Крепостное право и крестьянское движение на Дону

[...] В течение первой половины XIX в. число крепостных крестьян на Дону по отношению к концу XVIII в., когда крепостничество здесь было узаконено официально, почти удвоилось. В 1858 г. их было 145682 человек (Учитывались крестьяне мужского пола). Наибольшее число крепостных приходилось на Миусский (62906) и Донецкий округа (42485), наименьшее - на Черкасский (3400). К 1860 г. крепостные крестьяне составили более 31% всего населения области и по численности занимали второе место после казаков.
Дореволюционные буржуазные историки пытались доказать, что на Дону донские рабы не... чувствовали едкой горечи крепостного права. Это необоснованное утверждение опровергают подлинные документы того времени: в ответ на бессовестную эксплуатацию и бесконечное надругательство крестьяне любыми средствами стремились освободиться из-под невыносимого ига.
Мы публикуем лишь немногие из документов, обличающих самодержавно-крепостнические порядки на Дону, доказывающих, что крепостничество и на Дону было источником страшного зла.
Большинство донских помещиков (98%) были мелкопоместными и среднепоместными и владели от 20 до 100 душами крестьян (Помещиков с числом крепостных крестьян до 21 числилось 1936 чел., до 100 - 681 чел., от 500 до 1000 -14 чел. (Н. Краснов. Материалы. стр. 227)). Благосостояние таких помещиков зависело, в основном, от крепостного труда. Поэтому в их поместьях эксплуатация чувствовалась сильнее, помещик не гнушался собственноручно наказать крестьянина за ослушание или плохую работу. Крепостные крестьяне были для такого помещика рабочим скотом. [...]
[...] Донские помещики ничем не отличались от других помещиков России, изощрявшихся в применении нечеловеческих пыток, а местные власти и дворянские собрания находили всевозможные поводы, чтобы оставить жалобу крестьян без последствий или, в редких случаях, назначали опеку над имением помещика (документы №№ 1, 3, 4).
Для большинства дел, заведенных по жалобам крестьян, характерно решение Войскового правления, принятое им по жалобе на помещицу Туроверову в 1851 г.: «Нашло жалобы их неосновательными... в крестьянах обладает дух непокорности к власти помещичьей.» Законы царской России стояли на страже интересов помещиков и самодержавия.
Над крепостным крестьянином господствовал не только помещик, но и весь полицейско-адмииистративный аппарат России. Кроме барщины на помещика, крестьяне должны были выплачивать разнообразные денежные подати, отрабатывать так называемые земские повинности: строить мосты, дороги, содержать на свои средства почтовую гоньбу, проходящие воинские части и партии арестантов и, наконец, отбывать самую тяжкую, рекрутскую повинность (документы №№5-7) (Рекрутская повинность на Дону была введена для крестьян в конце XVIII в).
Положение донских крестьян в первой половине XIX в., усугублялось еще систематическими недородами и следовавшим за ними голодом. В связи с этим, по признанию самих помещиков, бедствия крестьян превосходили всякое описание и меру (документ № 7).
Голод и болезни были постоянными шутниками крестьян. Помещики, обеспокоенные тем, что голод вынудит отчаянных на самовольный разбор или кражу хлеба из их запасов, неоднократно в 30-х и 40-х годах обращались за помощью к государству. В одном из рапортов войсковой дворянский депутат сообщал: «К голоду привилась цинготная болезнь, которая требует улучшения пищи, а у людей недостаточно и необходимого...» (ГАРО, ф. 410, оп. 6, д. 858, л. 26).
В редких случаях, когда власти вынуждены были отсрочить выполнение тех или иных повинностей или уплату податей крестьянами, они находили удобный для себя выход; перекладывали эти повинности или уплату податей на крестьян других селений. Так было, например, когда в связи с большим пожаром в пос. Свиновском стал вопрос об оказании крестьянам помощи лесом и о временном освобождении от повинностей. Войсковое правление постановило: «Освободить крестьян... впредь на один год от воинского постоя и выставки обывательских подвод и повинность эту возложить на соседственных жителей». Правление отметило при этом, что «отпуск из войсковых лесов представляется исключительно казакам... но на помещичьих крестьян правило это не распространяется».
В годы больших неурожаев крестьяне получали мизерную помощь зерном, которую должны были возвратить в следующем году. Но так как неурожаи были очень часты, то крестьяне никогда не вылезали из долгов и казне, и помещику.
Официально владение помещиков крестьянами было закреплено на Дону позже, чем в других губерниях России (Донские крестьяне оказались записанными за владельцами после переписи 1763 г. А Указ 12 декабря 1796 г. сделал еще один шаг попути закрепощения их). В первой половине XIX в. еще живы были помнившие вольность крестьяне, среди которых было распространено убеждение о незаконном закрепощении их. Поэтому наиболее распространенной формой протеста крестьян в начале XIX в. были иски свободы из владения помещика (документ № 4). Доведенные до отчаяния крестьяне убегали от помещиков, отказывались отрабатывать барщину. Кипевшая ненависть к изуверу-помещику иногда находила выход в избиении или убийстве его.
Наиболее яркая страница классовой борьбы крепостных крестьян на Дону - восстание 1820 г.
Волнения начались в середине 1818 г. Крестьяне слобод Городищенской, Западенской, Несмеяновки, Орловской на р. Сал подали несколько прошений на имя Александра I с жалобой на помещиков и отказались подчиняться им. Для подавления волнения был послан казачий полк с двумя орудиями под командованием генерал-майора Родионова.
После жестокой расправы (170 крестьян были выпороты) крестьяне дали согласие подчиняться владельцам. Однако после отъезда военной команды волнения вспыхнули вновь и продолжались в 1819 г. В течение этого времени движение распространилось на соседние слободы и в 1820 г. достигло особой силы (документы №№ 3 и 9).
Правительство, напуганное массовостью выступлений, жестоко расправилось с участниками, подавив волнение во всех 256 селениях военной силой, 434 крестьянина предали суду временной комиссии под председательством А. Чернышева (См. также документ № 8).
Подавление восстания 1820 г. не означало отказа крестьян от мечтателыства о вольности. Все последующие годы.протесты крестьян, принявшие более пассивные формы, продолжались (документы №№10-14). Крестьяне все еще искали защиты у царя-батюшки, подавая жалобы на помещиков. Насколько необоснованными были эти надежды, показывает манифест Николая I от 12 мая 1826 г.: «Если и за сим нашим повелением откроется какой-либо беспорядок между казенными поселениями или помещичьими крестьянами и дворовыми людьми по ложным слухам о свободе от платежа или законной власти помещиков, то виновные навлекут на себя справедливый наш гнев и немедленно будут наказаны по всей строгости законов» (См. также документ № 15).
Позже, напуганное ростом крестьянского движения, правительство лицемерно требовало для поддержания законной власти помещиков при наказании крестьян не переходить границ, дозволенных в легкой мере законом (ГАРО, ф. 410, оп. 6, д. 876, л. 1).
Не один раз в течение 40-50-х годов были наказаны донские крестьяне за дух мечтательного вольнодумства и неповиновение помещикам (документы №№12-14).
Наибольшей активности достигло крестьянское движение в период подготовки и проведения крестьянской реформы.

Крепостное право и крестьянское движение на Дону // Наш край : документы по истории Донской области. - Ростов-на-Дону, 1963. - С. 53-56
http://vk.com/don_kray?z=photo-48054063_311572133%2Falbum-48054063_00%2Frev
[480x423]