.
Первый трек - это ОЧЕНЬ важно!
Это настройка всего плэйлиста!
Это - состояние души и тела, через которое ты пройдешь, пока не отыграет последняя выбранная песня.
Да еще и "настроение", та самая настройка, что анализирует собранные треки и группирует их по скорости, ритму, продолжительности...
Откинув спинку кресла, откинулся сам на подголовник и закрыл глаза...
Да.
Оно самое...
...И что над нами километры водыИ что над нами километры воды
И что над нами бьют хвостами киты
И кислорода не хватит на двоих
Я лежу в темноте
Слушая наше дыхание
Я слушаю наше дыхание
Я раньше и не думал, что у нас
На двоих с тобой одно лишь дыхание...
Прислушиваюсь к шуму двигателя, к мелкой вибрации корпуса, с странному позвякиванию с "кормы" сквозь наушники и сквозь все сильнее и сильнее накатывающий сон, что меняет перед глазами картинку черного, пустого вокзала, на который с черного неба падает пушистый белый снег.
Снег все падает и падает, а я снова мирюсь, снова смеюсь...
Я отдаю подарок и пусть я не прощен, но уже и нет пронзительной пустоты в глазах.
Нет, не подумайте чего, она не такая, просто иногда нас обоих заносит, а терпение у нее, прямо скажем, так себе, хотя и всем она твердит обратное.
А, может, это у нее на меня только такое терпение?!
Сказочный сон не спешит стать кошмаром, но и рождественского счастья как-то не наблюдается.
Что-то ужасно давит на грудь, словно пытается выжать из меня веру в лучшее, доброе, светлое...
Сквозь наушники я слышу, как сопит сосед, как шипит в наушниках прибой, которого отродясь на карту памяти не записывал!
Я уже понимаю, не головой - душой уже - что я снова делаю неправильный выбор...
Очередная снежинка, сорвавшаяся с неба больно бьет меня по голове, скатывается и хлещет по ногам, словно живая медуза и сбивает и без того малое мое дыхание, без которого...
... И кислорода не хватит на двоих
Я лежу в темноте...
Снова и снова я задыхаюсь...
Уже понимая, что сон стал чем-то большим, чем жизнь, чем-то меньшим, чем реальность, снова и снова кручу в голове спасительный маячок и в голове стучится: "мир-мир-мир-мир-мир"...
Я уже однажды тонул...
Сон затягивал так же.
Горели легкие, требуя хоть глотка живительного газа, а мозг успокоительно вещал, что все правильно, что впереди самое главное в жизни любого человека, действие.
Вот только не свадьбу и не рождение ребенка пророчил мне воспаленный мозг, а похоронную процессию...
"Да отпусти ж ты меня, нелегкая!"
Я смотрю на лица людей и...
Не вижу их.
Я не вижу и людей-то толком, лишь так, овальные пятна, то пестрые, то черно-белые.
Меня провожают лишь мои собственные образы, сущности, что я на придумывал самому себе, не соотносясь с людьми и их мнением.
Хорошо верить, что вокруг тебя добрые и милые, друзья, приятели, знакомые...
А теперь - просто пятна.
Я задыхался и не знал, то ли уж не суетиться и сдаться, то ли все-таки, начать выползать из очарованного места, что держится целиком и полностью на мне лично, на моей вере в добрых людей, что становятся пятнами, стоит лишь сделать шаг и посмотреть на свою жизнь со стороны.
Мой подарок, мои слова, пои поступки...
Что оценится?
А что вообще ценится моими друзьями?
Умение приготовить вкусно пожрать?
Рассмешить?
Поддержать беседу?
Что я им?
Я смотрел на падающие с неба звезды.
Холодные, тяжелые...
Я проигрывал в голове будущий разговор.
Я смотрел на шаг вперед, в кои-то веки став эгоистом!
Поймут ли меня, что мне на самом деле - плохо?!
Что я сгораю, без остатка, отдавая себя людям, моим друзьям.
Что у меня взамен?
Тихое таинство ночи, да смутные фигуры, что мелкой дрожью поднимаются вверх, пытаясь истаять в поднебесье и снова, снова и снова смотреть на меня свысока, намекая, что я снова возгордился и словил на голову корону с золотыми зубчиками и голубой кровью?!
Так ли я хочу мира?!
И такого ли мира я хочу?!
Терпкий, холодный воздух ворвался в легкие, словно намекая, что я впервые задал правильный вопрос.
Лязгая зубами от холода, с тяжелой ото сна головой, качаясь и притоптывая замерзшими в летних туфельках ногами, пробрался по темному, душному салону и вывалился в распахнутую дверь, недоумевая, нафига водители ее оставили открытой, словно издеваясь над пассажирами.
Первую сигарету я благополучно сломал, вторую выкурил быстро, в три затяжки, а на третьей даже получил некое, совсем не понятное, удовольствие, словно мозг сменил одну отраву на другую и теперь искренне наслаждается заменой.
Проходящий водитель почесал себе нос и буркнул, что через пару минут тронемся в путь, но именно сейчас всем пассажиром приспичило выбраться наружу и сделать свои полусонные дела.
Чуть ругаясь, оба пилота болида "Икарус", переглядываясь и отводя глаза принялись топтаться вокруг своего ржавого монстра, изредка посматривая на пассажиров, словно ожидая неприятностей.
Увы, народ у нас хоть и частично шумный, но чаще всего совершенно безропотный, так что мне, как и другим пяти десяткам придется объяснять, почему это я опоздал на работу.
В первый свой рабочий день на новом месте...
