В 1778 году капитан Джеймс Кук причалил к берегам Гавайских островов и стал свидетелем невероятного зрелища. Местные жители праздновали урожай, освещая ночь не кострами и не факелами, а горящими орехами, нанизанными на бамбуковые палки. Каждый орех горел ровным белым пламенем около 45 минут, давая свет, сравнимый с современной свечой. Кук записал в судовом журнале: "Туземцы используют плоды местного дерева вместо свечей с таким мастерством, будто сама природа создала для них осветительную фабрику". Это дерево было кукуи, или тунг молуккский — растение, чьи плоды содержат столько масла, что могут гореть как керосиновые лампы. Но тунг — не единственное дерево-свеча на планете. В джунглях Центральной Америки растёт парментиера съедобная, чьи метровые плоды свисают со стволов как восковые свечи в готическом соборе. Одни можно есть как яблоки, другие — жечь как факелы. Это история о деревьях, которые освещали человеческие цивилизации задолго до изобретения электричества, и о том, почему в XXI веке они снова становятся актуальными.

Такое явление называется каулифлорией

Испанские конкистадоры, обнаружившие эти деревья в лесах Панамы в XVI веке, назвали их árboles de velas — свечные деревья. Сходство было настолько очевидным, что некоторые солдаты пытались поджечь плоды, ожидая, что они загорятся как настоящие свечи. Разочарование было велико — плоды не горели, зато оказались съедобными.

Мякоть парментиеры содержит около 70 процентов воды, 15 процентов сахаров, преимущественно фруктозы и сахарозы, и удивительно высокое для тропических фруктов содержание витамина А — до 800 МЕ на 100 граммов. Текстура напоминает нечто среднее между огурцом и дыней, а вкус местные жители описывают как "сладкую воду с нотками яблока". Не самый впечатляющий вкусовой профиль, но в условиях тропического леса, где большинство плодов либо токсичны, либо охраняются колючками, парментиера была находкой.

Индейцы куна в Панаме использовали плоды парментиеры не только как пищу, но и как лекарство. Отвар из незрелых плодов применяли при инфекциях мочевыводящих путей — современные исследования показали, что в зелёных плодах содержатся иридоидные гликозиды с антибактериальной активностью против E. coli и Proteus mirabilis, основных возбудителей цистита. Измельчённые семена смешивали с животным жиром и использовали как мазь для заживления ран — семена содержат до 12 процентов масла с высоким содержанием линолевой кислоты, ускоряющей регенерацию кожи.

"Свечи" в разрезе

Тунг молуккский: дерево, подарившее свет Полинезии

Aleurites moluccanus, известный как кукуи на Гавайях, лумбанг на Филиппинах и кемири в Индонезии, представляет собой одно из самых экономически важных деревьев Тихоокеанского региона. Его история неразрывно связана с полинезийской экспансией — везде, где высаживались полинезийцы, они привозили с собой саженцы кукуи.

Орехи тунга содержат феноменальное количество масла — до 62 процентов от сухого веса. Для сравнения: в грецком орехе 65 процентов масла, но он не горит сам по себе из-за высокого содержания воды. Орехи тунга содержат всего 5 процентов воды после естественной сушки, что делает их идеальным топливом. Масло состоит преимущественно из альфа-элеостеариновой кислоты — уникальной жирной кислоты с тремя сопряжёнными двойными связями, которая полимеризуется при нагревании, создавая прочную водонепроницаемую плёнку.

Технология использования орехов как свечей была отточена веками. На Гавайях их нанизывали на центральную жилку кокосовой пальмы, создавая примитивный фитиль. Первый орех поджигали, и когда он догорал, пламя перекидывалось на следующий. Десять орехов обеспечивали свет на всю ночь. Время горения было настолько стабильным, что гавайцы использовали орехи как единицу измерения времени — "период горения одного кукуи" равнялся примерно 15 минутам.

Но свет был не единственным применением. Масло тунга обладает уникальными свойствами — оно полимеризуется при контакте с воздухом, создавая водонепроницаемое покрытие. Полинезийцы пропитывали маслом ткани для парусов и рыболовные сети, делая их устойчивыми к гниению. Китайцы, которые культивировали родственный вид Aleurites fordii, использовали тунговое масло для защиты деревянных кораблей от морской воды — джонки, обработанные тунговым маслом, служили на 20-30 лет дольше необработанных.

Токсичность орехов тунга — отдельная история. Они содержат форболовые эфиры и сапонины, вызывающие сильную рвоту и диарею при употреблении в сыром виде. Но полинезийцы научились обезвреживать токсины. Орехи обжаривали, растирали и вымачивали в морской воде три дня, меняя воду каждые 12 часов. Полученную пасту, называемую на Гавайях иnamona, использовали как приправу к рыбе. Процесс детоксикации разрушал форболовые эфиры, но сохранял питательные вещества — обработанные орехи содержат 20 процентов белка и полный набор незаменимых аминокислот.

А это плоды Тунга молуккского. Интересный факт: их масла также применяют в качестве средства, защищающего от коррозии металлов

География огненных деревьев

Распространение свечных деревьев рисует карту древних миграций и торговых путей. Парментиера съедобная естественно произрастает от южной Мексики до Панамы, но её семена находят в археологических слоях далеко за пределами этого ареала. В руинах майя в Копане (Гондурас) обнаружены обугленные плоды парментиеры возрастом 1200 лет — свидетельство того, что майя выращивали эти деревья за сотни километров от их природного ареала.

