[220x700]Все фобии кошек родом из пришлых снов,
Клубком дежавю вплетенных в кошачью память.
В них сотни котов уныло гремят цепями
И, как по этапу, ходят вокруг дубов.
В них каждую ночь угрюмый старик Зенон
Упрямо твердит, что Том не догонит Джерри.
И призрачен свет, и крепко закрыты двери,
И Шредингер, добрый доктор, приходит в сон.
В руках неизбежный примус. «Ноблесс оближ»,-
Наполнен прозрачным спиртом стакан лафитный.
А небо как будто стерто куском графита,
И звёзды слезами Бастет стекают с крыш…

К несчастью боятся кошки всего и всех –
Соседских собак, пингвинов, медведей гризли.
Но больше всего на свете – девятой жизни.
За каждый сиюминутный кошачий грех
В обличье людском ответить придется им,
На ворох мирских забот променяв свободу.
И вроде бы дольше жизнь, но короче годы.
И поздно кричать «Не ведали, что творим»…

А дальше – часы, недели, десятки лет.
Но если на мир кошачий взглянуть с изнанки,
То чаще всего не кошки, а самозванки
Являют себя под вывеской «pussy-cat».
Притворно мурлычут, когти и хищный взгляд
Скрывая за аватаром с чужой мордашкой.
При этом, едва не плача, вздыхают тяжко,
Греша на судьбину, взятую напрокат…

У истинных кошек время течет назад.
Девятая жизнь диктует свои резоны.
По этой причине кошки традиционно,
В надежде на рай, всегда выбирают ад.
Они - одиноки, ценят земной уют,
Всю жизнь прозябают в маленьких коммуналках.
Настолько порой себя драгоценных жалко,
Что впору запить, но кошки, увы, не пьют.
Здоровье у них ни к черту – живут вразнос,
Грехи искупая день изо дня сторицей…
…Но мышкиным слёзкам не суждено отлиться,
И что после этой жизни – большой вопрос…

Владимир Плющиков

[500x345]