Наливкин  Владимир Петрович

(1852, Калуга – янв.1918, Ташкент)

Русский офицер, участник Среднеазиатских походов, известный русский этнограф и исследователь Средней Азии, автор первых русско-узбекских словарей, глава Туркестанского Комитета Временного правительства.

Владимир Петрович Наливкин родился в Калуге 25 февраля 1852 года в семье военного. В 1871 г. окончил 1-ю военную гимназию в Петербурге, в 1873 г. там же Павловское военное училище (с отличием, в чине хорунжего) и был направ­лен в Оренбург, где служил в конно-артиллерийской бригаде Оренбургского казачьего войска. В знак протеста против жестких действий по отношению к мирному населению во время боевых действий генерала М. Д.  Скобелева Владимир Наливкин подал в отставку.

В 1875 году, находясь в отпуске, В. П. Наливкин провел некоторое время а Саратове, где избран­ницей его сердца стала Мария Владимировна Сартори (1856–1917).

Вместе с ней он приезжает в Ташкент. После того, как его ходатайство об отставке было удовлетворено, он перешел на службу в Военно-народное управление на должность помощника Наманганского уезда Ферганской об­ласти. Но уже в 1878 году оставил этот пост, выйдя в отставку в чине штабс-капитана. Тогда же им и его женой было принято неожиданное для окружающих решение остаться в уезде, где они окунулись в жизнь и быт коренного сельско­го населения.

Пишет ФЕДОРОВ Г. П.Моя служба в Туркестанском крае (1870-1910 года):

«В. П. Наливкин, о прошлом которого нельзя умолчать.

 Служа офицером в оренбургской казачьей артиллерии, он в 1878 году неожиданно для всех вышел в отставку и уехал из Ташкента в Ферганскую область; сняв с себя европейское платье, он поселился вместе с женой и детьми в одном из захолустных уголков Наманганского уезда, где и зажил жизнью самого простого туземца. Чем он руководствовался, опростившись таким образом, я не знаю, но, проживши в виде заурядного сарта несколько лет, он и его жена великолепно изучили туземный язык, нравы и обычаи туземцев. Перевоспитав себя, Наливкин сбросил туземный халат и чалму и явился лучшим и почти единственным действительным знатоком местного края. Барон Вревский хорошо понял, какую огромную пользу можно извлечь из такого энергичного человека, и пригласил его на должность инспектора народных училищ. Назначенный после барона Вревского Духовской еще в Петербурге много слышал о Наливкине и, приехав в край, назначил его чиновником особых поручений. И по учебному, и по административному ведомствам Наливкин выказал одинаково блестящие способности. Генерал Иванов признал полезным и справедливым повысить Наливкина при первой возможности и назначил его помощником Ферганского губернатора. Вновь назначенному губернатору Арендаренко оставалось только отнестись к Наливкину с тем доверием, которого последний вполне заслуживал, Но…».

Под явным влиянием народнической идеоло­гии «хождения в народ», проникшей и в среду прогрессивно настроенной части офицерства, Владимир Петрович  избирает местом своего жительства селение Радвак близ Намангана, а за­тем приобретает участок земли и рабочий скот в глухом и небольшом тогда кишлаке Нанай (123 семейства). Обрабатывали этот участок  супруги собственными силами. Они изучали условия жизни узбекского и киргизского дехканства (земледельцев, пастухов, арбакешей, ткачей и других), овладевали узбекским, киргизским, таджикским и арабским языками. Простота, до­ступность, отзывчивость стяжали Наливкиным уважение местного населения, которому они оказывали при случае элементарную медицинскую помощь.

Здесь нельзя не сказать особо о супруге В. На­ливкина – Марии Владимировне. Питомица Вос­питательного общества благородных девиц (Смольного института), светски образованная, она свободно владела французским и немецким языками, любила театр и музыку. Тем не менее, в Среднюю Азию без колебаний пошла вслед за мужем.

Как писал биограф В. П. Наливкина Ю. О. Якубовский (отец из­вестного востоковеда А. Ю. Якубовского), надо «наряду со славным именем В. П. Наливкина поставить прекрасный облик его супруги, полный идейного самопожертвования и готовности во имя любви на тяжелый труд, во многом облег­чившей мужу тяжесть непривычного существова­ния… Они вошли в кишлачную жизнь и не только приняли ее внешнюю оболочку, но окунулись в главный смысл ее – трудовую сторону… Он надел узбекский халат, она накрылась паран­джой, и так они прожили не одну-две недели, а шесть лет, с головой погрузившись в гущу жизни».

