| Переводчик: | Trishula |
| Бета: | Leska с 7 главы |
| Источник: | beren-writes.livejournal.com/69328.html |
| Автор: | beren |
| Пэйринг: |
Гарри Поттер Драко Малфой |
| Рейтинг: | NC-17 |
| Жанр: | PWP/Drama/Romance |
| Размер: | Макси |
| Статус: | Закончен |
| События: | Седьмой курс |
| Саммари: | Гарри победил Волдеморта, его подвиг известен каждому волшебнику. Он собирается закончить свой последний учебный год в Хогвартсе. Но с ним происходит что-то странное, такое, чего он и ожидать никак не мог. Перемены эти неожиданны, и принять их очень трудно. |
| Предупреждение: | вейло-фик |
| От автора: | в этом произведении много фандомных клише. Возможно, писать его не имело смысла. Но я получил настоящее удовольствие от этого фика и попытался подать старые идеи немного по-другому, по-новому. В случае, если вам еще интересно, повествование ведется от лица Гарри. |
Гарри откинулся на спинку дивана и потянулся, но это не помогло. Боль между лопатками не ушла. Сначала он думал, что растянул что-нибудь на квиддиче. Но, обычные после тренировки, неприятные ощущения давно должны были пройти, а между лопатками тянуло уже пару дней. Конечно, ему приходило в голову, что надо бы сходить в больничное крыло, но Гарри не привык беспокоить людей по мелочам.
Детство с Дурслями приучило его к мысли, что он должен быть самодостаточен, поэтому, по мнению мальчика, незначительные боли в спине не были поводом для беспокойства.
— Ты в порядке, приятель? — спросил Рон, игравший с Невиллом в шахматы.
— Спина болит, — ответил Гарри и встал на ноги, надеясь, что от перемены положения боль пройдет.
— Все еще болит? — его друг слегка нахмурился и повернулся к Гарри лицом. Болезненные гримасы Поттера Рон заметил еще накануне, но тот отказался от его помощи. Судя по выражению лица Уизли, Гарри понял, что сейчас он повторит свое предложение. Мальчик уже устал от раздражающей боли и хотел от нее избавиться. Будучи волшебником, он считал, что сам в состоянии излечиться, но сделанное им еще на прошлой неделе расслабляющее зелье так и не подействовало.
Когда он расправил плечи, пытаясь справиться с тупой пульсирующей болью, его тело как будто прошило огнем. Резкая судорога прострелила спину, он содрогнулся, на глаза набежали слезы. Он чувствовал себя так, будто его насквозь прошила молния.
— Гарри! — озабоченно воскликнула Гермиона и бросилась со своего места в его сторону. Она поддержала его за локоть одной рукой, а другую мягко положила на спину друга. Почти сразу Грейнджер убрала ее и поднесла к лицу. Поттер увидел, что ладонь девушки залита чем-то красным.
— Гарри, — очень медленно сказала Гермиона, явно стараясь сохранять спокойствие. — Мы должны немедленно отвести тебя к мадам Помфри.
Беспокойство плескалось в ее глазах. К тому же Гарри, ожидавший, что боль пройдет, почувствовал, что она наоборот стала еще сильней. На его вопросительный взгляд Гермиона снова показала ему свою ладонь.
— У тебя кровоточит спина, — ровно сказала она.
Рон и Гермиона, как никогда ранее, были очень настойчивы и проводили его до больничного крыла. В конце войны они так сдружились, что стали единым целым, особенно, если это казалось защиты Гарри. То, что он вообще пережил все эти потрясения, было само по себе чудом, поэтому друзья очень серьезно присматривали за Поттером.
Тот факт, что после победы над Вольдемортом он пролежал в коме два месяца, а потом год приходил в себя в доме Блэков, сделало заботу о его здоровье для друзей главным делом. Это было шесть месяцев назад, и Гарри уже вернулся к нормальной жизни, но здесь, в Гриффиндоре, считали, что опеку прекращать еще рано.
Через минуту друзья вошли в больничное крыло. Мадам Помфри посадила Гарри на одну из кроватей, подняла его черную футболку и бросила на спину беглый взгляд.
Это выглядело немного странно. Медиведьма что-то пробормотала про себя, и выпроводила Рона и Гермиону общими фразами. А затем поставила вокруг кровати несколько ширм.
— Гарри, пожалуйста, сними верхнюю одежду и ляг на кровать лицом вниз, — спокойно сказал женщина, но что-то в ее тоне заставило мальчика насторожиться. Поттер провел у нее несколько месяцев, когда он восстанавливался после битвы с Вольдемортом и знал ее очень хорошо. Когда рядом никого не было, он называл ее просто «Поппи», а она его «Гарри». Кроме того, он кожей чувствовал — что-то не так.
После выхода из комы, мальчик провел в больничном крыле сначала неделю, а потом целое лето, чтобы нагнать пропущенное. Пока женщина над ним хлопотала, его сознание и инстинкты подсказывали ему, что целительницу что-то беспокоит. Положив руки под голову, Гарри размышлял о том, что же так напугало Поппи, но ему не хватало смелости ее спросить. Он обнаружил, что лежать на животе гораздо удобнее, во всяком случае, боль немного отступила.
— Кровотечение поверхностное, — оптимистично заявила Поппи и он почувствовал ее нежное прикосновение к спине, — но нужно все обработать. Я прочищу твои раны, но это будет немного больно.
Не дожидаясь, пока Гарри спросит «какие раны?», целительница отошла от него, чтобы взять все необходимое. Когда она вернулась, почти сразу Поттер почувствовал холодное и болезненное прикосновение между лопатками. Он застонал и уткнулся в подушку лицом, чтобы ни делала Поппи, боль прожигала его насквозь.
Через тридцать секунд болезненные ощущения притупились, колющая иглами боль отступила. Гарри начал медленно впадать в блаженное оцепенение. Целительница бережно прикасалась к его ранам, залечивая их, ее прикосновения постепенно убаюкивали мальчика. Только когда обработка раны сменилась на ласковое поглаживание пальцами, Гарри вспомнил про животрепещущий вопрос.
— Что там, Поппи? — спросил он, когда целительница осматривала его спину. — Почему пошла кровь?
Ответом ему была напряженная тишина. Через несколько мгновений Гарри попробовал повернуть голову, чтобы посмотреть на женщину. Та серьезно смотрела ему на спину, и мальчику не понравилось выражение ее лица. Поппи озадаченно разглядывала Поттера, а когда заметила, что он на нее смотрит, одарила натянутой улыбкой.
— Ничего страшного, Гарри — сказал целительница слишком веселым голосом. — Я вернусь через несколько минут, мне нужно посмотреть кое-какие медицинские книги. Лежи спокойно и расслабься.
С этими словами Поппи накинула на него до пояса одеяло и оставила одного в ограниченном ширмами пространстве.
