Это цитата сообщения My_breathing Оригинальное сообщение
КРЫШИ
Скажите, вы любите крыши,
Пропахшие запахом звёзд?
Они, как усталые крылья,
Проделали тысячи вёрст.
А мы и не подозревали,
Что канув в снотворную тишь,
В таинственных странах бывали
При помощи машущих крыш.
И только большие поэты
Любуются их серебром,
Они-то и пишут сонеты
Оброненным крышей пером.
Чтобы помнили...~Алексей Решетов~...
Мы в детстве были много откровенней.
- Что у тебя на завтрак? — Ничего.
- А у меня хлеб с маслом и вареньем.
Возьми немного хлеба моего…
Года прошли, и мы иными стали,
Теперь никто не спросит никого:
- Что у тебя на сердце? Уж не тьма ли?
Возьми немного света моего.
Алексей Решетов...
Это имя не было начертано на высоких поэтических знаменах своего времени, как, например, имена Николая Рубцова или Юрия Кузнецова. Последний даже обронил как-то по поводу Решетова не слишком лестную фразу: «У него короткое дыхание». Ну, Кузнецов и Пушкину пенял - за то, что «соблазнил русскую литературу – завел ее не туда». Давно известно, что великих порой заносит – и в творчестве, и особенно в окололитературных суждениях. Простим им эти человеческие слабости.
Между тем в собранной тонким ценителем поэзии Вадимом Валериановичем Кожиновым антологии «Страницы современной лирики» (М., «Детская литература», 1980) Решетов стоит рядом Кузнецовым. А список авторов этой антологии очень короткий – всего двенадцать имен. Это – уже тогда – должно было сказать о многом. Только вот – сказало ли?
Нет, на немилость литературной судьбы Алексею Решетову, к тому времени уже автору нескольких книг стихов и прозы, члену Союза писателей СССР, вроде бы грех было ссылаться. Да он и не ссылался. Он вообще никогда ни на что не «ссылался», хотя, наверное, мог бы - такая уж жизнь ему выпала…Он никогда не летал на самолете, не видел моря и не был за границей. На Урале Решетова почитают как классика. В Москве его, к сожалению, знают считанные единицы...
Родился Алексей Леонидович Решетов в году, как теперь говорят, знаковом, 1937-м, случилось это событие 3 апреля, в Хабаровске. Отец, Леонид Сергеевич Решетов, известный журналист, был вскоре репрессирован и расстрелян. Мать, Нина Вадимовна, оставив грудного Алексея и его старшего брата Бетала на попечение своей матери, Ольги Александровны Павчинской, отбывала ссылку в Казахстане, затем в Соликамске. Уже одного этого другому хватило бы, чтобы ожесточиться, затаить обиду – и на страну, и на окружающих его людей с более благополучной судьбой.
А что же он? А он в городе Березники Пермской области (ныне – Пермский край) получает специальность электромеханика и… уходит под землю. Нет, не в пещеру, не в схрон – в шахту калийного комбината, электрослесарем. Самое подходящее место для свиданий с музой, что и говорить…
Не плачьте обо мне, я был счастливый малый,
Я тридцать лет копал подземную руду.
Обвалами друзей моих поубивало,
А я еще живу, еще чего-то жду.
Строки эти он напишет потом, спустя много лет. В них есть горькие подробности и отстраненная, как взгляд издали, «возрастная» грусть, но нет обиды и жалобы, равно как нет даже намека на позу: дескать, вот какой я герой, оцените!
Чистое, благодарное чувство к женщине – заметная, характерная черта всей лирики Алексея Решетова. И не важно, идёт ли речь о послевоенном быте («Как жили женщины в бараке…»), купальщицах «в крапинках песка» или даже о таком отвлеченном, казалось бы, понятии, как природа. «Набродившись летними лесами», лирический герой Решетова мечтает не о газете и диване, нет. Ему хочется, полузакрыв глаза,
Ощущать цветов благоуханье
И лучей скользящее тепло.
Думать: это женское дыханье
Чудом в глушь лесную занесло.
И внимать земле и небосводу,
И, вернувшись в хмурое жилье,
Потерять, как женщину, природу,
Мучиться и сохнуть без нее.
Любовная лирика А. Решетова – это гимн, спетый коленопреклонённо, почти беззвучно, одними губами.
Боюсь за тебя: ты – как птаха ручная,
Как малый ребенок, как вешний цветок, -
Доверчивый, чистый, цветет он, не зная,
Как ласковый март временами жесток.
Живу в постоянной тревоге и в страхе:
Ты так беззащитна пред силами зла.
Чего бы не отдал мифической пряхе,
Чтоб с нитью твоей осторожна была!
Алексей Леонидович не был затворником-схимником, он любил и был любим, но долгое время оставался одинок. Всё это время рядом с ним были дорогие ему люди: бабушка Оля, мама Нина Вадимовна, племянница Оля (Олеся), он трогательно заботился о них, и ответную заботу, конечно, получал – родственную, житейскую, но…не об этом речь.
В одном из поздних стихотворений поэт, убеждая нас, читателей, что имел в жизни все необходимое («и щепотку табака, и клочок бумаги писчей»), тем не менее, признаётся:
Только женского тепла
Постоянно не хватало.
Сердце льдом пообрастало.
Ну да ладно, жизнь прошла.