Несколько пассажиров, глотнув свежего воздуха, отчаянно скрылись за углом и вышли вытирая рты, совершенно белые. Оба тренера придерживали своих воспитанников и ругались матом, что ночь такая длинная, что ничего не работает, что нет даже горячего чая, что...
Парни мужественно терпели, хотя, судя по кругам под глазами, тут не хорохориться надо, а вызывать скорую да, как минимум, промывать желудок!
Увы, мои умствования никого и никогда не интересовали, так что я, честно добив сигарету до фильтра, вернулся в салон, мечтая поскорее согреться.
Народ еще минут двадцать бегал за угол, матерился и курил.
И все это время салон, пованивающий смесью соляры и выхлопного газа, стоял распахнутым настежь, в попытке проветриться.
Получалось плохо.
Стоило провести в салоне хоть десять минут, как от запаха начинала болеть голова, капать слезы и возникало сложно утолимое желание начать пробежку в сторону любимого города пешком.
С первыми лучами солнца народ вернулся в салон и наша консервная банка, погромыхивая задним мостом по зимним кочкам, тронулась с привокзальной площади, чуть не сказал, " в свой последний путь", но вряд ли это было бы правдой.
Устав от сидения на одном месте, решил сменить зону дислокации, перебравшись на переднее сидение, с которого открывался чудесный вид на ложащуюся под колеса дорогу, через здоровенное лобовое стекло.
Не отвлекая водителя, уставился в окно, наблюдая, как из полутьмы октябрьской, точнее, теперь уже ноябрьской ночи, как на старой фотобумаге, начинают проявляться знакомые места.
Народ, как это не удивительно, пригрелся и снова провалился в сон, вот только многих, совершенно явно, мучили кошмары, а кто-то так и вовсе постанывал во сне.
Пять минут, десять, полчаса...
И тоже провалился в сон.
Я снова проживал нечто, что моей жизнью могло быть.
Совсем другая школа, в которой не пришлось прогуливать уроки.
Совсем другие друзья и совершенно иные интересы.
Совсем другое отношение к жизни, деньгам, девушкам...
Совсем другой я.
Я примеривал на себя "новую одежку", проверял и прихорашивался перед зеркалом, пытаясь понять, где правильно?
А нигде.
И в той, и в другой жизни я - не совсем я.
Я перекладывал свои шаги на новую нотную бумагу и...
Засыпал все глубже, глубже, глубже...
"Икарус" трясло так, будто он вот-вот откинет колеса и полетит по-над разбитой дорогой, наслаждаясь первозданной ровностью и гладкостью.
Я уже не хотел назад.
Я уже не понимал себя.
Я уже сделал шаг, словно побывав за странной гранью, которая отбила у меня любую жажду "прошлого".
И я увидел со стороны, что сейчас у меня нет ни единого сантиметра для шага вперед.
Я "втискиваюсь", мешая окружающим.
И подарок этот мой - дурной, его выбросят, едва отвернусь.
И все мои восемь лет - это не любовь.
Это - урок, который надо было выучить.
И я его выучил.
Скрип тормоза вырвал меня из, внезапно ставшей сладкой, полудремы.
Так и бывает.
Ты садишься в кресло автобуса одним человеком, а встаешь - совершенно другим.
Снова кислит "Соверен", чуть потрескивая на морозце.
Нет, меня еще пока пробивает нервная дрожь, потому как нет у меня места для шага вперед, а значит, пора сделать шаг в сторону, выйти из накатанной колеи и пойти дальше уже своим путем.
Путем, на котором от прошлого останется сладкое сожаление или тихая горечь, но предвкушение новой дороги будет сильнее.
Остановка, еще одна и еще одна.
Принятое решение - половина дела.
Осталось еще два.
Расстаться с прошлым, вежливо и культурно, даже если хочется ругаться матом и сжигать мосты.
И пойти по новой дороге, строя мосты новые.
А старые...
Что же, старые сами сгниют за пару-тройку лет, а я уж постараюсь, чтобы они никогда больше не возникали на моих переправах.
Я залез в сумку и достал подарок.
Что же...
Что бралось на "примирение", станет "на прощание".
И уж точно никто не ринется спрашивать, что же случилось.
Кто-то решит, что это блажь и я вернусь.
Кто-то отмахнется.
А кто-то и вздохнет с облегчением, устраиваясь на моем месте.
Счастья вам, всем.
А мне - новой дороги.
Я выскочил из автобуса и, притоптывая от холода, забегал вокруг автобуса, дожидаясь, когда водитель откроет багажный отсек и я смогу забрать коробку...
Чертыхнувшись, вернулся в салон за забытым в верхней сетке пакетом с кроссвордом и прочитанным романом.
Хотя...
Можно было и оставить.
"... Бл...дь! Да мы чуть полный автобус трупов в У-Ка не привезли! - Отошедший в конец салона водитель разговаривал с кем-то по телефону громко и отчетливо, видимо, не заметив моего появления. - У нас весь салон проблевался... А кто представить себе мог, что все в салон пойдет?!"
Тихонько, чтобы водитель, седой и дерганный не заметил меня, попятился к выходу, краем уха ловя отрывки фраз и тихие угрозы, напополам с чертыханьем.
Что же...
Значит, сегодня у всех пассажиров этого автобуса второй день рождения.
Подхватив коробку, поплелся в сторону остановки.
"Горел" в нагрудном кармане подарок.
Руки оттягивала тяжеленная коробка.
И было страшно делать каждый новый шаг навстречу другому миру, который, сдается мне, совсем меня не ждет, мне не рад и уж точно не поделится счастьем за просто так.
Вот только, выхода больше нет.
Вперед я больше не хочу.
Я хочу в сторону...

https://author.today/work/246052