Сегодня парментиера натурализовалась по всей тропической Америке. В Коста-Рике её выращивают на кофейных плантациях как тенелюбивое дерево — высокая крона защищает кофе от прямого солнца, а опавшие плоды служат органическим удобрением. В Венесуэле из плодов делают местный деликатес — dulce de vela (сладость из свечи), уваривая мякоть с панелой (нерафинированным тростниковым сахаром) до консистенции густого джема.

Тунг молуккский имеет ещё более впечатляющую географию. Его родина — Молуккские острова Индонезии, откуда он распространился по всей Юго-Восточной Азии и Тихоокеанскому региону. Полинезийцы везли орехи кукуи в своих каноэ при заселении новых островов — археологи используют находки скорлупы как маркер полинезийских поселений. На острове Пасхи, одном из самых изолированных мест на Земле, растут тунги, чьи предки были привезены первыми поселенцами около 800 года нашей эры.

В XVIII веке тунг попал в Америку с китайскими иммигрантами. Они привозили орехи для производства масла, необходимого в традиционной деревообработке. В 1905 году Министерство сельского хозяйства США запустило программу по культивации тунга в южных штатах. К 1940 году площадь тунговых плантаций достигла 80 000 гектаров, а США стали крупнейшим производителем тунгового масла вне Азии. Но заморозки 1950-х годов уничтожили большинство плантаций, и индустрия так и не восстановилась.

Экономика природного освещения

До появления керосина в 1850-х годах растительные масла были основным источником искусственного освещения для большей части человечества. Тунговое масло занимало особое место в этой экономике. В Китае династии Сун (960-1279 годы) государственная монополия на тунговое масло приносила до 15 процентов налоговых поступлений. Масло использовали не только для освещения, но и для производства водонепроницаемой бумаги, лакировки мебели и консервации древесины.

Современный рынок тунгового масла оценивается в 400 миллионов долларов в год. Китай производит 80 процентов мирового объёма — около 90 000 тонн ежегодно. Парадоксально, но в эпоху синтетических полимеров спрос на тунговое масло растёт. Оно остаётся незаменимым в производстве морских лаков, покрытий для яхт и консервации антикварной мебели. Литр чистого тунгового масла холодного отжима стоит 50-80 долларов — дороже оливкового масла extra virgin.

Парментиера не имеет такого коммерческого успеха. Попытки создать плантации для экспорта плодов провалились — они плохо переносят транспортировку и быстро теряют товарный вид. Но появился неожиданный рынок в индустрии экотуризма. Отели в Коста-Рике и Панаме высаживают парментиеры как аттракцион для туристов. "Завтрак под свечным деревом" в отеле Arenas del Mar стоит 150 долларов с человека — гости едят плоды прямо с дерева, запивая кофе из местных зёрен.

Вот так плоды опадают на землю, а потом местное население их собирает - прямо как мы с нашими яблоками

Возвращение свечных деревьев

Климатический кризис и энергетическая нестабильность возродили интерес к растительным источникам света. В 2019 году на Филиппинах после серии блэкаутов местные власти запустили программу "Лумбанг для барангаев" — раздачу саженцев тунга сельским общинам. Каждое дерево после созревания даёт до 80 кг орехов в год — достаточно для освещения дома в течение 300 вечеров.

Стартап из Гавайев Kukui Technologies разрабатывает современные светильники на основе орехов кукуи. Их продукт — настольная лампа, где орех горит в специальной камере с регулируемой подачей воздуха, обеспечивая стабильный свет 2-3 часа. Стоимость устройства — 200 долларов, но оно позиционируется как элемент "устойчивой роскоши" для экосознательных потребителей.

В Коста-Рике исследователи из CATIE (Тропического агрономического центра) работают над созданием "съедобных свечей" из модифицированной парментиеры. Используя традиционную селекцию, они вывели сорт с повышенным содержанием восков в кожуре плода. Высушенные и обработанные пчелиным воском плоды горят 20-30 минут, а мякоть остаётся съедобной после тушения пламени.

Философия огня и пищи

Свечные деревья воплощают фундаментальную дуальность человеческих потребностей — свет и пища, две основы цивилизации. Парментиера предлагает пищу, которая выглядит как свет. Тунг даёт свет, который мог бы быть пищей, если бы не токсины. Эта инверсия функций напоминает нам о произвольности наших категорий.

В западной культуре мы строго разделяем съедобное и несъедобное, горючее и негорючее, полезное и опасное. Но свечные деревья существуют на границах этих категорий. Орех тунга токсичен в сыром виде, но питателен после обработки, горит как свеча, но производит масло для консервации. Плод парментиеры съедобен, но выглядит несъедобно, растёт неправильно с точки зрения нашего опыта, но правильно с точки зрения эволюции.

Возможно, главный урок свечных деревьев — это напоминание о том, что природа не обязана соответствовать нашим ожиданиям. Она создаёт формы и функции, исходя из собственной логики выживания и размножения. Деревья, которые освещали путь человечеству задолго до изобретения электричества, продолжают расти, цвести и плодоносить, безразличные к нашему прогрессу.

В мире, где LED-лампа стоит доллар и работает годы, горящий орех кажется абсурдным анахронизмом. Но когда отключается электричество, когда заканчиваются батарейки, когда цивилизация показывает свою хрупкость, деревья-свечи напоминают: мы зависим от них больше, чем они от нас. Они — не пережиток прошлого, а страховка будущего.  

https:// dzen.ru/a/aN06rbsI2V b-jIa

https://dzen.ru/a/aN06rbsI2V_b-jIa

Вот такие кремовые цветки у Тунга молуккского, собираются в соцветия