Если существует Бог поэзии, то Мандельштам - его гонец. Он доносит до людей божественный голос точным и чистым.
Марина Цветаева.
Сусальным золотом горят
В лесах рождественские елки;
В кустах игрушечные волки
Глазами страшными глядят…
О, вещая моя печаль,
О, тихая моя свобода
И неживого небосвода
Всегда смеющийся хрусталь.
1908
Невыразимая печаль
Открыла два огромных глаза, -
Огромная проснулась ваза
И выплеснула свой хрусталь.
Вся комната напоена
Истомой - сладкое лекарство!
Такое маленькое царство
Так много поглотило сна.
Немного красного вина,
Немного солнечного мая -
И, тоненький бисквит ломая,
Тончайших пальцев белизна…
1909
[802x554]
Чулков Георгий, Петровых Мария, Ахматова Анна и Мандельштам Осип.
SILENTIUM
Она еще не родилась,
Она и музыка и слово,
И потому всего живого
Ненарушаемая связь.
Спокойно дышат моря груди,
Но, как безумный, светел день
И пены бледная сирень
В мутно-лазоревом сосуде.
Да обретут мои уста
Первоначальную немоту -
Как кристаллическую ноту,
Что от рождения чиста.
Останься пеной, Афродита,
И, слово, в музыку вернись,
И, сердце, сердца устыдись,
С первоосновой жизни слито.
1910
Скудный луч, холодной мерою,
Сеет свет в сыром лесу.
Я печаль, как птицу серую,
В сердце медленно несу.
Что мне делать с птицей раненной?
Твердь умолкла умерла.
С колокольни отуманенной
Кто-то снял колокола.
И стоит осиротелая
И немая вышина -
Как пустая башня белая,
Где туман и тишина.
Утро, нежностью бездонное, -
Полуявь и полусон,
Забытье неутоленное -
Дум туманный перезвон…
1911
Образ твой, мучительный и зыбкий,
Я не мог в тумане осязать.
Господи! — сказал я по ошибке,
Сам того не думая сказать.
Божье имя, как большая птица,
Bылетело из моей груди!
Bпереди густой туман клубится,
И пустая клетка позади.
1912
«…Просто я не уверен в том, что умру. Я сомневаюсь в своей смерти. Не могу себе представить. Фантазии не хватает…».
Осип Мандельштам.
Букет голосов: во-первых, сам Осипа Мандельштам (это, впрочем, давно и хорошо известная запись). Дальше - звукоархивист Лев Шилов, переводчик и эссеист Дмитрий Сеземан (парижанин, репатриант 1930-х и невозвращенец 1970-х), писатель и историк Виталий Шенталинский, затем Андрей Синявский (пронзительно читающий "Бессонница. Гомер. Тугие паруса") и - внимание - импровизированный диалог Гайто Газданова с Георгием Адамовичем, не вошедший в книги ни того, ни другого.
Все это можно было бы счесть полноценной архивной программой. Но есть и вишенка - интервью Надежды Яковлевны Мандельштам, записанное у нее в московской квартире западной корреспонденткой в 1977-м.
А еще говорят: чего ты с этой архивной пылью возишься?
Программа собрана в 2011 году. Теперь повтор.
Можно слушать как заново
Звук и текст