Писалось давно в эпоху моего увлечения Японией. До этого публиковалось под ником "Катана". Собственно, анкета персонажа и вылилась в это. Думала переписать, но Бог с ним. Сохраню для истории.

Катана

Острый, как боль, клинок вышел из груди матери. Акеми в ужасе смотрела как падает самый дорогой ей человек, падает на холодную землю, как медленно уходит свет из этих синих глаз. Девочке трех лет от роду тяжело понять и принять смерть близкого человека, но Акеми поняла, что мама уже не проснется. И отец тоже. Без головы не живут. Но слезы не тронули ее глаза. Она бросилась к трупу матери и сжала в руках клинок, что лежал в ее руке. Брата нигде не было видно, но люди… те, кто убил ее мать, те, кто поджег дом, где она жила. Девочка подняла глаза. Они уже ушли, но один остался. Он снимал с тела ее отца кулон-жемчужину, которую тот всегда носил на себе. Глаза Акеми вспыхнули в огне пожара. Она бесшумно подкралась к человеку. В последнюю секунду тот почувствовал чье-то присутствие и повернулся, но любовно отточенный клинок уже вошел в его тело. Вошел до середины и… сломался. Бесконечное удивление было в глазах беспечного человека.
– Как?.. – шевельнулись губы. На них проступила кровавая пена.
– Мой отец не любил сражаться, но он был воином,– спокойный тон трехлетней девочки пробирал до костей. Кровь матери смешалась с кровью первого убитого ей человека. Акеми задумчиво лизнула кровь на своем клинке. Дом в лесу медленно догорал.

* * *
– Каташи! Каташи! Пожар в лесу!
Ночь. Немолодой уже мужчина, действующий глава селения сбросил сон с уставших глаз. Он знал, чем может обернуться минута промедления, поэтому быстро оделся и подхватил свой изящный лук.
– Где?
– Вон там,– рука темноволосого человека указала на запад.
– Плохо,– Каташи нутром чувствовал, что плохо,– Если они напали на ту семью… убью мерзавцев.
Взгляд дозорного погас. Он знал, что недалеко от них, у подножья, живет семья отшельников. Никто не знал, почему эти люди ушли так далеко от населенных мест. Никто не знал. Жители горы Асахи с ними не встречались, но чувствовали, что это добрые люди. Если они в опасности, то помочь им – долг любого горца.
Тем временем вся мужская часть населения собралась на площади. Лица их выражали какую-то звериную настороженность. В глазах застыл невысказанный вопрос: «Неужели снова?»– с недавних пор на горные селения начали нападать разбойники. Поэтому и выставляли на ночь часовых. Поэтому и увидели огненное зарево.
– Десять человек – за мной. Остальным – занять позиции, – голос у Каташи был раскатистый. Даже говори он шепотом, его бы услышали. Он знал, что услышат. В это тревожное время никто не посмеет его ослушаться.
Сам Каташи с десятком лучников спустился по горной тропе вниз, к алому зареву пожара.

Когда они подошли, огонь уже догорал. Каташи увидел девочку лет трех, которая, судорожно сжимая что-то в руках, смотрела на языки пламени. Мужчина, позабыв о возможной опасности, подбежал к девочке. Ее одежда вся была в крови. Тоненькие ручки вцепились в эфес длинного и узкого кинжала, осколок которого жутковато блестел в теле лежащего перед ней человека. Недалеко распласталось тело красивой женщины. Ее лицо было удивительно похоже на лицо девочки. Каташи присел, мысленно сравнивая мать и дочь. Точная копия! Те же губы, тот же овал лица, только глаза другие. Внезапно девочка вздрогнула, будто очнувшись, растерянно посмотрела на незнакомого человека. Ее губы прошептали «Кто я?».
Как громом пораженный, Каташи смотрел в эти умоляющие глаза. Он еле нашел в себе силы ответь:
– Ты – человек.
– Кто я?
– Катана,– сдался Каташи. Он нежно провел рукой по абсолютно белым – седым – волосам, взглянул в эти желтые глаза, отражающие умирающее пламя.
Новонареченная благодарно кивнула, подняла сияющие глаза, а потом упала, обессиленная.

