Немецкая принцесса в Версале. Часть 2. Окончание.

Немецкая принцесса в Версале. Часть 1

Герцогиня Орлеанская - женщина среднего возраста:

Филипп-младший почти не проводил время с навязанной ему молодой женой.

"Мой племянник - средоточие всех пороков",  жаловался тесть Людовик XIV. Разумеется, король не имел ничего против, чтобы Филипп имел фавориток при дворе. Но он считал недопустимым, что племянник проводит ночи напролет в борделях Парижа. Мадам тоже неоднократно пыталась образумить сына, а он лишь смеялся ей в лицо: "Маман, радуйтесь, что я провожу время с женщинами, а не с мужчинами, как отец."  Дальше еще хуже - сын Лизелотты был атеистом! И не скрывал этого. Во время церковной мессы он рисовал на полях молитвенника чертиков, а свои оргии любил устраивать именно в дни религиозных праздников..

Париж 17-го века:

Единственной отрадой в жизни Мадам в эти годы была дочь Элизабет-Шарлотта. Не красавица, но с безупречной фигурой и гладкой здоровой кожей лица. Несмотря на все попытки Месье вовлечь дочь в мир придворных развлечений девушка осталась равнодушна к этому и отличалась естественностью и серьезностью.

Мадам ломала голову над выбором зятя. Она долгое время опасалась, что Людовику XIV придет в голову выдать племянницу за своего старшего (легитимированного) сына от мадам Монтеспан - герцога Мэнского. Но слава богу "пронесло", король женил сына на дочери принца Конде... Датского кронпринца Фридриха Мадам посчитала недостаточно подходящим для ее дочери, и его предложение было отклонено. Мечтой Мадам было выдать дочь за габсбургского наследника - эрцгерцога Йосифа (будущего Йосифа I) и вела переговоры по своим каналам . Но Мадам ждало разочарование - венский двор искал наследнику невесту среди немецких принцесс. Да и дочь не хотела "немцев".

Дети Мадам были очень дружны: дочь Элизабет-Шарлотта и сын Филипп.

В конце концов выбор пал на лотарингского герцога Леопольда. Правда, для Мадам этот вариант не был идеальным, но дочери кандидат понравился, да и чувство династического тщеславия Мадам было удовлетворено - все-таки мать молодого герцога приходилась родной сестрой габсбургскому кайзеру Леопольду I.

Рыдая, Элизабет-Шарлотта прощалась с матерью и любимым братом. Мадам тоже утирала слезы. Вскоре герцогиня узнала из писем дочери, что та довольна своим мужем и даже влюблена в него. Это обрадовало и одновременно удивило мать: каково это, быть счастливой в браке? (Правда потом у дочери брак стал «как у всех», и муж завел фавориток)

Через год дочь родила первенца, который умер через несколько месяцев. Официально от "судорог". Но убитая горем бабушка увы догадывалась, кого следует винить: "Герцогский медик за 12 часов поставил ребенку 4 клистера, давал ему порошок против подагры, настойку мелиссы и ангнлийские капли! Все это убило наше бедное дитя!"

Встреча Людовика XIV и курфюрста Саксонского (Мадам в центре между ними):

Любопытно отношение Мадам к двум женщинам, которых люто ненавидела ее тетушка Софи Ганноверская: Элеоноре д` Ольбрёз и ее дочери  Софи Доротее Целльской (для последней тетя Софи была свекровью). Мадам, видимо, знала обо всем только со слов тети Софи и поэтому смотрела на ситуацию исключительно ее глазами. Она решительно осуждала мезальянс первой и роман второй с графом Кёнигсмарком.

Мадам сама не имела личной жизни, не познала счастья любви и поэтому не понимала, почему на это имеют право другие. В ее глазах было преступлением, что молодая женщина, с которой муж плохо обращается, нашла утешение в объятиях другого мужчины. Мадам находила вполне справедливым наказанием, что молодую принцессу пожизненно(!) заключили под домашний арест.

Когда Софи спросила совета, а не отправить ли им Элеонору д` Ольбрёз на ее французскую родину, Мадам ответила: "Мне совершенно не нужно, чтобы такая родня меня здесь позорила."

(вопрос: а были здесь уже топики про конфликт Софи Ганноверской и Элеоноры д` Ольбрёз? А про дочь Элеоноры и ее трагический роман с графом Кёнигсмарком?)

"Редко встретишь принцесс, которые настолько бы чтили свой моральный облик, как это делала Мадам." (Сен-Симон)

С годами Лизелотта стала хворать...Так как она не подпускала к себе придворных врачей, которые протоколировали "истории болезней" придворных пациентов, трудно установить точно, чем она страдала в тот период. Известно только, что она часто лежала в постели с жаром. Но несмотря на свое ухудшавшееся здоровье она была относительно довольна переменами в жизни.

