Однажды у нас почти полгода жил друг Рома: влип он тогда в очень нехорошую историю - из-за женщины, что для Ромы вообще-то характерно, но в тот раз всё обернулось настолько скверно, что Рома вынужден был "залечь на дно": он спрятался у надёжных друзей - то есть у нас - и даже из дома одно время старался не выходить. А поскольку человек он по-натуре военный и энергичный, то в отсутствие всякого занятия подключился к хозяйству: такого порядка и чистоты, как при Роме, у нас, безалаберных, не было ни до него, ни после. С наведением в берлоге глянца Рома справлялся буквально на предсветовых скоростях и большую часть времени изнывал от безделья и не знал, куда себя девать.

   - Эх, достать бы хорошей древесины, - сказал он мне однажды: - Знаешь, какие я парусники умею делать? Отец научил, было у него такое хобби... - И рассказал увлечённо, какие у них дома в Воркуте были корабли - целый рукотворный флот, потом в зареве реформ всё продали, осталась лишь одна большая каравелла, которую они с отцом вместе сделали - во всех деталях - хоть в витрину ставь, хоть на воду...

    Увы, но на тот момент всё наше семейство, включая временно усыновлённого Рому, пребывало в глубокой финансовой жо...  На покушать курочку, а не овёс, и то не всегда наскребалось - и тем более средств на покупку древесины, чтобы Рома мог заняться кораблестроением, у нас не было.

     И вот, еду я чуть позже велосипедом по нашей улице - там, где она целый километр идёт вдоль леса. Гляжу - а на лужайке близь дороги сложены берёзовые брёвна. Древесина а-ля натюрель! Как бы ничья. Брошенная в чистом поле на произвол, без часового и даже без таблички - не трожь, мол, дорогой прохожий, воровская твоя морда, это наше! Остановилась, осмотрела их - длинной метра по два с половиной, довольно ровненькие, диаметром сантиметров десять. То ли мини-отчёт макси-бюджетной операции по прополке нашей лесо-парковой, то ли кто-то нелегально себе напилил и недальновидно оставил без присмотра: мол, никуда не денется, кому в Москве нужны дрова? Нам! - хозяйственно подумала я, весело сгребла брёвнышко подмышку, кое-как влезла с ним на велик и поехала. 

     Улица наша там долго идёт под уклон, так что даже педали крутить не надо, а надо, наоборот, притормаживать. Только я не учла, что с брёвнышком наперевес все мои маневры, особенно скоростные, станут пред-аварийными, потому что вес мой с бревном изрядно увеличился, и часть его оказалась вынесена вперёд опять же в виде бревна. Кстати сказать, такая же проблема была у звероящеров: разогнавшись, они совершенно не могли маневрировать, и, когда добыча начинала вилять из стороны в сторону, раптора уносило мимо шустрой вкусняхи далекооо вперёд - а там, глядишь, и внезапный обрывчик в глубокое доисторическое ущелье, и падение кувырком - прямо на обед к родственникам подлой вкусняхи, заранее там всей семьёй собравшимся. Так наши юркие предки и выжили. И, кстати, многое нам, потомкам, от тех стратегических зигзагов  генетически передали.

     Но я отвлеклась. Так вот, лечу это я под уклончик - одна рука на руле, другая занята берёзовым "копьём" - почище, чем у дон Кихота. Не хватает только шлема с забралом на башке и мельницы в конечной точке моего стремительного полёта. Зато на горизонте прямо по курсу появляется бабулька, на роль мельницы не подходящая ни по одному параметру, разве что на роль пугливого дракона: она уже издалека видит меня и заранее прижимается к обочине. Я пытаюсь притормозить, но велик идёт юзом, поворачиваясь при этом копьём точнёхонько на бабку. Она поспешно переходит на другой край, одновременно я бросаю тормозить и чуть поворачиваю руль - выходит, что опять на неё. Снова пытаюсь тормознуть и увожу руль, но бабулька уже там - в аккурат под прицелом бревна. Я обратно, и она туда же. И при всём при этом мы стремительно сближаемся, потому как тормоз меня не останавливает, а только даёт юз - меня несёт вперёд и мотает, а бабка продолжает метаться - в точном соответствии с движениями моего копья - синхронней, чем в одноимённом плавании. Вот такая пионерская коррида.

     В последний момент я успеваю отвести "копьё" и каким-то чудом умудряюсь не протаранить пионерку великом, а проскакиваю впритирку, но всё же задеваю её боком, теряю управление, и дальше мы обе падаем: бабулька - охнув уже где-то позади, а я под фанфары - дребезг велика, грохот "брёвнышка" и стук моих мослов об асфальт. 

     Выпрастываюсь из-под руин, не чуя ни рук, ни ног, ни боли, и скорей к старушке со словами:

    - Вы в порядке? Простите, простите, ради Бога...

     Кинулась помочь ей подняться и вообще чем-то подсобить по мере сил, а она вдруг как побежит от меня на четвереньках - отползла подальше и там уже сама шустро встала, отряхнулась, набрала в грудь воздуха и как заорет:

   - Бешеная! (идиомы) Ненормальная! (идиомы) С бревном! Вообще с ума посходили! (ИДИОМЫ!) 

     При ближайшем рассмотрении она оказалась не совсем бабкой, а, скажем так, женщиной в возрасте заката, просто не очень хорошо сохранившейся - за исключением децибелл голоса. Главным выводом из её энергичности и великим облегчением для меня было то, что она, похоже, совершенно в нашей корриде не пострадала - вообще упала очень удачно, можно сказать, села - на газончик. А у меня локоть вдрызг, коленка свезена до кости и ссадина на всю голень. Ну, я развела руками, кровь с меня отовсюду капает, и говорю ещё раз:

    - Простите, я не нарочно...

  Она:

    - Идиотка чёртова! (непечатные словосочетания.)

     На том мы и разошлись. Я похромала к велику, подняла своё брёвнышко - не бросать же, будущий корабль как-никак! - пристроила его опять наподобие копья под раненую руку, взгромоздилась с шипением на Росинанта - он, к счастью, почти не пострадал - и уже потихооонечку поехала домой - обрадовать Ромку бревном. Теперь, завидев впереди прохожих, заранее останавливалась и позволяла им мирно пройти мимо. Но они всё равно на меня косились с опаской. Как млекопитающие на динозавра, наверное. Или как потенциальные мельницы на дон Кихота.

     Когда ввалилась домой, Рома даже бревно не сразу заметил, а первым делом бросился меня лечить и, пока бинтовал, ухохатывался над моим рыцарским приключением - чуть всю перекись не расплескал. А потом глянул мельком на ценное брёвнышко и моментально его забраковал: 

    - Сырое, - говорит. И тут же понёс его выбрасывать, потому как эта оглобля даже под потолок не  умещалась, а дрова нам и впрямь ни к чему - тем более сырые.

     Так было досадно - вы бы знали!... 

     И остались мы без кораблей...