Легендарная наследница табачного короля Америки Дорис Дьюк имела множество домов по всему миру. Но лучше всего чувствовала себя в поместье "Шангри-Ла" на Гавайях.
Дорис Дьюк всю долгую жизнь кочевала из одного списка, дразнящего обывателей, в другой. Из "самых богатых наследниц Америки" в "самые богатые невесты", оттуда в "самые богатые женщины". За захватывающей борьбой Дорис с собственным богатством простая публика следила через замочные скважины таблоидов.
[показать]
Поместье Дьюк называется "Шангри-Ла" – в честь затерянного в Тибете идиллического монастыря из романа Джеймса Хилтона "Потерянный горизонт". Название стало нарицательным, так как роман имел огромный успех и был блистательно экранизирован в 1937 году, за год до завершения стройки поместья Дорис.
Гигантский айсберг своих финансов Дорис подтаивала со всех сторон. Собрала выдающуюся коллекцию исламского искусства, скандальную коллекцию любовников, поразительную коллекцию домов и квартир. Ее бросало то в садоводство, то в музицирование, то в серфинг, то в журналистику, то на защиту животных, то в благотворительность – и каждый раз со штормовым размахом. Такие жизни обычно увенчиваются оглушительным банкротством. Но состояние Дорис всё прирастало: работать она тоже умела. Чего она не умела категорически – это сидеть на месте. Но цыганщина, пусть и в оправе роскошных отелей, ей претила: там, где Дорис нравилось, она покупала собственное жилье. Несмотря на внушительные любовные приключения, бурные хобби, страстные увлечения и жизнь светской дамы международного масштаба, Дорис Дьюк была "домашней девочкой". Папа остался бы ею доволен.
[показать]
Дорис Дьюк была не только одной из самых богатых женщин XX века, но и знаменитой красавицей. Что не помогло ей в личной жизни – все ее браки были неудачными.
Она росла "папочкиной единственной принцессой" в буквальном смысле всех трех слов. Джеймс Бьюкенен Дьюк, приучивший страну курить Camel, стал табачным королем Америки. Дорис была его единственным ребенком. Отец сделал всё, чтобы превратить семейное поместье Хиллсборо в Нью-Джерси в заповедник счастливого детства – с искусственными озерами, теннисными кортами, парой живых верблюдов и тридцатикомнатным особняком.
[показать]
Терраса столовой была одним из самых любимых мест Дорис – ей нравилось, что отсюда можно и на океан смотреть, и в сад напрямую попасть.
О прозе жизни за оградой напоминало неизменное присутствие телохранителей: по ту сторону рая бушевала гангстерская Америка, уже освоившая новый криминал – похищение богатых детей. И сквозь эту жизнь отец старался проложить для крошки Дорис безопасный коридор, стены которого были бы оклеены надежнейшей из защит: деньгами. Человек неглупый, он знал всё о хрупкости (а потому порочности) хрустальных замков и башен из слоновой кости.
[показать]
Фасады дома площадью 1300 м² обманчиво скромны, как и положено на Востоке. Внутри – эклектичное буйство ориентального антиквариата и архитектурных деталей.
В школу и домой Дорис возили в специально купленном "роллс-ройсе", но училась она, как все нормальные дети. О том, что папочка любит свою принцессу, напоминали его личный вагон "Дорис", яхта "Дорис" и неизменное поучение: помни, все остальные любят не тебя, а твои деньги. В категорию "всех остальных" была оттеснена и мать – единственная, для кого семейная идиллия была клеткой. В 1925 году "мистер Кэмел" скончался, и вдова попыталась спихнуть с рук поместье в Нью-Джерси. Но обнаружила, что связь между отцом и дочерью сильнее смерти: дочь-подросток подала на мать в суд. И выиграла. Семейное гнездо осталось за Дорис.
[показать]
Так выглядела “Шангри-Ла” с воды в конце 1930-х. Пейзаж с тех пор практически не изменился. Причал для серферов перед усадьбой назван “Кромвель” – в честь первого мужа Дорис.
Почти как Пеппи Длинныйчулок, она была совсем одна и нимало от этого не расстраивалась. В комнатах и в парке витала тень отца, и под защитой его дома Дорис с недетской рассудительностью дала себе вырасти до восемнадцати лет – постепенно вникая в детали унаследованного бизнеса, а заодно упражняясь в танцах, ибо девице ее возраста и статуса пристало быть на выданье и выезжать на балы.
[показать]
Общий вид павильона “Игрушка”. Сейчас здесь проводятся лекции по истории восточного искусства.
Сперва она честно попыталась поискать нового "папу" под видом мужа. Джеймс Кромвель, сын флоридской светской львицы Евы Стотсбери, годился в таковые хотя бы годами. Но брачную жизнь начал с подробно оговоренных материальных выплат от юной супруги – брак входил в его планы как ступень в карьере посла в Канаде.
[показать]
Дорис Дьюк впервые увидела Гавайи во время медового месяца в 1935 году. С мужем Джеймсом Кромвелем она объехала Ближний Восток и Индию. Гавайи были последней точкой путешествия. Дорис было двадцать два года, и она влюбилась в острова даже больше, чем в мужа.
К тому, что она всего лишь кошелек, Дорис отнеслась спокойно: ведь папа успел ей объяснить, что жизнь такова. Она не стала делать из этого трагедии. Медовый месяц ознаменовался покупкой поместья на Гавайях. "Шангри-Ла" полностью отвечала своему названию. Там нашлось место уменьшенной копии знаменитого персидского павильона Чихил-Сутун ("Сорок колонн").
[показать]
Терраса павильона, который Дорис называла “Игрушка”, – это гостевой дом, построенный “по мотивам” Чихил-Сутуна (1647), королевского павильона в Исфахане.