Секунд десять, Гарри пытался, изогнувшись, заглянуть себе за плечо и рассмотреть, что же там такое. Но у него, конечно, ничего не получилось, да и больно было. В конце концов, он рухнул на кровать и, глядя на изголовье кровати, пытался сообразить, во что же он вляпался на этот раз.
После поражения Вольдеморта Гарри надеялся, что посещения больничного крыла остались в прошлом, но, видимо, это желание было из разряда невыполнимых. Вне зависимости от того, чем его намазала Поппи, боль утихла. Некоторое время он лежал, ожидая ее возвращения, а потом задремал. Впервые за три дня его спина не болела, и Гарри наслаждался каждой минутой покоя.
Неизвестно, сколько он пролежал в полусне, но мальчик резко вернулся к реальности, когда услышал голоса Дамблдора и Поппи. Они говорили очень тихо, и Гарри пришлось изо всех сил напрячь слух, чтобы разобрать слова.
— Нет никаких сомнений, Поппи, — спокойно сказал директор. — Это не чья-то шутка или розыгрыш.
— Нет, — подтвердила мадам Помфри, — я проверила все заклинания и зелья, это природное явление.
— Есть какие-нибудь осложнения?
— Нет, он выглядит совершенно здоровым, — решительно сказал женщина старому волшебнику. — Бедный мальчик, должно быть, терпел боль в течение нескольких дней. Я думала, что он уже пережил все, выпавшее на его нелегкую долю, оказывается, все начинается сначала.
Тут их голоса стали почти не слышны, и Гарри уже не мог разобрать ни слова. Он был заинтригован и немного волновался, но его худшие опасения не оправдались, умереть он не должен был.
— Ну что же, — вновь стал слышен голос директора, — я полагаю, мы должны все рассказать Гарри. Хотел бы я не делать этого.
Поттер услышал звук шагов. Он повернулся на шум отодвигаемой ширмы и встретился глазами с Дамблдором.
— Добрый вечер, Гарри, — тепло приветствовал его директор. — Надеюсь, ты чувствуешь себя не слишком плохо.
— Не знаю, чем намазала мне спину мадам Помфри, но мне уже лучше, благодарю вас, профессор, — ответил гриффиндорец, пытаясь понять настроение Дамблдора.
— Что со мной происходит? — напрямик спросил мальчик. Он не собирался играть в игры или ждать, когда ему мягко сообщат о происходящем, он просто хотел знать. Дамблдор спокойно смотрел на него несколько секунд, потом кивнул.
— Все просто, Гарри, — спокойно сказал директор школы. — У тебя выросли крылья.
Осознав всю нелепость заявления, мальчик сначала хотел рассмеяться, ему потребовалось несколько долгих секунд, чтобы понять, что Дамблдор не шутит.
— У меня что?.. — недоверчиво переспросил Поттер.
— У тебя выросли крылья, — повторил директор. — Больно было из-за того, что перья прорезали кожу.
Мозги Гарри закипели. Однако он достаточно хорошо знал Дамблдора и не мог поверить в то, что старый волшебник выжил из ума. Значит, все, что он сказал, было правдой.
Хотелось бы конечно думать, что директор спятил, но собственная интуиция подсказывала, что это правда. Но ведь у людей, даже у волшебников, не могут расти крылья, если они, конечно, не под заклятием.
— Этого не может быть, — сказал Гарри, только потому, что хотелось унять бешено колотящееся сердце, а не потому, что он в это верил.
— Боюсь, что это так, — ласково сказал Дамблдор. — Не беспокойся, мой мальчик, это вполне естественно.
— Естественно?! — чуть не взвизгнул Гарри, но вовремя взял себя в руки. — Что может быть естественного в моих крыльях?!
Он попытался повернуться, но твердая рука старого волшебник удержала его.
— Лежи, — негромко сказал Даблдор. — Ты же не хочешь, чтобы раны снова открылись? Я сейчас вернусь и отвечу на все твои вопросы.
Это было сказано таким тоном, что спорить расхотелось, и, сделав над собой усилие, чтобы не проклясть весь мир, Гарри уткнулся лицом в ладони и ждал пока директор сядет. Тот сказал несколько слов притихшей мадам Помфри, но Поттер их не слышал, он словно отупел. Гриффиндорец повернул голову только на легкое прикосновения к плечу, и увидел, что директор низко наклонился над ним.
— Почему у меня выросли крылья? — немного отчаянно спросил он. — Это что? Загробная шутка Вольдеморта?
— Происшедшее не имеет ничего общего с Томом Риддлом, — спокойно заверил его Дамблдор. — За исключением того факта, что ты впитал всю его силу, но к этому я вернусь позже.
Директор замолчал и задумался, Поттер даже решил, что он больше ничего не скажет.
— Гарри, мальчик мой, — наконец заговорил Дамблдор. — Конечно, для тебя это несколько неожиданно, но ты не первый, у кого вырастают крылья.
Директор был прав, для Гарри это было неожиданностью, он был вконец деморализован.
— Ты был рожден с рудиментарными крыльями, — уста Дамблдора изрекли очередное откровение, — это не настолько необычно, как ты мог бы подумать. Есть несколько родов волшебников с подобными врожденными качествами. Поттеры — один из таких, ты унаследовал эту особенность от своих родителей. Это признак особой, очень сильной магии. Просто твои крылья до последних дней не раскрывались.
Новость шокировала, но закрался очевидный вопрос.
— Чьи это крылья? — спросил Гарри, на самом деле, совершенно не уверенный в том, что хотел бы это знать.
— Серафима, — спокойно ответил директор, а Гарри, решив, что ослышался, уставился на него с неподдельным интересом.
— Серафима, — медленно повторил Поттер. — Но разве Серафим не ангел?
В религиозных постулатах мальчик не разбирался, Дурсли никогда не были особенно набожны. Но он помнил рассказы о херувимах и серафимах. Как-то, один-единственный раз, на Рождество, еще до Хогвартса, тетя Петуния водила всю семью в церковь. Вспоминая этот случай, он подозревал, что тетка надеялась таким образом лишить его магии.
— Я полагаю, что магглы не знали точно, что обозначает это имя, — задумчиво сказал Дамблдор. — Подозреваю, что Серафимы точно подходили под описание. Но они на самом деле магические существа. Серафимы ничем не отличаются от людей, и вы никогда не догадаетесь об их природе до тех пор, пока они не раскроют крылья. Эти создания даже гораздо более замкнуты, чем кентавры, и очень немногие из них вступаю в контакт с низшими, как они считают, расами. Один из ваших предков нашел путь к сердцу такого существа, и таким образом, положил начало этому наследству Поттеров.
— Но почему именно сейчас? — выбрал Гарри единственный вопрос из множества роившихся в его голове.
