Автор Леха_Ильин,


По местам стоять


- По местам стоять, к выходу из имматериума приготовиться. Всем отсекам доложить о готовности, – разнесся по отсекам голос капитана.
- Реактор. Семьдесят процентов. Выход на полную через две минуты.
- Щитовая. Выход на полную - четыре минуты.
- Сигнальная вахта - готовы.
- Радарная секция - готовы.
- Правый борт - главный калибр…
- Зенитные расчеты…
…Для слуха Рудольфа Миринника, капитана легкого крейсера «Святая Маргарита Гиссонская», привычные доклады звучали музыкой. Корабль был готов настолько, насколько вообще возможно. Все отсеки, все службы находились в полной готовности.
- Навигатор, выход со случайным смещением от оптимума, – выслушав все доклады, приказал капитан. В своем гнезде под многослойной броней навигатор начал маневр выхода.


Первые минуты в реальном пространстве. Проклятое время, под огнем легче, чем в эти минуты, пока открываются щиты сигнальных постов, а духи радаров оглушены переходом. Когда у экипажа мутится в глазах и головы забиты остаточными шумами перехода. Рудольф давно нашел способ беречь нервы в эти моменты, когда от тебя ничего не зависит. Он просто уходил в прошлое. Сегодня взгляд сам собой упал на пустующее место комиссара. Сколько нервов извел он перед приходом нынешнего. Как он гадал, кто придет. Легкий крейсер - это особый корабль. Он мгновенно будет уничтожен в классическом линейном бою. Легкий крейсер - не противник обычному. Но кто выведет в атаку эскадрон «Кобр»? Кто отразит маневренные эскортные корабли, вышедшие с неожиданного направления? Кто уйдет в дальний рейд и вернется через пару месяцев с пустыми погребами, обойдя все заслоны врага? А пришлют служаку, выжитого с линкора за тупость, который знает только «Полный вперед», и великолепный корабль с вышколенным экипажем сгорит ни за грош. Правда, с нынешним комиссаром повезло. Шесть лет на «Кобрах»! Этот понимал, что глупо лезть в лобовую атаку легким кораблем и он же не говорил ни слова, когда корабль шел между жизнью и смертью в строго просчитанном рискованном маневре. Сейчас его обычное место пустовало, аугметика в очередной раз отвергла живые нервы. Только маялся рядом комиссар-стажер…


- Капитан, две цели класса крейсер. Три цели класса эскорт, – из грез капитана вырвал доклад командира радарной секции. – Ведем идентификацию.
- Спектр движков хаоса!!!– истеричный вопль заставил капитана вжать кнопку боевой тревоги. Взревели колокола громкого боя. Открылись орудийные порты, и расчеты, матерясь, поволокли свои орудия в боевое положение. С грохотом опустились клинкетные двери, наглухо захлопывая отсеки. Началась накачка носового излучателя. На тактической голосфере проступили первые, еще приблизительные данные.


Вот две жирных отметки крейсеров. Лежат в дрейфе, двигатели прогреты. Им потребуется минут десять на ориентацию и набор хода, да и далеко они - оторваться не проблема. Но совсем рядом с кораблем светятся три отметки эскортов. Эти не в дрейфе, они уже разворачиваются на курс атаки. Не с их оружием надеяться уничтожить крейсер, пусть и легкий. Но им это и не надо. Капитан мог чуть ли не дословно воспроизвести приказы, полученные врагом. «Сбить падле ход и выйти из боя». А там два крейсера противника догонят и разберут его легкий корабль на части.


- Рулевое, курс двадцать-пятнадцать.
- Есть курс двадцать-пятнадцать
По левому борту пройдут двое, по правому - оставшийся.
- Машинное, самый полный. Реакторное, снять ограничители мощности.
- Снятие ограничителей на реакторе может привести к его разрушению с полной дезинтеграцией корабля. Как главный техножрец, протестую, – холодный, без эмоций голос магоса Нитрония вклинился в поток команд.
- Протест зафиксирован. Реакторное, снять ограничители, – смешной Нитроний человек, протестует против нарушения инструкции. Дезинтеграция корабля – и ведь получше остальных знает, что будет, если словить бортовой залп. – Тактика, эскорты на тактическую сферу, присвоить обозначения «цель один», «два, и «три». Доклад о крейсерах каждые пять минут устно. Присвоить обозначения: «цель четыре» и «цель пять».