Белостенный хозяйский особняк в мавританском стиле уместнее смотрелся бы где-нибудь в Марокко, но до Гавайев было ближе. К тому времени как бракоразводные адвокаты вытравят последние следы пребывания Джеймса Кромвеля в ее жизни, "Шангри-Ла" станет для Дорис тем, что русский человек называет дачей. Сюда она будет свозить свои покупки: от позолоченных потолков из Марокко до иранской керамики, от сирийской мебели до старинных тканей с Пиренеев. Число экспонатов перевалит за три тысячи, и Дорис превратит дом в музей, причем поделится ими с Музеем Азии в Сан-Франциско и Музеем искусства в Балтиморе.
Покончив с брачным экспериментом, Дорис не будет больше искать в мужчинах ни спасения от одиночества, ни дружбы, ни близости. Не станет и топить разочарование в работе или хобби. Ведь не было разочарования (папа же предупредил!). Цветистая личная жизнь Дорис у многих вызывала вопросы. Но вопросы отпадают, если вместо "она" поставить "он". Дорис относилась к любовникам так, как обычно богатый самостоятельный мужчина относится к любовницам: да, если не мешает работе и всему остальному, – и платила ровно так же, как платила за свои шубки или украшения.
[показать]
Столовая. В 1938-м комната была оформлена в гавайском стиле, но в 1960-х Дорис решила ее переделать на восточный лад под стать остальному интерьеру. Стены и потолок обиты египетским хлопком: Дорис хотела, чтобы комната походила на “палатку кочевника”.
Просто потому, что ей захотелось. Дороже остальных обошелся в 1947-м плейбой Порфирио Рубироза. Сперва пришлось отстегнуть миллион отступных его жене Даниэль Даррье, а потом оформить брак чин чином. Каприз дамы получил в подарок лошадь для поло, спортивное авто и особняк в Париже. Но потом надоел, и после развода Дорис вернулась к карусели романов покороче, подешевле и повеселее. Ее подлинным спутником жизни – верным, любящим, надежным – оставалось отцовское поместье в Нью-Джерси.
[показать]
Коридор в приватной части дома. При всей своей эксцентричности Дорис четко отделяла общественные зоны от своих личных комнат. Набор редкостей тут особенно эклектичен – есть вещи и из Ирана, и с Филиппин.
Она превратит его в основной полигон увлечения садоводством, а заодно в приют для коллекции скульптуры, венцом которой была реплика "Граций" Кановы. Коллекцию собрал отец, так что парк и особняк Хиллсборо стали для Дорис своего рода материальной инкарнацией умершего: с распахнутыми зелеными объятиями, в которых ей всегда было хорошо и спокойно.
[показать]
“Турецкие комнаты” возникли в “Шангри-Ла” в 1980-х, когда Дорис Дьюк устроила в поместье очередную масштабную реконструкцию.
Хобби, благотворительность и любовники еще будут придавать жизни Дорис Дьюк некое бурление на поверхности. В особенности трагикомический роман с дизайнером Эдуардо Тирелло: сначала Дорис обнаружит, что возлюбленный подался в геи, а потом – по словам полицейского протокола – чисто случайно втопит газ, не заметив изменника под колесами на выезде из ворот виллы; следствие, подпертое удивительным единодушием свидетелей, сочтет убийство "простой неосторожностью".
[показать]
Мозаичную панель, обрамляющую выход с террасы в сад, Дорис купила в Иране. Она антикварная, сделана в XIX веке и имеет размер четыре на четыре метра.
Но берега уже не сдвинутся. Зимы Дорис будет делить между гавайской "Шангри-Ла" и калифорнийским "Соколиным гнездом", когда-то принадлежавшим Рудольфо Валентино. Дела в Америке будут неизбежно возвращать ее в девятикомнатный пентхаус на Парк-авеню. Квартира на Таймс-сквер превратится в офис. А громадный особняк на Пятой авеню она в 1957 году подарит Нью-Йоркскому университету.
[показать]
Дорис и ее муж Джеймс Кромвель в только что отстроенном доме, 1938 год. Пара разведется через два года, но Дорис всегда будет отзываться о Джеймсе тепло – ведь именно с ним она впервые приехала на Гавайи, которые так полюбила.
С возрастом, устав от людей, она все больше времени проводила с домами. Но мизантропия ей не грозила: из широкого кармана Дорис Дьюк продолжало кормиться множество фондов. Ее прихоти, впрочем, становились всё эксцентричнее, фавориты всё страннее, а щедрость всё безудержнее. Удочерила специалистку по танцам живота Чанди Хефнер. Назначила дворецким алкаша и неудачника Бернарда Лафферти: гости с тревогой наблюдали, как в подпитии он балансирует с подносом, а потом и вовсе валится, а Дорис с иронией наблюдала за гостями. Поговаривали, что старуха просто выжила из ума.
[показать]
Как и положено в восточном дворце, помещения главного дома расположены по периметру центрального двора с фонтаном.
Но возможно, она была самой здравомыслящей из всех. Она была одинока и фантастически богата, она понимала, что жизнь подходит к концу и что в могилу всё равно ничего не заберешь. Так пусть хоть один алкоголик будет счастлив, тайком накачавшись коллекционным портвейном. По завещанию Дорис он получил еще и пятимиллионный гонорар и полумиллионное годовое пожизненное содержание. А также иск от танцовщицы живота, которой Дорис не оставила ничего. Газеты вопили, уж не отравил ли наследник сумасшедшую старуху, тело которой в подозрительной спешке сожгли. Голливуд уже снимал фильм "Тайная жизнь Дорис Дьюк". Сама же она, видимо, призраком летала между ними всеми и забавлялась устроенной комедией.
Текст: Юлия Яковлева.