* * *
– Катана! Катана! Быстро домой! – Каташи с восторгом посмотрел на свою приемную дочь. С тех пор как он принес эту девочку домой, прошло уже десять лет. Она была его гордостью: светловолосая, желтоглазая. В свои неполные тринадцать лет была великолепной лучницей и блестяще метала ножи. Любые, вплоть до кухонных. Мужчина довольно улыбнулся, вспоминая тот случай. Крику-то было…. Девочке здорово влетело тогда от матери. Но самого Каташи волновало не то, что дочка метнула нож, а то, КАК она это сделала. Откуда в этом хрупком цветке берутся ТАКИЕ силы? Катана могла без устали целый день носиться по горным хребтам; легко натягивала луки, которые и взрослому тяжело согнуть. Но это была его дочь. Только иногда, когда она задумчиво смотрела на огонь или текущую воду, Каташи вспоминал тот день, когда впервые увидел свою младшую (и единственную) дочку. Вспоминал растерянное «Кто я?» и в который раз поражался тому, как точно он дал имя незнакомому ребенку. Катана. Она и в самом деле походила на упругий клинок, который тяжело согнуть и еще труднее сломать. Катана… меч без сердца. Девушка с глазами василиска.
Каташи знал, что никогда не забудет тот день, когда в их доме появился этот ребенок. На закате девочка вдруг открыла глаза. Она чуть виновато улыбнулась его жене и на вопрос «Как тебя зовут?» смущенно ответила: «Катана». Девочка ничего не помнила, и только увидев свои волосы, спросила: «А разве они были белыми?». Дорогие сердцу воспоминанья вихрем пронеслись в памяти Каташи: первый выстрел, первая стрела, попавшая в цель, первый лук,… кувшинки на берегу озера, звездная ночь, когда она с братьями сбежала погулять, первое «папа», день, когда он отдал девочке кулон ее настоящего отца. Лицо мужчины посерело. Никогда он не забудет тот ужасный крик. Увидев жемчужину, белую, с черным пятнышком в виде лепестка, Катана упала в глубокий обморок. Но, очнувшись, она не знала, что повергло ее в такой шок. Но кулон с тех пор носила не снимая.
– Папа!– девочка буквально прыгнула в объятья своего отца. Каскад белоснежных волос мягко обрамлял ее лицо, на котором, казалось, жили только глаза.
– Эй, снежная ласточка, хватит!– Каташи опустил дочь на землю,– помоги матери, хватит носиться по горам.
– Кто бы говорил,– обижено протянула девочка,– сам пропадаешь целыми днями. Я пострелять хочу.
– Только с Хикару.
– Хорошо!– желтые глаза озорно блеснули,– ловлю на слове!
Пострелять она хочет. Безжалостный ветер. Нет, она никогда не целилась в людей, но с охоты неизменно возвращалась с добычей. «Она стреляет не делясь!– возмущались старшие охотники,– то, на что мы тратили годы, она делает не задумываясь! Не хотим тебя оскорблять, но эта девочка – сущий дьявол. Эти волосы, глаза… она в три года отняла свою первую жизнь!». Каташи тогда виновато улыбнулся, не сумев ответить. Он и сейчас не знал, о чем думает его единственная дочь. Из мрачных раздумий его вывел голос:
– О Катане думаешь? Когда-нибудь нам придется ей обо всем рассказать.
– Да,– Каташи не обернулся.– Я и боюсь, и жажду этого дня. Она не наша дочь, но мы сильно к ней привязались. Наши сыновья зовут ее сестрой; мы – дочерью. Но ведь это самообман! Она не наша дочь.
– Не думай об этом. Время все расставит по своим местам.