— Потому, что ты стал очень силен, мой мальчик, — любезно пояснил директор. — Серафимы не просто волшебные существа, они и есть — магия. Проявление Серафима требует всплеска магической силы, тем более, когда в наследие вступает человек. Вот что я имел в виду, когда говорил, что любой намек на крылья является приметой настоящего волшебника. Ребенком ты не проявлял никаких признаков Серафима, но уже обладал совершенно ошеломляющими способностями. Поглощение еще и сил Вольдеморта разбудило в тебе спящий ген.
Гарри хотелось закричать, но он прикусил язык, и попытался вести себя разумно. Хотя на этот раз он предпочел бы, чтобы очередное чудо произошло с кем-нибудь другим.
— Могу ли я от них избавиться? — тихо спросил он, уже зная ответ.
— Мне очень жаль, мой мальчик, но это невозможно, — мягко сказал директор. — Твои детские крылышки были не развиты, и являлись не более, чем украшением. Новые, как сказала Поппи, являются вполне функциональными и развиваться будут соответствующим образом. Тебе вряд ли удастся от них избавиться.
Гарри не смог сдержаться и глухо застонал, прикрыв лицо руками. Дамблдор успокаивающе положил руку на его плечо и ждал, пока мальчик успокоится.
— Как велики они будут? — наконец спросил Гарри и поднял усталые глаза на директора.
— Около пяти метров в размахе, — спокойно сказал Дамблдор. — Ты должен знать, что крылья Серафима не такие как у птиц, они гораздо более полезны и динамичны. Они контролируются не физическим, а мощным магическим механизмом защиты. Очень немногие заклинания могут проникнуть сквозь них, если они используются в качестве щита. Крылья, конечно, позволят тебе летать, но самая хорошая новость состоит в том, что если ты не захочешь, то их никто и не увидит.
Эта новость заставила Гарри воспрять духом и приободриться. Мальчик представил себе пятиметровые, тонкие, как у бабочки, покрытые перьями крылья, и теперь был растерян.
— Как могут быть невидимыми такие огромные крылья? — спросил он, не понимая, как такое может быть.
— Волшебные крылья, помни, Гарри, — сказал Дамблдор с легкой улыбкой. — Все нормально. Ты получил силу рода и крылья освободились.
Гарри вздрогнул, это звучало неприятно.
— А вот я верю, что это к лучшему, — радостно сказал директор.
Поттер мучительно переваривал информацию, наверняка существовало еще много чего, что ему надо знать. Он совершенно не хотел этого, но подозревал, что неведение может обойтись гораздо дороже, чем знание.
— Я не буду больше меняться? — тихо спросил он.
— Вполне возможно, мой мальчик, — доброжелательно сказал директор. — Но тут ничего нельзя знать заранее. Такого сильного волшебника как ты, в роду Поттеров пока не было, следовательно, как поведет себя ген Серафима в твоей крови предсказать невозможно. Решай проблемы по мере их возникновения, это все, что я тебе могу предложить.
Гарри с ним согласился.
Поттер вошел в гостиную Гриффиндора чувствуя себя разбитым и измученным, но ему было совсем не так плохо, как накануне вечером. Раны, через которые крылья пробились наружу, зажили с поразительной скоростью, и хотя были еще совсем свежими, колющей боли больше не было. Поппи услужливо подняла перед ним зеркало, чтобы мальчик мог рассмотреть свою спину, и убедиться, что она выглядит совсем не так плохо, как ожидалось.
Крылья на самом деле представляли два двухдюймовых радужных хребта, которые проходили под лопатками и в ширину были в четыре-пять раз больше, чем в длину. Если бы Гарри не знал об их существовании, он бы никогда не догадался, что это.
Была суббота, и было еще очень рано, поэтому никто не видел, как Поттер прошел через общую комнату в джинсах и пижамной рубашке из больничного крыла. Он почти не спал в прошлую ночь, действие исцеляющих зелий Поппи мешало ему расслабиться, но оно должно было кончиться через час. Гарри очень устал, и был приятно удивлен, когда целительница разрешила ему не ходить на занятия после завтрака. Держа склянку с зельем в одной руке, рваную футболку в другой, он прошлепал в спальню, и на уме у него было только одно: упасть в удобную, мягкую постель и проспать сутки. Он рухнул лицом в матрас, но его планам не суждено было сбыться.
— Посмотрите на его спину! — прозвучал в комнате взволнованный и восхищенный голос Невилла.
В комнате послышались восклицания, и Поттер застонал, сообразив, что его соседи по спальне проснулись и сейчас начнутся расспросы. Кто-то отдернул занавес над его постелью и на мальчика упали лучи утреннего солнца. Гарри заслонил рукой глаза и попытался уткнуться лицом в подушку.
— Уйди, — раздраженно сказал он. — Я пытаюсь заснуть.
— Вау! Ты выглядишь круто, дружище! — завопил, ничуть не смущенный отповедью Рон.
— Даже слишком, — громко согласился Симус.
Зная, что теперь они не отвяжутся, Гарри медленно открыл глаза и посмотрел на своих друзей. Окинув их взглядом, он увидел, что все собрались вокруг его постели. Мальчик не мог повернуться, чтобы видеть их лучше, садиться ему не хотелось, впрочем, как и поворачиваться на спину.
— Очень смешно,— насмешливо сказал Гарри, и уронил голову на руки. — Можно я все-таки посплю хотя бы полчаса, мне не удалось сомкнуть глаз с прошлой ночи.
— Круто, очень,— неоригинально ввязался в разговор Дин.
Из-за сдвинутых Роном занавесок прокрался солнечный луч и ударил прямо в лицо Гарри, и мальчик спрятал голову под ближайшую подушку.
— Как спина? — обеспокоенно спросил Рон. — Я надеюсь, ничего серьезного?
— Если бы это было серьезно, мадам Помфри приковала бы меня к постели в больничном крыле, — Гарри чувствовал, что начинает злиться, но ничего не мог с собой поделать. Несмотря на раздраженный тон, друзья его не оставили, и отчасти он был им за это благодарен, но больше всего на свете ему хотелось спать.
— Так что же это было? — голос Рона звучал слегка насмешливо.
Гарри не собирался объяснять всем присутствующим, что случилось, ему вообще ничего не хотелось объяснять, именно поэтому он решил немного приврать.
— Крылья, — сказал он правду, а потом солгал. — Кто-то наколдовал мне крылья.
Врал он подробно и развернуто.
— Мадам Помфри пыталась мне помочь, но это было адски больно.
— У тебя действительно выросли крылья? — голос Невилла звучал удивленно и восторженно. — Я никогда о таком не слышал.
— Наверное, это шутка Снейпа, — пробормотал Гарри в подушку и веки его опустились.
Кто-то спросил Поттера еще о чем-то, но он не понял ни слова. Выросшие крылья были больше, чем гриффиндорец мог перенести за одну ночь, и Гарри уплыл из мира реальности с благодарной улыбкой. Напоследок мальчик осознал, что все еще держит в руке склянку с мазью.
