[показать]
Валентина Леонтьева не звезда и не легенда — она наше детство, наши самые светлые и добрые воспоминания. Почти каждый день тетя Валя приходила к нам в дом — рассказывала сказки, желала спокойной ночи и по-настоящему искренне улыбалась. Полжизни она провела в «Гостях у сказки», а выйдя на пенсию, попала в ад…
----------------------<cut>----------------------
Ее мало кто знает из поколения 80-х, а уж новая малышня, порядком отвыкшая от хороших детских передач, и вовсе ничего не слыхала о тете Вале, о Валентине Михайловне, которой нынешние мамы и папы, вполне возможно, эдак лет сорок назад посылали корявенькие письмишки в Останкино, а нынешние бабушки и дедушки, не исключено, катали любовные послания.
Старшее поколение прекрасно помнит ее передачи – во-первых, "взрослые": легендарный "Голубой огонек", "От всей души" – последняя принесла Валентине Михайловне всесоюзную известность; ну и, само собой, детсадовские: "В гостях у сказки", "Будильник" и, понятное дело, "Спокойной ночи, малыши!".
Она учила сострадать и детей, и взрослых, а сама при жизни не дождалась даже сочувствия. Как 10 лет подряд легендарная телеведущая пыталась вернуться на экраны?
От всей души...
Она родилась в Ленинграде 1 августа 1923 года. После школы решила учиться на химика-технолога. Выучилась. Потом передумала, поступила в оперно-драматическую студию имени Станиславского при МХАТ, и несколько сезонов играла в Тамбовском театре. Наконец, пришла на телевидение. Сначала устроилась помощником режиссера, затем стала директором. Ну, и пошло-поехало. Ее передачи пользовались сумасшедшей популярностью, саму Валентину Михайловну, разумеется, стали узнавать на улице, именовать "доброй волшебницей"; в конце шестидесятых – начале семидесятых она была самой яркой ведущей на советском телевидении, звездой, как тогда говорили, голубого экрана.
Об этом никто не писал и не перешептывался, потому что она никому не сказала: в 70 лет Валентина Леонтьева опять стала мамой! Виталий Заикин, телепродюсер, стал крестником Валентины Леонтьевой.
Перед тем, как Валентина Леонтьева приехала в Георгиевск, она пошла на один очень отчаянный шаг. До крещения Валентина Михайловна решила исповедаться, но не священнику, а… президенту. Часовую аудиокассету с записью она отправила в Кремль, но тогда, в 1996 год, Борис Ельцин ее не услышал: конверт с кассетой вернули адресату. А сейчас и слушать уже некому…
В том же году ходили слухи, что Валентина Михайловна не просто ушла с экрана. Шептались, что она умерла. А она, живая и здоровая, не могла о себе заявить…
Вслед за этим аудиописьмом Леонтьева хотела отправить Борису Ельцину еще и видео, чтобы доказать: да, она не молодая, но выглядит хорошо! От нее отвернулись профессиональные телекамеры, зато на любительскую она записала все. Ради возвращения на телевидение она легла под нож, и, не стесняясь, говорила о боли.
А потом с еле зажившими ранами на лице поехала в Ставропольский край. Вернуться в эфир она хотела со сцены Дома культуры провинциального Георгиевска. Надеялась, что Борис Николаевич увидит эти кадры и поймет: она еще может… от всей души!
Валентина Леонтьева: «Перед каждой передачей „От всей души“ я не спала ни одной ночи. Значит, 52 ночи я не спала. Боялась одного — только бы чего-нибудь не забыть…»
То же волнение, та же бессонная ночь…
Своего последнего зрителя она нашла в 96-м в глубинке. Будто и не было десятков лет ее жизни.
Она по привычке все заучивала наизусть: в зале ДК арматурного завода 25 рядов. В одиннадцатом, на 15-м месте будет сидеть Любовь Кожевникова — лучшая повариха заводской столовой. И все должно было пройти идеально, как в 80-е: она выйдет, возьмет свой чайный сервиз и сядет обратно. Но Любовь Ивановна, столько лет мечтавшая о встрече со звездой, посмотрела на Леонтьеву и… расплакалась.
В 96-м она оплакивала на сцене и себя, и Валентину Михайловну. Только тогда она не знала: Леонтьева, когда ее забросил родной сын, собирается чужого признать своим. В соседней церквушке уже готовили обряд крещения…
Скромный по нынешним временам коттедж, в середине девяностых Леонтьевой он казался дворцом. Словно бы она попала в гости к сказке…
Валентина Леонтьева: «У нас с мужем не было даже табуретки. Была маленькая однокомнатная квартира. Ковров не было, мы положили газеты, на них — скатерть, и так отметили новоселье».
В то время об одиночестве она могла лишь мечтать. Ее коллега, тоже всесоюзная любимица Анна Шилова, когда развелась с мужем и разделила квартиру, позвала отмечать начало своей новой жизни лучшую подругу — Валю Леонтьеву. Они делили на двоих не только дефицитные товары, платья и эфирное время. Казалось, у них одна на двоих жизнь. Пришли на телевидение из провинциальных театров, у обеих — сыновья. Тяжелые последствия военного детства тоже были одной на двоих тайной.
С детства настрадавшись от туберкулеза, Шилова так много времени провела в больницах и так их боялась, что, выйдя на пенсию, проглядела рак молочной железы. Так и не привыкнув к протезу груди, Анна Николаевна последние годы жизни почти не выходила из квартиры. К ней еще приходили пачками письма телезрителей, но Шилова уже их не читала.
Когда разорвалась их девичья дружба, никто не знает. Вот и на последних кадрах семейного видео, где Шилова в кругу коллег и друзей, Леонтьевой нет.
