Предыдущая запись:
http://www.liveinternet.ru/users/bonikid/post303494722/
Флоренс уволена
(2/19)
23 апреля 1967 года Берри пригласил группу для разговора в свой дом в Детройте. Все знали, о чём будет речь, хотя он ничего не пояснил. И так было ясно.
Флоренс для эмоциональной поддержки привела свою мать. Лерли всегда казалась довольно необычной – каштановые волосы почти до самого пояса. До этого она никогда не принимала явного участия в карьере дочери. Последний раз, когда она имела хоть какое-то отношение к делам Супремес, был день подписания группой контракта с Мотаун. Поскольку девочки были несовершеннолетними, требовалось присутствие их матерей. За исключением матери Дайаны, Эрнестины, которая была хорошо образована, другие матери были не способны оказать помощь в плане совета или наставления в деловых вопросах. Лерли не понимала, во что ввязывается её дочь, подписывая контракт с Мотаун. Мать Мэри, Джонни Мэй, не умела ни писать, ни читать. Тем не менее, она расписалась в контракте.
Флоренс с матерью расположились на золотистом бархатном диване в комнате для отдыха. Мэри села рядом с ними, на высоком табурете для бара. Никого разговора, только несколько любезностей. Минут через двадцать открылись высокие двухстворчатые двери и вошли Берри и Дайана в сопровождении одного из телохранителей Берри, Нейта МакЭлперна. Дайана села у белого рояля, а Берри прошёл в центр комнаты. «У меня для вас есть, по-моему, хорошие новости», - начал Берри. Мэри и Флоренс оживились. Кто бы мог подумать, что во время этой встречи их могли ждать хорошие новости. «С конца этого года группа будет известна как Супремес и Дайана Росс».
Повисла немая пауза.
Наконец первой заговорила Флоренс. «Это хорошие новости?» - спросила она.
Дайана бросила на неё обиженный взгляд. На какую-то секунду показалось, что ей хотелось, чтобы Флоренс порадовалась за неё - наконец-то она получила признание за всё, что сделала как солистка для группы. Нечего и говорить, Дайана слишком многого хотела, особенно учитывая данный момент.
Не обращая внимания на неловкость ситуации, Берри продолжал разъяснять – добавив имя Дайаны на афишу, группа сможет запрашивать за концерт более высокий гонорар, «ведь это будет две самостоятельные единицы, два гвоздя программы», он говорил всё громче и громче, в его голосе чувствовалось возбуждение.
Как вспоминала Мэри, Дайана не проронила ни слова. Наоборот, она явно слушала с большим интересом, словно слышала об этом решении впервые.
«Теперь о Блонди», - сказал Берри. Все посмотрели на Флоренс, она «вросла» в золотистый бархат. Берри стал мерить комнату шагами. Это было нелегко для него, даже принимая во внимание все произошедшее. Он обратился к тому, что вызывало трения. Загибая пальцы руки, он стал перечислять претензии: Флоренс слишком много пила и выглядела на сцене мешковато из-за своего веса; она пропустила шоу; «и то, что произошло в Новом Орлеане, не может больше повториться». Ей не нравилось быть частью группы. Таким образом, подвёл Берри итог, «самое время Флоренс покинуть группу. Просто и понятно. Пора».
Опять повисла немая пауза.
В конце концов заговорила Лерли: «Но, Берри, я думаю, что Мэри не хочет, чтобы Флоренс уходила из группы. Не хочешь, Мэри?»
Все взгляды устремились на Мэри. Она съёжилась. Мэри посмотрела на Флоренс в надежде, что её подруга подаст ей хоть какой-нибудь знак, что она хочет остаться частью группы. Между тем Флоренс отвела взгляд. В тот момент Мэри поняла настрой Флоренс.
«Понимаете, миссис Баллард, - начала осторожно Мэри, - Фло не хочет больше быть в группе. Да, я хочу, чтобы она осталась, но что я могу? Она не хочет быть больше с нами».
Дайана и на этот раз не проронила ни слова.
«Ну, Мэри, если ты так хочешь…», - сказала печально Лерли. Рядом с ней сидела сгорбившаяся Флоренс, казалось, она была в тупике. «Вдруг у меня возникло такое чувство, что я уже не одна из Супремес, - будет позже вспоминать Мэри, - а что я одна в Супремес».
Берри подошёл к Флоренс, взял её за руку и помог ей встать и одеть пальто.
«Ты в порядке? Всё будет окей?» - спросил он. Она вяло кивнула головой. Затем она направилась к выходу, прошла мимо Дайаны и Мэри, не взглянув на них.
Когда Флоренс открыла французские двери (застеклённые створные двери – прим. перев.), ведущие из комнаты отдыха, и вошла в гостиную, она увидела там сидящую в полном смятении Синди Бёрдсоунг. Так получилось, что в аэропорту Синди встретил сотрудник Мотаун и привёз оттуда прямо в дом Берри. Ей велели подождать в гсотиной. Она знала, что в комнате идёт совещание, но понятия не имело, кто находится по ту сторону дверей.
«О, боже, мой, Фло! – в большом волнении сказала Синди. – Что происходит? Что случилось?»
Флоренс, вся в слезах, пронеслась прямо мимо неё.
Пока Нэйт МакАлперн прощался с Баллард у дверей, Дайана и Мэри вошли в гостиную. Дайана посмотрела на Синди, улыбнулась и тепло её обняла. Мэри, не обращая на них внимания, отодвинула золотистую штору и тихо наблюдала, как Флоренс и её мать подошли к дороге. Их головы были опущены. Женщины остановились у Кадиллака Флоренс и обнялись. Они стояли так, крепко прижавшись друг к дружке, с минуту.
Потом вдвоём сели в машину и уехали.
Перевод Bonikid,
20 декабря 2013
(Убедительная просьба не копировать и не цитировать в виду того, что текст может редактироваться по ходу перевода всей книги, если таковой последует)