Когда Гарри проснулся, то почувствовал, что боль уменьшилась, и его настроение немного улучшилось. Гриффиндорец привстал, а потом медленно поднялся с кровати, он увидел Рона, который, сидя на постели, читал журнал по квиддичу. Гарри не удивился, он знал, что друг останется здесь, чтобы присмотреть за ним, он не возражал против проявления дружеской заботы.
— Добро пожаловать домой, — весело улыбаясь, сказал Рон. — Как ты? Лучше?
Гарри кивнул головой и медленно встал, осторожно передернув плечами. Он почувствовал легкий укол боли, когда шевельнул лопатками. Но это было все, что он почувствовал, даже лучше, чем утром.
— Сколько сейчас времени? — спросил он, протирая заспанные глаза, взяв очки с тумбочки.
— Думаю, около двух, дружище, — тоже вставая, ответил Рон. — Я пытался разбудить тебя на обед, но ты не захотел.
Как будто желая подчеркнуть сей удручающий факт, желудок Гарри довольно громко заурчал.
— Сбегаю на кухню, не страшно, — сказал мальчик с легкой улыбкой. — Сожалею о сегодняшнем утре, ночью был ад. Когда я приведу себя в порядок и поем, мне нужно поговорить с вами, с тобой и Гермионой, это будет долгий разговор.
Обеспокоенный Рон подошел к нему поближе.
— Ты солгал ребятам, не так ли? — серьезно спросил он друга.
— Не совсем, — ответил Гарри честно, решив, что откровенность будет наилучшим способом общения с друзьями. — Все намного сложнее. Ничего страшного, но я вполне мог бы обойтись и без этого.
Рон сильно хлопнул его по плечу. Поттер вздрогнул, этот жест вызвал новый приступ боли, но он все равно улыбнулся.
— Ничего, Гарри, — ободряюще сказал его лучший друг. — Уверен, ты с этим разберешься.
После поражения Вольдеморта Рон был поразительно оптимистичен и уверен, что другу теперь все нипочем.
— Да, — согласился Поттер, чувствуя себя гораздо лучше, — будем надеяться.
Мальчик начал рыться в вещах, разыскивая свежее белье и ванные принадлежности.
Ему был очень нужен горячий душ.
Приняв душ, позволив домовым эльфам и Рону накормить его, Гарри почувствовал себя гораздо лучше и счастливее. К тому времени они нашли Гермиону, чудом убедили ее оставить на время домашнее задание и пойти с ними в пустой класс.
Не сказать, чтобы Гарри был доволен своим новым анатомическим приобретением, но его жизни хотя бы ничего не угрожало. Вроде бы. Ему просто хотелось забыть о крыльях и жить своей жизнью.
— Что это было, Гарри?— спросила Гермиона, как только они закрыли дверь. — Рон говорил что-то о наколдованных крыльях.
— Это не так, — сказал он честно. — Но они у меня теперь есть.
Несмотря на лаконичность ответа, казалось, Гермиона его поняла.
— По крайней мере, это объясняет, почему я не слышала о таком заклинании раньше, — твердо сказал она. Рон, видимо, не разделял ее мнение, он подозревал козни близнецов-однофамильцев.
— Заклинания, как правило, действуют мгновенно, — спокойно возразила Гермиона. — А Гарри, судя по тому, что вы мне сказали, мучился несколько дней. Если бы это было давнее, родовое проклятие, я могла бы это понять, но… — она замолчала.
Гарри ей сдержанно улыбнулся.
После слов Гермионы, все трое поняли, что рыжие безобразники были не виноваты. Если бы это были заклинания, которыми пользовались близнецы, Рон бы их знал.
— Что же это, приятель? — с любопытством спросил Рон.
— Это! — сказал Поттер, стягивая с себя растянутую футболку через голову.
— Гарри! — воскликнула Гермиона. — Тебе же больно!
Поттер не двигался, как и его друзья, наклонившиеся ближе, чтобы рассмотреть.
— Сейчас все уже не так плохо, — честно сказал он им. — Но каждую ночь адская боль возвращается. У меня есть мазь, она мне будет необходима еще несколько дней, но худшее уже позади.
Зависло секундное молчание, потом Гермиона задал очередной вопрос.
— Ты говорил про крылья, — с любопытством спросила она. — Это то, что от них осталось?
— Это они и есть, — откровенно ответил Гарри. — Это магические крылья, они растут изнутри. Я постараюсь показать их вам, но я еще не очень умею с ними справляться.
— Вау! — кратко высказался Рон.
— Ты можешь потрогать, если хочешь и если будешь осторожна, — сказал Гарри, понимая причину неловкого молчания. Мальчик тут же вздрогнул, почувствовав острожное прикосновение, но ничего не мог с собой поделать. Ощущение легкого прикосновения мгновенно прошило все тело, и он уклонился от осторожных рук.
— Прости, — быстро извинился он. — Щекотно.
В чем-то это было правдой, он почувствовал почти сексуальное возбуждение и накинул футболку снова.
— Ощущение, среднее между кожей и шелком, — сказал Гермиона, когда он к ним повернулся.
— Это надолго?
— Навсегда, — ответил Гарри, пожав плечами, увидев шокированные лица друзей. Даже зная, что это не заклятье, они надеялись, что есть магические методы для удаления крыльев.
— Но если кто-то сделал это, почему мадам Помфри не может этого убрать?— озабоченно спросил Рон.
— Да никто ничего не делал, если не считать, что кто-то из моих предков переспал с Серафимом, — с досадой буркнул Гарри и рассказал им все.
— Я родился с рудиментарными крыльями, но когда впитал силу Вольдеморта, они начали расти.
Гермиона села с раскрытым ртом. Рон тоже не мог найти слов.
— Серафим, — покачивая головой сказала девушка, — но ведь они очень редки?
— Не уверен, — честно ответил Гарри, — но учитывая, какой магией они обладают, они, вероятно, есть. Я знаю, что они не любят общаться с людьми даже больше, чем кентавры. Так сказал Дамблдор.
Он почти видел, как в голове Гермиона пролистывает магические справочники. Поттер не сомневался, что она побежит в библиотеку при первой же возможности. Рон смотрел на него с удивлением, но выглядел смирившимся.
— Да, неудивительно, что сегодняшним утром ты был в таком гнусном настроении, приятель, — сочувственно сказал его лучший друг.
— Так теперь ты можешь летать?— решил перейти к делу Рон, и Гарри улыбнулся его прагматизму.
Первый раз Гарри сообразил, что происходит что-то странное, когда, отправившись умываться в доселе безопасную ванную, приложился головой. Кое-кто из его более высоких однокашников давно уже пригибался всякий раз, когда в нее заходил. Но до тех пор, пока Поттер не треснулся головой о притолоку, у него никогда не было таких проблем. Мальчик всегда был низкорослым. В полусне он решил, что кто-то переставил мебель, и поплелся дальше.