Мадам в зрелом возрасте:

Месье, возраст которого приближался к 60, остепенился, его стала тяготить бессмысленность его беззаботной жизни. Скорее всего у герцога Орлеанского появились проблемы с потенцией, так как он прогнал одного за другим своих корыстных любовников и, как ни странно, стал проводить больше времени с собственной супругой. Милость небес снизошла на Лизелотту - ее последний год в браке был самым спокойным и (относительно) гармоничным.

7 июня 1701 года (Мадам лежала в постели с жаром) - Месье обедал наедине с Людовиком XIV. За обедом между братьями произошла ссора. Поводом послужило замечание короля, что его племянник ведет скандальный образ жизни. Филипп вскочил и в резкой форме упрекнул брата, что Людовику следует в этом винить самого себя, потому что именно он заставил его сына жениться на этой ужасной Франсуазе-Мари. Братья кричали так громко, что лакей посчитал необходимым войти в комнату и всем своим видом показать, что придворным все слышно за стеной. Лицо Филиппа вдруг побагровело, пошла кровь носом, он стал судoрожно хватать воздух и пошатнулся. Но через несколько минут все прошло.

Назавтра Месье, будучи в хорошем расположении духа, заявил Мадам, которой по-прежнему нездоровилось, что он чертовски голоден и идет ужинать. Через некоторое время в покои Мадам вбежала ее фрейлина: «Скорее! Месье плохо!» Во время ужина Филипп стал бормотать бессвязные фразы, а затем без сознания упал со стула на пол. Филипп-младший с помощью других мужчин перенес отца в его покои. Ему отворили кровь и силой влили слабительое средство - обычные в те времена методы лечения.

Филипп герцог Орлеанский не пришел больше в себя. Он отошел в мир иной в кругу своей семьи, включая короля.

Во время предсмертной агонии Лизелотта сидела у ложа супруга и тихонько плакала. Как только Месье испустил последний вздох, она вскочила и закричала в панике: «Я не хочуууу в монастырь!!!!»

Придворная часовня Версаля:

Да, с последним ударом сердца Месье Мадам лишилась своего статуса и всех привилегий. Теперь она была просто вдова Орлеанская. Герцогом и герцогиней Орлеанскими стали теперь ее сын и невестка. По рангу Мадам стояла теперь позади своей невестки. Согласно протоколу вдове преклонного возраста следовало удалиться в монастырь или во вдовью резиденцию.

Но Людовик смилостивился и позволил Лизелотте пока остаться при дворе - дальше видно будет.

Мадам несколько дней принимала соболезнования придворных. Даже "ведьма" Ментенон пришла. Две заклятые врагини обнялись и примирились в слезах. Хотя это было скорее не примирение, а временное перемирие.

40 дней Мадам обязана была носить черные одеяния из плотной ткани и закрывать все лицо черным покрывалом. И снова Людовик смилостивился и позволил невестке не носить этот тяжелый панцирь - ей снова нездоровилось, а лето 1701 года было изнуряюще знойным.

Когда вскрыли завещание покойного Месье, то оказалось,что Мадам там даже не упоминалась, все было завещано детям. Но гергцог Орлеанский и король выделили вдове пожизненную пенсию, достаточную для покрытия ее расходов.

1688. Королевский обед в Версале:

И все-таки Лизелотта не была мстительной. Как ни унижал ее покойный при жизни, сколько она ни вытерпела от него, она все-таки решила защитить его честь посмертно. Ночью Мадам прокралась в личные покои, отыскала пачки писем его любовников, перевязанные ленточками, и сожгла их в камине. Ей не хотелось, чтобы они попали в чьи-либо руки, а возможно даже были бы опубликованы.

Филлип (теперь новый герцог Орлеанский) вынужден был продать все драгоценности покойного отца, чтобы заплатить его долги. Торговцы-ювелиры со всей Европы съехались в Париж, чтобы наброситься на самую большую коллекцию драгоценностей, которая когда-либо выставлялась на продажу.

Аппартаменты в Версале:

Протокольные обязанности Мадам перешли к ее невестке - новой герцогине Орлеанской. Потеряв свой статус, Мадам приобрела взамен очень много свободного времени. «Я целый день одна, но время бежит быстро, мне совершенно не скучно».  Что же она делает целыми днями? Она сидит за столом и пишет, пишет, пишет....У нее было около 70 партнеров по переписке по всей Европе. Некоторые письма занимают 30 страниц и больше. Главными ее собеседниками были дочь Элизабет Шарлотта, тетушка Софи Ганноверская, Каролина Уэльсская, прусская королева Софи-Шарлотта, единокровные пфальцские сестры Луиза и Амели...