Магос замолчал, и только мигание огоньков коммуникатора показывало его активность. Сквозь корабль шли три магистральных энерговода, и сбой на любом из них означал потерю хода. А уж Нитроний знал, что сотворят с его любимым кораблем орудия хаоситского крейсера. Сейчас он направлял всех техножрецов на уязвимые участки, чтобы мгновенно исправить повреждения. И никто не мог услышать его безмолвную молитву Богу-Машине о надежной работе энерговодов.


«Святая Маргарита Гиссонская» готовилась к бою. Щиты вышли на полную мощность, борта ощетинились орудиями. Реактор, словно выйдя из дремы, гнал мегаватт за мегаваттом. Двигатели, жадно глотая энергию, разгоняли крейсер.


- Капитан, – первый помощник оглянулся к прервавшему молчание комиссару-стажеру, – ваше решение бежать позорит наш корабль и флот в целом. Как замещающий комиссара корабля, я приказываю развернуться и принять бой!
Вот теперь все на мостике обалдело уставились на комиссарчика.
- Я приказываю!!! – мальчишка схватился за кобуру.
- Старшина, – капитан спокойно обратился к старшему непосредственной охраны мостика, – убрать стажера с мостика.
- Вы не имеете права! – под дулом лазерного пистолета стажер убрал руку от оружия. – Под трибунал пойдешь, тварь!!! – голос сорвался на визг.
Старшина заколебался.
- Приказываю убрать стажера, – капитан подчеркнул звание. – С мостика.

Старшина, преодолев сомнения, сделал первый шаг к мальчишке, держа его на прицеле. Комиссарчик с перекошенным лицом потянулся к кобуре. Лазерный импульс прошил кожу плаща и разорвал правый бицепс. Мальчишка со стоном выронил пистолет и схватился за плечо.

- Отобрать оружие, доставить в лазарет под конвоем. Старшина, трое суток гауптвахты за несвоевременное выполнение приказа, – капитан отдавал команды неизменившимся голосом. Только где-то в глубине глаз блеснула ярость. - Тактика, доклад.
- Цели «пять» и «четыре» завершили ориентирование и начали разгон. Прогноз невозможен до определения класса целей. Цели «один» и «два» определены как эсминцы класса «Иконоборец», время выхода на дистанцию атаки - десять минут. Цель «три» определена как рейдер класса «Язычник», время до торпедной атаки - семь минут. Выход на дистанцию стрельбы - десять минут.

- Космогатор, они наверняка попробуют остаться в кормовой мертвой зоне. Рассчитать маневр торможения для вывода в зону действия главного калибра. Минимально возможного торможения.

Мчится корабль сквозь тьму космоса. Дюзы изрыгают плазму, разгоняя тысячи тонн брони и оружия. На мостике тишина, только ползут отметки в голосфере да шелестят клавиши вычислителя космогатора. Застыл статуей магос, и не скажешь, что он сейчас направляет весь техперсонал. Чтобы реактор выдавал максимум возможного. Чтобы двигатели не сбоили, а электронные нервы точно и без ошибок передавали информацию.

А сам корабль сейчас похож на растревоженный термитник. Носятся, повинуясь командам, реакторщики. Капают зелья, усиливающие зрение, сигнальщики, потом они заплатят за это дикой резью в глазах. Расчеты зенитных гнезд прогоняют тесты механики и молятся, чтоб не сбились прицелы. Ползут по боевым эскалаторам многотонные снаряды, а расчеты главного калибра выводят свои орудия на предельные углы.


- Две минуты до торпедной атаки. Ускорение торможения рассчитано. Данные на все посты переданы.
- Цели «пять» и «четыре» скорость не увеличивают. Если не собьют ход, оторвемся, – от доклада тактической секции легчает на душе.

Загорелся таймер, отсчитывающий время до маневра. Такие же таймеры вспыхнули на всех оружейных постах, рядом с ними загорелись индикаторы будущего ускорения. Сигнальщики на корме уже видят противника. Крейсеру безумно повезло, что рейдеры не смогли выйти строго с кормы. Там засечь их и торпеды было бы просто невозможно. А это ставило бы перед выбором: убирать ход, чтобы меньший выхлоп дал возможность засечь врага, или поворачиваться бортом. Оба варианта давали крейсерам противника выйти на дистанцию стрельбы.

