Меня подталкивают в спину. Женская рука схватила мой член и направляет куда-то вперед. Я ничего не вижу, ничего не понимаю... Вспышка света - передо мной девушка, или точнее ее ноги. Грубая рука задрала подол и указывает моему члену, куда он должен войти. Снова вспышка и грохот. Возникает странное желание бежать, бежать без оглядки. И тут я просыпаюсь.



Сон повторяется уже вторую неделю. Странно... Никогда проблем с девчонками не было - Ленка всегда бывала удовлетворена, да и не первая она - а поди ж ты! Какой-то животный страх... Бред! Надо заснуть. Раз, два, три, четыре, пять... Вышел зайчик погулять... Снова я хочу ебать... Виршеплёт хренов! Надо заснуть.

Я бегу по какому-то малоосвещенному коридору. За мной гонятся, кто именно - не знаю, но боюсь, что нагонят. Коридор раздваивается, петляет, я вбегаю в какую-то комнату и запираю за собой дверь. Дверь старая, замок долго не удается закрыть. Наконец, дверь заперта, и я могу перевести дух. Меня кто-то касается. Я вздрагиваю от неожиданности и... снова просыпаюсь.

Уже семь. Пора вставать. На работе предстоит очередной сумасшедший день. Начальство пытается успеть сделать всё, что не делалось уже полгода, к послезавтрашней инспекции начальства еще более высокого. Как всегда, большая часть работы достается простым исполнителям, то есть Андрею да мне, грешному. Опять сидеть до полуночи... Вчера вернулся в начале первого - хорошо хоть Андрей домой подбросил. Ленка уже спала и даже записку не написала...

Звонок. Кого несет в такую рань? Андрей. Предлагает заехать, говорит, что всё равно ему по пути. Соглашаюсь, дожевываю бутерброд, целую спящую Ленку и бегу к выходу. Едем. В машине телефон. Узнаю новости - оказывается, инспекция перенесена на завтра, и работать нам сегодня предстоит, пока не закончим. Начальство писает кипятком и обещает сверхурочные.

Часам к семи вечера от непрерывного сидения за монитором начинают болеть глаза. Количество выпитого кофе контролю не поддается, равно как и количество выкуренных сигарет. На работе - Андрей да я. Начальство, несмотря на все волнения, укатило домой. Впрочем, это и к лучшему. Андрей приносит очередной кофе, при этом наклоняется и случайно обливает мои джинсы. Я отшучиваюсь: мол, самое главное не задето, к счастью, а всё остальное - пустяки. Андрей предлагает посмотреть - когда-то он закончил медучилище, но на зарплату медбрата не проживешь, и он переквалифицировался в программисты, не забывая при этом оказывать по дороге первую помощь всей нашей конторе. Я отнекиваюсь, он - пугает ужасами ожоговых отделений. Ладно, джинсы сняты. Он осматривает ногу, поглаживает и, не знаю почему, меня это возбуждает. Отворачиваюсь от него. Пытаюсь продолжить работу, но усталость берет свое и, вопреки кофе, я проваливаюсь в сон.

Я снова в той же комнате. За мной кто-то стоит, и этот кто-то меня нежно касается, гладит мое тело. Его прикосновения очень приятны, хотя и неожиданны. Впрочем, успокаиваю я себя, это же сон, а во сне всякое бывает. Руки незнакомца - почему-то я знаю, что это мужчина, хотя его не вижу - действуют всё более и более решительно, перемещаясь в область паха. Я пытаюсь своими руками найти его и нахожу его голову где-то в районе груди. В последнем, впрочем, сомневаться не приходится - я чувствую, как он посасывает мои соски. Я глажу его волосы. Какие у него чудесные волосы - мягкие, не то что мой вечный ёжик! Неожиданно он поднимается и начинает ласкать мое ухо... Я просыпаюсь.

Интересуюсь, почему Андрей меня не разбудил. Отвечает, что, судя по блаженной улыбке на моем лице, я так сладко спал, что он не решился меня будить. Только сейчас я замечаю, что Андрей снял рубашку и джинсы и остался в маленьких плавочках, не столь скрывающих, сколь подчеркивающих его достоинства. На мой изумленный взгляд он ответил, что нам вдвоем стесняться нечего, да и час поздний - в такое время он привык не обременять себя одеждой. На спор предлагаю ему последовать его привычке. Он принимает спор, с условием, что и я разденусь. Мне уже всё равно - работу для начальства сделать мы в любом случае не успеем, а помирать - так с музыкой! Он снимает трусы. Я следую его примеру. Он отворачивается к своему монитору и продолжает работать. Я же не могу оторвать свой взгляд от того, что скрывала полоска ткани. Член Андрея, длинный, красивый, сейчас открыт во всей его красоте, хотя и не всей еще силе. Мне неудержимо захотелось до него дотронуться... С трудом сдерживая себя, подхожу к Андрею и из-за его спины вижу на его экране... картинку с двумя целующимися парнями! Всё! Более сдерживаться не могу и целую его. Он отвечает мне, и его язык плавно раздвигает мои губы. Я немею и отдаюсь захлестывающему желанию...

На следующий день начальство обнаружило у себя на столе двух мужиков в объятиях друг друга. Объяснения и оформление увольнения долгими не были. На следующий день я переехал к Андрею, оставив Ленке квартиру и сим удовлетворив ее окончательно и бесповоротно.





























Ночь. Все путёвые люди уже спят. У КПП1, в желтом круге от лампы над будкой расположились на табуретках ефрейтор Иванов и курсант Петров.
Вот только что их пост проверил дежурный по полку подполковник Сидорчук, и теперь можно было сидеть спокойно два часа, до смены караула.
Курсант Петров мужественно боролся со сном под мерное журчание речи ефрейтора, который продолжил свой рассказ, прерванный два часа назад.
Так как Сашка Петров категорически не хотел делиться с Ивановым своими победами над слабым полом, не только по причине полного отсутствия таких побед, не погодам хозяйственный и целеустремленный, он решил закончить сначала университет, ну а девушки, а девушки потом!

Зато ефрейтор, судя по разговору, перепортил уже половину своего села, и теперь явно хотел рассказать о победе над второй.
По рассказам, все девки в его селе были однояйцовыми близнецами, как на подбор - все грудастые – во!, и жопы у них были в три обхвата, судя по разведенным рукам парня.
Маленький, а ефрейтор действительно был небольшого росточку, гигант большого секса уводил, как правило, девчонку на сеновал, иногда в телятник, а то и в коровник.
Он ставил подружку раком и впендюривал ей по самые гланды, а после она его так любила, так любила и обещала ждать из армии.
Оттрахав очередную пассию, ефрейтор вдруг спросил у Сашки:
- Слушай, а у тебя курить нет?
Сашка даже не сразу врубился, а потом по укоренившейся студенческой привычке запоминать последнюю фразу, вытащил её из памяти и развел руками:
- Извини, не курю!
- Да? Жаль! – вздохнул Иванов. – А то у меня кончились.
Затем тоскливо оглядел дорогу к КПП, вдруг оживился.
- Живем, брат! – и толкнул плечом курсанта. – Видишь, Буратина стоит?
Сашка и не понял, о ком идет речь, честно прищурился, пытаясь разглядеть кого-то там, у фонарного столба, на который указывал Иванов.
Иванов привстал с табурета и замахал рукой.
- Эй, Буратина! Чего прячешься? Подь суда!
От столба отделилась тень и потихоньку двинулась к парням.
Наконец-то и Сашка разглядел худющего мужика в трениках и майке, в руке мужика болталась тряпичная сумка, один угол которой подозрительно оттягивался.
- Ну, давай Буратина, чего телишься! – подстегнул ефрейтор мужика..
При ближайшем рассмотрении Сашка обнаружил длинный нос, резко выделявшийся на худом лице. «Из-за носа прозвали» - понял курсант.
- Ну-ну! Чо принес? – Иванов отобрал сумку и засунул туда руку. – Так, сигареты! И пиво! – он достал пачку Примы, лихо её надорвал, вытащил сигарету и закурил.
- Блаженство!
Затем достал бутылку пива и лихо открыл, зацепив крышку о край табурета.
- Будешь? – протянул бутылку, у горлышка которой сразу образовалась пенная шапка.
На прошлой неделе подполковник Сидорчук устроил показательную порку курсанту, пойманному с сеткой бутылок. Весь курсантский полк с печалью смотрел, как начальство открывало бутылки и щедро поливала раскаленный плац пивом. Сколько добра пропало…
- Не боись! За два часа всё выветрится! – подмигнул ободряюще ефрейтор.
Выглядеть трусом не хотелось, и он взял бутылку.
- Вот! Ну, будем! – и, лихо откупорив вторую, чокнулся с курсантом.
- Чо стоишь, проходи в кабинету! – прикрикнул он на переминающегося с ноги на ногу мужика и протянул ему пустую сумку. – Щас приду!
- А это кто? – поинтересовался шепотом курсант.
- Это? – кивок в сторону заходящего на КПП мужика. – Это наша солдатская радость! Наша соска!
- Кто? – поперхнулся пивом Сашка.
- Сосет он у нас! – важно пояснил ефрейтор. – А за это нам пиво и сигареты приносит! Так сказать – взаимовыгодный обмен!