Мадам за свою жизнь написала в ТРИ (!) раза больше писем, чем Вольтер!   Герцог Сен-Симон говорил: "Для Мадам писать письма как для других людей дышать."

«Я пишу не менее четырых писем в день, по воскресеньям часто двенадцать..». «Писать письма это моя страсть. Я не люблю привычные женские занятия. Ничего нет скучнее, чем рукоделие..Втыкать иголку, вытягивать ее...»

P.S. Интересные воспоминания оставила эта дама. Ну, она не только ценные воспоминания оставила, но и просто писала банальности...."Мне принесли медовой воды, я помылась и сменила белье". Кстати по теме, что они якобы не мылись... В нашем понимании - да, они плохо гигиену соблюдали. А по их тогдашним меркам - вполне. Мылись по частям в тазиках и меняли белье. Грязнули это делали редко, чистюли чаще.

В туалет ходить у нее был специальный "как-стул" (от слова "какать")

* * *
Сен-Симон: «Мадам была принцессой старой закалки. Немка до мозга костей...»

Мадам на склоне лет:

В начале нового столетия Мадам писала: "Если бы короли последовали моему совету, то войны бы прекратились"..."Более по-христиански было бы, если бы два короля лично один на один дрались за королевство, вместо того, чтобы проливать христианскую кровь других людей."

По двумя королями Мадам подразумевала австрийского и французского монархов. В 1700 году умер бездетный испанский король Карлос II, и оба монарха (женатые ранее на родных сестрах покойного) - начали войну за право наследовать испанский престол, вовлекая за собой многие государства Европы. Эту так называемую "войну за испанское наследство" часто называют самой первой "мировой" войной.

Через 13 лет войны на троне Испании воцарился второй внук Людовика - Филипп Анжуйский, первый Бурбон на испанском троне, родоначальник нынешнего испанского королевского дома. Правда, при этом Испании пришлось потерять Неаполитанское королевство, Сардинию, часть Тосканы, Миланское герцогство и Испанские Нидерланды.

Мадам снова с ума сходила от тревоги за сына, участвующего в войне. Молодой герцог Орлеанский был один раз тяжело ранен, одержал несколько побед в Испании и полное поражение в Турине от принца Евгения Савойского. Эх, как жестко и красиво принц Евгений отомстил Людовику XIV за маму - выдворенную некогда из Франции  Олимпию Манчини! (я писала во второй части). Мадам, любившая всех критиковать, и здесь не удержалась... О таланте Евгения, как полководца, сказать ей было нечего (победителей не судят), но вот о его внешности она отозвалась безжалостно: quot;Некрасивый нос, из  открытого рта торчат два передних зуба. Волосы жирные и грязные."

Казалось, что не только удача на поле боя, но и природа отвернулась от французов - зима 1708/1709 во Франции была необычайно суровой.

Замерзла Сена, чего не случалось никогда в истории. У берегов Атлантики громоздились ледяные глыбы, а на окраинах Парижа выли голодные волчьи стаи. На полях вымерз весь урожай. Мельницы не могли молоть зерно, потому что замерзли ручьи. Зима повлекла со собой голод, из-за которого в последующем году от неурожая погибло около полумиллиона человек. Версаль был занесен снегом, и никто не отваживался высунуть нос на улицу. В буфетах взрывались замерзшие бутылки с ликером и парфюмерными эссенциями. В бокале короля замерзало вино. Но даже адский холод не заставил Мадам бросить свое любимое занятие - письма: "Я сижу перед зажженным камином с соболем на шее, ноги в медвежьей шкуре. Окоченевшие пальцы едва могут держать перо... Вчера в Версале нашли четверых замерзших трубочистов".

А ведь было огромное количество людей, которые не имели соболей, медвежьих шкур, ликеров и эссенций в шкафах. И им в эти лютые морозы каждый день приходилось добывать хворост и пропитание. И воспоминаний они не оставили, потому что не умели писать или замерзли. Письменные свидетельства о том страшном времени оставили те, кто не очень нуждался - и на том им спасибо.

Спальня с камином в одном из многочисленных аппартаментов Версаля:

В 1704 году произошло грандиозное событие, которого еще не было в истории французского двора! Людовик XIV в возрасте 72 лет стал прадедушкой! Великая дофина Мария Аделаида Савойская родила сына! Людовик был более чем удовлетворен! Будущее династии было обеспечено! Три дофина - сын Людовика (дофин), его внук (второй дофин) и теперь вот третий дофин! Правда ребенок не дожил и до года, но Мария Аделаида родила одного за другим еще двух сыновей (1707 и 1710).

1711. Людовик XIV с морганатической супругой мадам Ментенон и с тремя поколениями своих наследников. Он переживет всех трех!