Скрипят зубами наводчики главного калибра, а таймер отсчитывает время до маневра. Сжав кулаки, ждет и надеется на удачу обслуга носового излучателя.

- Торпедный пуск с цели «три», – доклад сигнальщика прорезает тишину на мостике.

В голосфере зажигаются отметки вражеских торпед. Через пять секунд на курсовой прокладке уже отмечено пересечение курсов и время встречи – три минуты. На опасное направление разворачиваются зенитные посты. Космогатор пересчитывает торможение, чтобы уйти от атаки. В оптике прицелов у зенитчиков загораются цифры дистанции и направления целей.

Считанные минуты до маневра. Обслуга орудий надевает наушники и респираторы. Нервно докуривает сигарету наводчик орудия «пять».

- Правый борт, стрельба по готовности. Шестое, опять забудете про упреждение, в пространство без скафандров выкину. Левый борт, четные, цель «один». Нечетные, цель «два», - старший артиллерист раздает указания. Все поправки уже висят перед глазами наводчиков, без помощи духов машин воевать в космосе невозможно, но решение принимает всегда человек.

Наводчики, не видя врага, выводят стволы по указаниям с мостика. Таймеры отсчитывают последнюю минуту.

Торпеды вошли в радиус действия зенитных постов. Борта озаряются факелами длинных очередей. Спаренный автомат сжирает сто снарядов в полторы секунды, и потому из погребов к зенитчикам непрерывным потоком текут ленты. Только сыплются в возвратные ниши отстрелянные секции. Сервитор запрограммированными движениями перезабивает их. На пути вражеских торпед вырастает паутина трассеров…

- Цели «один», «два, «три» открыли огонь, – доклад сигнальщиков.

Наблюдатели засекают второй залп. Третий. Первый залп врага расплескался за кормой взрывами.

-Накрытия нет.
- Ждать.

Трасса зенитного автомата задевает одну из торпед, многометровая стальная сигара сбивается с курса и уходит в сторону.
Второй залп ложится прямо по курсу. Два снаряда из третьего задевают защитное поле.

- Накрыли.
- Противник перешел на полные залпы.
- Щитовое. Заднюю полусферу до предела. Использовать накопители.

Техножрецы на генераторах защиты перекидывают рубильники. Они по крохам копили энергию с начала боя, теперь вся она пойдет в дело, усиливая щиты на считанные минуты, но именно эти минуты, может быть, решат - жить кораблю или умереть. Старший отсека не успевает проговаривать литании, его руки мелькают над пультом, перенаправляя энергию на излучателях поля. В своих кубриках нервничают аварийные бригады.

Рвутся в защитном поле снаряды врага, и вторят им приборы в щитовой. На глазах ползут вниз индикаторы напряженности. Корабли врага в мертвой зоне все ближе и ближе. Сходятся курсы у космогатора, а тактическая секция высчитывает момент, когда враг уже не успеет среагировать.

- Щитовая. Поле треть от нормы, двадцать секунд до коллапса.
- Удерживать поле до маневра.

Связь оборвалась на полуслове, и на мостике не расслышали сдавленное ругательство. Вот первый снаряд прорвал утончившееся поле и взорвался в полусотне метров от корпуса. По броне ударили осколки, срубая антенны и пробивая зенитные блистера.

- Гнезда «три» и «четыре», прекратили огонь.
В этот момент ожила связь с гнездом «три»: «Первый номер ранен, прошу мед бригаду».
Пара ударов по переключателям, рык команды, и санитары срываются к гнезду «три», к гнезду «четыре», пробиваясь сквозь бронированные шлюзы, несется резервный зенитный расчет и ремонтная бригада.

НОЛЬ!!! Поток энергии, этой лучистой крови корабля, резко уходит с двигателя к щитам. Старший щитовиков, державший поле уже на честном слове и литаниях, подключает дополнительные излучатели. Поле вспыхивает и отражает очередной залп. Сетка зенитных трасс накрывает вторую торпеду в километре от борта, ожившее поле отражает жесткое излучение, но не свет взрыва. Матерятся сигнальщики – затемнение шлемов спасло им зрение, но не уберегло от светового удара. К счастью, все наводчики успели оторваться от оптики. И вот под прицел главного калибра влетели корабли противника.

Корабли врага вышли так близко, что их можно разглядеть невооруженным глазом. Умные прицелы свели разницу курсов, указав точку прицеливания. На такой дистанции уже не нужна тонкая наука артиллерийского боя с ее расписанными методами пристрелки. Наводчики просто довели маховики точной наводки и нажали спуск.