Это надо было переварить. Мальчик из интеллигентной семьи, воспитанный в строгих правилах, Сашка был прекрасно подкован теоретически, да и «Отсоси у меня» слышал не раз, но что это «отсоси» может иметь какой-то другой смысл кроме ругательного, не подозревал.
- Пойду я! – важно сказал Иванов. – А то Братина уже заждался. А ты пока бди! Если что – дашь сигнал!
- Ладно – кивнул курсант.
И стал честно озирать окрестности.
- Ну, всё! – минут через десять вышел на крыльцо ефрейтор, лихо сплюнул, потянулся. – Ну, чего сидишь? Иди? Я пока покараулю.
На ватных ногах курсант тихо зашел в «кабинету», комнатку дежурного КПП.
В комнате царил полумрак.
- Ты кто? Я тебя раньше не видел?– Сашка даже вздрогнул от сиплого голоса, владелец голоса встал с табуретки и подошел к парню.
- Я - студент! У нас тут военные сборы,- честно ответил Сашка, зачем-то добавил, - Два месяца.
- А-а-а! Студент? Давай посмотрим, как ты учишься.

Буратина опустился на колени перед курсантом и стал расстегивать ширинку.
Затем запустил руку в трусы парня. Тот дернулся.
- Не ссы! Всё будет нормалек! – ободрил мужик.
Какой нормалек? Хотелось дать деру, хорошо еще, что в сумраке комнаты было не видно, как заалел, запунцовел курсант.
- Какой он у тебя гладенький! – ощутил Сашка дыхание на члене.
Секунда, и мягкий член исчез во рту мужика.
- М-м-м! – Сашке, как минимум, захотелось провалиться сквозь землю.
Прошла минута, показавшаяся парню вечностью.
- Вот и хорошо! Вот и успокоился! – Он меня еще и уговаривает.
- Садись на табурет! – Мужик пододвинул с грохотом табуретку, и парень плюхнулся на неё.
- Вот! Щас тебе будет хорошо! – и засопел, облизывая член.

Скорей бы все кончилось, скорей бы все кончилось.

Горячий влажный рот начал вытворять такие чудеса, о которых Сашка и нафантазировать себе не смог бы.
А за успокоением пришло и возбуждение. Он стал ерзать на табуретке, пытаясь уже сам протолкнуться в рот.
- Да он у тебя большой! – услышал он восхищенный шепот соски.
«А ты думал? Могем мы!»
Мужик взял правую руку парня и положил на свою голову.
«Класс!»
- Слушай! – мужик оторвался от члена. – А давай в жопу! Хочешь в жопу? – жарко зашептал в ухо.
Сашка было дернулся.
- Сиди, сиди, я сам!
Мужик рывком сдернул треники, и, повернувшись спиной, стал направлять в себя хуй.
- Так! Так! – заскрипел он. – Бля! Какой у тебя богатырь!

- Чего это вы так долго? – поинтересовался заглядывая в комнату Иванов. – Бляха муха! Ну, курсант! А такой тихоня был!

Буратина стоял, опершись об стол, а курсант цепко держал в руках откляченый зад.
Пот катился градом, хуй стоял колом, только кончить Петров никак не мог. Он был настолько поглощен действом, что даже не смутился.
- Э… Так не пойдет! – раскомандовался ефрейтор. – Давай, лучше пососи у него, а я тебя, Буратина, в жопу. – и по хозяйски развернул мужика. _Ну и дырень у тебя! – хлопнул мужика по ягодицам. – Молодец курсант!
Тихий матерок Иванова, постанывания Буратины доделали дело.
Яркий фейерверк искр взорвался в глазах, словно плотина прорвалась, ноги задрожали, и курсант выдохнул. Наконец-то оргазм.
Сперма толчками проходила по члену, вызывая оглушительный кайф, мужик жадно глотал причмокивая, .потом еще несколько минут выдаивал остатки.
- Бля, бля, бля! – по старушечьи запричитал ефрейтор. Видимо, тоже кончил.

- Ну, все, Буратина, съебывай! Щас проверяющий припрется! – выгнал Буратину из дежурки.
И уже на крыльце напутствовал.
– Пиздуй, пиздуй давай!

Оглушенный курсант в два глотка допил свое пиво.
- Круто, да? – поинтересовался Иванов.
- Да-а-а!
- Ништяк ты его раскрутил, вон, как жопой виляет! - кивнул вслед удаляющемуся мужику. – А нам, сцуко, не давал никогда! Отнекивался, гандон!

Трепаться не хотелось. Хотелось вслушиваться и вслушиваться в свое тело, понять и сообразить, что сейчас только что произошло.
Блаженство.
И очень хотелось продолжения банкета.
Надо будет в следующий раз напроситься на пост у КПП, решил курсант.

Но следующего раза не было. С учений вернулся полк, курсанты занялись учебой, подготовкой к экзаменам, и в караул их больше не выводили.

Ефрейтор, приставленный к роте курсанта Петрова, каждое утро поднимал роту, бегал с ними на физзарядку, гонял по плацу, отрабатывая строевую подготовку.
Корешился он с местными, которым любвеобильные родственники почти каждый день приносили еду, родители Петрова жили далеко, передачи ему не светили.
Только иногда он ловил на себе заинтересованный взгляд Иванова, а, когда встречались взглядами, тот ему подмигивал, типа, а помнишь, как мы тогда.
Но учеба и муштра постепенно затирали то приключение, делали его похожим на сказку, которая вроде бы и не с ним приключилась.
Недели через две, после отбоя, ефрейтор его разбудил и поманил за собой.
- Не одевайся. – шепнул ему, когда Сашка потянулся за гимнастеркой, и потянул его за руку. Они прошлепали мимо рядов похрапывающих и попердывающих курсантов в каптерку.
Не очень понимая, что надо ефрейтору, парень, почесывая бок, зашел в комнату, где обычно гуляли местные.
Иванов тихо закрыл дверь, зачем-то накинул крючок.
На столе стояло две бутылки пива.
- Хочешь?
- Давай! – можно и пивка глотнуть, видать от гулянки осталось.
- А у тебя стояк! – хохотнул Иванов.
И, действительно, бугор в сатиновых трусах был приличным.
- Ну! – подтвердил Сашка. А чего стесняться-то.
Сели, выпили.
Ефрейтор перенес свой табурет и сел рядом. Немного помедлил, а потом тихо провел рукой по коленке Петрова.
- А хочешь? – спросил, заглядывая ему в лицо.
- Давай! – пожал плечами Сашка, решив, что тот хочет выставить еще бутылку пива.
- Да! – обрадовался ефрейтор, вскочил и сдернул свои плавочки.
Он стоял спиной, голышом.
Фигурку ладную курсант уже давно заприметил, да и желание изредка возникало, но это же не Буратина-извращенец.
А тут, только руку протяни. И протянул, и осторожно провел ладонью по спине, робко коснувшись аппетитных полушарий.
Отвел руку, а ефрейтор качнулся телом за ним.
Дальше Петров просто не знал, что делать.
- Пойдем! – потянул его к своей кровати парень, затем улегся на живот. Сашка осторожно присел на край кровати.
- Сделай мне массаж!
Саша стал осторожно разглаживать упругую кожу на спине. Было в кайф.
- Сядь на меня, – прошептал Иванов.
Пришлось залезть на кровать и усесться на ноги парня.
Будто случайно, из трусов показалась любопытная головка и не нашла себе лучшего места, чем расположиться в щели между полушариями.
Сашка массировал шею и плечи, то наклоняясь, то поднимаясь над телом, а член уже расположился между булочек и терся, терся.
Была – не была.
Сашка приподнялся, ухватив Петрова за бедра, чуть-чуть их приподнял, тот подчинился, не сопротивляясь.
Осторожно раздвинув белые булочки, он вблизи увидел ту самую заветную цель.
- Там чисто, не боись! Смажь! – прошептал ефрейтор, протягивая за спину тюбик с вазелином.
Соскочив с кровати, курсант сорвал трусы, а потом вперед, на абордаж!
Кровь ударила в голову, дрожащими пальцами он смазал края цели, остаток крема размазал по члену и направил его.
Огонь, пли!
Увы! То ли переволновавшись, то ли голод сыграл свою роль, не успел Сашка опомниться, как его уже затрясло, закорежило.
И это всё.
Опавший член выскользнул из уютной норки.
Почему-то стало стыдно.
- Ух ты! Силен мужик! – услышал он шепот. – Я тоже кончил под тобой! – парень поднялся, показав пятно на простыне.
- Да?
- Ну иди, иди уж!
Сашка нашел и натянул трусы, пошатывающейся походкой отправился к двери.
- Подожди!
Он обернулся, ефрейтор обхватил руками шею и поцеловал его.
- Иди! Всё-всё!
А на утро «рота, подъем»! И он бежал, а впереди легко бежал парень его мечты.
Можно было горы свернуть.
Однако…
Ничем Иванов не выдавал произошедшее ночью. Также командовал, также покрикивал, ничем не выделяя курсанта Петрова из общей массы.
А он смотрел на ефрейтора, смотрел голодным взглядом, ревную к каждому прикосновению дружбанов, тискавших и обнимавших ефрейтора.
А по ночам ждал, ждал до последнего, что Иванов опять позовет его в каптерку.