В 1710 году выходит замуж старшая внучка Мадам, Мари-Луиза-Элизабет - за герцога Беррийского, младшего внука Людовика XIV. Мари-Луиза была несомненно первой красавицей при дворе. Эта маленькая бестия была с детства невыносимым избалованным ребенком. Едва выйдя из детского возраста, она стала пить "как старый кучер". Но несмотря на все это герцог Орлеанский любил старшую дочь больше других своих детей. Когда Мари-Луиза болела, он сутками сидел у ее ложа и ухаживал за ней. Оба - сын и внучка - доставляли Мадам в те годы немало тревог. Судя по всему их отношения были более близкими, чем допускали приличия в отношениях между отцом и дочерью...

Кто знает, как долго бы еще придворные судачили о подозрительной близости герцога Орлеанского с дочерью, если бы вскоре не произошли события, которые по значимости отодвинули на задний план все другие новости.

Внимание всей Франции и Европы было приковано к Версалю, над которым стал парить ЧЕРНЫЙ АНГЕЛ СМЕРТИ ... Буквально в течение года смерть выкосила почти всех наследников короля. Титул "великого дофина" едва успевал переходить от одного наследника к другому.

апрель 1711 - умирает от оспы 50-летний великий дофин. Мадам не особенно горевала -. она не любила этого надменного бесчувственного увальня. Куда больнее для нее была смерть трех маленьких внуков в Лотарингии, одновременно умерших от той же оспы.

февраль 1712 - умирает от кори 30-летний герцог Бургундский, старший сын великого дофина. Вот его Мадам оплакивала совершенно искренне. Герцог Бургундский, который носил титул великого дофина всего несколько месяцев, был единственной белой овцой среди множества черных овец семейства Бурбонов. Он не пил, не играл в азартные игры, не изменял супруге, много читал, был рассудительным и умным. Старый король видел в нем задатки талантливого политика и усиленно готовил его к трону.

февраль 1712 - одновременно с мужем, герцогом Бургундским умирает от кори 26-летняя Мария Аделаида Савойская.

март 1712 - умирает от кори 5-летний герцог Бретонский, успевший побыть великим дофином всего месяц.

Причем у всех их шанс выжить был бы наверняка выше, если бы их не "лечили" кровопусканием и другими изуверскими методами.

Из большого числа наследников у Людовика XIV остался только 2-летний правнук герцог Анжуйский (будущий Людвик XV) и внук 27-летний герцог Беррийский (второй вскоре погибнет). От горя король сильно сдал. Некогда величественное ослепительное "солнце" померкло - король превратился в дряхлого больного старика. Понимая, что у двухлетнего внука шанс достичь взрослого возраста очень невелик, он решил подстраховаться и объявил своих взрослых сыновей от бывшей фаворитки Монтеспан - герцога Мэнского и графа Тулузского - "принцами крови", что давало им право на французский престол.

Иначе в случае смерти маленького герцога Анжуйского право на престол переходило линии герцогов Орлеанских и принцев Конде.

Двор был просто парализован от такого горя. Кто-то зло пошутил, что столько мертвых дофинов на руку только герцогу Орлеанскому - и весь двор подхватил этот слух. Как говорится, Cui bono? .....Особенно усилились слухи, когда в мае 1714 года на охоте погиб герцог Беррийский. Одни говорили, что тесть Орлеанский убил зятя Беррийского, потому что ревновал к своей любимой дочери, к которой он, как известно, испытывал не совсем отеческие чувства.... Другие утверждали, что герцог Орлеанский убирает соперников на пути к трону. Теперь между герцогом Орлеанским и троном Франции стоял лишь младенец Анжуйский...  Разве вы не знаете, что герцог Орлеанский увлекается науками и химическими опытами? Он запросто может...За жизнь ребенка следует опасаться....

У Мадам кровь стыла в жилах при мысли, что может случится с ее сыном, если убитый горем король поверит этим слухам.

А тут новый удар судьбы: в июне 1714 года умерла 84-летняя Софи Ганноверская, любимая тетушка Мадам. Смерть тети была невосполнимой утратой для Мадам. Тетя вырастила ее, заменила ей мать, много лет была рядом с ней - пусть не всегда физически. В сотнях своих писем она поддерживала племянницу, помогала ей советом, утешала, делилась милыми домашними новостями.

Мадам также сожалела, что не сбылась заветная мечта тетушки - если бы она подождала еще пару недель, то умерла бы королевой Англии, потому что всего через несколько недель умерла бездетная английская королева Анна - последняя королева из династии Стюартов. Поэтому английский престол занял сын Софи Ганноверской - 67-летний Георг Людвиг (Георг I), за появлением на свет которого из-за ширмы некогда тайно наблюдала маленькая Лизелотта.

