Уже забыт тот день, когда я поделилась с теперь уже потерянным во времени человеком наблюдением, что лицо Ренаты Литвиновой есть портрет этой работы Амадео Модильяни? Он ещё бросил тогда скупое «мышь». Я осеклась и не нашлась, чем можно было бы возразить. Скромная, невзрачная, ну, словом, мышь по всем признакам восприятия женщины среднестатистическим мужчиной. Рассматривая портрет сейчас, припомнила мышиное. Но интересную вещь проделывает с нами приобретённый опыт. — Нахожу, что к «мышам» можно испытывать и трепетное отношение, что открыла, став запоздалым свидетелем рассказа Льва Лосева об особенностях «чувственных резонансов» Иосифа Бродского, который «...с особым наслаждением, усиленно артикулируя каждый из трех звуков, говорил: «Мышь». И употреблял его неожиданно — в качестве эпитета для характеристики милого ему типа интеллектуальной женщины, чаще всего некрасивой с обывательской точки зрения. «Такая... такая... — и заканчивал восторженно, — МЫШЬ!»
Выходит, каждой кошке своя мышка.