* * *
Уже давно отгорел закат, на темном шелке небес загорелась вышивка звезд. Белесый факел луны освещал лес под обрывом. Шепот недалекого ручья, шелест деревьев, неслышный полет светлячков…. Над обрывом сидела девушка. Огромный лук лежал на расстоянии вытянутой руки.
Боясь нарушить очарование ночи, Каташи шепотом позвал:
– Катана.
– Ты ведь не мой отец, верно?– она не обернулась.
– Верно,– мужчина вздрогнул и склонил голову, где черные волосы причудливо мешались с серебристыми.
– Я знала, чувствовала. Но отказывалась верить. И все эти сны…. Ведь я не похожа на вас. Кто были мои родители?
– Мы не знаем. Ты была одна…жива. Но ничего не помнила.
– Это принадлежало им?– девушка достала из-под одежды жемчужный кулон.
– Да.
– Спасибо тебе.
– За что?– остолбенел мужчина.
– За имя,– девушка в упор посмотрела на приемного отца.– Я помню… ты сказал «Катана».
– Ты хочешь узнать о них. Ведь мы тебе не родные,– в словах Каташи послышался тщательно скрываемый упрек.
– Это не важно. Вы – мои родители. Но я хочу узнать, кем они были. Странно…. Словно все, что я знала о себе, вдруг исчезло.
– Иди спать. Завтра отправимся в город. Может быть, что-нибудь узнаем.
– Ты иди, а я еще посижу.
Луна серебрила белые волосы девушки. Желтые глаза задумчиво вглядывались вдаль.
«Я просто не хочу вспоминать. О чем я вспомню?».
Девушка закрыла глаза.
«…боль, отчаянье, огонь…и кровь…».

* * *
– Здорово!– глаза у Катаны горели радостным огнем, отражая солнце.– Здесь так красиво!
Каташи в который раз усмехнулся: его дочь то непоседливо убегала вперед, то останавливалась, легко скользя среди толпы народа. Девочка выглядела несколько странно: согласившись надеть кимоно, она наотрез отказалась расставаться со своим о-юми. Хрупкая девочка с боевым луком. Белые волосы только подчеркивали ее слабость. Да где же она? А, вот где. Ну разумеется! Мастерская луков. Два покупателя внимательно слушали мастера, а тринадцатилетняя девочка с видом подлинного знатока и целителя рассматривала товар. И не просто рассматривала. Она легко определяла породу дерева, вслух размышляла о достоинствах и недостатках каждого из представленных луков. Мастер оставил покупателей и с интересом прислушивался к бормотанию девочки.
– Эй, снежная ласточка, так мы и за год не доберемся!– Каташи решил, что пора вмешаться.
– Вы ее отец?
– Да.
– Ваша дочь превосходно разбирается в моем ремесле. Скажите, это вы сделали ее лук? Прекрасная работа!
– Нет, она сама. Я и не притрагивался к работе.
– Сама? Правда?– мастер как-то странно посмотрел на девочку.– Такое мастерство должно быть вознаграждено.
– Что вы.
– Да где же он?– седой мастер и не заметил протеста. Он долго копался под прилавком, пока не вытащил закутанный в рогожу лук.– Моя лучшая работа. Уже десять лет у меня пылится. Я подарю его вам. При одном условии.
– Каком?– Катана восхищенно разглядывала ко-юми. Этот лук был короче о-юми, но неожиданно мощный.
– Если вы попадете вон в тот столб,– сухой палец указал в нужную сторону,– с первой попытки.
Девушка трепетно приняла лук, ловко натянула тетиву, взяла из рук мастера тяжелую стрелу. Слишком тяжелую. Катана сдвинула рукава и вскинула лук. Закрыла глаза, сосредоточилась и отпустила тетиву. Стрела быстро прочертила дорожку в небесах. Сильный ветер мешал ей, но она попала в цель!
– Ничего себе,– старый мастер с уважением посмотрел на лучницу.– Сколько живу, никогда такого не видел. Тяжело прицельно стрелять с такого расстояния. Лук твой.
Из лавки они вышли несколько ошарашенными. Мастер отказался брать с них какую бы то ни было плату, заявив, что не сможет найти для этого лука лучшего хозяина.
– Опаздываем!– вдруг воскликнул Каташи. Отец и дочь быстро зашагали к своей цели.