Вообще на фоне смертей и своих семейных проблем Мадам мало интересовали события 1714 года, произошедшие в Англии. Судя по ее корреспонденции, Мадам совершенно не завидовала кузену и не сожалела, что трон Англии достался не ей. Ведь если бы она не перешла в католичество, то она бы стояла впереди кузена в списке английского престолонаследия. Но нет, никакого сожаления...К тому же Мадам не любила Англию:"ужасная страна"

Мадам предложила переписываться сыну покойной – английскому королю Георгу I. Но кузен прислал ей письмо в нейтральных тонах, написанное рукой его секретаря и им лишь подписанное. Обидчивая старушка писала: «Я люблю всех королей кроме английских»

Осенью 1715 года черный ангел смерти пришел и к "королю-солнце". Умирал он долго и мучительно. От воспалившейся раны началась гангрена, нога почернела от ступни до бедра. От ампутации 77-летний король отказался - он не хотел больше жить. На смертном одре он обратился к Филиппу Орлеанскому: "Я назначаю Вас регентом. Очень скоро Вы увидите двух королей - одного в гробу, другого в колыбели. Прошу Вас хранить память об одном и думать об интересах другого." Мадам все время находилась вблизи умирающего короля. Последние слова монарха невестке были: "Я всегда Вас любил, Мадам. Даже больше, чем Вы думаете. Мне очень жаль, если я иногда причинял Вам боль."

После смерти Людовика Мадам, как требовал обычай, нанесла визит вдове короля - Ментенон, чтобы выразить соболезнование...Под скорбной маской Мадам умело скрыла свое злорадство - время Ментенон подошло к концу. И когда та умерла спустя некоторое время, Мадам написала в письме: "старая ведьма загнулась".

1717, Король умер, да здравствует король Чествование нового короля Людовика XV

Народ отнесся к смерти старого короля равнодушно, даже с определенным облегчением. Многочисленные войны, расточительность, любовь короля к роскоши привели страну к разорению.

По протоколу смерть короля снова "повысила" статус Мадам. Она теперь была матерью регента - матерью самого могущественного человека королевства! Но первое время власть регента была не чем иным, как иллюзией.. Покойный Людовик хотя и назначил Филиппа официальным регентом, но чтобы у него не было слишком много полномочий,  вся исполнительная ("силовая") власть была сосредоточена в руках герцога Мэнского, узаконенного бастарда Людовика. То есть над регентом постоянно висела угроза быть арестованным, когда бастарду этого захочется.

Регент Филипп Орлеанский. Период его правления вошел в историю как период регенства.

Регент Филипп был связан по рукам и ногам. Властолюбивый герцог Мэнский считал, что королем должен быть он - старший сын Людовика XIV, а не не малолетний несмышленыш, и втайне готовил захват власти. Филлип действовал молниеносно. В течение 24 часов в ходе опасной операции он аннулировал легитимность Мэнского, лишил бастарда титула "принц крови", понизил его до уровня обычного пэра, заточил его в Бастилию, а позже выслал на "ПМЖ" в провинцию.

Герцог Орлеанский энергично приступил к наведению порядка в стране. Он дал себе зарок быть более либеральным правителем, чем его покойный дядя. Он отменил цензуру и выпустил из тюрем некриминальных узников - должников, протестантов и других инакомыслящих. Он основал университет в Дижоне и др. городах. Его богатая личная библиотека послужила исходным фондом для организованной им Bibliothèque nationale de France.

Регент Филипп Орлеанский и малолетний король Людовик XV:

Режим дня у регента был расписан по часам. В 6 утра он уже сидел за письменным столом, работал, читал депеши. В полдень он посещал заседание регенского совета, затем ехал с докладом к маленькому королю. Вечером наносил обязательный визит матери (которую он обожал). А потом предавался удовольствиям до поздней ночи. Все начиналось культурно. Филипп приглашал своих друзей, лично готовил яства для них. И когда приличные люди (ученые, художники, писатели) уходили, начинались оргии - с танцовщицами, актрисами, шлюхами...

Или для разнообразия регент в маске посещал парижские бордели. А еще у герцога Орлеанского было несколько официальных фавориток, от которых он имел детей. Для всех при дворе оставалось загадкой, как регенту удавалось в 6 утра снова сидеть за письменным столом. В ответ на предостережения матери он говорил: "Я работаю, как проклятый. Неужели я не имею права вкусить немного удовольствий?"

Мадам недоумевала, как ее сыну удается заполучить в постель столько красивых женщин. Привлекательным внешне она его не считала. "Широкое лицо, тяжелая походка". Видимо, Мадам ввиду отсутствия личного любовного опыта не догадывалась, что власть делает даже самого неприглядного мужчину эротически привлекательным.

