Заболела зима. Стала слякотной, мокрой и нищей.
Ты сидишь у окна. Ты кого-нибудь ждешь? Или просто
Смотришь в город, в людей, в этих душ дымовых пепелище?
Ты сидишь у окна, как ворона сидит у погоста.
А в груди твоей нежность к бредущим устало прохожим,
Ты не любишь людей, но сегодня они словно дети.
И у каждого сердце под тонкой и бледною кожей,
И сегодня ты веришь в добро, так как хочется верить.
А февраль растерял свою хмурость и плачет капелью,
Ты почти уже чувствуешь в нем нерожденного брата.
Как легко всех любить, когда где-то внутри все больнее,
Как легко все простить, когда срок до предвзятости краток.
Эта горькая нежность прольется из окон квартиры,
Эта нежность разбудит траву, растревожит зимовье,
Эта нежность оденет деревья в кафтаны на вырост.
И она не исчезнет. Она станет новой весною.
Ты сидишь у окна. И в тебе бьется жизнь, словно птица,
И в тебе бездна слов ненаписанной нами поэмы,
И в тебе целый мир оживает, бушует и длится.
Это все, что сожрет и поглотит бессонное время.
Аль Квотион