Прежде само собой разумелось, что мужчина, ищущий женской благосклонности, обязан выполнить ряд действий. Этот ряд мог быть длинным или не очень; скорее всего тут подразумевался термин "работа" в его физическом смысле: долго, но понемногу, или быстро, но с большими усилиями. Даму надлежало инициировать, сама она никаких встречных шагов выполнять не могла по традиции, этикету и воле самолюбия. Весь конструктив на начальном этапе общения был мужской ответственностью, мужским риском и мужской же доблестью при удачном исходе дела. Женское ритуальное сопротивление должно было быть сломлено мужским напором (ритуальным не всегда - когда-то похищения невест были больше, чем свадебным обрядом). Стороннему наблюдателю не пришлось бы долго искать различия между половым поведением животных и людей.



Тот мир исчез. Исчезли социальные императивы, сдерживающие женскую активность. Где-то давно, где-то недавно, но повсеместно навсегда. Сегодня женщина может вести себя вполне внятно, и ничего за это ей не будет. Ностальгирующие тут подхватят: ничего не будет - ни успеха у мужчин, ни семейного счастья, ни благонравного имиджа. Но ностальгия, подпитывающая теплые чувства к минувшим временам, часто несет в себе ложь в отношении времен нынешних и апокалиптические пророчества на будущее. Романтизация вчерашнего дня ведется неспортивными методами, на искусственном контрасте, где фоном служит сознательно очерняемый сегодняшний день. Это нормально в том смысле что отражает уровень развития массового сознания.



Традиции ослабили свою хватку, этикет нажил массу смягчающих поправок. Основным требованием нынешнего этикета является терпимость - в том числе и к отсутствию какого бы то ни было этикета. Что же осталось? Самолюбие. Вернем вещам свои имена: женская наигранная строптивость, неуступчивость в начале знакомства - это та самая женская реликтовая животность. Животность, единственной подпоркой которой осталось самолюбие. Расчет несложен: скрой от мужчины свой интерес - и он накормит твое эго.



Это, вообще, ущербность. Если человек ищет внешнего допинга, чтобы нравиться себе, значит жизнь его бедна. Женский сигнал в мир мужчин сводится примерно к следующему: я машина. Просто обездвиженная несамостоятельная машина. Заправь меня топливом, если хочешь, чтобы я стронулась с места. А потом еще следи, чтобы поехала в нужном направлении. Не обижайся, ведь я даже не машина, а всего лишь пассажир загадочного механизма под названием Женская Сущность. Заправь не скупясь. И покатай меня правильно.



Коротал недавно с товарищами ночь в баре. Шумно, пьяно, прикольно вокруг. Подхожу к стойке, облокачиваюсь, нечаянно касаюсь локтями с девушкой. Вокруг какого слова я упустил кавычки? Правильно - "нечаянно". До этого я был пару раз кучно обстрелян ее глазками. Иду сдаваться.

Она одергивает локоть.

- Не тем мы чокнулись, - говорю я. - Исправим эту ошибку?

- Фырк.

- Привет, эй, - улыбаюсь я.

- Фырк. Здрасьте.

Я даже подумал, что не к той причалил. Или это она кому-то другому строила глазки пять минут назад?

- Не очень-то ты приветлива. Что пьешь?

- Дайкири. А ты, наверное, ждешь, что я тебе сходу на шею брошусь?

- Не жду. Все равно мы этот момент уже упустили, если ты про "сходу". Но ты вроде улыбалась мне, когда я сидел там.

- Это еще ничего не значит.

- Уже вижу, - смеюсь я. - Если ты не настроена знакомиться, скажи, не буду мешать.

- Это от тебя зависит.

- А что зависит от тебя?

- Обычно мужчина делает так, чтобы женщина им заинтересовалась. Сама не навязываюсь.

- Ну и? Мужчины уже делали так сегодня?

- Пытались.

- Тебе никто не понравился?

- Не знаю. У меня депрессия сегодня, никто не смог развеять. Скучные вы, мужчины.



И у меня сработал эффект стрелки. Есть такая полезная штука, вырабатывается в мужике к тридцати годам. В какой-то момент ты ясно видишь перед глазами что-то вроде стрелки на расходящейся железнодорожной колее. Ты можешь выбрать один путь. А можешь, переложив рычаг, выбрать второй. Совершенно спокойно. По юности такие знакомства преображали меня. Я вспухал грудной клеткой, ширился плечами, нависал над несчастной добрым великаном - и исцелял сникшую женскую душу. Я превращался в шоумена, психолога и виночерпия. С атаманским пылом бросался на женские проблемы, депрессии, комплексы и энергетический голод. Сколько унылых говн я перебрал своим руками, лепя из них фигурки поприличнее. Так меня учили, по таким рельсам гнали мой паровоз. Я добивался симпатии, подражая примеру тех, кого считал лучшими. До-би-вал-ся.



Пока не прозрел: а какого хрена? Ведь никакой романтики и возвышенных вибраций в этом нет. А есть: 1) обычная человеческая спесь, переименованная в женское кокетство 2) суетливая мужская возня ради роста собственных котировок. Всё. Я что, искренне желал тогда обогреть своим огнем нечто плаксиво-продрогшее? А они что, по-настоящему нуждались в участии, в душевности? Да ну нафиг. Все эти неприступные барышни состояли просто на окормлении мужскими эмоциональными (и не только) ресурсами. Представьте себе человека с несмертельной хронической болезнью. Он может, смекнув, пристроиться на какое-нибудь социальное пособие. А может встряхнуться, сломать недуг, изменить свою жизнь. Гуманно ли поступают подсаживающие его на капельницу?



И однажды переключенная стрелка привела меня к новым выводам. Когда женщина жаждет мужских усилий по завоеванию, она расписывается в собственной никчемности. Чтобы быть в ладах с собой, ей нужна накачка извне. Доктор с новой дозой на подносе. Не жалко ли тратить свое время на такую благотворительность? А может, есть смысл отвлечься от того, что это женщина, и увидеть просто человека - слабого, нулевого? Долго вы будете терпеть компанию такой личности? Когда иссякнет интерес к играм в доктора, какой интерес останется - не задумывались? Ведь женская недоступность - это на самом деле разновидность нытья: ну дай мне уверенности в себе, ну повысь мне самооценку. Однако я больше не посягаю на чей-то негатив и хвори. Пусть каждый остается при своем.



Мне есть, с чем сравнивать. Не так давно мы с другом вписались в парашютный спорт. Кто боится прыгать, можете просто приехать на дроп-зону, потусовать денек. Захмелеете от самой атмосферы на аэродроме. Здесь вечный праздник дружелюбия и открытости, при том что это не междусобойчик и всегда появляются новые люди. Знакомства складываются за секунды, и в половине случаев с легкой женской руки. Ну, кто нибудь скажет красотке, приехавшей на шестом иксе делать свой трехсотый прыжок, что она навязывается? Здесь никому не нужны животные догонялки. Здесь собираются люди, которые нравятся себе. Когда на высоте четырех километров в самолете открывается дверь, лицо обдает разреженным воздухом, и ты шагаешь в небо - тогда эго ничего не решает. А та бедолага у барной стойки живет и не догадывается, какой огромной может быть жизнь, какие смыслы и горизонты ей можно придать.