Корабль содрогнулся от слитного залпа двух бортов. Чернота космоса на мгновенье расцвела вспышками взрывов.

- Цель «три» теряет ход, поле сбито, наблюдаем многочисленные точки декомпрессии.
- Цель «два» - поле сбито, повреждений не наблюдаем.
- Цель «один» - попаданий нет.

Доклады сигнальщиков внушали оптимизм. Самая опасная цель - торпедоносный рейдер - практически вышел из боя, и следующий залп его добьет, а два эсминца крейсеру не противник.

- Торпедный залп с цели «три»! – вопль сигнальщика бросил в дрожь людей на мостике. Кто-то на погибающем корабле сумел довернуть корпус и дать последний залп.
Не дожидаясь команды, открыли огонь зенитчики. Трассы сошлись на одной из торпед, и вспышка взрыва озарила борта. На мостике капитан вгляделся в малый тактический экран, где торпеда шла прямо в реактор.
- Полный назад!!!

Полуослепшие зенитчики не успели перевести прицел на несущуюся торпеду. Тормозные двигатели не могли мгновенно остановить корабль и только вывели из-под удара реактор. Как сквозь бумагу, многотонная вытянутая туша прошла силовое поле. Округлый нос вмялся в броню, сработал контактный взрыватель, кумулятивная струя прожгла адамантиевый борт. Теряя куски обшивки, торпеда прошла в пышущую жаром пробоину и, сминая переборки, пошла сквозь отсеки. Первая бронепереборка не остановила ее, но заставила потерять скорость, и торпеда, не дойдя до следующей остановилась. Пока она убила только двадцать человек, еще десять мгновенно погибли от декомпрессии, но сейчас сенсоры обнаружили полную остановку и дали реактору команду на подрыв…

Огонь и жесткое излучение накрыли пораженные отсеки. Мощь взрыва сорвала орудия с направляющих и размазала обслугу об адамантий бортов. Корабль содрогнулся. Перекосило люки в переборках. Ударом порвало трубы системы жизнеобеспечения в непораженных отсеках, и чистый кислород пошел в отсеки. Вот где-то заискрили оборванные кабели - корабль сотрясся от серии вторичных взрывов. Следом за ними пришли пожары.

На мостике тряхнуло так, что все стоявшие попадали. Треснули два пульта, и посыпался осколками архаичный стеклянный монитор. Старший артиллерист, вцепившись в край пульта, орал в микрофон команды, перенаправляя огонь и устанавливая цели носовому излучателю. Капитан, словно гипнотизируя, уставился на переговорник, ожидая доклада командира аварийщиков. Рудольфу хотелось орать в микрофон, но он отлично понимал, что Хориган и сам еле сдерживается, чтобы не орать на своих подчиненных … А те сейчас носятся по своим отсекам, ища повреждения.

Взвизг боевого эскалатора, удар снаряда о зарядную камеру, лязг затвора, грохот выстрела. Взвизг, удар, лязг, грохот. Взвизг… И в унисон с лязгом механизмов ревут жуткую песню из одного слова расчеты.
-Сдохни! Сдохни! Сдохни!– жесткий первобытный ритм поднимает на ноги контуженных, заставляя включится в общую работу. И неясно, единый ли это голос сотни людей, или же мысль, материализовавшаяся в тесных отсеках.
На носу все проще. Два корабля противника не успели повторить маневр крейсера, и их вынесло прямо под излучатель. Наводчик спокойно выждал команду с мостика и, доведя прицел, нажал спуск.

- У реактора легкие повреждения, выход энергии снижен на пять процентов, – раньше аварийщиков узнал состояние корабля магос. – Двигатели не повреждены. Потеряны три орудия правого борта.
- Восстановить ускорение, – Рудольф разжал кулаки - на ладонях остались быстро наливающиеся кровью следы от ногтей, и посмотрел в тактическую голосферу. Прокладки курсов говорили, что крейсер оторвется от целей «четыре» и «пять».

-Прекратить огонь! – оглохшие, вошедшие в убийственный ритм, расчеты уже не слышат команд, и тогда старший канонир правого борта рвет рубильник, запрещая борту стрельбу. Наводчики еще несколько раз жмут спуск, пытаясь выстрелить, прежде чем прислушаться к переговорникам.
- Он уже уничтожен. Не хватало еще, чтобы у него варп-движок на такой дистанции рванул, – уже спокойно проговорил в микрофон старший канонир. От крейсера быстро отстает искореженная груда пластстали и керамита, всего несколько минут назад бывшая быстрым и опасным кораблем.