Вот и экзамены сдали, и корочки получили. Рубашка с погонами была одна, и каждый по очереди надевал её, чтобы увековечить себя в поясном портрете.

А потом было прощание с полком. Надо было сдать по описи сапоги, гимнастерку, галифе, пилотку. Получить на складе гражданку, которая болталась так, будто снята со старшего брата. Только на несколько минут удалось остаться наедине с ефрейтором. Он обнимал его, целовал, прижимал к себе, а тот гладил его по голове и успокаивал: «Все будет хорошо, вот увидишь!»
Мелькнула мысль остаться на ночь, да отец приехал за ним. Вокзал, поезд, неделю матушка откармливала домашним печеньем и ахала: «Как ты похудел, сынок!»

Потом учеба, преддипломное волнение. Как-то, уже весной следующего года приехал на выходные домой, мать огорошила: «Заезжал в гости Костя Иванов!»
Даже и не сообразил сразу, какой Костя?
- Ну, Костя Иванов, в части у которого ты служил! Неужели не помнишь? А у него была пересадка в нашем городе, вот он к нам и позвонил. Мы его к себе забрали переночевать. Много хорошего о тебе рассказал!- с гордостью закончила.

Костя… Иванов… Ефрейтор? Тот самый? Разве я ему давал телефон? Значит, дал!
- Сильно жалел, что не встретились вы с ним?
- Да, жалко…
Значит, его Костей зовут















А целоваться с ним оказалось просто здорово. Такой неумелый, такой невинный, просто голова кругом от этих неловких движений, зажмуренных глаз, так, словно он решился на что-то опасное и невероятно важное. Совсем ребёнок ещё при своих шестнадцати с половиной. Вчера он подробно рассказывал свою биографию, где родился, учился, вырос, а сегодня уже вот - пригодился…
Руки дрожат, вцепился в плечи, даже больно стало, и приятно конечно, приятно. Никогда бы раньше не подумал, что захочу детей совращать, а сейчас… и сейчас так не думаю. Отстраняется, краснеет, едва дышит. Поддерживаю за пояс, чтоб не свалился на землю. Такого счастья мне не надо, хотя это прикольно - думать, что от тебя в отпаде в прямом смысле этого слова, но всё-таки не стоит, асфальт сырой после дождя, извазюкается весь, ребёнок. Стоит, смущается, а я смотрю на него как всегда, небось с таким непробиваемым лицом, что фиг что прочитаешь – привык уже.
- А ты… ты много раз целовался? – спрашивает невпопад, чтобы хоть что-то спросить, очевидно, прислонился спиной к стене, в глаза не смотрит.
- Много, - отвечаю. Правду, конечно, а что он думал, я отвечу? Нет, я только тебя ждал все эти годы, чудо с глазами?
Не расстраивается, по крайней мере, мне этого не демонстрирует. Тем лучше, а то подростки все такие нервные, сколько раз уже дрались из-за этого «много», надоело. Если бы и этот таким оказался, то послал бы, даже не раздумывая. А нет. Ставим галочку, смотрим внимательнее. Симпатичный, такой весь растерянный, взъерошенный, словно мы не полизались немного, а уже переспали. Это должно быть интересно.
- А ты, как я понял, ни разу, - мягко улыбаюсь я, доставая сигареты и протягивая ему. Морщится в ответ, очевидно, на предложенные сигареты, а не на моё предположение.
- С парнем впервые, раньше только с девчонками было, - вздыхает он, видимо, вспоминать не хочет жаркие девчоночьи поцелуи, и ещё руками они любят везде пошарить, хотя я тоже люблю.
- Не понравилось? – знаю, что поймёт правильно – про девчонок вопрос, не про себя, о себе я не беспокоюсь, видел, как его повело.
- Нет, - бубнит под нос, уже на что-то обиделся, надулся. Понятно, задели за живое.
- Да ладно, не парься, было, было, было, но прошло, - напел я вслух и обнял его за плечи. – Пошли, пожрём чё-нить как люди?
Приободрился, глазки засверкали. Эх, кто ж от еды-то откажется? Да ещё когда я предлагаю.
- А ты давно этим занимаешься? – спрашивает он с набитым ртом. Голодные дети все такие любопытные.
- Машинами или мальчиками? – подмигиваю я, ожидая эффекта. Ага, ждать пришлось недолго, вот уже и шея покраснела, а потом и щёки, и глаза подёрнулись туманом страсти – любимая метафора, очень даже к месту. Он мне всё больше нравится, можно подумать о чём-то большем, чем просто целоваться в подворотне. Хотя в подворотне это здорово, адреналин и всё такое.
- Машинами, конечно, - пытается собраться он, почти получается. Больше не провоцирую, а то так и останется голодным, а это вредно для желудка, по себе знаю.
- Давно, ещё со школьной скамьи, откуда меня выперли за то, что раз двадцать не досчитались мой задницы на этой самой скамье.
- Не нравится учиться? – удивляется он. Люблю, когда моим словам удивляются, я вообще люблю производить впечатление, всякое, не только положительное.
- Конечно, нравится, вот угоню ещё пару тачек и за философию засяду, я такую книжку толстую прикупил, прям слюни текут. Философию всегда лучше покупать в большом формате, всё-таки эта наука не любит сокращений, - говорю я и по глазам его вижу, что не верит. Ха, удивил, мне никто никогда не верит, но на этот раз что-то неприятно кольнуло, зря я про философию начал. – А ты любишь все эти уроки-перемены, туалеты – тесные кабинки?
Опять покраснел. Я прекрасно помню, как он признался в своей неопытности, так что прелести тесных кабинок он точно не оценивал. А зря. Я думаю, ему бы там понравилось. Туалетные кабинки и невинные мальчики созданы друг для друга и для меня. Может, пригласить? Прям сейчас… Смотрю на его алые щёки, высокие скулы, медленно жуёт, проглотить не может, смотрит куда-то в стол – дырку просмотрит, чудо в перьях.
- Пошли, - говорю я, резко вставая. Совсем растерялся, вцепился в эту злосчастную булку – удавит насмерть.
- Куда? – едва слышно, испуганно. Ну что за молодёжь несообразительная пошла.
- В туалет, - прямо говорю я и подмигиваю, беру его за руку, вытаскиваю из-за стола. На нас уже смотрят. Бабуля, знаю-знаю, мир сошёл с ума. – Оставь ты свою булку, потом придёшь, доешь.
Бросает булку на стол, только сейчас понимая, что я от него хочу, идёт за мной как на казнь, посмотрим, как тебе это всё потом покажется. Ещё добавки будет просить, да только в моё настроение трудно попасть, сколько раз уже выясняли это эмпирическим путём. Стоим, ждём - какая-нибудь мадам, очевидно, засела - руку не вырывает, но в глаза не смотрит. А я разглядываю его без зазрения совести, мне-то что? Первый раз, что ли… А он красивый, эдакий английский тип, острый, твёрдый, аппетитный.
Наконец-то она вышла, так и есть – мадам, духами своими весь воздух заразила. Окинула любопытно-презрительным взглядом моё сокровище, на меня даже не посмотрела, чувствует, кто правит бал. Хмыкнула и свалила, красотка.
Заходим, дверь на замок, времени мало. Целуемся, как одержимые, руки уже под рубашку забрались. Дышит через раз, стонет, сладко, возбуждённо, можно попробовать. Прижимаю спиной к стене, расстёгиваю ремень, молнию. Останавливает, смотрит в глаза, просит, умоляет, только не о том.
- Нет… не надо, не…
Прижимаю палец к губам, останавливаю бессмысленный поток всех этих «не», поздно уже отступать, после поцелуев не в морской бой принято играть.
- Успокойся, - дышу ему в ухо, облизываю. Едва на ногах стоит, держать приходится крепко. – Тебе понравится.
Прикусываю шею, потом опять возвращаюсь к губам. Губы у него ещё те, мягкие, горячие, такие вишнёвые, прямо дух захватывает, рот большой, и как он может этим эротичным ртом просить, чтобы я остановился?
Рука трогает его, гладит, быстрее, быстрее. Дышит громко, всхлипывает, чувствую, что сейчас закричит, только вот этого не нужно. Зажимаю ему рот ладонью, грубо, конечно, но очень уж не хочется скандала. Такое настроение сейчас романтическое, что скандал только всё испортит.
Смотрю в глаза, в них неподдельный ужас смешался с первобытным удовольствием, и удовольствие явно побеждает. Зажмуривается, вздрагивает, кусает мою ладонь, чувствую тёплую влагу в своей руке. Сам едва не падаю от внезапно нахлынувшего оргазма, я же хотел только поиграть с ним, сам-то с чего разошёлся? Хорошо хоть джинсы чёрные и пальто длинное – не заметит никто.
Минуту стоим не двигаясь, не разговаривая, только дышим, так, словно вновь учимся дышать. Да, очень уж понравился мне этот мальчик, вновь вспоминаю его широко распахнутые глаза, и страсть, такая живая, такая настоящая… давно у меня такого не было.
Отхожу первым, мою руки. Он оправляется, смотрит на меня внимательно, а потом улыбается, довольный, умиротворённый.
Слава всем богам, никто под дверью не торчал и не подслушивал. Едим молча.



