Над рекой Сенегал, где ни троп, ни дорог,
Он стоял, опустив свой сияющий рог;
И фламинго кружили у розовых скал,
И закат африканский над ним догорал.

Кто изведает мысли героя, когда,
Он врывается в мир, как шальная звезда,
Когда входит он в жизнь с легендарных страниц
В ореоле чудес, в переливах зарниц?

И пошел он по джунглям, по чащам лесным
Величавым, и медленным шагом своим;
Но на травы дремучие тень не легла, 
И, как ветер, легка его поступь была.

Страшный лев, притаившись за темным стволом,
Увидал его – и зарычал, словно гром, 
Но задумался, лапу держа на весу,
Повернулся – и в сумрачном скрылся лесу.

Элегантный жираф побежал, чтоб скорей
Поделиться известием с подругой своей,
Уползая с тропы, зашипела змея,
И затихла, дивясь, попугаев семья.

Но торжественно шествовал Единорог,
Погруженный в мечты, величав, одинок,
«Дивный мир! – восклицал он при свете луны.
- «Он прекраснее книг, он волшебней, чем сны!»

И внезапно увидел на зыби речной,
Как его отраженье качало волной;
« О, великий поток африканских саванн!
Подтверди, что моя красота – не обман!»

И он замер в сиянии славы своей.
Но послышался голос из гущи ветвей – 
Это злой павиан, с гладким длинным хвостом
Захихикал ехидно оскаленным ртом:

«Всё – враньё, ерундистика, глупости, вздор!
Его выдумал жалкий, пустой фантазер.
Лишь протрите глаза – и рассеется ваш
Бесполезный обман, однорогий мираж!» 

И услышал слова эти Единорог,
И смутился душой, и поник, и поблёк,
И опять посмотрелся в поток – но нигде
Не увидел ни отсвета в тёмной воде.

И побрел он по джунглям, как гаснущий луч,
И пропал меж стволов, как луна между туч,
И напрасно искали его на земле
Сенегальские звезды, сияя во мгле.

Он возник, как волшебной мелодии звук,
От касанья смычка оживающий вдруг,
Он исчез, как волшебной мелодии плач,
Когда руки устало опустит скрипач…