В колонках играет - Театр Яда

Как только я вышел наружу, я понял, что нигде не найду
защиты. Я думал, ты стала мной... Мне казалось,но я был
неправ: мы всегда были вне друг друга, лишь опускаясь вниз.
Я пытался расслабиться, дни напролёт я тщетно занимался
кровавым спортом, но вновь и вновь приходил к мысли о том,
что мы с тобой - суть одно и то же: двоё в аду, двое
отпущенных на свободу, двое похожих - я и ты.
И мы наблюдали, как всё проходило мимо нас и в срок
возвращалось обратно. Мы были связаны взаимным чувством. Оно
прошло, оставив нас вдвоём - двоих в аду, двоих, отпущенных
на свободу, слишком хорошо знающих друг друга.
И где-то в глубине подсознания я весь был исполнен
недоверия, в глубинах своего разума я видел лишь грязь,
сегрегацию мыслей и прах, оставшийся от былых идеалов.
Там, где раньше были дома, стоит человек с ружьём. Где-то
поблизости, в соседнем отсюда квартале, отец вешает своёго
сына... у меня в подсознании.
Не думаю, что стоит оставаться здесь ещё на один день. Это
слишком похоже на "милый дом", но нет дверей чтобы выйти. Не
думаю, что безумными пустыми глазами возможно продолжать
смотреть, видеть, потреблять и идти своей одинокой тропкой.
Вокруг меня картины, изображающие то, какой прекрасной
могла бы быть жизнь. Но это модель для остальных, тех, кто
породил этот ненадёжный мир. Я зашёл за колючую проволоку,
но затем вновь вернулся назад, чтобы найти нечто большее...
Я всегда искал большее, то, что скрыто в глубинах
сознания... учреждение без законов и порядков.
Я вижу тысячи желаний, порождённых ночью. И все эти
прекрасные лица, размалеванные серым, чтобы подходили под
цвет неба. Они видят издали своих друзей, прибитых волнами к
берегу - картины в моём мозгу, картина того, что случится
перед бурей.
Вовремя... Мы никогда не укладываемся в срок, отведённый
нам.
Я слышу голоса, затерявшиеся в собственном эхо. Вижу новые
дома, выстроенные для того, чтобы скрыть печаль, которая
ищет кого бы ещё убить. А они? Они смотрят на портреты своих
друзей, прибитых волнами к берегу. Картина в моей голове,
картина того, что случится перед бурей.
Вовремя, мы никогда не заканчиваем во время.
Я чувствую пустоту и вижу головы, окутанные позором,
пойманные в ловушку. Вина - их наследие. На расстоянии вижу
себя, волнами прибитого к берегу. Вот она - картина в моём
подсознании, того, что случится перед бурей.
Вовремя, никто никогда не уходит во время.
Мы не будем пресмыкаться. Мы никогда не откроем своих лиц,
мы будем неколебимо стоять и никому не покажем следов. Мы
знаем, что нам страшно, но мы стыдимся страха, чувства,
тонущего в глубине наших глаз.
Ничто больше не кажется мне настоящим. Даже искры пламени
от костра кажутся мне миражами, рисующими перед моими
глазами картины какой-то великой жизни, что была в
прошлом... И эту жизнь похоронили глубоко в моём
подсознании.. Если бы только я мог найти ключ... если бы.. С
тех пор, как началась моя болезнь, я пытался найти хоть
какой-нибудь логичный способ обмануть время и свести концы с
концами..

Он мечтает о любви, какой-то особенной любви, без
извращений: он уже наелся досыта плодами эпохи декаданса. Он
помнит, какая вина лежит на нём, помнит всё то, что
эгоистично похоронил в своих мечтах.
Он видит мираж в небе. Он зовёт его по имени... Да, он
видит лица из вчерашнего дня, видения того, что могло бы
случиться... Прошлое всё ещё помнит...
Он мечтает о любви, не о каком-нибудь сентиментальном
романе в ледяных дворцах с краденными драгоценностями.
Просто он хочет перейти наконец через эту лестницу. Он всё
ещё видит ангелов, и его мечты о наслаждениях становятся
кошмарами.
Он замечает видение в небе, глядящее на него, как...
прошлое будет помнить... да, он видит её в небе, глядящую на
него. Он всегда будет видеть одно и то же.
Я вижу тебя. Лекарство поможет мне опуститься... Мы
погружаемся в пучину тоски, и это хорошо. Ты понимаешь?
Я помогаю тебе, а ты - мне.

Дверь скрипит, открывается, Джонни смеётся. Вид сверху,
камера ловит его голову, свешивающуюся из окна. Он трёт
глаза.
Я помню прошлую зиму. Угловой дом увяз в снегу, ушёл под
землю. Белое на чёрном, белое на белом, отражённые звуки
голоса сотрясают окрестные дома.
Бунт деревьев. Деревья повсюду. Я помню, слеза застыла
белая на белом. Я ничего не помню...

Серая гостиная, Джонни вздыхает, садится на кровать.
Ложится на спину. Умирает.

Паломничество, пришествие, то, что приводит к новым
дорогам, дорогам без всяких границ. Держась за руки,
перепрыгивая через стены, прячась в тёмное уединённое,
отрезанное от основных масс, интимное убежище. А я...
Оставил своё сердце где-то по другую сторону, я оставил все
желания о лучшем мире.
Забираясь в душу, обнажая мысль. Невозможные средства
придуманы для достижения невозможных целей. Это финальный,
последний момент отсрочки, последняя страница моей книги.
Горький выбор между старым и новым, где и то и другое -
сплошая опасность.
Последняя отсрочка. Мы никогда не уходим во время...