Даже Вольтер, беспощадного языка которого все боялись, писал: "Из всех потомков Генриха IV больше всего на него походит герцог Орлеанский. Он унаследовал у своего предка мужество, доброту, открытость, обходительность, снисходительность и веселый нрав. И вдобавок просветительский дух."  Но вскоре Вольтер на своей шкуре убедится, что регент - фигура неоднозначная, имеющая светлые и темные стороны.

Париж начала 18 века:

После 40 лет непрерывных войн "короля-солнце" экономика Франции находилась в плачевном состоянии. Коррупция сверху донизу, непомерное бремя налогов...Регент объявил, что пришло время жить по средствам. Он урезал бюджет двора на 3/4 - к великому огорчению множества праздных бездельников. Филипп нажил себе много врагов, объявив войну коррупции. У ворующих из государственной казны конфисковывали иммущество, а их самих бросали в тюрьму.

«Невозможно вообразить, какое количество врагов принесло регентство моему сыну, но он ничего не боится. Он говорит, что с ним ничего не может случиться, что не было бы в воле Божьей. Поэтому его ничто не страшит».

Зная, как регент любит свою мать, многие политики пытались через мать повлиять на него. К Мадам часто обращались с теми или иными просьбами просители из разных стран. Но она с самого начала решила не вмешиваться в политику.

Чтобы оздоровить государства-банкрот, регент пригласил лучшие умы Европы, Среди них был выдающийся шотландский финансист Джон Ло. В ходе его кредитно-финансовой системы экономика Франции достигла небывалого роста. Строились улицы, дороги, каналы. Торговля по обе стороны Атлантики процветала. Королевстсво уплатило свои долги и увеличило доходы в казну. Регент слепо верил Ло и по ошибке наделил его неограниченными полномочиями, поддался уговорам организовать биржевую игру. Эмиссия акций и бумажных банкнот резко возросла. Крах пирамиды Ло оказался шоком для всей Европы. Огромные состояния превращались в ничто, разорялись предприятия, рушились судьбы людей.

Самой «черной» стороной регента Филиппа Орлеанского была его (предположительно инцестная) связь с родной дочерью Мари-Луизой. Он впал в болезненную зависимость от нее.

 Любимая дочь Филиппа - Мари Луиза Элизабет Бурбонская, в замужестве герцогиня Беррийская:

По Парижу ходили сатирические стихи Вольтера, высмеивающие связь Филиппа Орлеанского с дочерью. Автор получил за это несколько месяцев Бастилии. Оглушающе-позорной для регента была премьера в Париже трагедии «Эдип» того же Вольтера, где уже само название намекало на кровосмешение, а актер, играющий роль Эдипа, был загримирован под регента, копировал его походку и жесты. В трагедии критиковалась королевская власти, осуждались придворные интриги и лицемерие.

Мадам, не пропускавшая ни одной театральной премьеры, была свидетельницей унижения сына. Она со своими консервативными моральными устоями просто сгорала от стыда за сына и внучку и не могла закрывать глаза на реальность. «Мой сын живет со своей дочерью, как Лот.»

Из шести детей регента самыми «проблемными» были две его старшие дочери. Третья дочь стала монашкой. Единственного мальчика-внука Мадам вовремя забрала к себе и привила ему хоть какие-то нормы морали. Он продолжил позже род герцогов Орлеанских. А вот повлиять на внучек Мадам была не в состоянии...Однажды она отчитала старшую внучку Мари-Луизу за то, что та собралась идти на обед к королю в домашнем платье. «Принцессе надлежит одеваться, как принцессе! А субретке, как субретке! Вы идете к самому КОРОЛЮ!! Я Ваша бабушка и имею права поучать Вас!! » Та поджала губы, склонилась в реверансе перед Мадам и молча удалилась. А Мадам обратилась к присутствующим: "Разве я не права?"

После гибели на охоте своего супруга, герцога Беррийского, Мари-Луиза пустилась во все тяжкие...При дворе ее называли «веселая вдова». Бесчисленные любовники, азартные игры, чревоугодие, вино....Она наедалась и напивалась так, что ее рвало. Пьяную ее часто уводили под руки, потому что она сама не могла идти. Она стала все больше походить на мать, раздалась в ширину... Мари-Луиза бросалась из одной крайности в другую...

Периоды бесстыдных оргий сменялись посещениями монастыря и покаяниями. Периоды чревоугодия сменялись постами и голоданием...Периоды безудержной радости сменялись депрессиями. Она влюбилась в графа Рионского, который возымел над ней огромную власть и устраивал сцены. С ним она позже тайно обвенчалась - к пущей ярости своего отца-регента.

