Если бы мне посчастливилось встреть мудрого старца, такого как в притчах: одинокого, седого, с посохом, я бы посмотрела ему в глаза, невзначай как-будто, чтобы не выглядело так, словно я его рассматриваю. А потому что глаза всё-таки о многом говорят, в то время как сами старцы предпочитают о многом умалчивать. По глазам я бы отчасти поняла, какой именно меня старец видит. Задавать вопрос типа «как быть?», наверное, не стала бы — он бы всё равно ответил «не занимайся ерундой, дочь моя». Но поинтересовалась бы: тяжело ли ему проникаться жизнью человека, ждущего ответа на насущные для него вопросы или, может быть, каждая жизнь — клише?