Наливкины создали уникальный для своего времени (да и сейчас не потерявший историогра­фического значения) труд «Очерк быта женщины оседлого туземного населения Ферганы», изданный в 1886 году в Казани. Как писали авторы в предисловии к книге, они стремились «поделиться… результатами тех на­блюдений, которые удалось произвести, прожив несколько лет среди (сельских жителей) Ферган­ской области, причем, внешняя обстановка нашей жизни была вполне местная (узбекская)».

Сами наименования разделов работы Наливкиных говорят о богатстве и разнообразии ее содержания: Краткий очерк Ферганской долины. Религия и духовенство. Жилище и утварь. На­ружность женщины и ее одежда. Характер жен­щины, ее привычки и поведение в отношении окружающих. Беременность и роды. Девушка. Сватовство и брак. Многоженство. Развод. Вдов­ство и смерть женщины. Авторами была освещена и самая сокровен­ная, интимная сторона жизни мусульманской женщины, ее суеверия, развлечения, умственный кругозор и т.д.

По отзыву видного востоковеда Н. И. Веселовского, «в превосходной книге Наливкиных… был представлен не только быт женщины, но и вся жизнь оседлых обитателей Средней Азии», хотя главным для авторов было освещение именно печального положения женщин на мусульманском Востоке. Труд Наливкиных, по словам Н. И. Веселовского, – добросовестный, в высшей степени полезный, а главное – образцовый и всегда будет ценным вкладом в науку.

По представлению Н.И. Веселовского и других ученых Наливкины были удостоены Большой золотой медали Русского географического общества. Восторженно отозвался на книгу Наливкиных и выдающийся венгерский ориенталист Арминий Вамбери (он прославился своим смелым путешествием по Бухаре под видом дервиша). «Ваш очерк о жизни женщины в Коканде меня тем более поразил, что нет подобного сочине­ния о женщинах-мусульманках… и без всякой лести нарисованная Вами картина должна удов­летворить всякого этнографа». А позднее и ака­демик В. В. Бартольд отметит, что «в изучении жизни оседлых узбеков… до сих пор одиноко стоит труд Наливкиных, которые непосредствен­но изучали жизнь узбеков, живя в кишлаке и по образу жизни, ничем не отличаясь от них».

Так началась плодотворная деятельность Владимира Петровича  как неутомимого туркестановеда – автора многочисленных и ценных публикаций по истории, археологии, этнографии, экономике Уз­бекистана и всей Средней Азии.

Переехав в Ташкент, Владимир Петрович стал первым учителем открытой 19 декабря 1884 года русско-туземной школы. А вскоре Владимир Петрович был рекомендован на должность преподавателя местных  языков в Туркестанской учительской семинарии ввиду «его талантливости и редкого знания языка и быта местного населения».

В се­минарии В. П. Наливкин вел также курсы исламоведения и истории халифата. Современник (Н. С. Лыкошин) отмечал, что ученики Владимира Петровича «восхищались блестящим ув­лекательным изложением» и тем, как умело он связывал изучение языка с беседами об истории и обычаях народов Средней Азии. Кстати, в числе учеников В. П. Наливкина по семина­рии будут и те, кто впоследствии стал видными знатоками прошлого и настоящего Средней Азии: этнограф М. С. Андреев, археолог-вос­токовед
В. Л. Вяткин, туркестановед П. Е. Кузне­цов.

Авторитет и известность В. П. Наливкина (по словам академика В. В. Бартольда, «едва ли не лучшего знатока быта узбеков из русских») обратили на себя внимание и краевой администрации, и с 1890 по 1895 годы он состоял инспектором народных училищ третьего района Туркестанско­го края (Сырдарьинской, Ферганской и Самар­кандской областей).

Ему принадлежало обстоя­тельное описание действующих в этих областях медресе, мактабов, корихона. Он ратовал за то, чтобы реформировать учебные процессы в мед­ресе: составить учебник арабской грамматики на узбекском языке, перевести на сартовский (узбекский)  язык необходимые пособия по мусульманскому праву и богословию, вести преподавание на родном языке, а не по арабским и персидским учебни­кам средних веков, открыть при медресе курсы русского языка.

Приветствовал Владимир Петрович и появление в крае так называемых новометодных школ.

