Когда мыла у тебя дома посуду, помнишь? тарелку разбила специально. потому что было скверно, что ты даже в мыслях не со мной. хотя черт бы знал твои мысли. ты их прячешь. прячешь все, что искренне, оставляешь окурки слов и чувств на моем сердце-пепельнице. потому что так удобней все прятать. но прятать то нужно от чужих, а от близких ничего не скрывают. близкая? дорогая говорил. милая. всякая, но не близкая. близкой не называл. а когда сказал "разбирайтесь сами", у меня тогда почти матов не хватило. что бы я и она поговорили и решили все что будет, а ты вещь, тебя даже не спросят. сам хотел так.
а тогда под утро когда целовал меня спрашивал чего я хочу. а я только тебя хотела. а ты секса. или меня? я не спросила. а надо было. надо. но назад ничего не вернуть. дура. всего лишь тарелку разбила. а ты мне сердце. не склеишь. как и тарелку. но их у тебя то много. не то что у меня сердец.
пальцы в раскорячку, когда стучу по клавиатуре, и нога левая на столе. и без света, почти букв не видно, на ощупь пишу, на ощупь. на ощупь тебя гладила, тем же самым почти утром. и той ночью. и той ночью, первой. а больше не помню. а помню как провожал меня до КПП, до входа в музыкалку, стоим там, холод жуткий, зима, да, а ты мерзнешь очень, без шарфа, а потом поцеловал нежно очень. а я счастливая, и глаза святились, играть не могла, руки тряслись. сердце стучало, потом успокоилось. и я успокоилась. как же все хорошо начиналось. звонил каждый вечер, рассказывал что-то.
помнишь вытащила тебя гулять вечером, в холод, ждал меня, плохое настроение было у тебя, а потом сказал что я тебе его поднимаю. помню. почти все помню.