Предыдущая запись:
http://www.liveinternet.ru/users/bonikid/post268444810/
Застройки Брюстера и the Primettes
В 1955 году где-то за год до того, как Дайана пошла в среднюю школу Дуайер, семья Росс переехала в крупный квартал, в новый дом 635 на Белмонт Авеню. Это был зажиточный район Детройта, где раньше жили евреи, на смену которым пришли афроамериканцы. Приятное место с двухэтажными домами, аккуратно подстриженными газонами, цветочными горшками на парадном крыльце. Именно тогда в Белмонте Дайана познакомилась с 15-летним красавцем – дядей одной из своих подруг. Она и её подруга, которую звали Шэрон, будут наблюдать, как этот молодой человек репетировал со своей группой на ступеньках перед домом. Его звали Вильям Робинсон – «Смоки» - и, как известно, он станет одним из самых плодовитых авторов песен и записывающихся исполнителей Мотаун.
Затем в конце того же года, в декабре 1955, Эрнестина родила ещё одного ребёнка, Вилберта Алекса – которого звали также Чико. Фред Росс заволновался. «На тот момент уже было 6 детей, - вспоминал он. – Я был не беден, но и не уверен, что богат. Я слышал, что строились дома для малоимущих, и пошёл посмотреть, что они из себя представляют. Я был впечатлён. Так у меня созрел план - перебраться туда. Эти дома назывались застройками Брюстера. В этих «застройках», как их называли местные, мы смогли найти подходящую квартиру с тремя спальнями за разумную ежемесячную плату». Таким образом, 26 марта 1958, в день, когда Дайане исполнилось 14, её семья переехала в этот район. В будущем согласно легенде в специальной телепрограмме для Эн-Би-Си в 1977 году Дайана так вспоминала о застройках Брюстера: «Не все дети выжили в гетто, но те, кто выжил, были значительно сильнее. Видите ли, гетто закаляет тебя. Перво-наперво, стоит большого труда выкарабкаться оттуда. Но я не знаю такого слова «гетто», - сказала она в заключение. – Понимаете, гетто был моим домом». Конечно же, это было задано сценарием. Тем не менее, её отец был вынужден не согласиться с этой оценкой.
На самом деле, стоило большого труда попасть в микрорайон Брюстера, а не выбраться оттуда. Поселиться там было удачей, ведь в этих микрорайонах большие семьи имели возможность снять жильё. В то время на них ещё не было клейма. Перед домами были аккуратные газоны, прилично построенные здания. Со вкусом сделанные внутренние дворы. В квартире, где мы жили, были три спальни, добротный подвал, гостиная, кухня и обеденный уголок. Всё было совсем не так ужасно.
Неважно, как застройки Брюстера могут выглядеть сегодня – а они, надо признать, в самом деле, частью пришли в негодность – возвращаясь назад, в 1958 году они являлись доказательством того, что жильё для малоимущих семей не обязательно должно быть трущобами. Они распологались в восточной части Детройта, откуда можно было дойти до центра города пешком. Там люди жили более дружно, чем в гангстерских, пронизанных преступностью городских джунглях. Семьи проявляли заботу друг о друге. Если чей-нибудь ребёнок вёл себя плохо, хулиганил, любой родитель по-соседски мог спокойно отчитать его. И за это ему были только признательны. В большинстве своём это были трудолюбивые люди, которые гордились, что живут там, и хотели оградить свой мир от влияния извне. В то время как родители теплыми летними вечерами общались во внутренних дворах, молодёжь собиралась в закоулочках или на ступеньках перед домами – пели, танцевали под льющуюся из транзисторных приёмников самую современную музыку. Все они чувствовали себя частью инфраструктуры, где были соблюдены их интересы. Заблуждение думать о застройках Брюстера как о трущобах. Это неправильно, по крайней мере, как это было в то время.