Не хотел я его брать на дело, да вроде как свой уже стал. И дело не только в том, что полапались да полизались немного, а просто какое-то понимание, что ли, возникло между нами. В общем, я взял его с собой, не думая долго, тем более что он оказался ловким и проворным, бегал со мной наравне, через заборы перемахивал только так. Знал пару нужных приёмов для отвлечения прохожих. Клад, а не мальчишка. Для угонщика самый нужный напарник. Что-то у меня крышу совсем снесло от него. Только плюсы одни вижу, не к добру это.
- Вот пошли на дело, выпить захотелось, - бубнил я себе под нос, когда вскрывал Феррари. Красивая такая серебристая Феррари, за такую тачку отстегнут много красивых таких денег и можно будет рвануть куда-нибудь нафиг из этой грёбаной Москвы и прихватить своего нового мальчика. Только я даже не спросил, а хочет ли он. Интересно…
- Мурка, ты мой Мурёночек, Мурка, ты мой котёночек, - пел я, уже выруливая по закоулкам на новой, только что купленной каким-то дядькой Ферри. Мой котёночек-Мурёночек сидел рядом и сверкал своими большущими глазами, впечатлительный такой, что прям хоть… Завернул на какую-то заброшенную стоянку перед заводом, дал по тормозам.
- Залезай назад, - скомандовал я, - мой Мурёночек.
Такой послушный, такой тёплый, такой податливый, что башню мне снесло окончательно. Раньше мне казалось, что я не люблю послушных мальчиков, а теперь только и думаю об этих неумелых прикосновениях, которыми он чего-то там пытается меня возбудить. И самое интересно, что у него получается. Я хочу его постоянно, перманентно, возбуждён – не возбуждён – это уже вторично, а желание бродит в крови безостановочно. Я стянул с него свитер, медленно расстегнул рубашку. Не очень удобно, конечно, на сиденье, даже несмотря на то, что это Ферри, натуральная кожа и прочие прибабахи. Вот у него кожа это да… Кровь с молоком, такую зацеловать хочется до беспамятства, и дышать ею, дышать, и больше ничего не нужно. Расстёгиваю штаны, ахает, зажмуривается, очевидно, вспоминает, что было утром в туалете. Но сейчас будет нечто покруче.
Смотрю на него сверху, грудь часто поднимается, губы закушены, глаза закрыты, готовится к чему-то. Прям так и хочется залезть к нему в башку и понять, к чему же это он так сознательно готовится. Юный школьник, улыбаюсь я, закидываю его ноги на плечи, целую бёдра, живот, он уже стонет, но на этот раз я не останавливаю его, это же так приятно - слышать, как ему всё это нравится. Одна рука царапает кожу кресла, другая прижалась к стеклу, не бойся, не упадёшь, а упадёшь, так и что с того? Все мы там, где-то на дне.
Целую, ласкаю, скольжу языком, сдавливаю зубами. Я редко это делаю, но для него можно, он какой-то особенный, что ли. Он кричит, глухо, жалобно, просит, чтобы я остановился, потом, чтобы продолжал, потом ещё какую-то фигню, потом просто стонет, всхлипывает. Ноги дрожат, прогибается в пояснице, последний раз вскрикивает и замирает.
- Ну ты даёшь, котёночек, впервые видел, чтобы так вопили, - смеюсь я, прижимая его, дрожащего, всё ещё не пришедшего в себя, к груди. – Хочешь уехать со мной?
- Да, - выдыхает он едва слышно. Беру его лицо в руки, заглядываю в глаза, он всё ещё не здесь, в своей нирване.
- Я серьёзно. Вот продам Ферри и уеду из Москвы, хочешь со мной? – и почему мне никто никогда не верит?! Но только не он, ну пожалуйста, только не спрашивай ничего, просто согласись.
- Да, я же сказал – да, - отвечает также серьёзно, улыбается, облизывает губы, смотрит на меня лукаво. – А мне понравилось, можно ещё когда-нибудь так же?
И что это со мной? Такое незамутнённое ничем счастье, что нет больше никаких сомнений, никаких сожалений. Валить из этой Москвы и по-скорому, работать на себя, жить с ним, спать с ним… Совсем рехнулся, мечтать уже начал.
- Да хоть прямо сейчас, - опрокидываю его обратно на сиденье, он смеётся, такой невинный, такой страстный, такой живой, открытый и весь для меня… откуда ты взялся такой, Мурёночек?

Про это заведение я знал давно, но никогда туда не наведывался, все эти проститутки-наркотики меня мало волновали, я люблю машины, красивые, дорогие, чужие машины.
Мой босс, вернее, тот придурок, на которого я работал, назначил встречу в этом логове порока и разврата на шесть, я пришёл раньше, купил два билета на вечерний поезд в Питер, и сразу сюда.
Спустился по лестнице в комнату отдыха, мне же по барабану было, что я там мог увидеть, меня трудно чем-то удивить, а времени в обрез. Всего-то забрать деньги.
Они сидели на диване, в шёлковых халатах, едва скрывающих все их прелести. Я узнал его по причёске, такое нечто растрепанное, тёмное, неровно постриженное, а потом уже глаза. Куда делись эти глаза невинного ребёнка? Умелая проститутка, желание плюс знание, плюс обещание запредельных высот, плюс лёгкое презрение к предмету страсти.
Они о чём-то тихо разговаривали, босс гладил его по бёдрам, забирался дальше под лёгкую ткань.
Нет, это была не ревность, куда там, была б любовь, это было разочарование. Неприятное, колючее, привычное чувство разочарования. Поиграть захотелось, Мурёночек. Было здорово, ничего плохого сказать не могу.
- Здравствуй, моя Мурка, здравствуй, дорогая, - прислонившись к косяку и искренне улыбнувшись, запел я, - здравствуй, моя Мурка и прощай. Ты зашухерила всю нашу малину. И за это пулю получай.
Он смотрел так растерянно, как побитый щенок. Только меня уже мало это волновало. Никогда не любил ни котят, ни щенков, слишком много от них проблем и волнений. А волнения в нашей работе – это лишний балласт, ну так к чёрту его, этот балласт, и жить спокойнее и не болит ничего в груди.
- Ты, говорят, уезжаешь? – спросил босс, закуривая, и кивнул в сторону столика, на котором лежала пачка денег за Ферри.
- Да, сегодня, - отправляя деньги в рюкзак, сказал я, стараясь не смотреть на смущённо запахивающего халат своего бывшего котёнка.
- Куда? – выдыхая дым, медленно спросил босс.
- Куда глаза глядят, если вы позволите, - улыбнулся я. – Хочу попробовать поработать на себя.
- Это ты правильно придумал. У тебя талант, я вот этому, - босс прижал мальчишку к себе и поцеловал в губы, тот не ответил, попытался вырваться, залился краской, ладно хоть это у него настоящее, - постоянно про тебя рассказываю, он даже познакомиться хотел. Ну, - обращаясь к нему, - вот он, знакомься, пока не уехал, а то потом поздно будет.
- Не хочу, - пробубнил он и отвернулся. Ребёнок всё-таки ещё, но не тот, которого я видел, того уже не вернуть.
- Ну раз не хочешь, то как хочешь, - засмеялся босс и протянул мне руку. – Бывай, как-нибудь позвони, расскажи, как устроился.
Я пожал руку.
- Я и сейчас могу рассказать, как устроюсь. Живу на Невском, в каком-то подвале, но вполне себе неплохо, гоняю тачки ради удовольствия, трахаюсь с классным мальчиком из соседнего подъезда. В общем, кайфую, как и всегда.
- Хорошая у тебя жизнь.
- Не жалуюсь. Ну, я пошёл, не скучайте.
- Давай-давай, не забывай нас.
Я посмотрел на мальчишку последний раз. И всё-таки это было здорово, такая игра воображения, только с ним получилось так далеко зайти, что аж билеты купил, такая уверенность была. Дурак, дурак, всегда был дураком, таким, видимо, и помру. Но план жизни уже прописан, надо исполнять. Колёсики крутятся.