Вы видели это фото в предыдущей части. Справа в монашеской одеянии -  "веселая вдова" Мари-Луиза:

Ни один ее ребенок из обоих браков не выжил... Она умерла в 23-летнем возрасте - просто упала со стула, «как полено», и больше не поднялась...Судя по сохранившимся протоколам вскрытия современные медики предполагают, что у нее было гнойное воспаление желчного пузыря с последующим развитием сепсиса. Впервые в истории погребения члена королевской семьи не произносили траурной речи, придерживаясь правила: «О мертвых или хорошее, или ничего».

Чем были заполнены дни старой Мадам? Она наносила визиты своим бывшим фрейлинам, иногда обедала с семьей сына в Пале Рояль, два раза в неделю она ходила в театр на французские или итальянские комедии. Каждый день она читала Библию или другие книги, гуляла в парке, а раз в неделю наносила маленькому королю визит вежливости. Три дня в неделю были полностью посвящены ее любимому занятию - обширной корресппонденции с половиной Европы. Причем это были письма не по 2-3 страницы, а на десятки страниц! Она писала по-немецки, по-английски, но с годами все больше по-французски.

На Рождество 1705 года ее письмо лотарингскому зятю начинается так: "Боюсь, когда Вы увидите мое длинное письмо, Вы наверняка сразу подумаете - стоит моей старой теще начать писать, и ее уже ничто не может остановить. Признаюсь, что так оно и есть, мне трудно остановиться, когда я пишу письма людям, которые мне дороги".

Опера в Версале:

Порой она засыпала за столом при написании письма и выпускала перо из руки. Затем просыпалась и продолжала писать. Она называла это не "писать", а "болтать"... "Ко мне пришел сын и сказал, что пора идти в комедию. Жаль, а я еще бы пару часов поболтала с тобой. Но скоро вернусь и продолжу...". Она была в курсе всех новостей в европейских дворах.

Писала ли она от одиночества? Навряд ли - у нее были ее любимые придворные дамы и приятельницы при дворе. Скорее всего это была некая женская тяга поговорить, посплетничать и узнать новости из других семей и стран. "Я задыхаюсь, когда я не пишу". Десять(!) ее слуг только и были заняты тем, чтобы относить и забирать письма с почты, чинить ее перья, готовить сургуч, привозить специальную бумагу для писем из Голландии, сжигать старые письма, сортировать новые, удалять чернильные и сургучные пятна со стола....

В наше время Мадам наверняка разговаривала бы часами по телефону. Эта неуемную жажду общения наверняка будет интересно разобрать современным психоаналитикам. А для историков объемная корреспонденция герцогини Орлеанской - бесценный кладезь информации. Правда, многие письма утеряны.

Мадам пристрастилась к микроскопу - изобретению голландца Левенгука - и с интересом рассматривала насекомых, ворсинки, растения...

С возрастом она стала хворать Ныли суставы, опухли ноги, прихватывало сердце. Появилась сильная одышка. В 69-летнем возрасте Мадам перенесла тяжелый бронхит. «У Мадам здоровье, как у кучера», говорили доктора. Она уже не сопротивлялась методам придворных эскулапов – за 2 дня ей сделали 12 клистеров и много раз отворяли кровь. Ей уже было все равно. Ее время уходило.

Аппартаменты в Версале:

А тут опасно заболел маленький король. Мадам волновалась вдвойне: за «дитя Европы» и за своего сына. Стоит ребенку умереть - и корона Франции достанется сыну Мадам. И всегда за его спиной будут звучать злобные голоса , что он отравил бедного ребенка ради короны. Но слава богу все обошлось, маленький Людовик выздоровел.

Большим счастьем Мадам в последние годы жизни было то, что ее 47-летний сын наконец образумился. После нескольких сердечных приступов регент бросил прежний распутный образ жизни и занимался только государственными делами и воспитанием короля. Его теперь часто видели в церкви. Филипп Орлеански говорил, что он устал от жизни, хочет уехать в провинцию и выращивать  овощи.

В 1717 году Францию посетил российский император Петр I со свитой из 30 человек. Делегацию, разместившуюся в отеле Ледигьер (Hôtel de Lesdigières), посетил регент герцог Орлеанский со своим подопечным Людовиком XV - видимо, Петр посчитал ниже своего достоинства самому идти на аудиенцию к 7-летнему ребенку. Высокий ростом царь поднял мальчика к воздух и расцеловал его.

Встреча Петра Первого и Людвига XV:

Парижские дворцы царя не впечатлили, его больше всего заинтересовали Дом инвалидов, мануфактура гобеленов, обсерватория, монетный двор, королевская библиотека и Академия наук. Царь задержался, наблюдая постройку поворотного моста в Тюильри.