Дайана начала петь приблизительно в 1955 году. «Даже не могу вспомнить, когда я запела, - будет делиться воспоминаниями она. – Думаю, я пела всегда». Юная Дайана включала проигрыватель и под песни блюзовой исполнительницы Этты Джеймс, такие как ‘Good Rocking Dady’ («Папочка рулит что надо») и ‘Dance With Me, Henry’ («Потанцуй со мной, Генри»), перед зеркалом во весь рост в своей спальне изображала из себя певицу, открывая рот. Подобно многим детям, которые, стоя перед зеркалом, позировали в то время в Детройте, Дайана думала, что у неё есть талант и харизма, чтобы проявить себя. Но главное её отличие от других в том, что она сделала это! Вот как она вспоминает своё первое «выступление на публику»:
Когда мне было, может, лет девять, я попала в больницу с бронхитом и воспалением лёгких, и моя мама сказала мне, что, если мне понадобится срочная помощь, я должна петь: «Открой дверь, Ричард. Почему ты не приходишь?» Таким образом, я прославилась, представляешь, как маленькая певица. Когда мне было одиннадцать, моя мама устроила настоящую вечеринку на 20 человек. И у нас были пластинки ‘Your Cheatin’ Heart’ («У тебя лживое сердце») и ещё одна ‘In the Still of the Night’(«В ночной тиши»). Я частенько подпевала под них. Потому-то мои родители позвали меня и попросили выступить перед гостями. Я вышла и спела перед всеми этими людьми. Им понравилось, и они пустили по кругу шляпу. На собранные гостями деньги я купила пару лакированных туфель, которыми бьют чечётку. В то время я брала уроки степа в центре Брюстера.
К 1958 году популярность черных исполнителей достигла беспрецедентного уровня не только в Детройте, но и по всей стране. Афроамериканские артисты, такие как Элла Фицджеральд, Сара Воан, Билли Холидей, Биг Мейбелл, Чак Уиллис и Дина Вашингтон (королева блюза – прим.перев.) , а также группы the Mills Brothers(«Братья Миллс») и the Ink Spots(«Чернильные пятна») оказали неизгладимое впечатление на шоу бизнес. Однако лицо современной черной музыки стало меняться – появилось нечто ещё более наглое и увлекательное. И многие из местной молодёжи заболели новой лихорадкой под названием ритм-энд- блюз. Такой гибрид с тогдашним модным направлением рок-н-ролла, новый стиль R&B имел более яркий, более заразительный бит – и молодёжь, проживающая в микрорайонах Брюстера, мгновенно схватила это звучание.
Ради развлечения они создавали свои группы и импровизировали, исполняя в своей манере, песни Чака Берри (в 2004 году занял 5 место в рейтинге 50 величайших исполнителей всех времён по версии журнала Rolling Stone, один из самых влиятельных ранних исполнителей рока – прим. перев.), Литла Ричарда (певец, пианист, композитор, который стоял у истоков рок-н-ролла – прим.перев.)и the Drifters (оставались одними из самых популярных в мире ритм-энд-блюза до середины 1960-х – прим. перев.).
В это время из Бирмингема, Алабамы, в Детройт приехали трое молодых людей - Пол Уиллиамс, Эдди Кедрикс и Келл Озборн . Под руководством энергичного, умеющего убеждать менеджера по имени Милтон Дженкинс они организовали вокальную группу под названием the Primes. Согласно известной легенде, как только the Primes добилась немного признания, Дженкинс решил, что им для выступлений нужна «женская группа». Имелись в виду совместные выступления на сцене с противоположным полом – такая маленькая хитрость для thePrimes, чтобы выделиться среди конкурентов. Хотя, когда девичья группа была создана, дело так и не дошло до совместного сотрудничества.