Был жаркий июльский день. Я взял лодку на прокат и решил уплыть куда-нибудь подальше и побыть наедине с природой. Взял с собой еды, бутылку красного вина и поплыл. Так я проплыл минут десять. Но вдруг с одного берега мой взор привлекли две обнаженные фигуры. Это были мальчишки лет 15-16. Когда я подплыл к ним, один из них крикнул: «Парень! Возьми нас с собой поплавать!» Мне так понравились их загорелые молодые тела, что я, не раздумывая, подплыл к берегу и посадил их в лодку. Мы познакомились. Блондина звали Юра, брюнета Витя. «А меня звать Олег» - представился я.

И мы поплыли дальше. Они были в семейных сатиновых трусах. И когда широко расставляли ноги, через смятую ткань трусов вылезали наружу их яички. Мои плавки готовы были разорваться, поэтому я положил себе на ноги полотенце, чтобы хоть как-то прикрыть свое возбуждение...

Наконец мы подгребли к какому-то одинокому острову. Я сказал им, чтобы они подплывали к берегу, а сам спрыгнул с лодки в прохладное озеро, чтобы хоть как-то уменьшить свое возбуждение.

Наплававшись вволю, я вылез на берег. Мои юные друзья тоже решили искупаться. Но посмотрев на меня, Юра спросил: «Только мы привыкли голые купаться. Надеюсь, ничего страшного?» Я онемел в первую минуту, а потом заплетающимся голосом сказал: «Конечно, ничего особенного, я и сам так люблю купаться, просто боялся вас смутить». При этом я демонстративно снял с себя плавки. Парни тут же скинули свои трусы и побежали купаться. Я смотрел на них и не мог отвести взгляд...

Опомнившись, я принялся выкладывать свои продуктовые запасы и расстилать покрывало. Только все приготовил, как мои герои были уже тут как тут. Их бронзовую кожу покрывали капельки воды. Это было очень эротичное зрелище, и я почувствовал, что мой конец опять пытается подняться. Поэтому я тут же улегся на живот и предложил моим спутникам выпить вина и немного перекусить. Они с радостью согласились. Я разлил вино, мы чекнулись за знакомство, выпили, немного поели и улеглись на покрывале загорать. Я с краю, посередине Юра, а с другого конца Витя.

Мы лежали на животах, и я мог созерцать выпуклые ягодицы моих спутников. Потом я стал о чем-то беседовать с Юрой. Поболтав минут десять, услышали ровное посапывание Вити. Переглянувшись, мы улыбнулись. Наш разговор незаметно перешел на сексуальную тему. Юра стал ворочаться, да и я тоже не мог спокойно лежать. Видимо, причиной была наша возбудившаяся плоть. Наконец я перевернулся, открыв взору молодого человека свой член. Он тут же последовал моему примеру, и я увидел его вздыбленную плоть. Я протянул руку к его члену и дотронулся до него. Юра спокойно наблюдал за моими действиями, что придало мне смелости, и я стал поглаживать его член. Он лег на спину, как бы приглашая меня продолжить... Я не стал дожидаться повторного приглашения, с удовольствием принявшись мастурбировать его член, при этом исследуя его яички.

Скоро из дырочки его члена вытекла прозрачная капелька-слеза. Я не удержался и слизнул ее. Юра приподнялся, посмотрел на меня, взял мою голову в свои руки и притянул ее к своему члену. Я все понял и стал облизывать его член, не преставая играть яичками. Юра стал постанывать. Тогда я принялся сосать его член, глубоко вбирая его в рот, лаская его при этом языком и губами. Парень стал вгонять в мой рот свой член. Я не сопротивлялся, я просто раскрыл его пошире, чтобы головка беспрепятственно входила в мою глотку. Вскоре Юра весь задрожал и излил свой нектар в мое горло. Я старался не упустить ни капли этого божественного юношеского нектара. Проглотив все и облизав его член, я лег рядом с ним на спину. Он перевернулся на живот и прилег на мое плечо, тихо сказав при этом: «Это было очень здорово!» Я улыбнулся и стал поглаживать моего юного друга по спине. Медленно я дошел до его талии, мягкой и упругой попки, на которой абсолютно не было волос. Как это было упоительно гладить его юношескую попку, эти глянцевые ягодицы. И вот она цель моего путешествия – маленькая дырочка молодого безволосого ануса. Я потрогал пальцем его норочку. Юра при этом приподнял бедра, как бы пропуская меня в свое заветное место. Я встал сзади моего юного друга и начал вылизывать эту заветную дырочку. Юра еще больше привстал, раздвинув свои ягодицы. Я достал из сумки крем для загара и, выдавив его на палец, стал смазывать пещерку моего юного друга. . Юра в этот момент встал на колени, широко расставив свои ноги. Не забыв смазать и свой член, я наклонился к Юре, поцеловал его и тихо сказал: «Прогни свою попу и, если будет больно, дай знать». После этого приставил головку к девственному анусу и попытался войти в него. Пещерка и в самом деле оказалась словно заколдованной, не желая впускать мою плоть, но потом Юра расслабился, и головка члена оказалась в нем. Юра вскрикнул от боли. Я остановился, давая привыкнуть моему другу к новым для него ощущениям...

Наконец Юра привык к новому для себя чувству и, повернувшись ко мне, прошептал:«Продолжай». Я стал дальше вводить свой член в его милое гнездышко. И вот она победа! Член вошел целиком! Я нагнулся и сказал Юре: «Юрочка! Он весь вошел в тебя! Потерпи минутку, и я начну двигаться в тебе». Юра повернул голову и прошептал: «Все в порядке, можешь начинать меня трахать!» Это было сказано таким тоном, что я понял, что мой юный друг хочет не медленных поебушек, а настоящей мужской ебли. Поэтому я сразу начал быстрые фрикции в теле моего друга. Он принялся громко дышать, потом стонать, затем стон перешел в крик. Юра при этом стал сам насаживаться на мой член, вращая своей попой и крича при этом: «Ну вгони мне глубже! Ну еще глубже! Еще!»

Разумеется, от этих криков проснулся Витя. Открыв глаза, он увидел очень аппетитную картину. Его друга нанизывают на член, он орет, чтобы его трахали сильнее, а молодой парень, который трахает его друга, готов разорвать жопу друга на две части. У Вити были такие большие глаза, он был явно удивлен, однако его правая рука уперлась в его член и стала его дрочить. Я повернулся к нему и сказал: «Встань рядом со мной!» Он встал, и я принялся обсасывать его член. Я сосал Витин член и трахал в попу Юру. Это было верхом блаженства. Вскоре я разрядился мощной струей в Юру. Кончая, я крикнул ему: «Сжимай жопу!» Он стал сжимать свое очко, как бы выдаивая меня своей чудесной попкой. Полностью разрядившись, я вытащил свой член из него, но его дырка и не думала уменьшаться. Юра продолжал стоят раком, как бы ожидая продолжения. Я подтолкнул Витю к его попе. Витя встал перед ним на колени и стал неумело засовывать свой член. Его член быстро зашел в заветную пещерку, и парень начал накачивать своего друга. Я подлез вниз под парней и стал по очереди сосать то яйца Вити, то член Юры, который был в полной боевой готовности. Я подлез еще подальше и стал ласкать своим языком промежность Вити, этого он долго выдержать не смог и разрядился в своего друга второй порцией.

Когда он вынимал свой член из друга, из очка Юры мне на лицо потекла теплая сперма. Я ее проглотил и вылез из-под Юры. Похлопав Юру по его румяной попочке, я попросил его перевернуться на спину, что он и сделал. Я смазал кремом его член и свою лунку и стал насаживаться на член Юры. Моя жопа была уже к тому времени хорошо разработана огромным членом одного моего хорошего приятеля, поэтому член Юры вошел в меня быстро и легко. Я несколько раз сам поприседал на Юре, а потом лег на него, приподняв бедра, чтобы он сам мог меня трахать так как ему захочется. Юра целовал меня в губы и неистово молотил меня в зад своим поршнем. Но мне его размера явно не хватало. Он входил в меня как карандаш в стакан. Поэтому я приподнялся, взял крем, смазал еще обильнее свою попу и члены моих новых друзей. После этого я сел опять на член Юры сверху и лег на него - грудь на грудь. Далее Вите оставалось только ввести свой член вторым в мой зад. Медленно, но уверенно, с большим количеством смазки он стал вводить член. Когда он был полностью во мне, я стал издавать нечленораздельные звуки, которые говорили о том, что я получаю громадное наслаждение. Витя с Юрой чувствовали, как их члены трутся друг о друга в моем заднем проходе. Втроем мы представляли единый клубок, который постоянно двигался. И вот наступил момент, когда началась разрядка. Первым выпустил струю Юра, за ним Витя. Их сперма смешалась внутри меня. При этом я стонал. Когда они замерли и вышли из меня, я перевернулся спину, тут мы поняли, что я от наслаждения кончил, не дотрагиваясь до своего члена.

Наконец, придя в себя, я встал, обнял своих друзей, и мы пошли купаться. А потом отправились в обратный путь...




