«Жизнь прошла», да не совсем: 11 февраля 1994 года поэт зарегистрировал брак с Тамарой Павловной Катаевой, через два дня, 13 февраля, в Пермском Петропавловском соборе состоялось их венчание. Некоторое время супруги были вынуждены жить врозь, в разных городах, но в 1995 (по другим данным – в 1997 году) Алексей Решетов, окончательно оставив Пермь, переезжает к жене в Екатеринбург
Умер Алексей Леонидович Решетов 29 сентября 2002 года, в больнице, но не в одиночестве – на руках у жены. Похоронен он, как и завещал (стихотворение «Заповедь»), в Березниках, «возле матушки и брата». После смерти благодарными земляками – низкий поклон им! – не забыт: в Березниках, Перми и Екатеринбурге на домах, в которых жил поэт, открыты мемориальные доски. В Березниках поставлен памятник поэту, проводится литературный фестиваль «Решетовские встречи». В 2005 году Алексей Решетов за вышедшее в Екатеринбурге уже после его смерти собрание сочинений в трех томах стал лауреатом литературной премии имени Д. Н. Мамина–Сибиряка, имеющей статус всероссийской.
Всё это отрадно: не так часто провинция умеет по достоинству оценить своих тихих героев. Но хотелось бы, чтобы своего скромного сына, чья поэзия стала синонимом совестливости и милосердия, некрикливой любви и высокой жертвенности, помнила Россия. И читала: вся, «от Москвы до самых до окраин».
***
Кофточка застенчивого цвета,
Под косынкой золотая рожь.
Женщина, тиха, как бабье лето,
Протянула запотевший ковш.
Ничего она мне не сказала,
Просто поспешила напоить.
Петь устала, говорить устала,
Только нежной не устала быть.
***
Любимая, стой, не клянись, все равно
Кого-то из нас утомит постоянство.
Но я тебя брошу, как птицу, в пространство,
А ты меня бросишь, как камень, на дно.
***
ЖЕНСКИЙ ПОРТРЕТ
Кто из нас о таком не мечтает,
Когда пьет в одиночку вино:
Вот сидит она, что-то читает
Или вяжет… Не все ли равно?
Тень заботы на личике смуглом.
Свет нездешних небес из-под век.
И в тугом животе полукруглом
Безымянный еще человек
***
Чего ты только там не сочинила
В открытке — умоляя и грозя:
Ремонт, ветрянка… Как все это мило!
Я не дурак, я знаю — к вам нельзя.
Здесь, на земле, любовь зовется «шашни».
Зато уж там, на истинном суде,
Забыв об осторожности вчерашней,
При всех богах прижму тебя к себе.
***
***
Светолюбивы женщины. Они
Не могут пыль на стеклах окон видеть,
Им докучают пасмурные дни,
Их черным словом так легко обидеть.
И светоносны женщины. Нельзя
Представить даже, что за темень будет —
Исчезни вдруг их ясные глаза
И маленькие матовые груди.
***
Я знал человека, О нем,
Должно быть, вы слышали прежде:
Он в свой непостроенный дом
Входил в непошитой одежде.
Садился поближе к огню
В несуществовавшем камине
И ласково гладил жену,
Хотя ее нету в помине.
И в этой нелегкой судьбе
В особенно горькие миги
Искал утешенья себе
В никем не написанной книге
***
В эту ночь я стакан за стаканом
По тебе, моя радость, скорбя,
Пью за то, чтобы стать великаном,
Чтоб один только шаг – до тебя.
Чтобы ты на плечо мне взбежала
И, полна ослепительных дум,
У солёного глаза лежала
И волос моих слушала шум.
***
Родная! Опять високосная стужа
Хватает за горло средь белого дня.
Пойди за меня, назови меня мужем.
Вдвоём веселее. Пойди за меня!
Я буду вставать далеко до восхода
И ну – за работу, судьбу не кляня.
Я буду кормить тебя ивовым мёдом
И хлебом пшеничным. Пойди за меня!
Не варит мне матушка зелья – забыться,
Не дарит мне батюшка резва коня –
Лететь и лететь во весь дух – и разбиться
О камень горючий. Пойди за меня!
***
Ты молода, мой друг, а я поэт,
И, стало быть, мне много тысяч лет.
Я много раз рождался и старел
И на высоком пламени горел.
Ты молода, а на мое чело
Извечное страдание легло.
И вот опять всю ночь пишу стихи,
А за окном – вторые петухи.
И от вторых до третьих петухов
Не более полутора веков.
***
В.Н.
Я встреч с тобой боюсь, а не разлук.
Разлуки нас с тобой не разлучают.
Во тьме ночей и путанице вьюг
Мои глаза твой профиль различают.
И вот мы рядом. Листья и цветы
На лёгком платье у тебя весною.
О, как чиста, о как прекрасна ты,
Как даль между тобой и мною.
Какая даль – без края и конца!
О, снежная жестокость расстояний –
Ни огонька, ни милого лица,
Ни наших встреч, ни наших расставаний.
***
Ничего предсказывать не надо.
Может, будет все наоборот.
Может, вместо рая или ада
Нас с тобой неведомое ждет.
* * *
Ушла, не пощадила.
А помнишь, ангел мой,
Как весело нам было
Из чаши пить одной.
Услышь мои моленья,
Присутствуй хоть во сне,
Чтоб стало пробужденье
Страшнее смерти мне.
* * *
Невеселое вино,
Дров осиновых шипенье...
Раз нам счастья не дано -
Дай нам, Господи, терпенья.
***
Доживаю последние годы,
Может, даже последние дни.
Подступают летейские воды,
Но меня не пугают они.
Как положено, жил я на свете,
Не кривил православной душой.
Я не знаю, как там меня встретят,
Но проводят меня хорошо.
http://www.rospisatel.ru/nestrugin-reshetov.htm