Так случилось, что Милтон Дженкинс встречался с Максин Баллард, сестрой 15-летней Флоренс Баллард, местной девочки, которая прославилась в застройках Брюстера благодаря своему сильному, впечатляющему голосу. (В итоге Милтон и Максин поженятся). Максин рассказала Милтону о Флоренс, отметив, что та очень любила петь рождественский гимн ‘Silent Night’ («Тихая ночь»). Флоренс стояла у полуоткрытого окна и пела во весь голос. Соседи сказали, что им понравилось, и в следующий раз она откроет окно пошире. И так будет до тех пор, пока, в конце концов, окно не будет распахнуто настежь. Незамедлительно условились с Милтоном о прослушивании. Когда он в результате встретился с Флоренс и послушал, как она поёт, он убедился, что у неё широкий диапазон. Её голос был настолько сильным, что даже приводил в лёгкое оцепенение. Она пела в церкви религиозные песни в стиле госпел. Собственно, она принадлежала к числу тех, кто мог вдохнуть жизнь в целый приход своим устремлённым ввысь голосом. Впрочем, Дженкинс чувствовал, что у неё есть потенциальная возможность добиться успеха и в светском мире. Немного подкорректировать, и она станет звездой. Вдохновлённый такой перспективой, Милтон решил, что Флоренс создаст женскую группу для thePrimes. Как назвать группу? Разумеется, the Primettes.
Флоренс, пухленькая хорошенькая девушка, которую прозвали Блонди за её светлую кожу и золотисто-каштановые волосы, принялась за дело. Первое, что она сделала, она взяла в группу местную 14-летнюю Мэри Уилсон, кто также жила в застройках Брюстера и училась в одной с ней школе. «Если у тебя когда-нибудь появится шанс попасть в какую-нибудь группу, позови меня, - бывало говаривала Мэри Флоренс. – А я приглашу тебя».
Мэри худая как жердь, но с потрясающими смеющимися карими глазами и ослепительной улыбкой отличалась звучным маревым голосом, который идеально подходил для бэк-вокала, а также был совсем неплох для ведущей вокальной партии. И, тем не менее, Мэри была не Флоренс, и она это знала. Она испытывала благоговейный трепет перед подругой - особенно после того, как услышала, как та пела в церковном хоре оперный шедевр «Аве Мария» - и она считала, что Флоренс, как никто другой, относится к «лиге Махалии Джексон» (самая известная исполнительница произведений в стиле госпел [контральто] – прим.перев.)
Эти двое были интересным союзом. Мэри - тихая и мягкая, Флоренс – бойкая, такой тёртый калач. Флоренс также относилась к тем, кто всегда был на нервах. «Она была забавная, и люди любили её, но все, к тому же, знали, что лучше ей не перечить, - рассказала Марта Ривз, которая также была из Детройта и вскоре станет певицей Мотаун. – Она могла поставить тебя на место словом, одним лишь взглядом. Она была дерзкой». И всё же Флоренс и Мэри стали верными друзьями, дополняя друг друга.
Девочки принялись за прослушивание местных девчонок в надежде найти ещё двух участниц для the Primettes. Тот, кто думает, что для них это было несерьёзно, ошибается.
Это не было увлечением после школы. Для них это было важным делом. Они хотели петь и стать артистками, и они должны были потрудиться, чтобы перейти на следующий уровень. Они не ленились, не распылялись и не теряли времени. Они не кололись, не пили. Напротив, у них была цель, и они были полны решимости.
Прослушав некоторое количество претенденток они в конечном счёте остановились на Бетти МакГлоун, высокой, тёмной девушке, у которой был неплохой, хотя и невыдающийся голос. Она проживала не в застройках Брюстера, а в противоположной, западной, части города. Но всё ещё не хватало одной участницы. Как-то раз Пол Уиллиамс предложил кандидатуру. Однажды днём он встретил юную девушку, которая пела с друзьями на ступеньках крыльца перед домом. Её голос выделялся среди остальных и казался…особенным. Определённо, в этом голосе было что-то необычное, и Пол, всего лишь парнишка, сумел определить это. Когда он подошёл, она представилась: Дайэн Росс. «Послушай, у меня для тебя есть группа, - сказал он ей. – Ты бы отлично вписалась в неё».