Гарри почистил зубы, умылся, и после тщательной ревизии своей внешности решил, что ему надо побриться. Щетина пока не была слишком густой, но, учитывая темные волосы и бледную кожу, делать это ему приходилось довольно часто. У волшебников были свои методы борьбы со щетиной, но Гарри предпочитал маггловские.
Он потянулся за бритвой и услышал звук рвущейся материи. Тут мальчик совсем проснулся и осмотрел себя первый раз — запястья торчали из пижамы, как будто она была ему мала, по крайне мере, на два размера. Брюки тоже стали слишком короткими. И они обтягивали задницу.
Поттеру потребовалось меньше минуты, чтобы вернуться обратно в комнату мальчиков и от души хряснуть дверью. Однако проснулся только Невилл, остальные, трое его одноклассников, лениво приоткрыли глаза. Четыре пары глаз смотрели на Гарри укоризненно, он на них — обвиняюще.
— Это шутка такая? — многозначительно спросил мальчик и вытянул руки, чтобы было лучше видно.
Симус, перестав хмуриться, расхохотался и проснулся окончательно.
— Может, эльфы подложили тебе одежку, которую ты носил на втором курсе, Гарри? — серьезно спросил ирландец.
— Все было хорошо, когда я ложился спать, — многозначительно сказал Гарри. — Такое чувство, что кто-то уменьшил пижаму. Пожалуйста, отмени заклинание, я и так уже порвал одежду, она скоро на мне развалится.
Хохот Симуса разозлил Поттера и он погнался за ирландцем вверх по лестнице, злобно перепрыгивая ступеньки. Сегодня мальчик был не расположен к шуткам. Трое его товарищей с удивлением смотрели на Поттера и не двигались с места.
— Это точно был не я! — поклялся Симус, его товарищи по спальне синхронно кивнули.
— Да? А кто же тогда? — спросил Гарри, подозрительно оглядывая друзей, которые почему-то не спешили признаваться в кознях против его одежды. Неужели кто-то чужой прокрался в гриффиндорскую гостиную?! Дама на портрете не могла пропустить чужого, тем более так рано.
— Хм, Гарри, — задумчиво сказал Рон, — а ты уверен, что это именно пижама уменьшилась?
Гарри тупо уставился на своего друга, потом посмотрел на себя, явно не понимая, о чем идет речь.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он. Рон вылез из постели и встал рядом с ним, после чего Гарри заморгал от удивления. Обычно, его глаза находились как раз на уровне подбородка друга, а сейчас они недоуменно уставились на кончик уизлевского носа.
— Мать его, — с недоумением сказал Рон, слегка нахмурившись, — ты вырос.
Несколько секунд Гарри непонимающе смотрел на лучшего друга.
— Ни в коем случае, — сказал Поттер в конце концов.
Он быстро обогнул постели с другой стороны и подошел к косяку, на котором были метки, фиксировавшие рост обитателей спальни. Он измерял свой рост, надеясь, что когда-нибудь начнет расти. Но никогда в это не верил.
— Я не мог вырасти сразу на два дюйма всего за ночь, — запротестовал Гарри.
Гриффиндорцы подошли поближе, чтобы проверить результаты измерений.
— Блин, Гарри, — сказал Симус, встав рядом с Поттером, — ты стал так же высок, как я сейчас.
Гари сел и поморщился, услышав треск рвущейся одежды. Рубашка на спине постепенно расползалась, а он пытался сообразить, что делать. Здорово! Еще одна аномалия вдобавок ко всем прочим.
— Ты должен сходить к мадам Помфри,— серьезно сказал Рон, — чтобы она тебя обследовала. Я слышал про волшебников, растущих за ночь на полтора дюйма или что-то около, но не на два же!
— Бабушка говорила, что такое было с моим отцом, — встрял Невилл, пытаясь морально подержать друга. — Он за один день вырос изо сей одежды.
У Гарри появился новый повод задуматься.
— Вот черт! — сообразил он. — В чем же мне ходить?
— Не беспокойся, — сразу же сказал Симус. — Можешь носить мои мантию и брюки до тех пор, пока не обзаведешься собственными.
Гарри в очередной раз порадовался тому, что у него были такие хорошие друзья.
Поттер зашел в Большой зал и шмыгнул к столу, за которым уже сидели гриффиндорцы. Он страстно надеялся, что никто не заметит, как он изменился.
— Ты в порядке, Гарри? — спросила Гермиона, с любопытством глядя, как он согнулся в три погибели.
— У меня все хорошо! — громко, чтобы слышали все заинтересованные, ответил он. — Просто голова болит, вот и все.
Он посмотрел на девушку, вложив во взгляд молчаливую просьбу отстать. Конечно, все шло не так, как Гарри надеялся, но так было всегда. Его одногруппники заботливо делали вид, что ничего не произошло, но пресечь застольную болтовню они не смогли.
— Гарри, — сказала сидевшая напротив него Джинни, — а ты вырос.
Взгляды всех, кто находился в пределах слышимости, остановились на Поттере. Те, кто был в курсе, смотрели с сочувствием, остальные — с любопытством.
— Смотри-ка, — присмотрелась к нему девочка. — Ты, действительно, стал больше.
— Агррх, — высказался Поттер.
В течение долгих лет он хотел, чтобы его тело, которому до 11 лет, а потом и каждое лето, не давали ни есть, ни развиваться, догнало-таки его друзей в росте. Но это не значит, что мальчик хотел, чтобы это случилось за одну ночь.
Конечно, маги и колдуны иногда вносили в процесс роста свои коррективы, это так. Но он видел, что даже Поппи изумленно подняла брови, меряя его взглядом.
— Спонтанный скачок роста, бывает, ничего особенного, — заступился за озирающегося с отчаяньем Гарри, Рон. — Он вырос из всей своей одежды прошлый ночью, поэтому слегка растерян. А теперь отвалите от него!
Когда Рон говорил таким тоном, большинство слушателей принимали это к сведению и «отваливали». Однако Лаванда так быстро успокоиться не могла.
— Ты, правда, вырос? — возбужденно спросила она. — Большинство девочек было выше тебя!
Лицо и шея Гарри запылали, он знал, что стал ярко-красным.
К Лаванде присоединилась Парвати, ее лучшая подруга и вторая сплетница Хогвартса. Судя по всему, ее не пугал прожигающий насквозь взгляд Уизли, и она не собиралась отставать от подруги.
— Если ты вырос изо всей одежды, значит, ты здорово вытянулся! — громко спросила любознательная девочка. — Сколько?
Делать было нечего, весь седьмой курс и больше половины шестого, смотрели на него в упор и ждали ответа.
— На пару дюймов, — пробормотал Гарри и потянулся к тарелке, несмотря на то, что вдруг потерял аппетит.
