Полные горя под белой косынкой глаза,
Боль бурой каплей застряла в ее подреберье.
И седой прядью военного срока стрела
Посеребрила кудрей рыжеватых веселье.

Высохли руки, вены надулись, суставы
В тяжести мертвенной рвались, вспухали, трещали.
Стоны, проклятья, угли потухшей буржуйки...
Переживала, терпела, во всхлипах тонула.

В стенах, промерзших насквозь, сквозняки собирала
И бинтовала, носила, поила, снимала
Швы, боль, измены, шины бинтами.
Головы, руки, потери, сердца рихтовала

И добротой, и случайной, но строгой улыбкой,
И все черствела, суровою штопая ниткой.
Лица живых, лица мертвых неслись чередою
- Молодость, нежность военною стерлись порою.

Белый халат, красный крест и трофейная ZINGER,
Город родной в оккупации бывший, могилы.
Комната, старая тетушка, шторы...
Сталина фото на стенке, вдали патефоны.

Бывших военных знакомо- забытые лица,
Белые стены белой палаты больницы.
Старые раны, осколок в пинцете искрится
- Ржавой войной в седине ее снится и снится.

[360x270]

Ты, не трогай могилу солдата!

Ты, не трогай могилу солдата,
Пусть она на чужой стороне.
Отойди, обойди если надо,
Но не трогай! В его пусть душе
Пуля меткой осталась шальная
И свобода, как он понимал.
Через многие расстоянья
Он с войной свои версты шагал.
Он стрелял – не святой и не сволочь,
Он в затишье на небо смотрел.
Пусть он спит, ты могилу не трогай
И теперь не пиши о войне.
Так давно белый снег с той рябины
Вместе с ягодой красной упал
И давно умерла мать – кручина,
О невесте никто и не знал.
Перепишешь историю мудро,
Стал захватчиком тот, кто пропал
Под фашисткою пулею-дурой,
Как он трудно тогда воевал!
Не пиши! Бог ВОЙНЫ все оставил,
Все кресты и все звезды войны,
Лучше в церкви и доброй, и старой
Свечи ставь за помин их души…
Лучше внуку истории эти
Ты про павших солдат расскажи:
Гармонистом он был на потеху
Иль студент сидел в книжной тиши?
Он без имени лег и без званий
Может в муках, а может без слов
И ночных не припомнил свиданий,
Вальс с чечеткой, далекий свой кров.
Пусть лежит и душа смотрит с неба,
Пусть он спит на чужой стороне,
От греха и от злобы несмелой
Не пиши и не трогай уже
Ты могилу солдата простого
- Без имен и без званий она.
Пусть мальчишка в ней спит из народа
И пусть память об этом жива…
И весною зеленоглазой
Ландыш в старой траве расцветет,
Дождик тихо и мирно заплачет
И старушка свечу там зажжет.



 

Так прекрасны те строки и так живы картины,
И изысканным шлейфом пробегает тафта.
Да, двенадцатый год это боль для России,
Это кровь и пожары, и досада Царя.

Балов нет в Петербурге, шепоток по салонам,
А Кутузов  со свитой над картой с поклоном.
Как давно это было, но жива та Россия
И историю эту не  забыть  никогда!

Перья веера сникли и погашен румянец,
В тихой комнате девичьей всхлип и слеза.
И народ идёт с вилами, где-то падает ранец
И пожаром объятая, догорает Москва.

Сколь народа убито - сиротеет Россия,
Сабли русских гусаров в крике боя звенят!
Эполеты драгунов и гвардейская сила,
Слава Багратиона и поныне жива!

Так поднимем мы кубки и наполним бокалы!
Так зажжем свечи в память о минувшей войне!
Что прошло, не забыто, а в сердца наши вшито
Это память народа, это слава стране!

Дуга, август, бои.

На дуге наш флаг в каком изгибе?
Бой без дня и суток – нет размера
Бой без сна, без солнца, без луны.
Бой -  теряем мы не человека…
Бой – все озверели, шли и шли
На фашистов – тигров в самоходках,
В танках, на полуторках,  пешком.
Грудью мы орудья выносили
И оскал звериный с криком « В БОЙ!»
Дыма черного глоток, земли ступица,
Как в жаре он высох – чернозем?
Только в поле бы не оступиться,
Только не упасть, потом, потом…
Разберусь я с пулей и осколком
И откашляю военный черный дым.
Дайте мне в душе остаться волком
И броню тигровую пробить!
Разорву за слезы и за косы,
За смерть друга, за вдовы платок,
За сирот, за бомбы, за Надюшу –
За сестричку, что теперь без ног…
А солдата на себе тащила,
Выла с дикой тяжести, ползла.
Мстить – такая у меня завычка,
Бить и бить – такая вот нужда!
Чернозем рассохся перепонкой,
Я оглох, контужен, но в бою
И последним звонким я патроном
Тигрову еще пробью броню!
День и ночь, какие пошли сутки?
Дым и жар! Дугою раскроен,
Свастику теряет серый немец,
Злобою он будет взят в полон!
В небо я смотрю, а неба нету
- Там воздушный еще жарче бой!
Ну давайте, братцы, мессер бейте!
И махните нам своим крылом…
И в какой изгиб дуги сегодня
Или завтра я повоевал?
Я охрип давно, но бью я звонко
По фашисту – как он всех достал!

Где он – город первого салюта
И в каком изгибе он дуги?
Все равно мы сделали зверюгу,
Все равно дугою обошли!
Что им снится, обелискам СЛАВЫ,
Гарь пожаров черных иль покой?
На земле растрескавшейся жаркой
Красный , ржавый и последний бой!