- Слушай, дай мне его номер...
- А зачем тебе,- спросил Сашка, ехидно улыбнувшись, потом заржал, - хочешь ему дать?
- Ты чего ебанулся? - Я довольно сильно стукнул Санька кулаком по плечу,- Просто нужно извиниться. Парень-то ничего не сделал, а я был пьян и на взводе.
- Ага... Мы тебя оттаскивали от него. Костян не плохой парень, умный. А-то что он - гей, ну...господи...много чтоли геев у тебя в друзьях...

- Ни одного. Не люблю я этих гомиков. Гомики, блин... Не нужны мне они...
- Ну-ну... бери, записывай номер, мне бежать пора...И заодно посмотри, Серый, какая задница идет...
Я опять стукнул Санька по плечу....
- Бабник...Давай...Иди уже.



По пути домой я вспомнил вчерашний вечер. Мысленно я пытался оправдать себя.
"Ну двинул я ему пару раз по морде. Он же пидор, ему к этому не привыкать. Пялился на всех, свои шуточки гейские рассказывали. Конечно меня это взбесило. Я же не должен это терпеть."
Перед своим домом я достал мобильник. Руки немного дрожали, я нервничал. "Нужно позвонить - это по-мужски, но, блин..." Все таки на кнопки я нажал и услышал гудки...

- Алло...
- Алло, Костя?
- Да...
- Привет... Это Серега. Слушай, не вешай трубку. Я хочу извиниться, я повел себя не правильно. Извини, я просто почему-то взбесился вчера, пьяный был.
- Ну...
- Слушай, может пивка выпьем сегодня вечером. А? Как ты на это смотришь?
- Э... Я не уверен, что получится...
- Да ну брось, не ломайся.
- Ладно. Хорошо. Позвони вечером...
- Ок. Давай.

Ну вот и сделано. Какой же свиньей я себя ощущаю - не потому, что позвонил, а из-за того, что извинился. Время до вечера я провел без особой пользы. Полазал в интернете, помылся разок.
Звонить решил в девять вечра, когда уже поздно. Может он откажется, сославшись на время и на плохую погоду.

- Алло...
- Привет. Ну чего? Как ты?
- Да нормально.
- Пойдешь?
- Не знаю уже... На улице дождь.
"Откажись, откажись" - подумал я, но сказал: "Ну и дождь, что с того... Спрячемся где-нибудь"...
- ...Ну давай, ладно. Подходи к моему дому...

Я собрался и вышел из дома. Я сильно нервничал, но что-то заставляло меня идти. Я знал, что Костя мне явно приятен, но он гей, поэтому эта симпатия меня смущала до ужаса. Бояться его я не собирался точно, но был какой-то интерес - посмотреть на него, встретиться с чем-то, что так меня пугало. У костиного дома я зашел в магазин, где купил четыре банки пива.
Потом позвонил ему, и он спустился ко мне...
- С тебя течет...
- Ага, как видишь, зонта нет. Пойдем к тебе в парадку...

Мы зашли в парадную. Она была слегка обшарпаной из красного кирпича - старый дом. Мы поднялись по лестнице на пару этажей и остановились у окна. Вокруг было довольно тихо. Мы открыли по банке, начали пить. Говорили в основном о мелочах - моей работе, о друзьях. Все таки он не плохой, простой парень. Потом я решил заговорить о вчерашнем...

- Тебя что ни разу не били по морде? - спросил я, допивая вторую банку, - Ты же пид...гей...Часто наверно....
Костя улыбнулся, но как-то натянуто.
- Нет, такого у меня ни разу не было. Я на самом деле не в обиде на тебя. Просто не приятно....да и не понятно тоже...

Он облакатился плечом к стене, где окно и батарея, я - напротив. На подоконнике стояли четыре выпитые банки. От выпитого все немного расплывалось. Я подошел к Косте ближе и посмотрел ему в глаза.
- Знаешь, - сказал я и чуть было не засмеялся,- на самом деле вчера я совсем не хотел тебя бить...
Что-то внутри меня щелкнуло, я практически перестал себя контролировать. Я подошел еще ближе, прикоснулся к его щекам, и довольно грубо поцеловал. Он попытался оттолкнуть меня, но я стоял твердо.
- Перестань... Ты пьян... Иди домой, - довольно холодно сказал Костя.
- Когда ты пришел вчера, это была единственная вещь, которую мне хотелось сделать. Вот почему я и врезал тебе. Именно за это.
Я растегнул ремень на своих джинсах.
- Давай,- сказал я,- сделай это. Ведь ты этого хочешь также, как я.
- Ты понимаешь, что...
Я не дал ему договорить, насильно опустил на колени, и приставил свой член к его рту.
- Бери. Я действительно хочу этого сейчас.
Костя хотел что-то сказать, но я не дал ему. Своим членом я коснулся его губ. Тогда он перестал сопротивляться и взял его в рот. Языком он ласкал головку, беря член все глубже и глубже. Член быстро налился кровью, мне казалось, что тверже этого он никогда не был. Уже полностью возбужденный член Костя старался заглотнуть. Я ели сдерживался, чтобы не закричать от кайфа. Ощущения были такими сильными и такими сладкими... Он явно старался сделать это самым лучшим образом. Одной рукой он водил по члену, а когда заглатывал его очень глубоко, то гладил яички. Второй рукой он держался за мою ягодицу.
Я взял его за волосы, пытаясь зафиксировать положение головы и начал вводить член толчками. Мне хотелось всунуть его так глубоко, чтобы Костя касался губами моих яиц. Я активно двигал тазом. Уперевшись в мой пах, он пытался оттолкнуть меня. Тогда я вытащил член, дав Косте отдышаться, слегка пошлепал членом по его лицу.
Потом я дал Косте поднятся и накланил его на подоконник. Я растегнул ему джинсы и спустил их до колен. Член я приставил к его анусу, он был весь в слюне, поэтому смазывать не пришлось.
- Только будь тише, я не хочу чтобы кто-нибудь услышал, - прошептал я.
Локтем я облакатился на его спину и начал вводить член в анус. Его мышцы были сжаты, войти в него было трудно.
- Я хочу тебя, я очень хочу тебя, - прошептал я,- расслабься.
Более сильным напором я заталкивал в него свой член. Костино дыхание было глубоким. Чем-то оно напоминало хрип. Свободной рукой, я раздвинул его ягодицы, чтобы облегчить вход, и сильным толчком начал в него входить. Когда я полностью в него вошел, и его мышцы поддались мне, то я облакатился на подоконник и начал покусывать его ухо. Трахал я его жестко, вводя член до упора. Одной рукой Костя уперся мне в тазовую кость, какбы отталкивая меня, я взял эту руку и крепко сжал.
"Надеюсь ему не очень больно", -подумал я
Когда сладкие ощущения начали заостряться, темп, с которым я имел его, участился. Я застонал ему в ухо. Крепко обнял его руками. Капли пота упали с моего лба, и ягодицы сжались. Я кончил прямо в Костю, испытывая очень сильный оргазм. Еще пара сильных толчков и всё.

- Если хоть кто-нибудь узнает об этом, я убью тебя, - тихо сказал я ему на ухо. Вытащил член из его задницы, застегнулся и ушёл.

Домой я пришел довольно быстро и сразу лег спать. Я старался не думать о том, что произошло. Из-за выпитого и из-за того, что физически и эмоцианально я был очень истощен, я сразу отрубился.
Утром я попытался всё объяснить себе. Меня посетило очень странное ощущение, что все вокруг меня полностью изменилось. Чего-то не хватало и во мне самом. Мне хотелось упасть и заплакать, рыдать, как рыдают обиженные девченки. Мне хотелось, чтобы кто-то меня успокоил и поддержал. В том момент я понял, что никто, кроме Костика, не сможет понять и помощь мне. Я понял, что хочу любить его по-настоящему, как когда-то любил свою первую девушку.
Я взял мобильник и набрал костин номер....
.... но в ответ я услышал только короткие гудки.



- Алло...
- Алло, Костя?
- Да...
- Привет... Это Серега. Слушай, не вешай трубку. Я хочу извиниться, я повел себя не правильно. Извини, я просто почему-то взбесился вчера, пьяный был.
- Ну...
- Слушай, может пивка выпьем сегодня вечером. А? Как ты на это смотришь?
- Э... Я не уверен, что получится...
- Да ну брось, не ломайся.
- Ладно. Хорошо. Позвони вечером...
-Ок. Давай.



"Здорово!" - подумал я. Конечно, Серый мне нравился - он сексуальный и немного брутальный, мне всегда нравились хулиганы, но то что он сделал, было слишком отвратительным. Ладно уж, если бы мы просто подрались. А он набросился на меня без всякой причины.
Но я понимал, что мне точно было интересно с ним встретится. Может я смог бы с ним наладить отношения, или быть может...хотя нет- это слишком наивно, детские мечты... Он же натурал, у него куча девушек было.
От всех этих мыслей я немного возбудился, и коленки слегка затряслись. Пытаясь, больше не мечтать об этом, я пошел заниматься. Часов в восемь я принял душ, потом ждал звонка, смотря телевизор. Хоть на улице был дождь, да и время довольно позднее, я не собирался отказываться от встречи с ним. Какое-то странное чувство влекло меня к Сереге.
В девять он позвонил.