— Ты стал шире в плечах, — заметила Лаванда, рассматривая Поттера с интересом, достойным лучшего флоббер-червя из коллекции Снейпа.
Мальчик с тоской вспомнил, что сейчас он одет в чужую мантию, а вся его одежда, состоящая преимущественно из обносков Дадли, ему безнадежно мала.
Поппи вела себя на осмотре очень спокойно и профессионально, но она настояла на измерении всего тела. Гарри стал не только выше, он раздался в плечах, груди и бедрах, увеличился размер ноги. Полностью изменились все кости скелета. Поппи сказал ему, что Джеймс Поттер в его возрасте носил меньший размер.
— Лаванда, — твердо сказал Рон, — если ты собираешься позавтракать прежде, чем твоя каша остынет, то тебе лучше заткнуться прямо сейчас!
Если бы Поппи не велела ему обязательно позавтракать, Гарри бы в рот ничего не взял. У каждого человека есть свой предел прочности, и, судя по всему, мальчик дошел до своего.
Он мысленно поблагодарил всех богов, каких знал, за такого друга, как Рон. Лаванда пренебрежительно фыркнула, но смолчала и уткнулась в свою тарелку. Да, этот день будет долгим, решил про себя Поттер.
Предчувствия его не обманули — это был долгий и трудный день. Все заметили случившиеся с ним перемены и Снейп в первую очередь. Он с наслаждением прочел целую лекцию на тему «Замедленное развитие Поттера», поэтому мальчик был очень рад провести вечер в Выручай-комнате. Он просто хотел приготовить в тишине уроки.
По мнению Гарри, Выручай-комната была просто великолепна, он частенько сбегал сюда от шума и суеты гриффиндорской гостиной.
Он всегда с благодарностью замечал изменения, связанные с тренировками Армии Дамблдора, но не ожидал, что в этот вечер комната так преобразится.
Потолок состоял из трех, очень разных, частей. Одна представляла собой стену для тренировки альпинистов, в то время как другая состояла из нескольких лестниц, уходящих вверх. Центральную часть украсило изображение открытого космоса. Гарри был не уверен, что именно это ему нужно, но комната сделал выбор за него.
— Спасибо, — пробормотал он не совсем уверенный в том, к кому обращается, но убежденный, в том, что должен был выразить свою благодарность.
Выйдя на середину комнаты, мальчик нервно осмотрелся. Несмотря на то, что Гарри был один, расстегивая рубашку, он чувствовал себя смешным. Он действовал интуитивно, казалось, мозгом управляли крылья, подергивающиеся в ожидании. Мучительно сознавая, что он понятия не имеет, что делать, Поттер сбросил рубашку на пол и попробовал расслабиться.
Сконцентрировавшись на легком покалывании, которое он ощущал под лопатками, Гарри постарался прислушаться к себе и понять, что ему нужно делать дальше. Логически рассуждая, волшебные крылья должны были среагировать на какое-то действие. Следовало это выяснить, а потом у него все получится. Отодвинув сомнения, он сосредоточился на крылья и попробовал их развернуть. Приблизительно через минуту мальчик понял, что ничего не получилось.
— Все, в чем я нуждаюсь это подсказка, — проворчал он себе под нос.
Краем глаза, в районе потолка, Гарри заметил вспышку, и что-то устремилось прямо к нему. Мальчик среагировал прежде, чем успел понять, что делать. Внезапно его слегка отбросило назад, и Поттер оказался окружен мягкими кожистыми крыльями. Разряд был ими отброшен. Гарри замер, ошеломленный происшедшим.
После минутного замешательства, он рассмеялся. Комната, действительно, знала его лучше него самого.
— Спасибо, кто бы ты ни был, — отсмеявшись, сказал Гарри, осматривая комнату. — Я понял.
Развернутые крылья он ощущал как странную тяжесть за плечами, хотя и не такую, как ожидал, учитывая их размер. И они его совсем не беспокоили, тело автоматически изменило центр тяжести, чтобы справится с дополнительным весом. Вообще, казалось, что крылья уравновешивали себя сами.
Гарри ощущал их так же, как любую другую часть тела. Он попробовал двигать правым крылом как рукой, но получилось не очень. Край крыла, которым он пробовал пошевелить, опустился, но вправо не сдвинулся, и двигался замедленно.
Вспомнив, как быстро крылья отреагировали на возможную опасность, Гарри попытался проанализировать случившееся. Все случилось настолько быстро, что механизм действия Поттер понять не успел. Но он обдумал все еще раз, и решил зайти с другой стороны. Мальчик захотел попробовать управлять крыльями не как рукой или ногой, а как своей метлой.
Почти немедленно крыло изменило форму и поднялось вверх именно так, как он и хотел.
Улыбающийся Гарри поздравил себя с маленькой победой и попробовал сделать то же самое с другим крылом. Получилось идеально, а вот с двумя крыльями одновременно он управлялся хуже.
— Хорошо, видимо, когда я взлечу, у меня получится лучше, — бодро прокомментировал неудачу Поттер.
Понятно, что с первого раза все получиться и не могло, но Гарри знал, что он работает в правильном направлении. С гораздо большим энтузиазмом, нежели с тем, каким он пришел в комнату, он начал изучать простые движения и анализировать чувства, которые при этом испытывал. Гермиона гордилась бы им!
Гарри грезил полетом: взлетая в воздух, он воображал себя вольной птицей, которая не нуждалась в тренировках, чтобы управлять своими крыльями. Он чувствовал, что его тело и инстинкты работали так слаженно, будто он родился с этим умением. Мальчик был счастлив, и упивался полетом, и был очень недоволен, когда ему помешали.
— Гарри! — услышал он свое имя, и сначала решил проигнорировать помеху, он хотел лететь дальше.
— Гарри! — еще громче повторил кто-то его имя, и это его раздосадовало. Мальчик застыл в невесомости, соображая, кто его позвал.
— Гарри! Сейчас же проснись!
Сказанные Роном слова начали доходить до его сознания. Гарри захлопал глазами на лицо лучшего друга, плавающее между занавесями балдахина. Тот почему-то удерживал занавески под подбородком.
— Рон? — сонно спросил Гарри. — Что происходит?
Тот показал глазами куда-то вниз, и мальчик проследил за его пристальным взглядом. Только тогда он понял, что завернут не в теплое, мягкое одеяло, а в мягкое и теплое крыло.
— Вот, блять! — воскликнул он.
— Она самая, — подтвердил Рон, когда Гарри сел.
Закрыв глаза, Поттер попытался ощутить крылья и убрать то, которое обернулось вокруг него. Он понятия не имел, когда и как он решил раскрыть крылья и укрыться ими, но пижамная куртка была порвана. Мальчик с благодарностью кивнул Рону.
— Спасибо! — сказал он искренне.