«Да ну?! – подозрительно ответила она. – Бьюсь об заклад, что это не так ».
«Так и есть, - настаивал он и рассказал о thePrimettes.
Дайана не ухватилась за эту возможность. Дело в том, что в это время она немного пала духом – главную роль в постановке отдали не ей, а кому-то, кто не обладал и половиной её способностей. Учитель объяснил, что, по его мнению, её голос был слишком слаб, чтобы охватить весь зрительный зал, и, к тому же, «ты поёшь в нос, а это уж совсем нехорошо». Для неё это была горькая пилюля; она терпеть не могла, когда ей не удавалось сделать что-то, что ей хотелось, и особенно тяжело переживала, когда не было никакой возможности изменить ситуацию в свою пользу. Она всё ещё была расстроена отказом, когда к ней подошёл Пол. «Ладно, но нам придётся спросить разрешение у моей мамы, - в конце концов сказал Дайана. – Её слово – закон».
Пол разыскал своего приятеля Эдди и они вдвоём проводили Дайану домой в застройки Брюстера. Там они встретились с Эрнестиной, и она сказала, что подумает и примет решение «позже».
Кстати сказать, девочки репетировали у Милтона Дженкинса, в его трёхкомнатной квартире на Хейстинг Стрит, где в Детройте располагались все кул-джазовые («спокойный» или «прохладный джаз»/cool jazz — стиль современного джаза, возникший в конце 1940-х на Западном побережье США, получивший распространение преимущественно среди белых музыкантов-боперов и достигший наибольшего расцвета в 1960-е годы; характеризуется эмоциональной сдержанностью, тенденцией к сближению с композиторской музыкой, введением инструментов симфонического оркестра прим. перев. ) и блюзовые бары, такие как Flame Show Bar, Three Star Bar и Forest Club. Также здесь оттачивали своё мастерство блюзовые музыканты, знаменитости Детройта, такие парни как Джон Ли Хукер ( блюзовый певец, гитарист; его творчество оказало существенное влияние на развитие поп-музыки второй половины XX века, блюза в особенности, многократный лауреат премий «Грэмми» - прим. перев.), Кэлвин Фрейзер ( гитарист, исполнитель, композитор в стиле кантри-блюз – прим.перев.) и Биг Мацео Мерриуезер. Стало быть, если ты хотел почувствовать возбуждение, быть окружённым музыкой, это как раз то самое место в Детройте.
Милтон Дженкинс понимал, что прежде чем включить девушку в группу, ему необходимо получить полное одобрение её родителей. Поэтому перво-наперво он отправился к Росс. Когда он припарковался у их дома на своём красном Кадиллаке и появился на пороге в гладком блестящем костюме, с шёлковым платком и галстуком под стать, Эрнестина смотрела на него более чем скептически. Одна рука у него была подвязана – он так и не объяснил, почему. Он был похож на сутенёра. Однако это было не так. И всё-таки он был расторопным парнем, который просто хотел понять, как преуспеть в городе моторов (сленговое название Детройта – прим. перев.). Тем не менее, он был при этом неизменно вежлив, что имело большое значение для Эрнестины. Он утверждал, что долгие часы репетиций отвлекут Дайану и других девочек от улиц, нежелательных компаний и парней – что также было хорошим аргументом для матриарха семьи Росс. В конечном счёте, Эрнестина согласилась разрешить Дайане петь в группе. Дженкинс был счастлив, Дайана теперь уже тоже была в восторге. Хотя по большому счёту им повезло, что они обратились к Эрнестине, а не к её мужу, Фрэду.
Перевод Bonikid,
8 апреля 2013
(Убедительная просьба не копировать и не цитировать в виду того, что текс может редактироваться по ходу перевода всей книги, если таковой последует)