Луч излучателя, не ослабев, прошел сквозь легкое поле эсминца и вошел в маршевые двигатели. Яркая вспышка взрыва затемнила носовую оптику «Маргариты Гиссонской», а осколки обшивки сгорели в ее защитном поле. Обслуга излучателя вперилась взглядами в индикатор накачки, словно пытаясь подвинуть стрелку.

- Связь, запроси энергию, - обратился наводчик, провожая взглядом уже начавший отрываться эсминец Хаоса. В ответ раздался тихий говор в ларингофон.
- Не дадут, – прислушавшись, отозвался связист. – Все на щите и движках.
- Да и энерговод накрылся походу, – добавил по внутренней связи сигнальщик, с тоской глядя на поврежденный, но недобитый корабль врага.

На мостике офицеры вслушивались в голос командира аварийщиков.

- Потеряны три орудия по правому борту. Полностью уничтожены пятый и шестой отсеки. Возгорания в отсеках восемь, десять и одиннадцать. Уничтожен третий энерговод на участке пять…
Доклад аварийщика прервал голос старшего тактика.
- Цель «три» вышла из дальности действия излучателя. Цели «четыре» и «пять» снижают ход…

Общий вздох пронесся по мостику. Космогатор откинулся на спинку кресла, рядом с ним беззвучно смеялся старпом. Даже магос чуть расслабился, а его коммуникатор, кажется, начал мигать медленнее.

- Отбой тревоги. Реактор, перейти на девять десятых. Маршевый двигатель, восемь десятых. Оценить состояние охлаждения… - капитан продолжал отдавать приказы, но весь корабль словно расслабился следом за мостиком. Опасность миновала…

Кармин бежал по коридору с укладкой инструмента. Основные повреждения уже исправили, и сейчас аварийщики готовились выйти в уничтоженные отсеки. Из их учебной партии Дед отправил только троих, и вот Кармин бежал к месту сбора. Из открытого люка в лазарет до парня донесся перебор струн и тихий спокойный голос.

Под последний торпедный бессмысленный залп
Мы уходим в легенды из небытия…

Кармин замер рядом с люком, а лиричная горькая песня все текла из медотсека, не давая сдвинуться с места.

…И единственно верный торпедный удар
Победителю скажет, что мы еще здесь

И другие придут - это будет и впредь.
Снова спорить с судьбой на недолгом пути,
Их черед воевать, их черед умереть,
Их черед воскресать и в легенду идти

Мелодия оборвалась, и Кармин шагнул в люк, чтобы увидеть певца. Взгляд уперся в аквилу на комиссарской фуражке. Слова застыли в горле.

- Медики рекомендуют, – тихо проговорил комиссар, глядя мимо парня. Бионическая рука отложила инструмент в сторону. – Координацию помогает восстановить.
- Матрос первой статьи Кармин Костиган. Первая учебная аварийная, – наконец отрапортовал аварийщик.
- Не слышал раньше? – подмигнув, спросил парня комиссар. – На «Кобрах» ее часто поют... Первая учебная … Первый бой, значит?

- Так точно, – отчеканил Кармин.

- Поздравляю с окончанием первого боя. Выполняйте текущий приказ, – комиссар перешел на официальный тон, и Кармин, развернувшись, рванул по коридору. Уже грохоча каблуками по стали пола, он все гадал, почудилась ли ему в последний момент неожиданно добрая усмешка комиссара.


«Действия Рудольфа Миринника признать соответствующими обстановке. Обвинение в трусости снять за отсутствием состава преступления» - вердикт верховного трибунала сектора Аквила.

«Рекомендуемое по результатам практики место службы: СПО» – отметка о прохождении практики кадета-комиссара Гира Солар.

«Там больше взвода не угробит» – рукописная приписка к отметке о прохождении.

*В рассказе использован текст песни Алькор – «В безнадежном бою».

https://author.today/work/series/7094

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Доклад по Кохинур-2
Сопротивление не бывает бесполезным.
Штурмовик.
Болота мира смерти
Литания ремонтника номер ноль
Когда молятся ветераны - Орбитальный удар