В начале 90-х у нее еще был свой кабинет в Останкино и штатная ставка.
Валентина Леонтьева: «Я являюсь консультантом дикторов- сурдопереводчиков. Вы представляете себе: я консультирую людей, которые не разговаривают!»
Испугавшись, что дорогу на телевидении ей перекрыл чей-то сглаз, она обратилась к тому, кто лечит практически заговорами.
Сергей Гордеев, экстрасенс: «Ее главной проблемой была перестройка. Перестройка началась в нужный момент, но она оказалась не у дел. Дима и прочие родственники — это те люди, которые в тот момент стали себя по-другому вести».
Они нашли ее в квартирке на Большой Грузинской, истерзанную одиночеством. Виталий Заикин и Анатолий Богомолов принесли Леонтьевой новый сценарий старой программы, как будто молитвы ее услышали.
Ее снова слушали, слышали и даже записывали для других. У Леонтьевой появился бизнес-план и тайный спонсор. В ожидании пластической операции она откровенничала на камеру, а когда все уходили, включала диктофон.
Валентина Леонтьева: «Я никогда не считала себя звездой. Никогда не считала себя лучшим диктором телевидения. Может быть, это очень хорошо. Я никогда не зазнавалась. Не ходила с высоко поднятой головой»
Ангелина Вовк, телеведущая: «Когда она надевала каблуки, вот тогда она смотрела на всех свысока. Мне сверху видно все, ты так и знай!»
Они познакомились в 1969 году. Валентина Михайловна в той студии в трехтысячный раз читала программу передач.
Ангелина Вовк: «Я думаю, что ей многие завидовали, потому что в профессиональном плане она была баловнем судьбы».
Не пролежав и недели в больнице, она срочно выписалась. Взятый напрокат лимузин, самый лучший наряд… Просить о помощи хотелось достойно. Она отправилась на выступление Кристины Орбакайте. Говорили, что и ее мама придет. Но встреча примадонн не состоялась: Пугачёвой на концерте не было.
Холодной осенью 96-го у церкви в Георгиевске она закуривала одну за другой. Завтра ей на сцену, и может оказаться, что и последняя надежда — тщетна. Но сегодня того, кто ее подарил, она готова назвать сыном.
Она вышла на сцену. Взяла микрофон. Но заранее выученный текст вылетал из головы. Сбившись, она просто начинала рассказывать о себе. И это было «От всей души». Но не программа, а творческий вечер.
Последнее лето на даче у крестников. Окончательно решив порвать с мечтами о прошлом, Валентина Михайловна угасала с каждым месяцем все сильнее. Родной сын Митя, так и не простивший ей популярности, не слушал извинений. А ведь она говорила с ним даже через мультфильмы. Мало кто знает, но мама Малыша в «Малыше и Карлесоне» говорила голосом Леонтьевой. Она запретила указывать свое имя в титрах, но думала, что сын узнает…
Валентина Михайловна была неравнодушна к критике со стороны. Но и когда ее, напротив, начинали неумеренно хвалить, чрезмерно чествовать, называть звездой и легендой телевидения, она тоже очень сердилась.
— Я жду от людей благодарности не лицемерной, не преувеличенной, а заслуженной. Однажды я такую получила. Мы с мамой переехали в 1945 году, сразу после Победы, в Москву из Ленинграда. Город был — сплошные катакомбы: везде заслоны от танков, разрушенные дома, траншеи, которые рыли пленные немцы. Как-то раз я шла возле такой траншеи. Вдруг буквально из-под земли потянулись грязные худые руки. Немец смотрел на меня умоляющими глазами: «Хлеба, дайте хлеба!» Я взглянула на его руки и обомлела: такие тонкие, длинные, красивые пальцы бывают только у пианистов и скрипачей. Упросила охранника, чтобы он разрешил мне покормить этого немца. Его привели к нам домой, я налила ему супу. Он сначала ел очень медленно, на меня даже глаза не поднимал — боялся. Потом немножко осмелел, спросил, где мои родители. Я рассказала, что папа умер в ленинградскую блокаду от голодного психоза и мама осталась с нами одна (нас она спасла, заставляя курить, чтобы меньше хотелось есть). У немца на глазах появились слезы, он не доел обед, встал и ушел. А через десять лет в нашу дверь позвонили. На пороге стоял тот самый немец. Правда, теперь он был совсем не чумазый и тощий, а умытый, причесанный, одетый в парадный костюм, вполне симпатичный молодой человек. Рядом с ним стояла пожилая женщина. Он улыбнулся мне и сказал: «Я не мог вас забыть, поэтому приехал со своей мамой, чтобы сделать вам предложение». Я ему отказала, потому что выйти замуж за врага не могла. Тогда его мать заплакала и на прощание сказала мне: «Деточка, вы даже сами не представляете, что вы для меня значите. Вы спасли моего сына от голодной смерти. Я буду всю жизнь вас благодарить».
«Тетя Валя» объединяла миллионы зрителей, вне зависимости от возраста и пола. «Вы не одиноки», — говорила она всем с экрана. В то время, как сама была одиноким человеком, не сумевшим наладить отношения с единственным сыном.
Давая последнее интервью, Валентина Михайловна куталась в шаль, но не могла согреться. Телевизионщики так редко приходили в гости, что она надела на себя все самое лучшее и по привычке попросила включить телевизор. Но эфир, в который она так жаждала попасть, уже не смотрела, а только слушала. Но слушала так внимательно, как хотела, чтобы слушали ее. Валентина Леонтьева: «Это то, ради чего я всегда жила. А могла бы не жить. Давно не жить…»
[показать]