- Алло...
- Привет. Ну чего? Как ты?
- Да нормально.
- Пойдешь?
- Не знаю уже... На улице дождь.
"Блин, что я несу" пронеслось в голове "Только не отказывайся..."
-Ну и дождь, что с того... Спрячемся где-нибудь...
- ...Ну давай, ладно. Подходи к моему дому...
"Фух...Слава Богу, он не отказался".

Внутри я почувствовал подъем. Как-то хорошо стало на душе. Я начал собираться к встрече с ним.
Где-то через полчаса, он позвонил мне и сказал, что стоит у моей парадной. Я спустился к нему. Сердце дико стучало, но когда я увидел его, нервозность прошла.
Он весь мокрый стоял под навесом, Ручьми с него стекала вода, а подмышками билы по две банки пива. Мне стало смешно...

- С тебя течет...
- Ага, как видишь, зонта нет. Пойдем к тебе в парадку...

Мы поднялись по лестнице на седьмой этаж и открыли по пиву. Тогда мне показалось, что он очень милый. Мы болтали на разные темы. Он рассказал о своей работе. Серега оказался очень интересным собеседником. Потом болтали о всякой мелочи. Он меня смешил - с ним прикольно посмеятся. Он очень позитивный.
Когда мы уже почти выпили все пиво, он решил заговорить об вчерашнем инциденте.

- Тебя что ни разу не били по морде? - спросил Серега, допивая вторую банку, - Ты же пид...гей...Часто наверно....

Мне стало неприятно. Где-то в душе он мне нравился, но я не стану никогда позволять такого отношения к себе. Видимо выражение моего лица сразу дало об этом понять.

- Нет, такого у меня ни разу не было. Я на самом деле не в обиде на тебя. Просто не приятно....да и не понятно тоже...

Я облакатился плечом к стене, чтобы выглядеть более уверенно и мужественно. Тогда он подошел поближе ко мне.

- Знаешь, на самом деле вчера я совсем не хотел тебя бить, - сказал Серый.

Он очень пристально посмотрел мне в глаза, отчего колени дрогнули. Его выражение лица....я почти влюбился в него. Он подошел еще ближе. У меня появился ком в горле. Он смотрел мне прямо в глаза, улыбнулся, а потом поцеловал меня. Это было неожиданно, его губы показались мне сладкими и очень нежными. От этого я мгновенно возбудился.

- Перестань... Ты пьян... Иди домой, - сказал я. Я не хотел, чтобы он понял, что я хочу его. Так не принято у парней и, если гей дружит с натуралом, то главное правило - никакого флирта.
- Когда ты пришел вчера, это была единственная вещь, которую мне хотелось сделать. Вот почему я и врезал тебе. Именно за это.

"Вот блин", - подумал я, - "Держись, Костя..."

Я был немного ошарешен его словами, когда увидел, что он растегнул свой ремень на джинсах.
- Давай, сделай это. Ведь ты этого хочешь также, как я.
- Ты понимаешь, что,- начал говорить я, когда вдруг понял, что стою уже на коленях, -"Я так не могу..." додумал свою фразу... и Серега приставил свой член к моему рту.
- Бери. Я действительнохочу этого сейчас.
Своим членом он коснулся моих губ. Это было и приятно, и очень противно одновременно. Но я уже не мог сопротивлятся и взял его член в рот. Я быстро возбудил его. Его член налился кровью и стал очень твердым, он ели помещался мне в рот, но я старался заглотнуть его как можно глубже. Раз уж все равно я не сдержался, то пусть он запомнит это, как самый лучший минет в его жизни.

"Врядли мы будем обащться с ним после этого снова, и скорее всего он расскажет об этом всем, кто меня знает..."

Одной рукой я водил по члену, а когда заглатывал его член очень глубоко, то сжимал ему яички. Второй рукой я держался за его ягодицу.
Потом он взял меня за волосы и начал вводить член толчками мне в глотку. Я начал задыхаться и уперся рукой ему в пах, чтобы хоть как-то восвободить пространство для воздуха. Тогда он вытащил свой член и дал мне отдышаться.
Я был шокирован тем, что с нами произошло и постарался подняться, но Серега наклонил меня над подоконником, снял мои джинсы и облокатился локтем о мою спину...
- Только будь тише, я не хочу чтобы кто-нибудь услышал, - прошептал он и попытался ввести в меня свой член, но мой анус был крепко сжат,- Я хочу тебя, я очень хочу тебя, - прошептал он,- расслабься.

Я попытался расслабится, что было очень сложно в тот момент. Сильным толчком он заталкнул в меня свой член. Я чуть было не закричал от пронзившей меня боли, но издал только слабый хрип. Он нагнулся надо мной и начал покусывать мое ухо. Яслышал его неровное дыхание. Трахал он меня жестко, вводя член до упора. Я мог считать его толчки. Мне казалось, что это длится бесконечно. Я уперся ему в тазовую кость, пытаясь оттолкнуть его, но он крепко сжал мою руку. Боль слегка утихла, но я все равно ощущал ее. Потом его темп участился, он еще крепче сжал мою руку. Я слышал его тихий стон, и теплое дыхание коснулось моего уха. Мне стало страшно от того, что мне это нравилось. В этот момент я ощутил, что он только мой. Он был только моим... Несколько сильных толчков и я понял, что он кончил в меня. Я был растерян, что все кончилось.
Конечно мне хотелось, чтобы у нас с ним был секс, хотелось даже романа с ним, но не так. Мне хотелось, чтобы все произошло по другому. Более красиво...

- Если хоть кто-нибудь узнает об этом, я убью тебя, - сказал Серега, потом вытащил свой член из меня, застегнул свою брюки и просто ушел...

Я слышал его шаги по лестнице. Я был шокирован этим. Я был просто унижен и раздавлен...
Я быстро натянул свою джинсы и пошел домой. Дома сразу залез в ванную. Мои руки дрожали, я курил сигареты одну за другой. Разные мысли крутились у меня в голове.
"Почему так? Почему это произошло со мной? Я мечтал об этом...Я хотел этого...Но я позволил собой воспользоваться...Я виноват....Я сам в этом виноват..."
Более или менее придя в себя, я пошел спать, но долго не мог заснуть. Я не знал, что мне делать. Я не знал, что будет со мной завтра. Вся эта ситуация не могла уйти из моей головы...
Утром первым делом я отключил мобильник и решил сменить номер телефона. Я прекрасно понимал, что не смогу больше появлятся в компании своих друзей, я не смогу больше видеть Серегу, я не смогу никому смотреть в глаза. Мне было стыдно за все, но еще более меня сгрызало изнутри чувство, что Серега - единственный, кого я смог бы полюбить по-настаящему, если бы не его прощальные слова... И даже не смотря на них, я знаю, что он никогда не сможет полюбить меня....
















Мне тогда было 16 лет, это было летом, мы с друзьями поехали в один маленький городок на день рождения к другу, там мы изрядно выпили, было уже около часа ночи, а мне с утра надо было на учебу. Автобусы уже не ходили мы нашли попутную машину меня проводили и я поехал.

Машина была ваз-2110, мы ехали втроем, я сидел сзади, впереди водитель - Сергей и рядом его друг - Андрей им было около 30-ти, выглядели они достаточно солидно, и я рассчитывал заплатить им по минимуму. На дороге не было ни одной машины т.к. было около 2 часов ночи. Проехав примерно полпути, мы решили остановиться покурить, да и в туалет хотелось. Мы съехали в посадку вышли из машины, Сергей пошел пописать, а мы с Андреем стояли около машины и разговаривали. Когда Сергей вышёл из кустов у него было странное выражение на лице и в штанах торчал стоящий член около 20 см. он подошёл ко мне и сказал:

- Подрочи мне, ведь ты не думаешь что мы тебя просто так взяли....

Я отказался, на что он грубо мне ответил:

- Тогда иди пешком сучонок!

Мне ничего не оставалось как залезть к нему в штаны, мне было противно и унизительно трогать чужой член, да ещё и дрочить его, когда Сергей вошёл во вкус он сказал:

- А теперь отсоси у меня тварь маленькая.

Это было уже слишком, и я резко ему отказал. Мне по коленям ударил Андрей, и я упал, член Сергея оказался перед моим лицом. Он стал водить им мне по лицу, Андрей приставил мне нож к горлу и сказал:

- Открой рот сука ебаная! А то мы тебя не только выебем, но и убьём....

Я открыл рот и он стал держа меня за голову трахать меня в рот, потом Андрей снял с меня штаны, порвал мои трусы и сказал Сергею:

- Давай выеби его в зад, а он у меня отсосет...