— Без проблем, обращайся, — ответил Рон, позволяя занавескам сойтись, и кинул между ними футболку. — В следующий раз, если почувствуешь, что это снова случится, вспомни о Запирающих чарах. В следующий раз это могу быть не я.
Гарри кивнул, его друг был прав. Он мысленно поставил себе галочку, спросить Гермиону, какие чары стоит применить. Поттер быстро, даже не потрудившись ее расстегнуть, напялил на футболку верхнюю одежду.
Казалось, его жизнь день ото дня становилась все сложнее. Эта ситуация с Серафимом становилась все глупее, и он спрашивал себя, а не проще ли будет просто встать в центре Большого зала, сделать объявление и покончить со всем этим.
Гарри всегда любил утро. Однако с тех пор, как оно стало приносить столько неожиданностей, мальчик начал его опасаться. Меньше чем за неделю он дважды пережил всплеск активности своих крыльев, но так как Поттер теперь спал без пижамной куртки, то убытков больше не было.
Дважды, после того, как он практиковался в Выручай-комнате, Гарри просыпался завернутый в крылья, а не в одеяло, и очень надеялся, что это скоро прекратится, потому, что без пижамы было холодно. Конечно, спать, завернувшись в крылья, было комфортно, но рискованно. Заклинания, которые он повесил на занавеси, не позволяли им распахиваться, но не смогли бы остановить того, кто захотел бы заглянуть внутрь.
В то утро, поскольку все было под относительным контролем, он проснулся в приподнятом настроении. Пижама ему не жала, значит, неконтролируемых всплесков роста не было, крылья были там, где и должны были быть, то есть, отсутствовали.
Медленно сев, он промигался в свете, падающем на кровать сквозь единственную щель в занавесях. Он почесал затылок, и в этот момент утро перестало быть томным — что-то острое коснулось кожи головы.
Распахнув занавески, Гарри кинулся к ночному столику. Он схватил очки, напялил их на нос, и уставился на свои руки.
Поттер грыз ногти. Он знал, что это дурная привычка, но пока из нее не вырос. Теперь же его коротких, обломанных ногтей больше не было. Вместо них за ночь выросли длинные, острые и изящные когти. Они отросли на четверть дюйма. Если их кто-нибудь увидит, Гарри этого не переживет.
С легким стоном он попытался исправить ситуацию. Используя единственный доступный ему инструмент, он принялся обгрызть ногти до приемлемой длины. Мешало одно — это было похоже на попытку жевать сталь. Поттеру потребовалось 20 секунд для того, чтобы понять, его зубы даже не поцарапали ноготь на большом пальце руки, который он попытался отгрызть. Поттер запаниковал.
Он никогда не одевался так быстро, как сейчас, а если учесть наличие острющих когтей, то это вообще можно было счесть подвигом. Гарри кувырком скатился по лестнице, это почти убило его, потому, что внизу он упал. Руки мальчик держал в карманах, он не собирался демонстрировать свое новое приобретение. Он летел к Поппи.
— Доброе утро, мистер Поттер, — с профессиональной вежливостью поздоровалась целительница, когда он ввалился в больничное крыло, где она лечила первокурсника хаффлпаффца. Бросив всего один взгляд, и, как будто прочитав его мысли, она кивнула головой в сторону ее кабинета.
— Вы можете пройти туда, — сказала она коротко, — только быстро.
Метнувшись в указанную сторону, Гарри попытался успокоиться, но это было слишком сложным делом — он никогда не знал, что с ним случится в следующий момент. Мальчик постоянно ждал подвоха. Когда целительница зашла в кабинет и закрыла дверь, он все еще нервничал.
— Ну? — ласково спросила она. — Чем могу быть полезна?
Гарри положил ладони на стол и растопырил пальцы.
— У вас есть что-нибудь, что поможет от них избавиться? — прямо спросил он.
Мадам Помфри наклонилась к столу и глубокомысленно посмотрела на когти.
— Предполагаю, что обычные методы удаления не сработали, — спокойно сказала дама.
— Они твердые, как сталь, — просто ответил Гарри.
Целительница взяла его руку и мягко коснулась когтя указательным пальцем.
— И такие же острые, — сказал она, вернув руку на стол. — Не бойся Гарри, заклинание Diffindo Ungula должно помочь. Это производное от обычного Diffindo. Оно разработано специально для того, чтобы обрабатывать когти и копыта волшебным существам. Оно намного более безопасно, чем исходное заклинание. Я уже опробовала его как-то на профессоре Снейпе, когда тот демонстрировал первокурсникам выращивающее зелье и вырастил себе коготь.
С улыбкой она вынула палочку, а Поттер в который раз порадовался своеобразному чувству юмора целительницы. Он уже чувствовал себя лучше.
— Мы сделаем вот так, — сказал Поппи и продемонстрировала как.
Процедура заняла добрых полчаса, но мальчику еще хватило времени, чтобы позавтракать после того, как его когти были уменьшены до нормальной длины. В который раз гриффиндорец похвалил сам себя за то, что когда-то подружился с целительницей.
К пятнице 12 декабря Гарри Поттер окончательно смирился с тем, что его жизнь никогда не будет нормальной. Ген Серафима одарил его крыльями, трижды он прибавлял в росте и вытянулся более, чем на пять дюймов. Мальчик все еще был худощав, но раздался в плечах. Гриффиндорец приобрел когти, крошащие как долото все, что было мягче камня, и каждое утро их приходилось укорачивать известным среди ветеринаров заклинанием. А еще появилась непреодолимая страсть к леденцам. Ее не могла объяснить даже мадам Помфри.
На тренировке по квиддичу Гарри заметил еще одну неправильность в поведении. Он обратил на нее внимание после того, как поймав снитч, спустился на поле, где Рон и остальные игроки команды собрались, чтобы обсудить новую стратегию. Все говорили слишком громко, во всяком случае, в первый момент ему так показалось. Поттер вздрогнул, когда Рон фактически заорал на Джинни, которая все еще гонялась за одним из бладджеров. Это было так громко, что почти оглушало.
— Все хорошо, Гарри? — спросил Рон, повернувшись и заметив его болезненную гримасу.
К удовольствию Поттера, он как раз прекратил орать и его голос вернулся к нормальному уровню.
— Да, — быстро ответил он, не желая волновать друга. — У меня просто уши замерзли, пока летал, на мгновение я почувствовал себя странно.
Рон подошел ближе, в то время как остальная часть команды отправилась к раздевалке.
— Ты уверен? — спокойно спросил Рон. — Это не очередное изменение?
На минуту Гарри задумался, а потом убежденно покачал головой.
— Не-е, — ответил гриффиндорец, почти уверенный в своем заключении. — Все уже стабилизировалось, прошло.