* * *
– Прошу вас, заходите,– невыразительный мужчина приветливо взмахнул рукой.– Садитесь. Меня зовут Нанаши, вас, если не ошибаюсь, зовут Каташи. А вас – Катана.
– Да.
– И вы пришли узнать о погибшей десять лет назад семье отшельников, которые жили у горы Асахи.
– Верно.
– Могу я полюбопытствовать, чем вызван подобный интерес?
– Мы нашли Катану на пепелище того дома десять лет назад. Ей тогда было года три. Это естественно, что девочка хочет узнать о своих родителях.
– А почему вы решили, что этот ребенок – дитя отшельников?
– Проклятье! Я видел ее мать! Она как две капли воды похожа на нее. Я не смогу ничего доказать, но на ней был жемчужный кулон. Покажи ему!
Катана с трепетом достала свою драгоценность. Белый жемчуг… и черное пятнышко в виде лепестка. Человек пригляделся и неожиданно вскочил на ноги.
– Будь я проклят! Это же Глаз Речного Дракона! Фамильная драгоценность этой семьи. Неужели это Акеми?
– Акеми?– задумчиво проронила ошарашенная девушка.– Я?
– Она действительно ничего не помнит. Поразительно. Да, девочка. Тебя зовут Акеми. Твою мать – Сайюри; отца – Такуми; брата – Нюри.
– У меня есть брат?
– Да, есть. Он на восемь лет старше тебя. В тот день его не было дома. Да, нам ведь нужно написать ему, что нашлась его сестра! Он будет счастлив, как и все твои родные.
– Вряд ли. Меня не искали. Я жила так близко, но никто меня не искал. Могли бы спросить у местных жителей.
– Возможно, спрашивали.
– Нет. Им бы ответили. Я знаю это. Прожив десять лет среди гор, невольно поймешь и их жителей. Мы не лжем.
– Мы – это…
– Мы – это мы. Это мои родители. Это мои друзья и братья,– девочка встала и отвернулась.– Сообщите им, что я нашлась, но не давайте знать, где я живу. И спасибо вам.
– Ката…Акеми, ты чего?– Каташи еле догнал свою дочку.– Остановись!
– Папа, я – Катана. Акеми не мое имя. И моя семья – вы, а не те люди. Я им просто не нужна. Пусть думают, что все эти годы я ждала их. Это не так. У меня прекрасная семья. Я не умею лгать. Меня этому не учили. Оставь меня, папа. Я должна разобраться в себе. Одна.
– Катана.
– Пошли.
Они вышли за пределы города. Недалеко синел лес. Девушка как одержимая бежала к нему. Только под сенью деревьев она остановилась.
– Вечер. Остановимся здесь.
Каташи не знал, что и думать. Он разжег небольшой костер, достал припасы.
Смеркалось. На небе загорелись первые, еще неуверенные звезды. Ночь обещала быть холодной. Птицы начали свою песню прощания с солнцем. Взошла огромная луна.
– Что на тебя нашло, Катана? Почему ты ушла?
– Я и сама не знаю, но все, что я сказала – правда. И ты знаешь это.
– Моя снежная ласточка,– мужчина обнял девочку.– Пошли домой.
– Нет. Я не могу. Я еще не видела этот мир. Пойми, Мне мало наших гор. Возможно, после я вернусь.
– Мы будем ждать тебя.
– Папа!
Огонь не затухал всю ночь, но люди у него молчали. Но вот наступил рассвет. Катана заплела свои волосы, забросила на плечо мешок, где лежал ее нехитрый скарб. Было тяжело прощаться, но никто не плакал. Расставание всего лишь повод для встречи.
– До свиданья!– прощальный взгляд из-под ресниц, теплая улыбка.
И дорога…