Они поставили меня раком, и Сергей стал медленно вводить свой член мне в зад мне было больно и противно, я кричал и плакал, через мгновение Сергей трахал меня в зад, а Андрей в рот, эти два здоровяка пользовались моим тело как телом дешёвой проститутки они "поливали" меня матом, били по попе и трахали, но почему-то мне уже все это начинало нравиться, и я выкрикивал:

- Давайте выебете свою дешевую шлюшку...

Через час такой оргии они оба почти одновременно кончили мне в рот, они оделись, а я лежал на траве голый и облизывал с пальца сперму. . Сергей сказал мне:

- Ты способный пидар не одевайся, по дороге я тебя выебу ещё пару раз..... садись на заднее сидение пососешь у меня по дороге шлюшка ты наша.

Андрей сел за руль и мы поехали. По дороге Сергей два раза кончил (в рот и в попу).

Когда мы приехали они взяли мой номер телефона, примерно через месяц мы встретись, все повторилось. И я уже не мог без этого в инете я находил парней встречался с ним, когда просто сосал, когда они меня трахали.

Последний год я занимаюсь проституцией, дело не в деньгах, просто мне нравиться, когда ко мне относятся как к шалаве и трахают так же.

Продолжение следует.....







Эльфы дрались, как смертники. Бежать им было некуда, эссанти окружили их со всех сторон, и теперь лесные твари отчаянно защищались, стараясь захватить на тот свет как можно больше врагов. У двоих из них были длинные луки, и они стреляли прямо с седла, а трое остальных не подпускали к ним нападающих, орудуя изогнутыми лезвиями на трехфутовых рукоятках, с которыми не могли сравниться даже длинные мечи эссанти. Странное оружие косило его воинов, как траву, и стрелы сыпались смертоносным дождем, вонзаясь иногда в щит, а иногда в горло. На эльфах же были их чародейские кольчуги, выдерживающие даже удар копья, так что стрелы эссанти не причиняли им вреда.

Наконец кому-то удалось попасть стрелой в прорезь шлема эльфа, и тот упал под копыта коней.

- Плохой счет, - сказал Инаги, хмурясь. - У них один, у нас десять.

Будто Кинтаро сам этого не видел. Мальчишки, едва меч в руках держать научились. Будь там десяток ветеранов, они смели бы этих эльфов в мгновение ока, несмотря на их мечи-косы.

Конь одного из эльфов-лучников заржал и повалился набок, под лопаткой у него дрожала стрела. Кинтаро поморщился. Коней не следовало убивать. Никогда.

Эльф соскочил на землю и попытался выхватить меч, но его ударили по шлему мечом плашмя и добили, когда он рухнул на колени.

Второй лучник продолжал хладнокровно стрелять, с молниеносной быстротой спуская тетиву. Машинально Кинтаро закрылся щитом, и в нем загудела эльфийская стрела с зеленым оперением. Вождь выдернул ее и с досадой швырнул на землю.

- Щенки! Хотят, чтобы их всех перебили? Древние им не по зубам!

- Это их кость, вождь, - ухмыльнулся Акира. - Пусть разгрызут ее или подавятся.

- Кто-то должен научить их, как надо драться, - процедил Кинтаро, повесил щит на седло и ударил коня пятками в бока.

С оглушительным боевым кличем он ворвался в схватку, расшвыривая молодых воинов направо и налево. Прямо перед ним блеснуло эльфийское лезвие, он отразил его мечом, а левой рукой выхватил из-за пояса нож и метнул в эльфа. Тот захрипел, выронил оружие и обеими руками схватился за горло. Из-под его пальцев побежала алая кровь. Рукоятка ножа торчала точно под ремешком шлема. Кинтаро оттеснил его коня в сторону и оказался лицом к лицу с лучником. Лук эльфа был натянут, и стрела смотрела прямо в сердце кочевнику. Не оставалось ничего другого, как поднять коня на дыбы, закрываясь от выстрела. Кинтаро почувствовал, как стрела ударила его коня в шею. Прости, Черныш.

Раненый конь опустился на передние ноги. Кинтаро успел схватить щит и принять на него меч эльфа, отбросившего бесполезный лук. Быстрый обмен ударами, и Кинтаро нащупал брешь в его обороне. Оскалившись, он ткнул эльфа мечом в бок с такой силой, что тот на мгновение лишился дыхания. Воспользовавшись его замешательством, Кинтаро нанес ему страшный удар по шлему краем щита, и эльф вылетел из седла. В этот же момент последний оставшийся Древний успокоился навеки с чьим-то кинжалом в глазнице.

Упавший лучник зашевелился и начал подниматься, опираясь на меч.

- Не трогать! - крикнул Кинтаро, спрыгивая на землю, и воины послушно опустили клинки.

Эльф снял шлем, открыв бледное лицо с тонкими чертами и белокурые волосы. А эльф-то хорошенький, даже несмотря на здоровенный синяк на скуле.

Теперь он стоял на ногах, слегка пошатываясь. Все Древние такие крепкие? Если Кинтаро выбивал кого-то из седла, тот нескоро поднимался, если поднимался вообще.

Эльф поудобнее перехватил рукоять меча, затравленно озираясь по сторонам, как лиса, окруженная сворой собак. Кинтаро усмехнулся, вышел вперед, отдал шутливый салют и напал на него. Эльф был хорошим фехтовальщиком, но Кинтаро был сильнее, он не устал и не был ранен. Так что Древний мог не рассчитывать на победу. И даже на почетную смерть в бою. Кинтаро выбил из его руки оружие и пнул его поддых. Кольчуга кольчугой, но от этого удара эльф согнулся и сполз на землю, открыв рот в тщетной попытке вздохнуть.

Инаги положил руку на плечо Кинтаро и повернул его к себе. Глаза его блестели.

- Ты сражаешься, как бог! - восхищенно сказал он.

Вождь стиснул своего любовника в объятиях и жадно поцеловал, залезая языком ему в рот. Хорошая драка всегда его возбуждала. Инаги отвечал ему с не меньшей страстью, пока Кинтаро не оттолкнул его, задыхаясь. Улыбнувшись, тот скользнул эльфу за спину и задрал ему подбородок, открывая горло.

- Можно, я добью его? - он прижал лезвие ножа к коже пленного. - Хочу, чтобы и на моем счету был хоть один Древний.

Лицо эльфа было бесстрастно, глаза прикрыты длинными ресницами. Кинтаро посмотрел на него задумчиво. Отличный трофей. Мало кому удавалось взять эльфа живым. Говорят, они предпочитают покончить с собой, только бы не попасть в плен к варварам. А в плену долго не выдерживают. Что ж, когда воины эссанти вдоволь позабавятся, его можно будет сплавить каким-нибудь купцам с Севера.

- Оставь его, Инаги. Возьмем его с собой в лагерь.

- Да ладно тебе, какой работник из лесной твари? Я ему не доверю даже костер развести.

- Чтоб задницей работать, много ума не надо. Научится.

- Брось, Кинтаро, ты что? С ним никто не ляжет, он же Древний, - Инаги посмотрел на него с откровенным недоумением.

- Можно подумать, у них все по-другому устроено.

- Нет, но он может на нас порчу навести или заразить дурной болезнью. Это все знают.

Остальные одобрительно зашумели. Раздались крики: "Прирежьте его от греха!"

- Тихо! - заорал Кинтаро. - Бабы! Верите в такую брехню! Да это сами Древние, небось, придумали, чтобы их в плену не поимели!

- Тогда сам его трахни, раз тебе так хочется, - Инаги убрал нож и выпустил пленника. - А я не стану.

- Тебя никто не заставляет, - Кинтаро засмеялся, и кое-кто из воинов последовал его примеру. Кажется, идея поиметь Древнего стала казаться им более привлекательной. - Снимите с него кольчугу и тряпки. Остальных раздеть и похоронить. Лошадь освежевать, мясо нагрузим на свободную. Инаги, займись Чернышом.

Эльф по-прежнему стоял на коленях, только опустил голову, и Кинтаро увидел, как из его ноздри показалась тонкая струйка крови. Похоже на то, что даже для Древнего удар щита эссанти не проходит бесследно. Когда его принялись раздевать, эльф не сопротивлялся. Кинтаро наблюдал, как из-под одежды появляется ослепительно-белая кожа. Загар их не берет, что ли? Или они не ходят голыми? Он снова подумал, что эльф хорошенький и сложен что надо. На что это будет похоже - попробовать эльфа? Устроиться между этих длинных стройных ног и насладиться дивным телом, к которому, надо думать, никто еще никогда не прикасался. Говорят, кожа эльфов на ощупь как шелк...

Эти мысли еще сильнее разожгли желание Кинтаро. Когда с эльфа содрали последнюю тряпку, вождь приказал своим воинам отойти. Потом, не торопясь, размотал кусок оленьей шкуры, служивший ему набедренной повязкой, и его член гордо поднялся, устремляясь в зенит и требуя прикосновения к теплой, упр