Исключительной заслугой В. П. Наливкина яви­лось составление им высокопрофессиональ­ных учебных пособий – узбекско-русских, русско-узбекских и других словарей;  долгое время для очень многих служивших под­спорьем в изучении узбекского, персидского и других языков, как при самостоятельном обучении, так и в учебных заведениях «Азбу­ка для русско-мусульманских школ оседлого населения Туркестанского края»; «Руководст­во к практическому изучению сартовского язы­ка»; «Список мужских и женских имен, наиболее употребительных у оседлого мусульманского на­селения Туркестанского края» и другие). При этом  если тогда в центре внимания со­ставителей словарей находился преимущест­венно узбекский язык городского населения, то счастливым исключением стал изданный В. П. Наливкиным и русско-сартовский, и сартовско-русский словарь общеупотребительных слов с приложением грамматики по наречи­ям Наманганского уезда.

Этому «лучшему из узбекских словарей» (слова крупного филолога-тюрколога К. К. Юдахина) сопутствовала также составленная М. В. Наливкиной «Грамматика уз­бекского языка андижанского наречия» – пер­вый грамматический очерк диалектов узбек­ского языка.

Отрадно, что словари Наливкиных служили вспомогательным справочным материа­лом выдающемуся языковеду академику В. В. Радлову и использовались в таком солид­ном учебном заведении, как Лазаревский инсти­тут восточных языков в Москве. По мнению известного лингвиста И. А. Киссена, словари В. П. Наливкина «и до сего времени не потеряли своего значения, так как являются наи­более подходящими пособиями для изучения дореволюционного узбекского языка», и осо­бенно живой разговорной речи населения кишлаков и городов, в которых В. П. Наливкин жил и работал.

В 1867 году В. П. Наливкин составил программу «Уроков узбекского языка для желающих рус­ских, преимущественно служащих лиц» и вел занятия на курсах.

Большой интерес и внимание вызвала сводная работа В. П. Наливкина «Краткая история Кокандского ханства». В 1889 году она была издана также Парижской школой живых восточных язы­ков в переводе на французский язык А. Дозона. Этот труд вызвал и критические замечания специалистов-востоковедов, отмечавших несо­вершенство приемов работы автора над восточ­ными рукописями и пробелы в освещении историографии вопроса. Тем не менее, то была единственная и по сей день не потерявшая научного значения работа, являвшаяся «полезным приоб­ретением для истории Средней Азии».

Перу Владимира Петровича принадлежали обстоятельные труды по вопросам народного образования; «Положение вакуфного дела в Туркестанском крае», «Конспект лекций по истории ислама и мусульманскому праву», «Что дает среднеази­атская школа в общеобразовательном и воспита­тельном отношениях» и другие.

В. П. Наливкин выполнял также поручение властей по обследованию сыпучих песков в Кокандском уезде для изыскания способов борьбы с ними. И в этой, казалось бы, не свойственной ему роли, Владимир Петрович преуспел.

В 1887 году из печати вышла его большая книга «Опыт исследо­вания песков Ферганской области», которую специалисты по достоинству оценили как един­ственную в то время работу по этой теме, особо отметив, что В. П. Наливкин стал первым, кто обратил внимание на существование в песках так называ­емого «влажного ядра» барханов, нашел термин «висячий влажный горизонт» песка и дал ему точную характеристику.

Говоря словами Ромена Роллана, такие, как Наливкин, «не вторгались в политику, но полити­ка приходила и вторгалась в них». И как мы увидим дальше, с этим будут связаны как отрадные, так и трагические страницы жизни Наливкина.

В 1907 году последовало избрание В. П. Наливкина депутатом II Государственной Думы от Турке­стана. Февральскую буржуазно-демократическую революцию 1917 года, свержение самодержа­вия, пробуждение масс В. П. Наливкин встретил безо­говорочно и восторженно.

1 (14) ноября и в Ташкенте победило вооруженное восстание, с конца 1917 до вес­ны 1918 года осуществлялся период власти ре­волюционным Советам. В. Наливкин тяжело и мучительно переживал происходившее, перешёл на нелегальное положение.

 На чьей стороне правда, что породило его колебании и ошибки? Почему он был обре­чен на общественное одиночество, ведь многие годы служил интересам простых неимущих лю­дей?

Утром 20 ян­варя Владимир Петрович незаметно вышел из дома. Придя на кладбище, где была похоронена в ноябре 1917 года Мария Владимировна, он выстрелом из револьвера покончил с собой вблизи могилы жены. В его фуражке была найдена записка, в которой он просил никого не винить в его смерти, и писал, «чтобы похороны были скром­ными, пролетарскими и гражданскими, так как я давно уже не принадлежу ни к какой религии».

Так не стало человека, чье имя неотделимо от истории Средней Азии конца XIX – начала XX века.

 

Сентябрьские события в Ташкенте в 1917 году

 

Россияне в Узбекистане. Владимир Петрович Наливкин

Литература:Лунин Б. Еще одна замечательная жизнь. – Звезда Востока,
№9, 1990.