Он не понимал, насколько ошибался до тех пор, пока они не вымылись, и, посвежевшие, не отправились назад. Гарри был на полпути к библиотеке, в которой рассчитывал найти книгу для домашней работы по Преобразованиям, когда звук его шагов внезапно стал громче, чем обычно, и он услышал разговор. Обогнув два угла и подойдя к библиотеке, он обнаружил несколько рейвенкловцев, просто болтавших у дверей, но к тому времени ему казалось, что они говорили очень громко.
Подумав, Поттер двинул в больничное крыло, мадам Помфри в приюте ему не откажет.
— Ваш слух определенно стал более чувствительным, — медленно сказала целительница, закончив диагностику. — Предполагаю, что скоро изменится и ваше зрение. Я могу заколдовать ваши очки таким образом, чтобы они меняли диоптрии в соответствии с изменением вашего зрения. Однако я предлагаю приходить сюда каждый день независимо от того, прекратятся ли изменения. Что касается слуха, то я могу предложить затычки, который уменьшат эффект, но будет лучше, если вы станете пользоваться ими только во время сна. Вам надо научиться справляться с повышенной чувствительностью. Не смертельно, не так ли?
Гарри покачал головой.
— Только когда кто-то кричит рядом со мной, — честно ответил он. — Я думаю, что смогу справиться с этим.
Поппи улыбнулась.
— Хорошо, — тепло сказал она. — Гарри, если вдруг возникнут какие-нибудь проблемы, я хочу, чтобы ты сразу же шел ко мне. Эти изменения довольно тяжелы, но и они когда-нибудь закончатся. Возможно, я слишком стара, чтобы говорить подобное, но ты становишься офигенно крутым молодым человеком.
Гарри почувствовал, что краснеет, но не смог сдержать заигравшей на губах стеснительной улыбки. Он действительно никогда не был воплощением мужественности, несмотря на ту роль, которую ему пришлось сыграть. Но мальчику всегда хотелось хотя бы частично походить на настоящего героя.
— Спасибо, Поппи, — с благодарностью сказал он. — Думаю, что без вас пропал бы.
— Все в порядке, молодой человек, — ответила целительница, подняв брови. — Я всегда говорю это себе, впрочем, как и большинству своих пациентов. Понятия не имею, где они находят так много опасностей и почему так неустанно рвутся к ним.
Это был камень в огород Гарри, за время учебы он почти не вылезал из больничного крыла и стал постоянным пациентом Поппи. Не заметить это было невозможно.
Гриффиндорская гостиная была полна, ученики занимались своими делами. Гарри уткнулся носом в книгу и сидел перед камином, делая вид, что никого не замечает. Однако, с его обострившимся слухом, ему было трудно не заметить, что кое-кто о нем сплетничает. Он никогда не искал повышенного внимания, но был уверен, что недавние изменения не прошли незамеченными. Тем более, среди сокурсников, которые его прекрасно знали.
— Ты знаешь, — сказала Лаванда Парвати, — я и понятия не имела, что за какой-то месяц мальчик может так быстро измениться.
— Он похож на одного из тех волшебников-метросексуалов, — ответила ей подруга с ноткой обожания в голосе, которая несколько встревожила Гари. — Только ему не нужно так стараться хорошо выглядеть. Помнишь, как он выглядел на последнем квиддичном соревновании? Покрытый грязью, благодаря Малфою, и все равно великолепный.
— Ну Малфой тоже очень недурен. Представляю, какая из них могла бы выйти пара…
Гарри переключил свое внимание на другую беседу прежде, чем покраснел слишком сильно.
— Хотелось бы мне знать, как он так быстро отращивает ногти, — шептала Джинни своей сокурснице Мэй. — Три недели назад они были обгрызены до мяса, а теперь — длинные и твердые.
— Я бы много дала, чтобы знать, каким зельем он пользуется, — спокойно подтвердила ее подруга. — Как ты думаешь, в чем дело, он, наконец, вспомнил, что на свете есть девочки?
— Я не знаю, — ответила Джин и выглядела немного смущенной. — Определенно, он начал интересоваться своей внешностью, но это все еще старый добрый Гарри, который смущается, если на него посмотреть.
— Что делает его вдвойне очаровательным, — ответила Мэй и пара, хихикая, разошлась.
Гарри уткнулся в книгу, которой пытался закрыть свое лицо.
— … скажи честно, Гермиона, — услышал он Рона, который на другом конце комнаты отвел девушку в сторону и о чем-то расспрашивал.
— Конечно, Рон, — ласково ответила общая подруга, заставив Гарри улыбнуться.
— Все девушки так считают? — спокойно спросил Рон. — Или это просто комплекс неполноценности? Что, менее, чем за четыре недели, Гарри из милого и невинного Спасителя Мира превратился в самую сексуальную штучку на курсе?
Тон его друга был отстраненным и немного робким. Гермиона выслушала вопрос с легким смешком и нежным вздохом.
— Я бы не была так категорична, — ответила девушка. — Но если ты подразумеваешь общее мнение, то да. И, Рон, я не хочу тебя пугать, но так думают не только девушки.
— Я знаю, — сдавленным от смеха голосом ответил Рон. — Черт побери, если бы я не любил тебя, он был бы первой кандидатурой.
Гарри выронил книгу.
Он определенно не хотел этого слышать. Конечно, у магического мира были свои представления о сексуальности, не такие, как в мире магглов. Но кое-что в своей жизни Гарри менять не собирался, например, незыблемую гетеросексуальность Рона.
Несколько пар глаз повернулись, чтобы посмотреть на него, поскольку тяжелая книга со стуком упала на пол. Мальчик смутился и быстро подхватил ее, поэтому на нем задержались только взгляды друзей. Поттер на них покосился, и Гермиона приподняла бровь.
— Я думаю, что Гарри нас слышал, — понизив голос, сказала она наблюдавшему за другом Роном.
Зная, что попался, мальчик закрыл книгу и обреченно встал с кресла. Поттера все еще удивляло, что уровень его глаз выше, чем должен быть. Гриффиндорец привык быть ниже, чем все его друзья и некоторые девушки. Гарри еще не смирился с тем фактом, что за последний месяц он подрос на пять дюймов.
Храбрый гриффиндорец пошел к друзьям, приняв максимально невинный вид.
— Как ты услышал нас, дружище? — спросил Рон в своей обычной, тупой, но дружественной манере.
— Мой слух улучшился, — спокойно сказал Гарри, слегка пожав плечами, и не дожидаясь следующих вопросов, продолжил, — наряду со зрением. Эти не мои очки, сегодня утром мадам Помфри заменила их стекла. Я собираюсь понижать диоптрии и вскоре от них отказаться.
В мальчике произошло слишком много изменений, и иногда ему казалось, что это больше не его тело.
— Значит, когда слизеринцы будут обсуждать новую квиддичную стратегию, ты сможешь их подслушать? — глубокомысленно спросил Рон.
Гермиона треснула его по затылку, а Гарри рассмеялся, именно этого ему и не хватало.