Мадам, как мать регента Франции, пригласила царя на обед и два часа жадно расспрашивала о России. Из всей свиты французским владел только князь Куракин. Петр I знал нидерландский и немного немецкий. Мадам была в восторге от царя-реформатора, который было полон решимости вывести свою страну на "цивилизованный путь" и который позволил немецкой жене сына сохранить свое вероисповедание. Позже Петр сказал барону Пёльнитцу, что любопытная Мадам задавала чересчур много вопросов, и он рассказал ей лишь то, что по его мнению ей следовало знать.

Через неделю Мадам  услышала, что московитов повезли в (пустовавший в то время) Версаль. В спальне Людовика XIV, они устроили попойку и оргию с привезенными с собой шлюхами. А после их отъезда пришлось выгребать горы мусора, грязи и ремонтировать мебель. Самим фактом оргий и попойки Мадам трудно было шокировать, ведь за 40 лет при французском дворе она повидала всякое. Ее оскорбило, что была осквернена память ее идола - Людовика XIV.

С годами Мадам стала очень сентиментальной...Она часами рассматривала подробную географическую карту Пфальца, которую по ее просьбе ей прислала единокровная сестра Луиза. Даже спустя 40 с лишним лет воспоминания о родных местах ничуть не померкли. В мыслях она сотни раз бродила по изумрудным холмам Пфальца...Смотрела, как в виноградниках наливаются золотом тяжелые гроздья...Слушала, как заливаются жаворонки над Рейном...Ловила раков в Некаре...Слушала милый сердцу пфальцский говорок. Вдыхала пьянящий неповторимый запах Родины...

Аппартаменты в Версале:

12 октября 1722 года в Реймсе состоялась коронация 12-летнего Людовика XV. И хотя 70-летняя Мадам чувствовала себя неважно, она обязательно хотела присутствовать при таком важном событии.

Из Лотарингии приехала дочь - 46-летняя Элизабет-Шарлотта со старшим сыном Францем Стефаном. Не только чтобы увидеть коронацию, но и чтобы повидать мать - скорее всего в последний раз. Она давно не видела мать и была расстроена ее плохим видом.

Мадам с дочерью и внуком сидели в Реймском соборе на почетных местах - на балконе у самого алтаря - и могли видеть каждую деталь коронации. Лизелотту до слез тронула сцена, когда ее сын Филипп II Орлеанский, один из главных актеров грандиозного действа, первым произносил клятву верности юному королю. У старой матери словно камень с сердца упал - с этого дня ее сын мог считать главную миссию всей своей жизни - воспитание нового короля - завершенной.

1722 - коронация юного Людовика XV:

На протяжении всей коронации внимание Мадам было приковано к двум мальчикам-ровесникам: к юному королю Людвигу XV и к своему внуку Францу Стефану. Если бы было можно заглянуть в зеркало будущего, то Лизелотта бы увидела там, что ее внук будет коронован, как император Священной Римской Империи. Также она бы увидела, что внук первого мальчика женится на дочери второго. А еще она бы увидела, как ее правнучка Мария-Антуанетта потеряет голову на эшафоте, как некогда прапрабабушка Мадам - Мария Стюарт.

Нет, все-таки иногда хорошо, что людям не дано заглянуть в будущее!

В банкете по случаю коронации Лизелотта не смогла принять участие - у нее уже не было на это сил.

Лизелотта умерла через несколько недель после коронации. На смертном одре ее фрейлина хотела поцеловать руку госпожи, но умирающая попросила лучше обнять ее: «Я ухожу в мир, где все равны».

Сын Филипп был убит горем и заперся на несколько дней в своих покоях.

Похоронена Мадам была в Сен-Дени, усыпальнице французский королей.

Через год там же нашел свое последнее пристанище и ее сын.

Но вы наверняка знаете, что в Сен-Дени неизвестно, кто где похоронен - кроме Людовика XVI и Марии-Антуанетты. Во время Французской Революции усыпальница была разграблена, останки около 200 умерших были вытащены, выставлены на всеобщее обозрение и осквернены. Позже кости и останки сгребли в кучу (уже было не понять, кто где) и захоронили в общей "братской могиле".

Я знаю, есть книга с подробным описанием разграбления Сен-Дени (автор Jean Raspail). Но пока не читала. Не могу сказать своего мнения.

Послесловие:
Примечательно, что хотя Лизелотта Пфальцская родила всего трех детей, а выжили вообще только двое (это было очень-очень мало по тем временам), но тем не менее она стала в дальнейшем пра...прабабкой практически всем католическим монархам Европы. Сейчас в 21 веке ее пра..правнуки правят Испанией, Бельгией, Люксембургом, Лихтенштейном. Также ныне неправящие - Габсбурги, болгарская, итальянская королевские семьи - все они прямые потомки Лизелотты. А один ее потомок сидел на троне Франции - последний король французов Луи Филипп.
link
Источники: "Skandal bei Hof", Thea Leitner
"Madame sein ist ein ellendes Handwerck", Dirk Van der Cruysse